среднее между хмыканьем и хрипом. Видимо, Аид был человеком
неразговорчивым.
Переглянувшись с Наратой и будто испросив его согласия, Оити важно
приосанился и пробормотал:
- Ну что ж, разумная просьба! Речи маргара - одно, а слово ширы -
совсем другое, этому слову и доверия больше... ширы, как известно, не лгут.
Затем последовал кивок одноглазому шир-до, и тот, слегка
приподнявшись, произнес:
- Говори, дочь моя. Поведай нашим воинам о том, что было рассказано
мне и почтенному Оити. И пусть - во имя Предвечного! - твое свидетельство
будет правдивым!
Дарт мог поклясться, что в этот миг Нарата подмигнул - то ли ему, то
ли просветленной шире, то ли шкафу и свиткам в дальнем конце комнаты. Это
его не слишком удивило. Он уже сообразил, что четверка старейших Лиловых
Долин олицетворяет три ветви власти, гражданскую, военную и духовную, с
присущими им пируэтами, которые исполнялись столь же точно, как па в
марлизонском балете. Почтенный Оити держался с сановной важностью,
военачальники были резки или немногословны, но, разумеется, исполнены
решимости; а что до Нараты то он, как и положено адептам потусторонних сил
шаманам и жрецам, был, вероятно, лукавей сатаны.
Слушая речь своей маленькой ширы, Дарт все больше склонялся к мнению,
что и ее Предвечный не обделил лукавством. Ни слова лжи, одна лишь правда,
зато не в жалком рубище, а в пышных одеяниях - вернее, в рыцарских
доспехах, сиявших златом и червленных кровью. Кровь в ее рассказе лилась
потоком, но все совершенные подвиги были вполне достоверны: поединок с
червями, и одоление маргара, и битва на острове волосатых, и смерть вождя
тиан со всем его чешуйчатым отродьем, равно как и другое побоище, в котором
Дважды Рожденный чуть не победил - и победил бы непременно, если бы у
Кордоо, сына двадцати отцов, ум оказался столь же долог, как его хвост и
рыжая шерсть на загривке. Сага об этом великом сражении вышла особенно
удачной; бой на рухнувших тентах, гибель тианских секироносцев, схватка с
метателями дротиков, тела врагов, поверженных ударом шпаги, атака галер,
ливень огня, пылающие даннитские плоты - все излагалось с бльшим пафосом и
чувством, нежели сам Дарт способен был передать в историях, поведанных
воинам Ренхо. Конечно, Нерис не забыла о посланном Предвечным сне, о сотне
ран, полученных маргаром, и о его исцелении, а также о его клинках,
дисперсоре, одежде и удивительном искусстве выходить живым из всяких
передряг.
В этом месте Карата многозначительно поднял палец и промолвил:
- Удачлив! Очень удачлив, клянусь своим глазом, выбитым в схватке с
тьяни! А что такое маргар без удачи? Незрелый плод, пустой орех и дым без
очага...
Трое старейших согласно кивнули. Амазонка почесала живот и выразилась
определенней:
- Без удачи маргар - не маргар, а куча жабьего Омета. Брюхо с пьяным
пойлом да жирная задница! о этот, кажется, не таков... Этот, если верить
шире, подойдет. Ты как считаешь, Аид?
Начальник стражи буркнул что-то неразборчивое, но одобрительное;
видно, подвиги Дважды Рожденного его впечатлили.
- Подойдет - для чего? - полюбопытствовал Дарт. - Чтоб снова засадить
в темницу? И благодарность за спасение ширы?
- Твой договор с ней завершен - ты выполнил его, доставив
просветленную в Лиловые Долины, - сказал Нарата, оглаживая плешь. - Теперь
мы предлагаем тебе нечто иное, на самых выгодных условиях: двадцать зерен
бхо - твои и шира проверит, чтоб зерна попались стоящие, не какие-нибудь
носильщики, копатели или сны наяву. Что выберешь то и будет твоим.
- А если я откажусь?
-Случается, маргары буйствуют, - заметил Оити, - и тогда их держат в
уединенном тихом месте вроде священных покоев, где ты провел минувший цикл.
Нам показалось, что тебе не вредно в них отдохнуть... - Он уставился на
Дарта холодным взглядом и закончил: - Отдохнуть до этой беседы, а не после.
"Нигде не уговаривают так убедительно, как в Бастилии", - подумал
Дарт. Бастилия была еще одним осколком прошлой жизни, вдруг всплывшим из
забвения - мрачная серая цитадель, гораздо более страшная, чем лабиринты
Темных. Правда, помнилось ему, что камеры там были не треугольными, а
квадратными.
Он почесал горбинку носа, взглянул с укором на Нерис и признался:
- Ваши доводы убедительны, мсье. Значит, двадцать зерен бхо,
проверенных руками ширы... Щедрое предложение, просто великолепное! Бьен! Я
его оценил, и я уже почти согласен. Хотелось бы лишь поподробней узнать о
ваших планах - не из пустого любопытства, монсеньоры, а от того, что планы
связаны со мной, а значит, с нашим соглашением. Как человек чести, я не
могу заключить договор, который не в силах исполнить.
- Это разумно, - согласился Оити. - Ну, к делу... Доблестная Аланна
пояснит тебе наши намерения.
Речь амазонки была энергичной и краткой; в ней многократно упоминались
тухлые яйца, жабьи потроха, слизь червей, а также помет различных
неизвестных Дарту животных. Но главное он уловил. В общем и целом план не
отличался от стратегической доктрины покойного Рууна: объединиться с
даннитами и рами с Жемчужной Отмели, Прочного Камня и других поселений и
двинуть в предгорья, к дыре, откуда били молнии, - а там и джолты подойдут,
да не одни, а с клеймсами да керагитами. И будет у дыры так много смелых и
свирепых воинов, что не пробиться к ней бесхвостым жабам! Ну а коль
попробуют - драться и стоять насмерть.
Примитивная стратегия, решил Дарт, не подходящая для битв с таким
противником, как тьяни. В этом мире они являлись самой воинственной расой,
и, помня об участи Кордоо и его флотилии, Дарт не сомневался, что вставшие
на их пути будут стерты в порошок. "Случалось такое во время прошлых
балата? - мелькнула мысль. - И если случалось, какой урок отсюда извлекли?"
Вроде бы никакого. Весть о разгроме даннитов, полученная от деревьев
туи, повергла старейших в краткий шок, однако план кампании почти не
изменился. Ждали отряды из поселений рами, ждали известий от джолтов, а до
того, как подсказала стратегическая мысль, решили выслать арьергард -
двести-триста воинов из пограничной стражи. Им полагалось встать у дыры,
обнести ее бревнами и камнями и дожидаться подхода главных сил. С этим
отрядом и собирались отправить Дарта, но вот зачем и для чего, он все еще
не понимал.
Возможно, командиром? От этого бы он не отказался, хотя затея, на его
взгляд, была смертоубийственной - тьяни могли добраться до пограничников
раньше, чем войско из Долин, и в этом случае их не спасли бы ни камни, ни
бревна. Впрочем, сей тактический просчет Дарта не тревожил - встретиться бы
с Големом, а там...
Там будет видно. Тысяча чертей! Был бы Голем под руками, и он не
допустит побоища!
Аланна смолкла, и четверо старейших вопросительно уставились на Дарта.
- Ну? - прервал Оити затянувшееся молчание.
- Я согласен, - отозвался Дарт. - Но нам, похоже, предстоит тяжелая
кампания - атаки и обходы, кровь и пот, стычки среди лесов и гор... Что
еще, мон дьен? Распоротые животы и переломанные кости... Серьезные дела! А
потому хочу спросить, искусны ли ваши воины? Что они умеют, кроме как
стучать палками о наплечники? И на что способны воеводы? Сонное зелье они
подсыпают ловко, это я уже заметил.
Оити и бровью не повел.
- Что тебе до воинов, Дважды Рожденный? Это заботы не твои, а
доблестной Аланны... Тебя доставят к хранилищу Детей Элейхо, где и начнется
твоя работа. Ее и исполняй!
- Значит, работа... - пробормотал Дарт. - Какая?
Старейшие в недоумении переглянулись, потом Аланна рявкнула;
- Жабье молоко! Ты что же, издеваешься над нами?
- И не думал, прекрасная госпожа. Я только интересуюсь: какая работа?
Шир-до поскреб темя, закатил единственный глаз и сообщил коллегам:
- Этот маргар - обстоятельный парень, не то что наши недоумки! Он
намекает, что наниматели - то есть мы, старейшие Долин, - обязаны высказать
вслух свои пожелания. Вслух, друзья мои! Дабы стало ясно, чего мы ждем и за
что собираемся платить.
- Именно это я имел в виду, почтеннейший, - заметил Дарт. - Спасибо
тебе! Ты выразил мою мысль с изяществом, недоступным бедному маргару.
- С охотой приму твою благодарность и выскажу надежду, что мы с тобой
еще увидимся. - Взгляд Нараты скользил вдоль обегающего комнату фриза,
будто ему не хотелось смотреть собеседнику в лицо. - Так вот, сынок: тебя
приведут к дыре, и ты в нее полезешь. Понял? За зернами Детей Элейхо.
- Только и всего?
- Только и всего. Если не считать огненных бичей и сеток, что режут и
кромсают тело, тумана, вдохнув который выплевываешь кишки, дождя, что
прожигает кожу, сторожевых бхо и прочих радостей. Ну, как обходиться с
ними, не мне тебя учить. На то ты и маргар! Стремительный и смертоносный...
- Значит, бичи и сети, туман, дождь и прочие радости? - отозвался
Дарт. Потом кивнул головой и буркнул: - Ну что ж, Париж стоит мессы!
Он не был ни удивлен, ни потрясен - так и так пришлось бы лезть в
дыру, и хорошо, что интересы нанимателей - этих, и других, с Анхаба, -
совпали столь удачно. В самом деле, это было везением, ибо ему не придется
бродить в горах в поисках нужного места, а кроме того, его предупредили о
ловушках - теперь он знает о них и, вероятно, сумеет разузнать побольше.
Удача, несомненная удача!
И все же он испытывал такое чувство, словно его подставили. Словно
женщина, с которой он делил постель и пищу, спасавшая его и им спасенная, -
словно она вдруг обманула, предала, и повод к этому обману был постыдным -
выгода. Или стремление к власти, славе и почету, что было столь же низким,
поскольку достигалось ценой предательства.
Неприятное чувство, но - увы! - знакомое...
Дарт повернулся и посмотрел на Нерис.
Она опустила глаза.
Глава 13
Терраса рядом с комнатой, в которой совещались старейшие, была широка
и пустынна. С одной стороны вздымался склон каменистого холма, в котором
через равные промежутки зияли обрамленные арками отверстия; с другой, за
двойным рядом деревьев, синело озеро. У входов, ведущих в подземный
лабиринт, рос кустарник с большими голубоватыми цветами, а кое-где, звеня и
журча, струился со склона водопад и, оборачиваясь ручьем, пересекал
террасу. Над ручьями горбатились деревянные мостики, очень узкие и без
перил, но стражи, сопровождавшие Дарта, под ноги не глядели - видимо, в
силу привычки.
Процессия двигалась неторопливо: первой - Нерис, шагавшая в гордом
одиночестве, за ней - Нарата с гостем, а в арьергарде - троица серых
беретов, тащивших скафандр и небольшой, обтянутый кожей барабан. Эти стражи
скорее всего не стерегли и не охраняли, а являлись почетным эскортом,
придававшим шествию необходимую пышность. Но ради кого? Кому предназначался
сей почет? Достойному Нарате, просветленной шире или Дважды Рожденному
маргару?
Впрочем, соображения престижа Дарта не волновали, и размышлял он
совсем о другом. Скажем, о Нерис; история с ней завершалась, что было, в
сущности, неплохо - ведь всякое чувство, самая жаркая страсть, имеет конец,
и вся проблема в том, когда и как эта страсть умирает, вместе ли с
человеком через тридцать-сорок лет или в иные моменты, назначенные судьбой.
Анхабы, почти бессмертные в понятиях землян, могли считаться иллюстрацией
подобных мыслей: их долгая жизнь полнилась гибелью привязанности и любви,
дружбы и сердечных обязательств. Отсюда следовал неоспоримый вывод, что и
любовь Констанции - если уж она имела место - не будет вечной и не
затянется до гробовой доски.
Или все обстояло не так? Возможно, тридцать или сорок лет были в
глазах Констанции столь ничтожным сроком, что думать о перемене чувств не
приходилось? Срок и в самом деле невелик, но существу земной природы его
хватило бы. "Вполне хватило бы, - подумал Дарт. - Тридцать лет счастья! Что
еще нужно человеку?"
Кроме этих пронизанных легкой грустью размышлений, ему хотелось бы
остаться тет-а-тет с Наратой и поговорить о зернах бхо, о Детях Элейхо, о
поджидавших в дыре опасностях и других практических моментах ремесла
маргара. Ему казалось, что старик поделится с ним информацией и не будет)
слишком удивлен расспросам о вещах, которые полагается знать охотнику за
древними сокровищами. Нарата был проницательным человеком и, вероятно,
сделал собственные выводы из рассказов Нерис, а это значило, что в голове у
него больше, чем на языке. Впрочем, какие б его ни терзали сомнения о
принадлежности гостя к маргарам, вида он не показывал.
Замедлив шаги, чтобы отстать от Нерис, Дарт по- вернулся к старцу и
спросил:
- Куда мы идем, почтенный?
- В мое скромное жилище. - Огладив плешь, Нарата заметил: - Очень
скромное, сынок, но удобное и просторное. Ты проведешь там цикл-другой,.
пока наша доблестная Аланна готовит воинов к походу. Надеюсь, ты не против?
- Нет, сир. - Дарт поглядел на Нерис, которая с достоинством
шествовала впереди. - Твое гостеприимство распространяется и на нее?
- Само собой, раз я имею счастье быть ее отцом. И это, быть может,
самая крупная из моих ошибок... - Нарата лукаво сощурился. - Зато в
объятиях ее матери я приобрел полезный опыт и больше ни одной из женщин не
даровал ни жизни, ни детей. И потому я жив, хотя и стар. Во всех Лиловых
Долинах не сыщется десятка моих ровесников, ибо плоть мужская слаба, и то,
что продляет в разумных пределах жизнь женщины, не слишком, полезно для
мужчины. Клянусь своим глазом, выжженным соком хрза!
По губам Дарта скользнула усмешка.
- Кажется, глаз тебе выбили в схватке с тьяни? Или я ослышался?
- Сказать по правде, и то и другое не соответствует истине, -
заговорщицким шепотом сообщил шир-до. - А истина выглядит гораздо хуже:
глаз мне выцарапала шира... нет, не дочь, а мать, - добавил он, заметив,
что гость косится на Нерис. - Я стар, а мать ее до сих пор молода, красива
и привлекает мужчин, хотя ей немного от них радости - она слишком часто
продляла жизнь и приносила детей... Ну, прости ее Предвечный! Я рад, что
она прислала дочь, а сама осталась в Трехградье. Никогда не рискну там
показаться!
- Но почему же?
Старец приподнял полу длинной туники, перешагнул через корень, а
затем, бросив на Дарта задумчивый взгляд, сообщил:
- Видишь ли, сын мой, у меня остался только один глаз. И я им очень
дорожу!
Терраса свернула в долину между двумя крутыми холмами и раздвоилась на
пологий спуск и столь же пологий подъем. Путь, видимо, был известен Нерис;
без колебаний она направилась к нижней террасе, под которой журчала
полноводная речка, сбегавшая к озеру. Проходы в лабиринт тут попадались
чаще, и над ними были растянуты цветные тенты с подвешенными к столбикам
сандалиями, туниками, накидками, всевозможной посудой, фляжками,
украшениями из перьев и раковин, коврами из древесной коры и огромными
погребальными орехами. "Торговая улица", - понял Дарт, взирая на
толпившихся у лавок жителей. Их оказалось несколько сот; большей частью
рами, но попадались данниты, карлики-тири и еще какие-то существа, вполне
гуманоидного обличья, рослые, с мощной грудью и вытянутыми ниже плеч ушами.
Ушные мочки были подвижны, и он заметил, что кое-кто из длинноухих таскает
там всякое добро - джелфейры, связки раковин, трубки из полых костей и даже
фляги, свисавшие на ремешках.
Страж с барабаном вышел вперед, грохнул палкой в туго натянутую кожу и
закричал:
- Дорогу просветленной шире из Трехградья! Дорогу почтенному Нарате!
Дорогу маргару, защитнику ширы!
"Вот и понятно, кто есть кто", - с ухмылкой подумал Дарт. Его помянули
третьим - отличный показатель, если учесть, с какими важными персонами он
свел знакомство.
Теперь процессия удалялась от озера и двигалась вдоль лавок, торговых
складов и кабачков, сквозь расступавшуюся толпу, сопровождаемая блеском
любопытных глаз, негромким шепотком, поклонами и приседаниями. Дарт впервые
видел столько людей сразу - не даннитов и не тьяни, а существ, подобных ему
самому, - и это, словно арбалетный спусковой крючок, швырнуло в цель стрелу
воспоминаний. На миг ему почудилось, что он в земном городе в каких-то
далеких и неведомых краях, в городе, где не возводят стен и башен, не носят
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг