мерцала у самого нуля. Шепот смолк, глаза Нерис распахнулись.
- Зачем ты это сделал?
- Так нужно, моя госпожа. Нельзя, чтобы в моем бхо устроили логова
гнусные твари. Я этого не хочу.
Она пожала плечами и посмотрела на свой джел-фейр, уже наливавшийся
зеленым цветом.
- Бхо есть бхо... Пока в них бродит жизненная сила, они способны
исцелиться от самых тяжких ран и послужить нам сотню циклов, а иногда и
больше. Но мертвый бхо... Кому он нужен? Это ведь не разумное существо!
- Мой был почти разумным, - ответил Дарт, глядя на удалявшийся холмик.
Левиафан не проявлял никакой активности, их медленно сносило по течению, и
вскоре насыпь над могилой Марианны исчезла за излучиной реки.
Женщина занялась его боком, откуда был выдран изрядный кусок: велела
лечь, пристроила к кровоточившей ранке Броката, а когда тот насосался,
приложила ладошку, что-то пошептала, и ручеек крови иссяк. Затем ожоги и
онемевшие места были растерты мазью, и хоть ее воздействие оказалось
быстрым и целительным, Дарт все же дотянулся до скафандра, вытащил
прилипалу и шлепнул на плечо. Он ел пищу рами и спал с женщиной рами; их
метаболизм был, вероятно, близким - но вот насколько близким? Рисковать ему
не хотелось.
Но заботы Нерис и тревога на ее лице были приятными. Наблюдая, как
просветленная шира то роется в груде свертков, шкатулок и сосудов с
целебными снадобьями, то хлопочет над ним, Дарт блаженно усмехался и
норовил, поймав ее руки, прикоснуться к ним губами. Когда Нерис, согнав
Броката, остановила кровотечение, он полюбопытствовал:
- Тебе привиделось в вещем сне, что моя кровь прольется... Вот и
пролилась! Ты знала, что именно произойдет?
Она нахмурилась и покачала головой.
- Элейхо не посылал предупреждения о водяных червях, и значит, это
небольшая опасность. Видела же я другое... совсем другое, Дважды
Рожденный... Видела битву, большую битву, однако не знаю, кто дрался на
нашей стороне - это осталось секретом Предвечного. Но видела, как ты
сражаешься с тьяни, как падаешь под их ударами, как тело твое заливает
кровь из сотни ран...
"Пожалуй, количество ран - поэтическая гипербола", - решил Дарт, а
вслух произнес:
- Выходит, ма белле петит, все главные удовольствия впереди. Битвы,
раны и потоки крови... Ты уж постарайся, держи под руками целебный бальзам.
И проверь, моя прелесть, не позабыла ли ты его в Трехградье?
Отпрянув, она зашипела рассерженной кошкой.
-. Молчи! Шира ничего не забывает! И не тебе, Пустоголовый маргар, ее
попрекать! Вспомни, кому захотелось полюбоваться ямой, кишащей червями? А в
том, что нужное снадобье исчезло, воля Предвечного!
- Амен! - воскликнул Дарт и попытался обнять ее но она вывернулась с
гордым видом и занялась своим мешком. Упаковав добро, Нерис устроилась на
носу, кинула гневный взор на обидчика и ткнула пальцем в нервный узел их
живого корабля. Левиафан покорно двинулся вверх по течению.
Глядя на ее спину, Дарт думал, что женщины не переносят насмешек, не
прощают напоминаний о промахах и не любят, когда копаются в их тайнах. И
здесь, и на Анхабе, и на Земле... Особенно на Земле... Сквозь наплывающую
дремоту (это трудилась прилипала, впрыснувшая вместе с другими лекарствами
успокоительное) виделась ему комната, озаренная свечами, ложе под пышным
балдахином и женщина в пеньюаре из полупрозрачного батиста: черты искажены
яростью, в руке - кинжал, и лезвие тянется прямо к его шее. Почему? Когда
это было и где? Кажется, в Париже... В Париже, столице Бургундии? Нет,
Бургундия - герцогство, а королевство звалось иначе... большая и прекрасная
страна, в которой множество краев, уделов, местностей... в одной из них он
родился - но только не в Бургундии и не в Париже...
Где?
Он закрыл глаза, стиснул кулаки, но вспомнить имя родины не удавалось.
Глава 8
Прошло несколько суточных циклов. Дарт не считал их; на этой
гигантской реке пространство и Время, слитые вместе, измерялись не днями и
пройденным расстоянием, а событиями. Танец мотыльков меж ладоней Нерис; яма
с останками корабля нападение червей; лодка тири, плывущая к низовьям;
птероиды, дельфины, декаподы и прочие создания, парившие в небесах или
таившиеся в лесу и водах; Глотающий Рот - бездонная лужа, на которую они
наткнулись в поисках места для ночлега; деревья смерти, заваленные черепами
и костями, - к ним, кажется, приходили умирать животные со всей округи...
Эти деревья Брокату решительно не понравились; он раздувал усы, верещал и
шипел, пока они не выбрали место для привала в четверти лье от смертоносной
рощи. Ее аромат был сладким, усыпляющим, точно в анхабских храмах
эвтаназии, и, вероятно, служил таким же целям.
Дважды они видели скользивший над берегом туман, который Нерис
называла то очистительным, то божественным. Дарт так и не понял, что это
такое - животное, растение либо колония насекомых, спор или каких-то
микроорганизмов. Мгла выглядела оранжевой, почти непроницаемой для глаз,
воздушной и невесомой, но двигалась против ветра, захватывая территорию в
несколько сотен шагов в окружности и поднимаясь до вершин самых высоких
деревьев: Движения этой тучи были неторопливыми и как будто осмысленными:
оранжевый поток струился вдоль реки, повторяя все береговые очертания и
словно облизывая деревья и травы. По словам Нерис, это существо - или
облако мелких существ? - не представляло никакой опасности, пожирая лишь
мертвую плоть, сухие листья, ветви и гниющие плоды. Видимо, это был санитар
или ассенизатор, очищавший лес, удобрявший почву и не способный повредить
живому. Дарт убедился в этом, глядя, как стайка птиц в пестром ярком
оперении промчалась сквозь мглу и вынырнула где-то далеко, над лесной
чашей, переливавшейся узорчатым малахитом.
Нерис сказала, что очистительный туман обитает в землях криби, рами и
даннитов, а в других секторах имеется ему замена - плесень и ползучие мхи.
Еще огонь, который не жжет и летает подобно птероиду, но этого ей видеть не
доводилось, так как подобные огни встречаются лишь в краю клеймсов, за
центральным океаном. Дарт чистил кинжал и шпагу, слушал ее истории, слово
за словом постигая язык рами, и думал о том, что мир велик и чудес в нем
много.
Его клинки после сражения с червями чуть потускнели, будто,
соприкоснувшись с ядовитой кровью, оделись седой патиной. Поразительно!
Дарт знал, что они изготовлены на Анхабе, но не из стали, а из другого
металла, неразрушимого, гибкого и стойкого, похожего на серебро с
золотистым отливом. Возможно, то был орихалк - название, застрявшее у него
в голове, точный смысл которого не вспоминался.
Зато помнилось, как странно он себя чувствовал в первые дни
воскрешения. Непривычная пища, чужой язык, вдруг ставший понятным, чужая,
слишком обтягивающая или чересчур просторная одежда, ощущение тела, тоже
словно ставшего чужим... Не израненного и дряхлого, а сильного, молодого...
Это ходило с ума, и, чтоб ускорить адаптацию, реаниматоры-Ищущие дали ему
привычный наряд - штаны, камзол, рубаху с кружевами и шпагу на расшитой
перевязи. Шпага оказалась игрушечной, и он потребовал боевой клинок,
который воссоздали по наилучшим земным образцам. Такой шпаги не было даже у
короля! Дарт считал ее главным своим сокровищем и талисманом, приносившим
удачу. А здесь, в безбрежных речных пространствах, в их монотонном долгом
плавании, удачей казалось любое событие.
Скажем, пирога тири с высоким резным форштевнем, изображавшим
деревянного дельфинчика, и упряжкой из двух живых дельфинов. Завидев ее,
Нерис испустила призывный крик, и экипаж, пятеро маленьких созданий в
коротких травяных юбочках, тут же засуетился, направляя хрупкое суденышко к
их кораблю. Карлики кланялись и почтительно приседали, плавным жестом
вытягивая тощие руки над коленями. Особенно старался их предводитель,
костлявый, крохотный и совсем дряхлый; его кожа была не смугло-голубой, а
отливала зеленью. Он что-то бормотал, вроде бы испрашивая милости великой
ширы; на его морщинистом безволосом личике застыли благоговение и страх.
Дарт понял, что Нерис была в глазах карликов важной персоной - пожалуй,
такой же значительной, каким ему представлялся Джаннах. Правда, в отличие
от ширы, Джаннах не требовал знаков почтения, поклонов и приседаний.
Нерис с величественным видом простерла руки над дельфинчиком,
украшавшим форштевень, затем принялась расспрашивать путников, интересуясь
их маршрутом и торговыми делами, а главное тем, как далеко до великого
флота даннитов. Старший отвечал тонким высоким голоском, называя неведомые
Дарту пункты и города, но оказалось, их не так уж много - Диск, как
подтверждали его наблюдения, был не слишком населенным местом. Он так и не
понял, где находится даннитский флот, ибо маленькие торговцы измеряли
расстояния, сообразуясь со скоростью дельфинов, однако Нерис, кивнув,
шепнула ему, что догонять флотилию придется не дольше пары циклов. Затем
она велела тири править к берегу, прятаться в кустах и ждать, пока не
проплывут потомки тухлого яйца - иначе сам Элейхо не поручится за их жизни
и не спасет от дротиков трехглазых.
- Странная встреча, - заметил Дарт, когда кораблик тири скрылся в
прибрежных зарослях. - Носы у торговцев длинные, чувствуют запах войны и
поживы... Им бы крутиться рядом с солдатами, плыть к океану, а эти
спускаются вниз... Непонятно!
- Клянусь Элейхо!.. - пробормотала Нерис, бросив на Дарта строгий
взгляд. - Кажется, ты ничего не понял!
- Мой скудный разум не длинней клинка кинжала. Если сиятельная шира
объяснит...
Она прервала его взмахом руки.
- Ты разглядел их старейшину?
- Пожалуй. Очень почтенный монсеньор... и очень дряхлый, даже слегка
позеленевший...
- Признак того, что дни его сочтены. Младшие сородичи везут его в
землю тири, умирать. Таков их обычай.
- Он - их отец?
- Кому-то отец, кому-то мать. Тири не делятся на мужчин и женщин.
Каждый сочетает оба естества.
Андрогины! Некоторое время Дарт переваривал эту мысль, потом спросил:
- А если не довезут? Нерис сурово поджала губы.
- Это было бы большим несчастьем для стари и позором для его потомков.
Тири умирают лишь своей земле, у деревьев смерти. Таких, какие мы недавно
видели.
Кивнув на берег, она ткнула пальцем в нервны! узел левиафана, и живое
судно двинулось против течения.
В тот день и в светлый период ближайшего цикла река была пустынной,
если не считать какой-то жуткой твари, всплывшей рядом с их кораблем, -
видимо, они слишком удалились от берегов, оказавшие] в зоне больших глубин,
где обитали речные чудища. Весьма разнообразных форм и видов, по словам
Нерис, но все - кровожадные и слишком огромные, чтоб с ними справились
дельфины. Монстр, преградивший им путь, походил на гигантскую черепаху в
бронированном панцире, имел полдюжины могучих плавников, гибкий хвост и
длинную шею с таким костяным гребнем, что Дарт даже не вспомнил о шпаге, а
снес чудовищу башку дисперсором, истратив последний заряд. Теперь его
оружие стало бесполезным - по крайней мере до тех пор, пока он не
встретится с Големом.
В желтое время третьего дня, в условный полдень, отмеченный ощущением
легкости, на горизонте возникло пятнышко, округлое и темное, точно капля
дегтя, упавшая на серебристую речную гладь. Дарт потянулся к скафандру,
вытащил тонкий обруч визора, блестевший сенсорными звездочками, пристроил
на голове и опустил козырек-экран. Мир озарили новые краски; песок и скалы
виделись теперь желтовато-бурыми, поверхность реки - серой, без блеска,
слепившего глаза, небо - нефритовым, а лес, что зеленой стеной громоздился
вдоль берегов, приблизился, распался на отдельные деревья и кусты,
переливавшиеся живыми оттенками красного. Пятно тоже порозовело,
приблизилось и распалось на четыре вытянутых силуэта и множество мелких
штрихов, мельтешивших на периферии словно червяки вокруг толстых
неповоротливых змей.
Дарт коснулся сенсора над ухом, и червячки превратились в крохотные
катамараны под прямоугольниками парусов, а на спинах змей выросли горбы -
башни-надстройки в три этажа, со смотровыми площадками, галереями и
спиральными лестницами. Новое касание, и он различил хвостатые и коренастые
фигурки мореходов, сновавших взад-вперед по палубам, лестницам и галереям.
Левиафан под его ногами дрогнул, прибавив скорость, фигурки с их кораблями
и плотами стали расти, и над рекой вдруг затрубила раковина и раскатился
гул барабана - видимо, знак того, что их заметили.
Сняв обруч, Дарт вытер испарину, выступившую на висках. Нерис провела
языком по пухлой нижней губке и ободряюще улыбнулась ему.
- Не беспокойся, маргар, они не причинят нам вреда. Они живут в дружбе
с рами.
Левиафан приближался к великому флоту даннитов.
"Вот муж, исполненный достоинств, - размышлял Дарт, с вежливой улыбкой
поглядывая на Кордоо. - Хоть не человек, зато деловитый, вежливый и не
лишенный понятия о гостеприимстве".
Шесть копьеносцев почетной стражи напоминали о всех достоинствах
даннитского вождя - или скорее адмирала; в позах воинов сквозила радость от
лицезрения гостей, а также готовность исполнить любое из их повелений.
Ветер, реявший над палубой, трепал мех даннитов и длинные пучки волос под
остриями копий - коротких, неуклюжих, с толстыми неошкуренными древками.
Сам Кордоо был коренаст и крепок, с гибким длинным хвостом,
мускулистыми конечностями и удивительно мощной грудью, хотя его макушка не
доставала Дарту до плеча. Шерсть на теле адмирала казалась какой-то
взъерошенной, клочковатой, совсем непохожей на гладкий шелковистый мех
покойной даннитки, и масть его была не темной и не серой, а рыже-бурой.
Густой шерстяной покров не позволял считать его нагим, и к тому же у Кордоо
имелись два предмета из одежды: широкий плетеный воротник, украшенный
глиняными шариками, и ремень с полоской кожи, пропущенной между ног.
Полоска ощутимо оттопыривалась, не оставляя сомнений в мужских достоинствах
Кордоо.
Он вытянул хвост, вскинул мощную длань с мохнатыми когтистыми пальцами
и присел - не так низко, как приседали тири, но все же на добрую пару
ладоней. Глиняные шарики на его воротнике глухо брякнули.
- Да будет милостив к тебе Элейхо, просветленная шира! И к тебе, воин
рами! Был ли благополучным ваш путь?
- Скорее да, чем нет, сын двадцати отцов, - ответила Нерис, баюкая в
ладонях дремлющего Броката. - Все-таки я осталась в живых, хотя в речном
устье тьяни перебили моих людей, сожгли корабль и перерезали горло Сайану,
моему маргару и защитнику. К счастью, я везла из Трехградья зерна бхо... и,
к счастью, мне повстречался новый защитник... - она положила руку на плечо
Дарта. - Его зовут Дважды рожденный, и он тоже маргар и великий воин,
освободивший меня от чешуйчатых ящериц.
Сын двадцати отцов - таким был официальный титул Кордоо. Самок в его
племени рождалось много меньше, чем представителей сильного пола, и
полиандрия была вполне естественной: у каждой самки - от шести до десяти
мужей, и, чтобы данниты не канули в вечность, каждой полагалось родить не
меньшее количество потомков. Задача трудная и не всегда выполнимая в силу
даннитской физиологии, и поэтому ценились самки плодовитые, имевшие больше
супругов, производившие больше детей и обладавшие властью и почетом. В
такой семье проблема персонального отцовства не вставала, а число мужчин,
принадлежавших матери, являлось своеобразным генетическим штампом,
признаком жизнеспособности и редких качеств, необходимых для великих дел.
Кордоо раздул ноздри, гневно ударил хвостом по ляжке и стиснул кулаки.
Экспрессия жестов и поз заменяла даннитам мимику, почти незаметную на их
заросших шерстью лицах.
- Пленить ширу, избранницу Предвечного! Убить ее маргара!.. -
Казалось, он вне себя от ярости. - Только бесхвостые жабы способны на это!
Хотя их можно понять... - Адмирал, оглядев сияющие речные дали, вдруг
успокоился, склонил голову к плечу и принял позу раздумья. - Балата...
грядет балата... В такой период даже тьяни нуждаются в видящих суть
вещей... А самки их безмозглы, и не даровано им речи, не говоря уж о вещих
снах и остальных умениях искусной ширы! Без ширы же не обойтись, ибо на вид
все зерна Детей Элейхо одинаковы. Кто отличит зерно от плевел, злое от
доброго, полезное от пустого?.. Кто направит и кто предостережет?.. И кто
оценит сокровища, чтобы данниты, рами и Морское Племя могли разделить их по
справедливости?
"Женщина, только искусная женщина", - подумал навостривший уши Дарт и
усмехнулся. В памяти всплыло - "шерше ля фам", и он повторил эту фразу
несколько раз, наслаждаясь звуками, словно бокалом игристого вина. Повод к
мысленному возлиянию имелся - цель путешествия Нерис больше не была
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг