веревке спускаться, держи наготове топорик, хваталки обрубать... Тага, дед
мой, говорил, хваталки бывают или когтистые, или липучие... вцепятся, фря,
не отдерешь...
Эти советы Дарт уже слушал вполуха - туман и дождик его не страшили и
лезть по веревке в шахту он не собирался. Добраться бы до Голема и
активировать скафандр... Что для скафандра дожди и туманы? А ничего... Не
больше, фря, чем всякие хваталки для дисперсоров ираза...
Он размышлял о том, что молнии, сразившие в полете Марианну,
предназначались не маргарам, не обитателям Диска, а гостям из космоса. Не
случается молний и трясения земли, ежели вскрыть дыру осторожно, сказал
Джеб. Молнии - последствие камнепада, затопления или пожарища... То есть
природных катаклизмов, какие бывают даже в этом стабильном мире, катастроф,
вскрывающих хранилище. Сильный удар, высокая температура, лучевое
воздействие... Причиной может стать естественный процесс - обвалы в горах,
лесные пожары - или вторжение космических гостей. Бесцеремонных гостей с
мощным оружием вроде дисперсора...
- ...сожжет его, фря, - пробубнил Джеб, с пьяной жалостью посматривая
на Дарта. - Ох, сожжет! Потому как будет один... Где ж это видано, чтоб
одному идти? Только шира такое придумает... шира да наши старейшие, чтоб их
червь водяной объел... Им-то что? Им ничего... Они в Долинах сидят, в
безопасности...
- Может, и не сожжет, - отозвался Глинт, колыхнув брюхом. Может,
перемелет, А может, вылезет жив-здоров. Было такое с Вакой. Правда, в
старые времена. Может, врут, а может, удачливый был...
- Врут! - рыкнул Птоз. - Много врут о старом времени - мол, и плоды
были слаще, и реки текли в Срединный океан... Кто ж такому поверит? А
никто! Истину Джеб сказал... плесни-ка мне, брат, еще... истину: где ж это
видано, чтоб одному идти?
Лица их разом помрачнели, и Дарт заметил, что все, даже неугомонный
Джеб, стараются не смотреть на него. Маргары ходят группой, мелькнула
мысль. Идет команда - чтоб помощь оказать, обойти ловушку, в которую попал
товарищ, вынести покалеченного... И группы, должно быть, немалые, если в
последнем балата, в Потоке Орбрасс, не досчитались восьмерых... А может,
девятерых - если Птоз не соврал про своего безногого предка.
Дарт улыбнулся, постаравшись, чтобы усмешка выглядела дружелюбной, а
не презрительной.
- Значит, поодиночке не ходят? Ну так в чем вопрос? Пойдем вместе.
Пусть нас всех и перемелет, тысяча чертей!
Три пары глаз уставились на миски и кувшины.
- Не-ет, - протянул Глинт, - такого, брат, не проси. Конечно, мы
потомственные маргары... Конечно, не забыли славу предков... Конечно, поят
нас и кормят в честь нее... Но сами мы... как бы сказать...
- Слегка отяжелели, - закончил Джеб, хлопнув Глинта по отвислому
животу. - Мы, фря, по дырам не лазали, как наши отцы и деды. Мы без бхо
проживем, а кто не проживет, того и бери в напарники. Старейшего Оити или
сынка его Ренхо... Ты, брат, пойми и не держи обиды... У каждого, брат,
должно быть в мире свое место, и наше место - здесь, а не в дыре.
- Я понимаю и не обижаюсь, - ответил Дарт, протягивая кружку. Джеб
наполнил ее, разлил остальным и потряс пустой флягой.
Обиды в самом деле были неуместны. Он не нуждался в этих людях,
сосавших, как пиявки, славу предков, и не испытывал к ним ни презрения, ни
жалости.
Если он и жалел о чем, так о словах, что вырвались и растеклись
сотрясением воздуха среди объедков и пустых кувшинов. Один - за всех, и все
- за одного! Ему не помнилось, когда и где впервые прозвучал такой девиз,
но это не меняло сути: этот девиз был священным свидетельством дружбы,
пережившей столетия, дарованной ему и внезапно приоткрывшейся частицей
памяти. Здесь, среди пещерных стен и запахов пищи, витавших в воздухе, он
был неуместен, и поминать святой девиз граничило со святотатством. Таким
же, как сравнивать друзей, любивших его и давно смешавшихся с прахом
земным, с троицей подвыпивших маргаров.
Чувство безмерного одиночества вдруг охватило Дарта, заставив
усомниться, так ли уж щедр преподнесенный анхабами дар. Жизнь, конечно,
великое благо, но время - великий враг! Время отделило его от живых и
мертвых, похитило воспоминания и сделало чужим повсюду - и на Анхабе, и на
этом планетоиде, и в других мирах, на Эйзо и Лугуте, Растезиане и
Конхоруме. Возможно, и на Земле, если верить Джаннаху... А коли так, много
ли счастья сулит ему вторая жизнь?
Но тут он улыбнулся, вспомнив о Констанции, и отогнал мрачные мысли.
Зеленое время кончалось, тяжесть заметно росла, и поднимавшийся с
озера туман медленно вползал в долину, окутывал лиловой мглой террасы,
клубился над речными водами и над мостами. Под тентом стало многолюднее;
теперь, кроме ушастых, там восседал важный рами с двумя
карликами-торговцами и веселилась компания девиц и молодых парней,
мореходов или рыбаков, судя по долетавшим от них шуточкам. Парни
уговаривали девушек прогуляться к кораблю и обещали каждой столько жизни,
сколько обитает жаб под гладью озера и всех его притоков.
Даннитский напиток туманил мысли и порождал приятную истому в членах.
Лица Дартовых сотрапезников покраснели, речь сделалась невнятной, однако
других свидетельств недуга, о коем предупреждал Руун, не замечалось. Видно,
тьо не вредил маргарам - то ли в силу регулярной тренировки, то ли из-за
крепкой конституции, унаследованной вместе с привилегиями от отцов и дедов.
Джеб поднял кружку и повернулся к Дарту.
- Выпьем, брат! Может, фря, ты не вылезешь из той дыры и пьешь в
последний раз... И если такое случится, пусть Элейхо будет к тебе
благосклонен! Пусть сгоришь, но быстро! Пусть перемелет, но с головы, а не
с ног - чтоб, значит, недолго мучиться!
- П-пусть! - поддержал Глинт и поднял кружку, но тут Птоз,
нахмурившись, прогудел:
- А вот Крибу, предку моему, ногу откромсало! И это нужно помянуть!
Криба - отдельно и ногу - отдельно!
- Тут хватит ровно на два поминовения, - сказал Дарт, покачивая
кружкой. - Что помянем сначала, Криба или ногу?
- Криба! И пить будут все! - Птоз обвел тяжелым взглядом рыбаков,
важного рами с его компаньонами и уставился на длинноухих. - Все, я сказал!
Кази, тощая задница, неси кувшины!
Но джолты не собирались пить. Один из них - широкоплечий, коренастый,
в зеленом кильте, подпоясанном ремнем, - поднялся и сделал странный жест:
развернул уши, оттопырил их и снова скатал трубочкой. Смысл этих
телодвижений был непонятен Дарту, но шея Птоза мгновенно побагровела, Глинт
насупился, а Джеб подскочил, лязгнув зубами и стиснув кулаки.
- Ты! - Птоз, вцепившись правой рукой в кружку, пальцем левой ткнул в
длинноухого. - Ты что? Не хочешь помянуть Криба? Криба, который был моим
почтенным предком?
Коренастый джолт пробормотал несколько слов. Он говорил на рами,
однако резкий скрипучий голос и непривычный акцент сделали реплику
туманной. Но главное Дарт уловил: длинноухий прошелся по всем вонючим
крибам, предкам Птоза, не забыв о волосатой нечисти, одарившей жизнью его
мать. Были еще какие-то добавления, наверняка изящные, но непонятные
нюансы, от коих в глазах Глин-та и Джеба вспыхнул боевой огонь, а Птоз
налился кровью и судорожно выдохнул:
- Ну, сейчас ты выпьешь, отродье ушастое! Всех моих предков помянешь,
клянусь Элейхо! Так напьешься, что уши обвиснут!
Гигант размахнулся и метнул кружку. Она просвистела в воздухе пушечным
ядром, пробудив у Дарта смутные и неприятные воспоминания; затем раздался
треск, и по лицу коренастого потекло вино, смешанное с кровью. Джолты
взревели; рыбаки со своими подружками бросились прочь, а следом - важный
рами, тащивший своих компаньонов, будто детишек. Кази, хозяин, прыгал у
возвышения с кувшинами, заламывал руки и причитал:
- Во имя Предвечного, доблестные маргары!.. Ради ваших почтенных
предков!.. И ради моих детей!.. Мир, доблестные, мир! Клянусь, я...
Джеб швырнул в него блюдо, Кази пискнул и скорчился за кувшинами, а
три маргара ринулись навстречу джолтам, столкнувшись с противником на
пороге пещеры. Столбы, державшие навес, с грохотом рухнули, тент накрыл
толпу бойцов, звучные удары и проклятия смешались с топотом, треском
бьющейся посуды и раздираемых одежд, затем снаружи, на террасе, послышались
вопли прохожих и отдаленный барабанный бой. Схватка перешла в положение
лежа, тент осел и начал дергаться туда-сюда, словно под ним шевелилась
груда огромных жуков, не поделивших лакомой добычи; его бело-синяя
поверхность то опадала, то выпирала волнами вверх, обтягивая чье-то темя,
зад или кулак, и на ней стали проступать бурые пятна - может, кровь, а
может, жирный соус.
Взирая на эту подковерную битву, Дарт с неодобрением хмурил брови.
Какая-то мысль рождалась и билась в его голове, но, так и не оформившись до
конца, заснула, убаюканная винными парами. Он потер нос, поглядел, как
трепыхаются под тентом Драчуны, пробормотал: "Что за болваны, право!" - и
поднялся, слегка покачиваясь. Причины скверной репутации маргаров стали
теперь понятными.
Барабанный бой сделался ближе, и два десятка серых беретов ворвались с
террасы. Палки их заработали, не разбирая правых и виноватых, под тентом
взвыли, и шевеление пошло на убыль, хотя в самой середине кто-то еще
дергался и хрипел - то ли Птоз добивал коренастого, то ли наоборот.
Откуда-то появились веревки, и стражи принялись вытаскивать драчунов,
вязать запястья к шее и нанизывать на канат, попутно пересчитывая ребра
палками. Но с Птозом, отбивавшимся руками и ногами, этот номер не прошел, и
стражники, насев на великана впятером, свалили его наземь и закатали в
тент. Как показалось Дарту, вся операция прошла с похвальной быстротой и
несомненной ловкостью.
Он попытался разбудить дремлющую мысль и чуть не ухватил ее за хвост,
однако ему помешали: в пещеру шагнул сержант в оперенном берете - не тот,
что провожал его утром, а другой, постарше и помрачней. Небрежно присев
перед Дартом, страж, поигрывая палкой, направился к Кази.
- Из-за чего сцепились в этот раз? Не поделили женщин? Или жратвы и
медов не хватило?
Не отвечая, хозяин икнул и стал подниматься, потирая грудь, куда
попало брошенное Джебом блюдо. Утвердившись на ногах, он снова икнул и с
чувством произнес:
- Вот бурдюки бездонные! Чтоб им второй жизни лишиться! Чтоб их сожгли
и запечатали прах в погребальных орехах! И чтоб орехи те не украсили
узорами, а обваляли в нечистотах и бросили в Глотающий Рот! - Кази перевел
дыхание, поднял вверх руки и завыл: - О, мой навес! Мои столбы! Моя посуда!
Мой...
Сержант ухватил его за плечо и встряхнул.
- Что скулишь, Кази? Все убытки - за счёт города! А я спрашиваю: из-за
чего сцепились с джолтами?
- Дело чести, страж, - Дарт покачнулся, но с важным видом выступил
вперед, отодвинув хозяина. - Джолты не выпили за Криба и оскорбили
достойных маргаров словом и жестом.
- Дело чести, говоришь? Ну, маргар за маргара всегда заступник... -
Ноздри сержанта затрепетали, раздулись, он принюхался и спросил: - А пили
что? И кто такой этот Криб?
- Криб - почтенный предок Птоза, - пояснил Дарт, все еще покачиваясь и
стараясь словить ускользнувшую мысль. - А пили тьо. Хороший напиток,
клянусь Христовыми ранами! Только слабоват.
- Слабоват? - Рот сержанта приоткрылся. - Значит, слабоват, чтоб мне
подавиться жабьим яйцом! А до жилища Нараты дойдешь? Или лучше тебя
отнести?
- Нести не надо. Надо проводить. С почетом и барабанным боем. -
Ухватив сержанта за локоть, Дарт направился к выходу из пещеры. - Что-то
земля колышется, - сообщил он по дороге - Второе балата началось, а?
- Еще первое не кончилось, - откликнулся страж. - Ну, ладно, ты его и
закончишь. Полезешь в дыру, а дружки твои посидят в одном уютном месте... -
Он тяжко вздохнул. - Клянусь Предвечным! Пользы от них, как от гнилых
плодов, и вони ровно столько же... Отправить бы к жабам в озеро, было б
спокойней!
В голове у Дарта что-то щелкнуло, и ускользавшая мысль попалась
наконец в капкан. Он замер, опираясь на руку стражника, и, с усилием шевеля
губами, произнес:
- Не надо к жабам.., я... я их с собой возьму... в предгорья, к
дыре... Разве они не маргары? Там их место, не здесь! Под ядовитым дождем и
огненными бичами! Бьен?
Страж тоже остановился и с удивлением поглядел на Дарта.
- Огненные бичи и ядовитый дождь... Это хорошо! Это мне нравится,
клянусь второй жизнью! Думаю, никто возражать не будет, ни доблестный Айд,
ни почтенный Оити. - Он отступил назад и присел, почтительно склонившись. -
А ты, мой господин, не только есть да пить горазд! И в голове твоей - не
древесная труха!
Коснувшись эфеса шпаги, Дарт приосанился сделал шаг на тяжелых
негнущихся ногах. Губы его зашевелились.
- Я - маргар, солдат удачи... Настоящий маргар должен быть удачлив...
Но не только... Фортуна слепа.... Удачлив и хитроумен - так будет верней...
Он говорил, мешая земные и анхабские слова, но стражник, придерживая
его за локоть, кивал и уважительно хмыкал.
Глава 14
Миновали два цикла.
Дарт провел их в беседах с Наратой и долгих неспешных прогулках по
городу. Беседы были полезным дополнением к рассказанному троицей маргаров;
из них он узнавал о местных обычаях и верованиях, о жизни Лиловых Долин и
других поселений, о том, как здесь воевали и торговали, как охраняли
границы и добывали пищу, как путешествовали, правили и поклонялись богам.
Все это могло пригодиться - пусть не в сей момент, не для того, чтоб
отыскать ферал и завершить с успехом миссию, но в будущем, в период
ожидания спасательного корабля. Ждать придется несколько месяцев, что Дарта
не слишком беспокоило; он уже решил провести это время в Лиловых Долинах.
Если, конечно, не сгинет в дыре, не превратится в фарш в какой-нибудь
вертушке и не сгорит под огненной сетью.
Старый шир-до был с ним разговорчивей Нерис и ничего не скрывал;
всякий вопрос являлся поводом к подробным точным объяснениям, и казалось,
Нарату совсем не удивляет наивность гостя в тех или иных делах, от ремесла
маргара до способов, какими сбраживали мед. Он, несомненно, обладал
истинной мудростью и добродушным лукавством, и нрав его определялся
соединением этих черт. Они вели к прагматизму, приправленному иронией, и к
четким выводам относительно Дарта: неважно, откуда явился странный гость, а
важно, что он умеет, достоин ли доверия и сможет ли исполнить заключенный
уговор.
Это была совсем иная позиция, чем у Нерис, откровенная и без
недомолвок. Шира не верила ему до конца и, вероятно, считала истории о
солнцах, пылающих в холодной тьме, о людях, живущих в небесных замках, и
удивительных тварях, что служат им, фантазией или попыткой обмана. Для нее
он стал Маргаром, посланцем неведомого племени, обитающего в далеких краях
- может быть, в недрах или на другой половине планетоида, столь же
недосягаемой для населявших голубой круг, как самые дальние звезды. Его
скафандр, его оружие, его боевое искусство значили больше слов и больше
подаренной ей нежности; они говорили о том, что он - могущественный маргар,
много удачливей погибшего Сайана и, значит, его надо использовать,
перетянув на свою сторону, сделать союзником, а не соперником. Что же
касается вопроса, как перетянуть, то он являлся праздным, ибо во всех мирах
и во все времена женщины тянули канат одним-единственным и самым
эффективным способом.
Этого Дарт простить не мог и постарался не встречаться с широй, что
было совсем нетрудно в лабиринте тоннелей и камер, служивших Нарате и
храмом, и домом, и хранилищем всяких редкостей. А в городе и того легче,
так как Лиловые Долины тянулись на тридцать лье в любую сторону, и здесь, в
покрытых почвой и засаженных деревьями холмах, жили тысяч двести -
множество людей, но все же намного меньше, чем могли прокормить изобильные
сады и полное рыбы озеро. Эта местность, так же как другие поселения, о
коих говорил шир-до, напоминала Эдем; его обитатели не строили, не сеяли,
не жали, но всем хватало изысканных яств, одежды и жилищ, а труд был легок
и служил скорее развлечением. Понятия о твердой власти тут не имелось, и
старейшие лишь разрешали споры, взимали торговый налог, а также следили за
порядком и городским имуществом - сотней лодок и кораблей, мостами и
запасами разного добра, включая оружие и общественных бхо, копателей да
носильщиков. Бхо были ветхими, немногочисленными, износившимися за тысячи
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг