- Во-первых, я не рыжий и не колумбийский сакс, потому что родился на
Тайяхате и там родились двенадцать колен моих предков. А во-вторых, у
вашего пресветлого эмира, сына арабского племени, зрачки точь-в-точь как у
меня... А это значит, что ты - невежественная девчонка! В истории, само
собой... Все остальное ты делаешь отлично.
- Я - невежественная?! - оскорбилась Нази и, склонившись над Саймоном,
укусила его за нижнюю губу. - Если хочешь знать, я помню всю родословную
эмира! Все титулы, звания и почетные прозвища! Лакаб, кунья, алам, насаб и
нисба! Начиная с Эпохи Исхода! Вот так! Знай же, рыжий сакс с Тайяхата, что
первым был Дидбан ад-Дивана Абу-л-Касим Сирадж ибн-Мусафар ат-Навфали, но
он умер еще на Старой Земле. А вот его сын, Азиз ад-Дин Касим ибн-Сирадж...
- Погоди, - сказал Саймон, - не надо оглашать весь список. Пусть я
рыжий тайяхатский сакс, но даже мне известно, что все предки эмира были
светлоглазыми. А почему?
- Потому, - молвила Нази, лаская острым язычком его шею, - что эмиры
наши происходят от самого пророка. А у пророка глаза были синими. Такими
наградил его Аллах, чтобы он отличался от всех прочих арабов.
* Лакаб, кунья, алам, насаб, нисба - элементы личного именования у
арабов.
На сей счет у Саймона были большие сомнения, но выдержка его
истощилась, и они с Нази перешли от истории к танцам. Или, если угодно, от
теоретической генетики к практической. И занимались ею до утра.
* * *
А утром Саймон послал запрос на Колумбию, в Грин Ри-вер, в главную
штаб-квартиру. Шалунья Нази могла верить в миф (имевший скорее всего
местное происхождение) о синих глазах Мухаммада, однако Саймону требовалась
точная информация, и он не сомневался, что ее получит. О пресветлом эмире в
Грин Ривер наверняка располагали детальными данными. Ведь Абдаллах
фактически был внештатным агентом ЦРУ - но, в отличие от штатных, жалованья
не просил, а значит, работал из чистого интереса и по велению совести.
Аллах Акбар относился к весьма беспокойным мирам, и веское слово потомка
пророка значило здесь не меньше, чем вся резидентура ЦРУ. Они как бы
служили взаимным дополнением друг другу: эмир воздействовал речами, а если
речи пропадали втуне, являлся кто-нибудь вроде Ричарда Саймона, с фризерной
бомбой в кармане. Или с другими средствами убеждения.
После завтрака Саймон был доставлен в круглый зал на вершине самой
высокой дворцовой башни. Поднимаясь туда в кабинке лифта в сопровождении
пары почтительных слуг, он опять размышлял о том, что Басра не такой уж
средневековый город: есть здесь лифты, но нет кастратов, есть пылкие
красотки, но нет рабынь, и купальни греют не кострами, а самыми
современными калориферами. Тут, в Басре, прогресс каким-то чудом соединялся
с давними традициями, с установлениями старины, и уживались они вполне
мирно - точно так же, как властитель Абдаллах и ЦРУ. Но Саймон знал, что
прогресс, несомненно, важнее старых обычаев, что эти дворцы, сады, купальни
с девушками и воины с ятаганами всего лишь ширма; отодвинь ее, и явится
взору все тот же прогресс, станции Пандуса, компьютеры, роботы и космолеты.
Это придавало Счастливой Аравии некий легкомысленный опереточный оттенок.
Эмир поджидал его на вершине башни, царившей над дворцом. Отсюда
открывался вид на все четыре стороны света: на западе лежала Басра, а за
нею - море, юг и север тонули в садах, а на востоке, позади зеленых рощ,
лугов и холмов, простиралась пустыня. Разглядеть ее с башни было
невозможно, но небосвод в той стороне казался не голубым, а желтоватым,
будто тысячи лиг песка отразились в небесном зеркале, окрасив его цветом
барханов и верблюжьей шерсти. Эмир, стоявший перед восточным окном, сделал
Саймону знак приблизиться.
- Не правда ли, прекрасно, сын мой? - Он вытянул руку, словно желая
погладить гребни холмов, увенчанных скалами. - Если верить книгам и старым
фильмам, на Земле было хуже... намного хуже... Хотя и здесь не текут реки
шербета и не гуляют поджаристые барашки. Аллах устроил человека так, что
ему не сбежать от себя самого, и куда бы он ни явился, он приносит с собой
раздоры и споры, страх и ненависть, свою гордыню и свое нечестивое
самомнение... Все, что есть в реальности, и есть в сказках - ведь сказки
всего лишь отражают случившееся на самом деле. - Эмир помолчал, хмуря
брови, и добавил: - Предкам моим это было понятно, Ришад. И, добравшись
сюда, они пожелали написать свою собственную сказку. Ты спросишь, почему?
Видишь ли, сын мой, у сказки только одно преимущество перед реальностью -
счастливый конец. Даже если речь идет о смерти... Как говорится в сказках,
вкушали они покой, счастье и радость, пока не пришла к ним Разрушительница
наслаждений и Разлучительница собраний, опустошающая дворцы и населяющая
могилы...
- Сказка - это Счастливая Аравия? - спросил Саймон после долгой паузы.
Эмир кивнул.
- Да, Ришад. Видишь ли, есть Аллах Акбар, есть мир арабов, есть просто
Аравия и Аравия Саудовская - и есть Аравия Счастливая. Страна Харуна
ар-Рашида, Ала ад-Дина, Синдбада, Маруфа-башмачника и прекрасной принцессы
Будур...
- И Али-Бабы?.. - произнес Саймон с вопросительной интонацией.
Абдаллах усмехнулся.
- О! В отличие от моих племянников, ты сразу понимаешь суть вопроса!
- Похоже, амир ал-муминин, ты не слишком благоволишь своим
племянникам?
- Тот, кому я благоволю, сейчас не здесь. Хвала Аллаху, у меня
множество братьев и сестер, а племянников еще больше... Есть из кого
выбирать... - Эмир положил руку на плечо Саймона, стиснув его крепкими
пальцами. - Но хватит о племянниках! Я надеюсь, что ночь у тебя была
приятной? Ты согрелся и пришел в доброе расположение духа?
- Я даже вспотел, - признался Саймон.
- Вот и прекрасно! Значит, ты готов созерцать мои сокровища?
- Готов, амир ал-муминин.
- Тогда скажи, что ты там видишь? - Абдаллах снова простер руку,
показывая на восток.
- Рощи... сады... холмы... скалы... - Саймон прищурился: солнце било
ему в глаза. - Очень живописные скалы! Особенно те, в половине лиги от
города... Напоминают разрушенный замок...
Эмир кивнул.
- Так и было задумано предком моим Касимом. Скалы установили в ту
давнюю эпоху, когда создавался Аллах Акбар, но под ними, в холме, есть
пещера - естественная пещера, в которой поместился бы весь мой дворец.
Правда, пришлось ее дооборудовать...
Он снова смолк, и Саймон, выждав приличное время, поинтересовался:
- В этой пещере - твоя коллекция, амир ал-муминин?
- Не совсем моя, Ришад, ибо начало ей положил отец Ка-сима, почтенный
Сирадж ибн-Мусафар ат-Навфали. Но кое-что добавлено мною... кое-что... я
тебе покажу, Ришад. - Абдаллах не без гордости улыбнулся. - Знай, сын мой,
что я - лишь временный владелец пещеры; настанет час, и я передам все
накопленное своему наследнику. Но есть у нее и постоянный хозяин...
Личность отчасти мифическая, зато известная многим... и правоверным, и
христианам, и тем, чьи души отрицают Всевышнего... - Он искоса взглянул на
Саймона и Добавил: - Ты верно догадался. Мы называем ее пещерой Али-Бабы.
Саймон еще раз оглядел утесы, похожие на развалины старинной крепости.
Насколько ему помнилось, Али-Баба жил Не в Басре, а в Персии, где-то в
Хорасане, но такие мелочи, вероятно, эмиров ад-Дин не смущали. Скалистый
холм был Довольно высок и окружен стеною зелени, смыкавшейся с дворцовым
парком; никакие дороги и тропинки к нему не вели. Может, в пещеру Али-Бабы
полагалось добираться на волшебном ковре-самолете?..
- Мы полетим туда? - Саймон кивнул в сторону руин.
- Нет, пойдем. В пещеру можно попасть только из подземелья этой башни.
Конечно, зная нужное слово... - эмир подмигнул Саймону. - Кажется, сезам,
сын мой?
Они направились к лифту и спустились в подземелье. Там была
оборудована кордегардия: десятка четыре стражей развлекались, но не игрой в
кости или нарды, а голливудскими боевиками. Двое сидели у компьютера в
контактных шлемах - то ли блуждая в лабиринте, то ли спасая прекрасных
принцесс, то ли сражаясь с космическими чудищами.
При виде эмира воины вскочили, но Абдаллах небрежно кивнул им и повлек
Саймона дальше, в широкий проход, кончавшийся массивной дверью с
компьютерными замками. Тут, с лукавством поглядев на гостя, он стал
набирать кодовую комбинацию и возился с ней довольно долго; Саймон
прикинул, что за это время ему удалось бы взломать все замки.
Наконец дверь раскрылась. Они вошли в тоннель с округлым потолком,
выложенный плитками сероватого песчаника и освещенный лампами,
стилизованными под факелы. Этот коридор уходил вниз, извиваясь, как
ползущая змея; кое-где облицовке придали форму естественных каменных глыб,
трещиноватых, ребристых, источенных влагой и будто бы даже закопченных. Но
это был камуфляж: тоннель оказался сухим, а воздух в нем - свежим.
Вероятно, тут была хорошая вентиляция и стояли кондиционеры.
- Над нами слой почвы, песок и скала, - нарушил молчание эмир. - Семь
метров гранита, сын мой. Очень надежная кровля!
Саймон кивнул, не желая разочаровывать спутника. Ему гранитная кровля,
пусть даже такой огромной толщины, доверия не внушала. Кумулятивным зарядом
ее можно было пробить за пару секунд. Или еще быстрее.
Тоннель привел их к полусферической камере, одна стена которой была
срезана и гладко отшлифована. Тут тоже была дверь - небольшая стальная
дверца, темная и совершенно гладкая, без орнамента и украшений, точь-в-точь
как в легендарной пещере Али-Бабы. Правда, посередине дверцы тускло
поблескивал стеклянистый глазок. Абдаллах приложил к нему
браслет-идентификатор.
- Еще один сезам, - пробормотал он и пояснил: - Пароль будет опознан,
если браслет на моей руке. Или на руке Масрура, или у моего наследника.
Саймон снова кивнул, отметив про себя два факта. Во-первых,
подтверждалось, что щеголь Масрур не является наследником, и это было
приятно: жаль, если б Счастливой Аравии достался такой властелин. Слишком
он был высокомерен и слишком любил ордена - как недоброй памяти
экс-президент Сантанья, чьи пальцы висели теперь на ожерелье Саймона. Но
это было во-первых, а во-вторых, система охраны не выглядела впечатляющей.
Взять, к примеру, эту дверь... Во времена Али-Бабы - неодолимая преграда,
но стандартный дешифратор, каким снабжали агентов ЦРУ, вскрыл бы ее без
шума и пыли. И безо всяких магических слов.
Вслед за хозяином Саймон перешагнул высокий порог. За ним находилось
нечто вроде библиотеки - сильно вытянутая комната, обшитая розовыми
буковыми панелями и уставленная вдоль длинных стен шкафами и объемистыми
сундуками. В дальнем ее торце была еще одна дверь, тоже буковая, гото-рую
украшали славословия в честь Аллаха.
Эмир молча подошел к ближайшему сундуку, откинул крышку, достал
пергаментный свиток и бережно, на обеих ладонях, протянул его гостю.
Прихотливая вязь арабских букв зазмеилась перед глазами Саймона, сложившись
в знакомые слова: "Повесть об Али ибн-Беккаре и Шамс ан-Нахар". Абдаллах
уже протягивал новые свитки - "Рассказ о царевиче и семи визирях", "Повесть
о медном городе", "Сказка о горбуне", "Халиф на час"...
- Пятнадцатый век, сын мой - сказал он. - Здесь - подлинники,
драгоценные раритеты, которым без малого тысячелетие. Арабские рукописи. А
в тех сундуках - персидские и турецкие... в тех - индийские... в тех -
опять арабские, шестнадцатый век, четырнадцатый и тринадцатый... Есть и
более старые. Все вывезено с Земли или разыскано здесь, а также на
Сельджукии, Уль-Исламе и в других мирах. Разыскано и куплено, если
продавалось за деньги. А если не продавалось... - он пожал плечами. - Один
Аллах знает счет нашим грехам!
- Здесь списки "Тысячи и одной ночи"? Только они?- спросил Саймон,
удивленно оглядывая хранилище.
- В основном. Есть и другие рукописи, персидские, индийские,
мавританские и арабские. Есть "Рамаяна", "Жизнеописание Зат аль-Химмы",
"Повесть о Сегри и Абенсеррахах, гранадских рыцарях"... Есть переводы - на
русский, французский, английский, на все языки. Конечно, первоиздания. Вот,
посмотри!
Абдаллах потянулся к шкафу и вытащил оттуда увесистый том. Глаза
Саймона расширились в изумлении: эта книга действительно была первой из
первых, хоть и не блистала тысячелетней древностью. Девятнадцатый век,
первое переложение историй "Тысячи и одной ночи" на английский, сделанное
сэром Ричардом Бартоном... Книга, с которой в Европу пришел Восток... Миср,
Хорасан, Аравия... Таинственная сказочная Аравия...
- Последнее мое приобретение, - произнес Абдаллах, пряча драгоценность
в шкаф. - Британский музей расстался с одним из трех своих экземпляров...
Не по собственному желанию, должен признаться, но на все воля Аллаха!
Однако пойдем дальше, Ришад. Здесь не сокровищница, а лишь преддверие к
ней.
Через пару минут они очутились в этой сокровищнице, и Саймон,
потрясенный, застыл у порога с приоткрытым ртом. Его изумили не собранные
тут богатства; он был равнодушен к деньгам, хотя любил хорошие вещи и мог
их себе позволить - ЦРУ не экономило на своих агентах. Недавно он приобрел
коттедж вблизи Грин Ривер и оборудовал его - при активном содействии
дивизиона своих приятельниц и Дейва Уокера, обладавшего, как все техасцы,
немалой практической сметкой. Теперь у Саймона был дом, пусть не блиставший
роскошью, как дворец эмира, но вполне пристойный, и даже с собственным
кордебалетом из тех же самых многочисленных подружек. Так что сейчас
изумило его не богатство, не груды сокровищ и не сияние золота; он был
потрясен, а потрясла его красота.
Перед ним простирался гигантский грот; своды его уходили ввысь метров
на сорок, главная пещера была двухсотметровой ширины, и к ней со всех
сторон примыкали глубокие ниши, отделанные и обставленные в виде дворцовых
покоев, пестревших мрамором и яшмой, пышными яркими коврами, радугой
многоцветных изразцов, резной драгоценной мебелью, бронзой, серебром и
хрусталем. Тут был черный конь из дерева, в сбруе с серебряными бляшками,
подставки из сандала, на которых покоились книги в резных переплетах,
стеклянные и фарфоровые кальяны, сиденья из слоновой кости, изогнутые
клинки и кинжалы, развешанные на коврах, ларцы с откинутыми крышками,
полные древних монет, сияющих диадем, и браслетов, большая золоченая статуя
четырехрукого Шивы с трезубцем и топором, смутно напомнившая Саймону
Наставника Чочингу, множество огромных расписных кувшинов - вероятно, тех
самых, где прятались разбойники, желая попасть в дом Али-Бабы. Тут был
мавританский всадник в полном вооружении на.огненноглазом скакуне, арабские
и персидские воины, пешие и конные, целый верблюжий караван - с погонщиками
и купцами, с рабынями, что выглядывали из больших плетеных корзин, с тюками
тканей, связками слоновых клыков, серебряной посудой и другим бесценным
скарбом. Тут были миниатюрные копии каких-то дворцов, замков и башен -
деревянные, каменные, металлические и костяные; тут был участок
невольничьего рынка, где продавали мускулистых черных эфиопов и гибких
обнаженных персиянок; тут была темница, в которой Гарун арРашид, в
великолепных одеждах, и Масрур, с кривым блистающим мечом, с пристрастием
допрашивали злого чародея из Магри-ба; тут в темных углах маячили мохнатые
фигуры джиннов и призывно улыбалась кроваво-алым ртом нагая
девушка-сук-куб.
Но все затмевал корабль. Довольно большой, двухмачтовый, с резным
носом и причудливой башенкой на корме, он высился посреди зала, под ярким
светом потолочных люстр; паруса его были свернуты, с синих бортов свисали
ковры, на палубу вела крутая лесенка, а перед ней, будто собираясь
спуститься на берег, стоял смуглый горбоносый араб, в чалме с изумрудным
аграфом, с кривой саблей за кушаком и полуразвернутой картой в левой руке.
Карта была древней; возможно, ее начертал еще сам Пири Рейс.
Саймон молча разглядывал все эти диковинки и чудеса, застывшие
сказочным узором, этот овеществленный и зримый мир историй Шахразады.
Абдаллах тоже молчал, явно наслаждаясь изумлением спутника; его синие глаза
поблескивали, на губах блуждала загадочная улыбка предвкушения - будто
среди всех сокровищ, собранных в пещере Али-Бабы, было что-то еще, совсем
уж невероятное, способное не просто удивить, а повергнуть гостя в полный
транс. Или в летаргический сон, как зачарованную принцессу.
Наконец он подхватил Саймона под руку и деликатно потянул вперед.
- Пойдем, сын мой. На эти чудеса можно взирать день, месяц или год, но
среди прекрасного найдется прекраснейшее, среди достойного - достойнейшее.
Вот таким предметам стоит уделить побольше времени. Пойдем! - Они медленно
двинулись в глубь пещеры, и эмир продолжил: - Большинство вещей тут -
оружие, ковры, одежды, мебель - подлинные и, разумеется, совсем не
сказочные. Но есть довольно забавные модели... Вот, например, - он кивнул в
сторону деревянного коня. - На таком скакуне летал некий царевич,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг