Затем плоский штык прорезал жировую складку под челюстью, проткнул горло,
скользнул меж шейных позвонков... Легкая смерть, быстрая! Висевшие на
столбах мучились дольше... гораздо дольше...
Эта мысль еще не успела угаснуть, как Саймон метнулся к двери, замер,
прислушиваясь, потом подскочил, ударил в косяк ногой и распластался на
крыше. Его мышцы и кости окрепли при повышенном тяготении на Тайяхате,
поэтому здесь, в Латмерике, - как, впрочем, и на Колумбии - он чувствовал
себя ласточкой среди сонных мух. Согнув колени, он мог подпрыгнуть метра на
полтора, а с разбега - на два с половиной, и это был не предел. В спринте
он тоже имел неплохой результат, гораздо лучший, чем у орды гондурасских
вояк, ринувшихся во двор. Их насчитывалось человек тридцать, с капитаном
Мелой во главе, и Саймон едва подавил искушение полить их частым свинцовым
дождиком. Но помощь предполагалась только через тринадцать минут, и эти
минуты надо было еще прожить - желательно в тихом и надежном месте.
Плотно прижимаясь к крыше, он скользнул под ветвями падуба и оглядел
площадь. Она была почти пуста. Пять-шесть человек - видимо, посыльные Мелы
- бежали к расходившимся веером улицам, громко крича и паля из автоматов;
часовые у церкви возбужденно переговаривались и размахивали руками;
пулеметчики на колокольне вроде бы затеяли спор - кому оставаться, а кому
двигать вниз, за новостями. У домов, по другую сторону церквушки,
растянулась цепью дюжина солдат - все, очевидно, из охранной роты, с
автоматическими винтовками и мачете на перевязях. Кроме того, были еще два
связиста - на террасе, прямо под Саймоном.
Сперва он прикончил их, свесившись по пояс с крыши; затем спрыгнул на
террасу и снял пулеметчиков и часовых около церкви. За пальбой и
возбужденным гулом выстрели были не слышны, и Саймон уже подбирался к
церковным дверям, когда из резиденции Сантаньи повалили охранники. Он
прижал первых к земле короткой очередью, пальнул для острастки в сторону
домов, откинул засовы и юркнул внутрь.
К счастью, изнутри дверь тоже запиралась - и не на ключ, а на тяжелый
деревянный брус на кованых железных крюках. Приладив его на место, Саймон
бросился к лестнице.
- Сынок! Ты из Боливии, сынок? Кто это сказал? Священник в изодранной
рясе? Пожилая женщина в платке?
Он махнул им рукой и крикнул:
- Ложитесь! Ложитесь на пол! За скамейки! Чтобы взлететь на
колокольню, ему понадобилось десять секунд, но в дверь уже ломились. Не
просто ломились - палили из всех стволов! Из пулемета их было не достать,
но Саймон, распластавшись на полу, срезал атакующих несколькими очередями.
Затем он встал, сбросил вниз два трупа, взглянул на часы (оставалось еще
десять с четвертью минут) и примерился к своему новому оружию.
Это была спаренная пулеметная установка "Хиросима" - разумеется,
японская и, как все японское, надежная, точно консервный нож. При виде ее
Саймон облегченно вздохнул, почувствовав себя хозяином положения. Затем он
усмехнулся, увидев, что именно охраняли гондурасские пулеметчики.
Сразу за церковью и домами вздымался метров на восемьдесят почти
вертикальный трещиноватый кряж, вполне преодолимый при известном опыте и
навыках. Но лезть на эту стену не было нужды: ее рассекала узкая рваная
щель, куда могли протиснуться два мула с поклажей, а за щелью начинался
такой же узкий каньон с расчищенным и натоптанным дном. Конечно, тайная
дорога отступления! Которую стерегли крупнокалиберные стволы "хиросимы"!
Наверняка существовал и другой путь, много разных путей в лабиринты Сьерра
Дьяблос, но этот был самым близким. Ричард Саймон держал его в руках. Как и
всю деревню.
И тут что-то странное случилось с ним. Он вдруг будто бы превратился в
какое-то иное существо, в дьявола или Бога, в демона или ангела-мстителя с
огненным мечом, - а может, сия трансформация случилась не с ним, Ричардом
Саймоном, а с сержантом Донованом? С юным сержантом из группы
спецпоручений, прошедшим по разоренной деревне, вдохнувшим запахи гари и
крови, увидевшим то, чего не видел нигде, даже в тайятских лесах?
Пригнувшись, он с яростным воплем дал длинную очередь, прогрохотавшую
над площадью словно похоронный салют. Взметнулись фонтанчики пыли, воздух
наполнился гулом свинцовых пчел; их хищная стая понеслась, тараня стены,
скользя вдоль переулков, заглядывая в окна, разыскивая цель, такую мягкую,
такую беззащитную под их укусом. Улицы, окна, дома ответили - слабо,
вразнобой; одна пуля свистнула слева от Саймона, другая ударила в колокол,
породив долгое протяжное "ба-аммм". Он дал новую очередь, уложив в пыль
десяток фигурок в пестрых комбинезонах. В какое-то безумное мгновение ему
почудилось, что там, на другом берегу реки, мертвецы встают, поднимаются,
слезают со своих столбов и - истерзанные, жуткие, страшные! - бредут сюда,
к площади, на слитный зов пулеметного и колокольного набата. Идут, чтоб
отомстить своим мучителям!
- Без гнева и пристрастия, - прорычал Саймон, прошивая фасады стоявших
напротив домов. - Не милосердие, но справедливость! - Он срезал
гондурасский флаг над домом священника. - Pro mundi beneficio! Поднявший
меч от меча погибнет! Не утратив, не сохранишь! - Он снова надавил гашетку
и пробормотал на тайятском: - Чтоб вам лишиться ушей и пальцев, проклятые
крысы! Чтоб дети ваши не дожили до дневного имени!
Пулемет грохотал и пел в его руках, посылая неправедным смерть и муки.
Он зло расхохотался и пнул зарядный ящик. Патронов было много. Много
маленьких свинцовых пчел, посланцев Ричарда Саймона, карающего божества.
Он карал. Селение лежало перед ним как на ладони - черное пепелище за
рекой, белые домики и хижины на западном берегу, на пологом откосе,
спускавшемся к речным водам. Ревели мулы, над кострами поднимался сизый
дым, пестрые фигурки вопили, метались по улицам, ошеломленные шквалом
внезапной смерти. Он мог дотянуться до любой из них. Мог покарать,
отомстить, убить.
Он карал. Он слал кару из храма, где пребывали милосердный Христос и
Дева Мария, заступница, богородица. Он слышал их голоса. Они говорили:
сегодня - не милосердие, но справедливость! Они избрали его своей карающей
десницей. Мертвецы, висевшие на столбах, пели ему хвалу. Их дети и женщины,
благословляя, тянули к нему руки. Он не мог вернуть им жизнь, но мог
отомстить. Убивать, убивать, убивать! И это было правильно. Это было
хорошо. Справедливо!
Потом что-то грохнуло у его ног, взметнулось рыжее пламя, полетели
осколки кирпичей, и жаркая воздушная волна швырнула Саймона на пол. Он еще
успел услышать, как сверху тоже грянул гром, успел увидеть, как раскололись
небеса и как огромная тень ринулась с них к земле, чтобы засеять ее черными
зернами боевых капсул.
"Призрак", - подумал он. - Прилетел..."
И потерял сознание.
...Очнулся Саймон уже на ступеньках у церковных врат, с гудящей
головой и расслабленностью в членах. Над ним склонился человек в
бронированном скафандре десантника; его лицо прикрывала маска, и, подняв
руку ко лбу, Саймон понял, что на нем тоже надета маска, с воздушным
регенератором и прозрачным лицевым щитком. Над площадью и домами клубился
розоватый дым, совсем не похожий на серые разводы "хохотуна" или серебряное
мерцание фризеров; значит, "Призрак" сбросил бомбы с обычным усыпляющим
газом. Машинально отметив это, Саймон пробормотал непослушными губами: .
- Что... что случилось?
Десантник помог ему сесть, придерживая за плечи. Голос его из-под
маски звучал глухо:
- Ты - Донован? Сержант Донован? - Дождавшись утвердительного кивка,
он сказал: - Врезали тебе гранатой. Хорошо под пятки, а не в лоб. Видишь?
Саймон с хрустом вывернул шею. Колокольня покосилась; в башне, под
самой звонницей, темнела огромная дыра, а из нее торчали погнутые стволы
"хиросимы". Колокол, похоже, упал вниз и валялся теперь где-то на лестнице;
под съехавшей набок кровлей свисали только обрывки веревок. Основательный
взрыв, подумал Саймон, соображая, что же его спасло: мощные перекрытия
башни или рука Девы Марии. Мысли медленно ворочались в голове, будто
несомые ледником валуны.
Он повернулся к человеку в маске.
- Я цел?
- Слегка контужен. Встать можешь?
Он встал, покачиваясь на нетвердых ногах. Повсюду сновали десантники,
стаскивали на площадь тела, раскладывали их рядами: отдельно - мертвых,
отдельно - усыпленных и раненых. Шеренги были почти одинаковой длины.
- Многих ты покрошил, - произнес человек в маске.
- Многих, - согласился Саймон. - Жалеешь?
- Нет. Собакам собачья смерть.
Два десантника пронесли капитана Мелу. Кажется, он был цел и невредим,
только дергался в забытьи и корчил жуткие гримасы - газ умиротворения не
вызывал приятных снов. Наверное, капитану снилось, что он висит на столбе,
прикрученный проволокой, и дон Анхель Санчес собирается выколоть ему глаза.
А может, его рвали на части те женщины, которых он бросил в пыли со
вспоротыми животами...
Подумав о женщинах, Саймон спросил:
- Заложники целы?
- Спят, - отозвался десантник. - Мы их будить не будем. Вывезем на
"ифритах" в Ла-Чорреру.
- Тут должны быть еще выжившие... Девушки, я думаю... Сорок или
пятьдесят. Найдите.
- Найдем. А ты побудь здесь. Скоро прилетят люди Тревельяна, и
тогда...
Десантник что-то еще говорил, но слова уже не доходили до слуха
Саймона. Повернув голову, он уставился на террасу, где лежал флаг с
перебитым древком и блестели пульты армейских радиофонов. Оттуда потянулась
процессия. Десантники в масках шли парами и несли трупы: первым - генерала
и экс-президента" за ним - трех полковников, а дальше - всех остальных,
согласно званиям и чинам. Но на полковников и мертвых стражей Саймон не
смотрел; глаза его не отрывались от тела Сантаньи.
Он шагнул вперед, чувствуя, что гул в голове стихает, ноги держат и
мышцы повинуются ему. Потом остановился и пробормотал:
- Нож... Есть у тебя нож?
- Нож? Зачем? - Десантник шарил левой рукой у пояса, а правой
поддерживал Саймона под локоть. Саймон оттолкнул его.
-Дай!
Клинок был острым, но все же не таким, как ритуальный нож тимару.
"Ничего, сойдет", - решил Саймон, делая следующий шаг. На ходу он слегка
покачивался, однако сил прибывало с каждой секундой.
- Ты куда? - позвал человек в маске. - Я же тебе говорю - побудь
здесь! Батальон Тревельяна уже в воздухе. У них вертолет с медиками...
- Медики мне не нужны, - оборвал его Саймон. - Мне нужен сувенир.
Маленький сувенир, на память от генерала.
И он зашагал туда, где на пыльной выжженной земле валялся труп
Сантаньи.
* * *
КОММЕНТДРИЙ МЕЖДУ СТРОК
Коротко звякнул сигнал вызова, и Эдна Хелли, увидев всплывшее перед
ней морщинистое лицо, резким движением отключила магнитофон: ее беседы с
Директором ЦРУ не записывались.
- Проект "Земля", - сказал Директор. - Докладывайте.
- Все четверо кандидатов прошли испытания, сэр. - Эдна Хелли склонила
голову, пряча блеск серых зрачков. - Вполне успешно.
- Где?
- Карабаш - на Уль-Исламе, разгром таджикских сепаратистов. Хромой
Конь - на Сингапуре-4, превентивные меры против триады Мата Тосиро. Казак -
в Нью-Алабаме, Черная Африка; разрешение конфликта на границе с Заиром.
Тень Ветра - на Латмерике, ликвидация Сантаньи. Результаты всех четверых
оцениваются положительно.
- Степень их готовности? В смысле интересующего нас задания?
- Около сорока процентов, сэр.
Директор поджал сухие губы.
- Значит, еще лет пять-шесть... не меньше... пока наберутся опыта...
Что ж, транспортникам тоже нужно время. Сейчас они могут пробить барьер на
полторы секунды, с диаметром канала сантиметров пять. Хелли усмехнулась.
- Воробей не пролетит.
- Засылку воробьев проект не предусматривает, - сухо заметил Директор.
- Нам нужно перебросить туда специалиста. Молодого, но с достаточным
опытом, с хорошей реакцией и блестящей подготовкой. Вам, Хелли, полагалось
таких подобрать... - Он сделал паузу, потом закончил: - И вы их подобрали.
Теперь они перейдут в ведомство Ньюмена. В Пятый Отдел.
- Разумеется, сэр. Отдел Конфликтных Ситуаций -- лучшее место, чтобы
повысить свою квалификацию.
- Или расстаться с головой, - добавил Директор. - Что усложняет вашу
задачу, Хелли. Вы подберете и будете готовить новый контингент, но этих
четверых курируйте по-прежнему. Все их операции должны обсуждаться с вами,
вся их деятельность будет поставлена под ваш контроль. Ваши инструкторы
продолжат их обучение - если сочтут необходимым.
- Но Ньюмен... - Эдна Хелли приподняла бровь.
- Ньюмен предупрежден о ваших полномочиях, и больше ему ничего не надо
знать. Ничего! - Щеки Директора слегка побагровели, что служило признаком
раздражения. Покачивая пальцем, он произнес: - Напомню, что у истоков этого
дела стояли мы с вами и еще дюжина ответственных лиц. Этого хватит, Хелли,
вполне хватит. Круг посвященных останется прежним, пока мы не получим
какую-то новую информацию. Или пока Транспортная Служба не разрешит
проблему блокировки.
Лицо Хелли оставалось бесстрастным.
- Вы хотите, сэр, чтобы я присматривала за этими молодыми людьми? Так
сказать, незаметная, но плотная опека?
- Вот именно, незаметная, но плотная! Вы, Хелли, отличный специалист
по подготовке кадров, и вы знаете лучше меня и лучше Ньюмена, как дожать
этих парней и кого выбрать в нужный момент. Испытывайте их! И не жалейте!
Разнообразные задания, жесткие ситуации, максимум инициативы... Мы
нуждаемся в человеке, который сумеет не только выжить и действовать как
автономный резидент, но пробраться наверх - на самый верх, Хелли! Путь
наверх - дорога к интересующей нас информации. Других, я думаю, нет.
Губы Эдны Хелли вытянулись в линию.
- Я полагаю так, сэр. Для них,- она подчеркнула последнее слово, -
доступ к передатчикам означает власть. Никто не расстается с властью по
собственной воле. Ни у нас, ни у них.
- Ни с властью, ни с тайнами, - согласился Директор. Затем, помолчав,
спросил: - Что вы думаете насчет кандидатов? Все равноценны? Или есть
какие-то предпочтения?
- Предпочтений нет, есть предчувствие, сэр.
- Ваши предчувствия стоят многого, Хелли. Кто?
- Саймон. Ричард Саймон, сэр. Тень Ветра.
- Питомец Уокера?
-Да.
- Уокер - такой хитрый техасский койот? Я не путаю? Байки, ухмылки,
болтовня, а палец на курке? Парагвайский инцидент... и, кажется,
Мадагаскар?
- Еще Таити, сэр, а также Сирия, Равноденствие, Порто-Морт и Рибеллин.
- Хм-м... Я же говорил, вы умеете подбирать кадры, - пробормотал
Директор. - Ну, вернемся к вашим предчувствиям, Хелли. Для них есть повод?
На лице Эдны Хелли промелькнула необычная гримаса - Директор мог
поклясться, что она в смущении. Или в сомнении, что казалось столь же
невероятным.
- Странный юноша этот Ричард Саймон, - негромко промолвила она.
- Странный, - подтвердил Директор. - Вы намекаете на то, что он
отрезал палец у мертвого Сантаньи? И пытался выломать черепную кость? Ну,
меня сей эпизод не слишком удивляет, ведь я просматривал его досье. Любой
человек, воспитанный фохендами, покажется странным.
- Я имела в виду другое, сэр. Они оба странные, эти Саймоны, и отец, и
сын. Со своими понятиями о правах и долге, о том, что плохо и что хорошо...
Я ведь когда-то знала его отца - училась с ним на отделении ксенологии, в
Коламбусе. И мы...
- Я в курсе, - прервал ее Директор. - Я знаком со всеми деталями вашей
биографии и вашей вербовки. Я думаю, из вас не получился бы ксенолог, Эдна.
Понятие о долге у вас верное, но вот с правами проблемы... К тому же для
ксенолога вы слишком хорошо стреляете.
- Случались у меня и промахи, - по губам Хелли скользнула кривая
усмешка. - Если б тогда, в Коламбусе, я попала в цель, то стала бы не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг