- Сколько? - быстро спросил Скиф.
Сайри призадумался, что-то пересчитывая на пальцах - то ли дни, то ли
ночевки, то ли удары плетью, полученные за время долгого пути. Наконец он
нерешительно произнес:
- Два десятка дней и еще семь, Владыка Ярости... или восемь... или
девять... Прости, господин мой, но когда нас гнали к Проклятому Берегу,
нам не хотелось считать ни восходов, ни закатов.
Скиф хмыкнул.
- Выходит, не такая уж широкая эта степь... Тысячу километров, не
больше... А что за ней? Там? - подражая Сайри, он махнул плетью в сторону
востока.
- Там большая река, господин, а за ней леса. Синдорские леса, а за ними -
снова степь, что тянется до самого края
мира...
- Ладно, об этом мы еще потолкуем. - Скиф опять уставился на заросли
гибкого бамбука, потом перевел взгляд на Джамаля. - Ну, что скажешь,
компаньон? Рискнем?
"Молодой, нетерпеливый, - подумал звездный странник, - спешит к своей
девушке..." Вслух же он ничего не сказал, лишь дернул за уздечку вороного,
направляя в высокую траву.
Прошло несколько минут, и мир вокруг сделался желтым. Желтели высокие
стебли, скрывавшие всадников с головой; желтели узкие длинные листья,
похожие на осоку; желтели качавшиеся вверху метелочки; под копытами
скакунов шуршала опавшая бурая листва, копившаяся тут столетиями. Вороной
жеребец Джамаля раздвигал грудью гибкие коленчатые плети, принюхивался,
фыркал, настороженно прядал ушами. Должно быть, в этих зарослях, будто
самой природой предназначенных для засад и внезапных нападений, могли
скрываться всякие хищные твари или ядовитые гады вроде змей, тарантулов
или скорпионов. Люди, однако, были страшнее всех, и Джамаль испытал
облегчение, заметив, как спутник его вытащил лучемет и отщелкнул
предохранитель.
Они не разговаривали, следуя друг за другом в полнейшем молчании,
прислушиваясь к шелесту травы и мелодичному посвисту ветра, игравшего
желтыми метелочками. Теперь Джамаль видел, Что растения походили на земной
бамбук лишь с первого взгляда; несмотря на трехметровую вышину, они были
гибкими и тонкими, с палец у основания стволов, с едва заметными
коленчатыми перетяжками, которых насчитывалось всего четыре-пять. Все-таки
это была трава, а не бамбук - гигантская желтая трава, возросшая на
плодородной степной почве, под жарким амм-хамматским солнцем. Казалось,
сейчас над ней закружатся огромные бабочки, закачаются на стеблях
кузнечики размером с ладонь или выскочит, разбросав прелую листву,
какой-нибудь жук в хитиновом панцире, с остроконечными челюстями.
Но все было тихо. Кони, осторожно ступая, продвигались вперед, солнце,
палившее в затылок, опускалось все ниже, бирюзовые небеса Амм Хаммата
тускнели, над травами повеяло вечерней прохладой. Однако день еще не угас,
когда путники, преодолев широкую желтую реку в зеленом степном океане,
выехали на простор. Заросли остались позади; перед ними вновь раскинулась
холмистая равнина, простиравшаяся на три стороны света. На юге привычным
нагромождением разрушенных башен и недостроенных замков розовели горы; к
северу и востоку степь тянулась до самого горизонта, над которым слабыми
огоньками уже мерцали первые звезды.
Скиф глубоко вздохнул и спрятал бластер в наплечную кобуру.
- Успели! Ну, теперь - вперед!
Кони пустились в галоп. Эти степные жеребцы, высокие, длинноногие, с
мощной грудью и широким крупом, явно были той же самой породы, что и
лошади амазонок. Еще во время первого странствия Джамаль заметил, что они
чуть-чуть отличались от земных скакунов - гривы и хвосты были пышнее, шеи
- длиннее, что придавало лошадям особое изящество, бабки - тоньше; копыта
пересекал неглубокий желобок, как бы деливший их напополам. Имелись
различия и в посадке головы, более длинной, с вытянутыми челюстями; зубов,
плоских и широких, вроде бы насчитывалось меньше, чем у земных лошадей.
Но все-таки это были кони, настоящие кони - такие, что еще водились на
Земле и давно исчезли на Телге. Коней Джамаль любил - еще с детства, когда
подростку Джами и в голову не приходило, что сделается он в урочный час Ри
Варратом, звездным странником. Кони были одним из приятных сюрпризов,
изысканным наслаждением, которое приготовила ему Земля; он ценил их не
меньше, чем красивых девушек, хорошую пищу, вино и другие маленькие
радости, коих был лишен в прежних своих ипостасях. К счастью, Амм Хаммат
во всех этих отношениях почти не отличался от Земли - что, впрочем,
звездного странника не удивляло. Именно такой мир, с необозримой степью,
городом с высокими башнями и женщинами-чародейками, не знающими сна, снова
и снова заказывал он Доктору. И ошибался - например, как в тот раз, когда
попал в Шшан, на планету крылатых гипнофедингов. Там тоже были степи и
многобашенные города, но их обитатели ничуть не походили на людей.
- Гляди, вот подходящее место! - Плеть Скифа со свистом разрезала воздух.
Он показывал на довольно высокий курган, увенчанный на вершине камнями -
точь-в-точь такой, как тот, где их разыскали прошлый раз Белые Родичи. У
подножия холма журчал ручей и росли деревья, но не прибрежные разлапистые
кедры, а белоствольные великаны с резными листьями, походившие
одновременно и на березы, и на клены, и на тополя. Рядом с рощицей маячили
силуэты хошавов, грациозно вздымая головы, они ощипывали листву с нижних
ветвей и временами оглашали степь странным отрывистым криком - козлиным
блеяньем, усиленным раз в пять.
- Заночуем там! - сказал Скиф, и Джамаль с Сайри согласно кивнули. Лошади,
почуяв воду, припустили быстрей, но вдруг их мерная иноходь сделалась как
бы неуверенной; раздувая ноздри, они зафыркали, захрапели, замотали
головами. Десяток хошавов, что паслись на опушке, тоже насторожились.
Внезапно крупный самец испустил резкий стонущий звук, и животные, высоко
вскидывая крупы, помчались от холма прямо на всадников. Среди деревьев
мелькнули серо-полосатые спины, раздался протяжный вой, и кони
остановились, прядая ушами.
- Тха! - выкрикнул Сайри, срывая с плеча лук. - Целая стая! Стреляй,
господин! И ты, друг господина, тоже стреляй! Пусть стрелы ваши станут
зубами пирга! О, Вихрь Небесный, спаси нас! Эти твари умны и коварны!
Погонятся за хошавами, потом увидят, что нас мало, и нападут!
- Свято место пусто не бывает, - пробормотал Скиф, поглядывая на
облюбованный им курганчик. - Ладно, сейчас разберемся! - Вытянув лучемет
из кобуры, он прикрикнул на синдорца: - Не вопи, парень! И оставь лук в
покое! Тебе приходилось из него стрелять? Сайри смущенно потупился.
- Нет, господин... Мои родичи - не охотники, крестьяне... Но я хотел бы
научиться!
- В городе на скале найдется девушка, которая тебя научит, - сказал
Джамаль. - Всему научит, дорогой... Так что вернешься ты к своей невесте
вполне образованным.
Юный синдорец вспыхнул, потом глаза его изумленно расширились. Вцепившись
в гриву своего жеребца, он как зачарованный следил за Паир-Са, господином.
Владыкой Ярости: тот намотал уздечку на кулак, повернулся в седле, вытянул
руку... Над травой сверкнула молния - одна, вторая, третья... Они
прошивали воздух словно огненные стрелы, и каждая находила цель - широкий
череп полосатого тха, грудь, горло, позвоночник. Степь огласилась
испуганным воем уцелевших, но хищники, пораженные огнем, не выли, не
хрипели и не катались по земле в предсмертных муках: молнии били
наверняка, и смерть задетых ими тварей была мгновенной.
- Все! Враг бежал, высотка за нами! - Скиф усмехнулся и сунул лазер в
кобуру.
Подъехав к Сайри, застывшему будто каменное изваяние, Джамаль хлопнул его
по спине.
- Очнись, дорогой! Видишь, хошавы целы, и мы тоже. Чего беспокоиться?
Сайри вздрогнул и соскользнул с коня; пальцы его сложились трезубцем.
Сотворив священный знак, он принялся кланяться Скифу, а отбив с десяток
поклонов, рухнул на колени и забормотал:
- О господин огненных молний! О ты, Владыка Ярости, повелитель воинов,
пришедший с багровой Миа! Сдержи гнев свой, не жги палящим огнем своего
слугу! Я буду повиноваться тебе, как бессловесный сену - клянусь в том
Великими Безмолвными, твоими братьями, и Небесным Вихрем, породившим вас!
Я буду чистить твоего коня, носить за тобой меч, подавать чашу с вином...
а когда ты вернешься на Миа, в свой дворец за железными стенами, я буду
приносить тебе жертвы, угодные твоей душе, - кровь белых жеребцов, шкуры
тха и головы шинкасов...
Джамаль, пряча улыбку, прикрыл ладонью рот. Со слов покойного Китоки он
ознакомился с местным пантеоном, где Небесному Вихрю отводилась роль
Бога-отца, создавшего или доставившего в Амм Хаммат сонм иных божеств,
надзиравших за порядком в мире и за людьми. Главенствовали среди них
Безмолвные, но Паир-Са, Владыке Ярости, почитаемому в образе гигантского
белого пирга, тоже отводилось достойное место - он являлся покровителем
воинов, господином битв, люто враждовавшим с Шаммахом и Хадаром,
шинкасскими демонами. Скиф, по мнению звездного странника, пожалуй, мог бы
претендовать на роль бога войны: он играючи разделался с Когтем, прикончил
в ночной схватке чуть ли не десяток степняков, а предводителя их бросил
ару-интанам - так, как швыряют обглоданную кость стае шелудивых псов. А
теперь, как выяснилось, он повелевает молниями! Вполне достаточно, чтобы
признать его богом!
Но компаньон Ри Варрата, судя по всему, не желал становиться Паир-Са; даже
обещанная кровь белых жеребцов и головы шинкасов его не соблазнили.
Склонившись к Сайри, он вытянул длинную руку, ухватил синдорца за плечо и
рывком поднял на ноги.
- Слушай, парень, ты ведь хотел стать воином? Не сену, не слугой, а
воином? - Сайри молча кивнул. - Ну так запомни: воин сам носит свой меч и
сам чистит своего коня. И никому не кланяется! Понял, нет?
Джамаль улыбнулся, разобрав знакомые интонации Сарагосы. Но Сайри было не
до смеха: сам грозный бог войны, стиснув железными пальцами плечо, учил
его уму-разуму. Не поднимая глаз, синдорец прошептал:
- Ты - Паир-Са, владыка... тебе покорны огненные стрелы... Большая честь
носить за тобой меч...
- Я не Паир-Са. - Скиф встряхнул юношу. - Запомни мои слова, парень: Я -
человек, пришедший из-за моря, из далеких земель, что лежат западней
Джарайма... Слышал о Джарайме? - Сайри молча кивнул; глаза его сделались
совсем круглыми. - Так вот, Джараймом земля не кончается; есть и другие
страны, откуда пришли мы с родичем... с князем Джаммалой, запомнил?
Приплыли на таргаде, с джараймскими купцами. Таргад - это корабль, с
веслами и парусом, большое судно, что разбилось в бурю у Проклятого
Берега. Так мы сюда и попали, я и Джаммала. Так ты и скажешь в городе на
скале, если там будут тебя расспрашивать.
Сайри быстро закивал, а Джамаль с одобрением хлопнул себя по колену.
Разумно, весьма разумно! Коли судьба свела их с этим синдорцем, так пусть
будет в курсе их истории - про князя из дальних земель и его племянника,
выброшенных бурей на амм-хамматские берега. Вполне правдоподобная легенда,
но - увы! - не без изъяна: им предстояло объяснить свое внезапное
исчезновение в ночь трех лун, по дороге в город. Но на сей случай у князя
Джаммалы, сына Гер'гия, были уже заготовлены разнообразные и хитроумные
байки; на худой конец он рассчитывал прибегнуть к мысленному внушению.
- Я все понял, господин, - сказал Сайри. - Ты и твой родич, благородный
Джаммала, приплыли из-за моря, а не спустились с багровой Миа. И ты
желаешь считаться человеком... Да будет так, сын Небесного Вихря! Правда,
я не слышал, чтоб люди - даже из заморских земель! - сражались молниями.
Такое под силу лишь богам!
- А вот про молнии тебе лучше помолчать, - строго произнес Скиф. - Видишь
ли, души болтунов высасывают ару-интаны, а парень, который держит рот на
замке, будет цел и невредим. Возможно, удостоится награды. - Он со
значением приподнял бровь.
- Награды? Я буду молчать, господин, и мне не нужна награда. Разве что ты
позволишь носить за тобой меч и подавать чашу с вином...
- Может, сговоримся на чаше? Подашь, когда будет вино... и повод, чтобы
выпить.
Потрепав юношу по плечу, Скиф выпрямился, присвистнул и погнал жеребца на
холм.
* * *
Но после ужина, когда в высоком темном небе медленно закружилась звездная
карусель, он взялся за Сайри по-настоящему.
"Я на очереди", - думал Ри Варрат, слушая, как Скиф дотошно выспрашивает
синдорца о Петляющей реке, о землях, что лежат на севере, юге и востоке, о
шинкасах и амазонках из Города Двадцати Башен, о Проклятом Береге,
ару-интанах и местных божествах, защищающих людей от злобных демонов.
Он слушал и размышлял над уже поведанным компаньону и над тем, что еще
предстояло рассказать - рассказать столь ясно и убедительно, чтобы тот не
заподозрил измены, не принял правду за ложь, не почуял намека на
предательство или недоговоренность. Эти варвары-земляне были так
подозрительны! Впрочем, напомнил себе Ри Варрат, он и сам теперь землянин
и подвержен всем земным грехам и недостаткам. Вот и сейчас - зачем
подозревать Скифа в недоверии? В том, что компаньон его не поймет или
попытается неверно истолковать сказанное? В конце концов, они были
союзниками... Даже не просто союзниками - друзьями! Боевыми соратниками,
агентами Системы!
"Вернусь, - с озорством подумал он, - заставлю Нилыча принять в штат,
инструктором. Или пойду к Доктору, в помощники..."
Но мысль сия принадлежала уже не Ри Варрату, звездному страннику, а
Джамалю. Джамаль, землянин, сидел сейчас у костра, под высоким и темным
ночным небом Амм Хаммата, Прислушиваясь к торопливому говорку Сайри.
Этот стройный черноглазый юноша был уроженцем лесного края; степи он не
знал и боялся ее - как всякий человек, привязанный к своему клочку земли,
боится неведомого и необозримого пространства, слишком огромного, чтобы
окинуть его единым взглядом. Впрочем, страх перед степными просторами не
помешал Сайри переправиться вместе с родичами на западный берег
извилистого потока, который синдорцы называли Петляющей рекой. За ней, в
лесах, стояли города с крепкими бревенчатыми стенами, и в каждом правил
старейшина либо князь, собравший сотню-другую воинов. Тот, кто платил
князю дань, мог, в случае шинкасского набега, рассчитывать на
покровительство и защиту; не желавший платить брал судьбу в собственные
руки и отправлялся на все четыре стороны.
На самом деле сторон было только две - запад и восток, одна степь и другая
степь. С юга синдорские княжества граничили с горами, где мог прожить
охотник или козопас, но никак не земледелец; на севере, в благодатных
местах, в низовьях Петляющей и по берегам Внутреннего моря, было множество
крупных и мелких держав, царств, королевств, империй и торговых республик.
Синдорцами все эти страны интересовались лишь в качестве сену. Сайри
слышал от старших родичей, что на побережье Внутреннего моря тоже цвели
рощи дурманных деревьев; имелись там и разбойные племена вроде шинкасов,
менявшие души людские на сладкую траву.
Степь, в которой сейчас находились странники, на западе граничила с
Проклятым Берегом и Узким морем, а на юге - с горной страной Мауль. Об
этих местах Сайри не знал почти ничего; слышал лишь, что за морем лежат
Джарайм и другие державы и что корабли их ходят в южные маульские порты
или плывут с товарами на север, минуя пролив, соединяющий Узкое и
Внутреннее моря. К Проклятому Берегу таргады джараймских купцов никогда не
приближались; тут не было ничего, кроме скал, песка, кедров и золотых рощ,
куда шинкасы свозили захваченных в полон.
Кочевые шинкасские кланы мотались по всей степи, то взимая дань с поселков
переселенцев на левобережье Петляющей, то переправляясь через водный
поток, чтобы наловить пленников в синдорских княжествах. Ходили они и на
север, к низовьям реки и Внутреннему морю, добирались до пролива и
маульских прибрежных городов; иногда грабили, иногда торговали
награбленным и невольниками-сену. И лишь одна дорога была для них закрыта
- на юг, где в предгорьях маульского хребта высился город с двадцатью
башнями.
Услыхав об этом, Скиф в задумчивости потер висок и спросил:
- Выходит, они женщин боятся? А почему? Глаза у Сайри округлились.
- Их все боятся, повелитель! Разве ты, владыка над воинами, того не
ведаешь? У них - сила! Большая сила! У них конное войско и пирги, смертные
братья твои! Еще - лучшие скакуны, оружие и башни из камня, какие - прости
мою дерзость! - и самому Небесному Вихрю не сокрушить! А главное, - тут он
понизил голос почти до шепота, словно собирался поведать великую тайну, -
главное, господин мой, с ними благословение Безмолвных, родичей твоих, и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг