великая тайная сила! Все, что забыто в Синдоре, они помнят... помнят к
пользе своей и благу, не отступая перед демонами и слугами демонов, ибо
души их неподвластны злому колдовству. Говорят, что есть в их городе
великие чародейки, не знающие усталости и сна, видящие любого насквозь...
И еще говорят, что им не нужны слова, ибо проникают они мыслью в людские
души, как меч и копье - в мягкую плоть... И могут они повелевать белыми
пиргами и творить заклятья такой силы, что не разрушить их ни Шаммаху с
Хадаром, мерзким шинкасским демонам, ни самим ару-интанам...
"То самое место! - возликовав, подумал Джамаль. - Степь, древний
многобашенный город, полный женщин... и среди них есть такие, которые не
нуждаются в сне и владеют поразительной ментальной силой... силой,
позволяющей защититься от Бесформенных... То самое место! Мир, о коем
ходили легенды по всей Галактике!" Теперь он знал, что не ошибся - еще в
первый раз, во время предыдущего странствия. Если так, его Миссия
близилась к концу - и странствия всех остальных Наблюдателей тоже.
Однако, несмотря на охватившее его нетерпение, он молчал, предоставив
Скифу вести допрос. Молодому синдорцу было известно немногое, и Джамаль не
сомневался, что компаньон выжмет его до конца - и выжмет не раз, отсеяв
зерна истины от шелухи страхов и суеверий. Этот Скиф был дотошным парнем!
Настоящим экспертом - разумеется, в тех делах, которые вызывали его
искренний интерес.
- Говоришь, у женщин - сила? Войско, кони, город из камня и милость богов?
- повторил компаньон, не спуская глаз с Сайри. - Ну а откуда они тут
взялись? Всегда жили в степях? Или пришли из других земель? Может,
спустились с багровой Миа, с Ко или с Зилура?
Синдорец тряхнул головой.
- Нет, господин! Ты ведь знаешь, что там, - он поднял взгляд к звездному
небу, - обитель богов и демонов. А про женщин из города на скале
доподлинно известно, откуда они пришли и почему сидят в каменной крепости.
Случилось то в давние времена, но старики наши помнят... помнят и говорят,
хоть князьям и владыкам нашим те разговоры совсем не по нутру.
- Рассказывай! - велел Скиф. - Правда, я и сам - княжий родич, - тут он с
усмешкой покосился на Джамаля, - но у меня нутро крепкое. Выдержит твои
байки!
Байки оказались забавными. Со слов Сайри выходило, что правили некогда
всеми синдорскими родами взысканные Небесным Вихрем женщины, правили мудро
и справедливо, о чем нынешним князьям да старейшинам вспоминать,
разумеется, не хотелось. В те благословенные времена никто в Амм Хаммате
не слышал об ару-интанах, невидимых демонах, лакомых до человеческих душ;
и нигде, ни на берегах Узкого и Внутреннего морей, ни в далеком Джарайме,
не росли золотые рощи. Что же касается шинкасов, то были они народом
кочевников и торговцев, скитавшихся там и тут в поисках выгоды и
пропитания - как и десятки других племен, не желавших менять стрелы и
боевой топор на плуг и мотыгу.
Потом в мире что-то начало меняться. Видно, ослабла власть Небесного Вихря
и Безмолвных Богов, коим поклонялись и в лесах, и в степях, и в горах, и в
землях, лежавших у Внутреннего моря! Как иначе объяснить, что боги
поделили власть свою над людскими душами и телами со сворой пришлых
демонов? Раньше всякий знал, что после смерти отправится на серебряный
Зилур, в сверкающие чертоги Безмолвных, а тело его, как подобает, сожгут
на костре из душистого дерева хар. Но вдруг оказалось, что плоть и душу
можно разъединить: душа ускользала неведомо куда, в пропасть и тьму,
неподвластная чарам Безмолвных, а плоть продолжала оставаться на земле,
наделенная странной и непостижимой жизнью. Человек, испытавший могущество
ару-интанов, уже не был человеком; он мог дышать, пить и есть, когда
приказывали, но и только. Еще мог работать - грести на таргадах, ломать
камень, копать землю, перетаскивать тяжести. Тело его не ведало усталости,
глаза были мертвыми, и жил он не дольше собаки или коня.
Как Небесный Вихрь, прародитель богов, допустил такое? Или милость его
иссякла, и повелел он Безмолвным, детям своим, отвести взоры от людского
племени? Или даже он, Великий и Всеведущий, не смог справиться с незримыми
демонами, пришедшими в Амм Хаммат прямо из темной бездны зла?
Так думали многие; многие, но не все. Одни предпочитали покориться,
пожертвовать демонам часть, дабы сохранить целое; другие надеялись, что
густые леса или горные ущелья спрячут и спасут их; третьи, подобно
шинкасам, заключили с демонами союз, став слугами зла; иные же, увидев,
как покорны и неприхотливы сену, скупали лишившихся душ у разбойных
племен, поощряя их алчность. Но женщины Синдора, хранившие тайное знание,
не желали ни прятаться, ни покоряться; их вела вера в древних богов и в
колдовскую силу, дарованную им Безмолвными. Тех, кто полагался на их
мудрость, было немного, и малое число уступило большему: взысканные богами
ушли в степь, на другой берег Петляющей реки, оставив народ Синдора
скрываться в лесах. Ушли и унесли с собой свою магию, свои заклятья и
колдовские песни, свое искусство говорить без слов и не спать годами...
Подобных им среди синдорцев больше не рождалось.
Сайри закончил рассказ, и наступило молчание. Миа, багряная луна, низко
стояла над горизонтом, и степь в алых ее лучах казалась коричневой, точно
покрытой запекшейся кровью; по валунам, окружавшим костер, скользили
смутные тени, ветер играл с огненными языками, срывая с них искры,
подхватывая их, швыряя в темные небеса. Фыркали и похрустывали травой
кони, далекий отрывистый рык тха и протяжное подвывание хиссапов тревожили
ночную тишину; где-то на западе слышался тяжкий топот бычьего стада,
спешившего убраться подальше от хищников. Сайри скорчился у огня, обхватив
колени; несмотря на почтение, которое синдорец питал к великому Паир-Са,
Владыке Ярости, глаза у него слипались, рот приоткрылся. Сейчас он
выглядел совсем юным - лет на семнадцать, не больше.
Сомлел парень, подумал Джамаль и, протянув руку, слегка подтолкнул
синдорца в плечо.
- Неважный из тебя сторож сегодня, генацвале. Ложись спи, а я посижу...
посмотрю на небо, поговорю со звездами...
- Со звездами еще наговоришься, - сказал Скиф, приподнимаясь на локте. В
отблесках костра его светлые волосы отливали рыжинкой, зрачки
поблескивали, как две крупные аметистовые бусины. - Надо бы нам сперва
бабки подбить да вешки расставить - так, чтоб каша по одну сторону, а
масло по другую... Ну, привести все в систему, иначе говоря.
- Это в какую такую систему? - поинтересовался Джамаль. - В твою, что ли?
Так мы уже в нее приведены, дорогой. Тебя Нилыч завербовал, а меня -
обстоятельства. Верно говорю?
Компаньон досадливо нахмурился.
- Погоди! Давай-ка закончим сперва с одним, а потом примемся за другое...
- Он бросил взгляд на клевавшего носом синдорца и спросил: - Выходит,
паренек, амазонки наши тебе прямая родня? Или я ошибаюсь?
Голова Сайри качнулась вверх.
- Амма-сонки? Что за амма-сонки, господин?
- Ах, дьявол... Ну, я про женщин из города говорю... про тех, что пришли в
степь из ваших синдорских лесов... Они - твои родичи, так?
- Давно было, - пробормотал Сайри, - давно... Мудрые - те, что не спят -
повелели женщинам брать мужей со всех мест... из леса и с гор, из Мауля и
Ронтара, Хиббы и страны Кирим... Теперь в них другая кровь... нашей -
капля...
Веки юноши опустились, но Скиф не собирался оставить его в покое.
- А как они себе мужей выбирают? Надолго? На время или навсегда? Эй, не
спи! - Он похлопал синдорца по плечу.
- Берут... по-разному... господин... - губы Сайри едва шевелились. - К нам
приезжают... берут... в ночи трех лун... увозят с собой... им не
откажешь...
Внезапно он повалился на бок и засвистел носом, чему-то улыбаясь во сне.
Быть может, увидел свою девушку, ожидавшую на берегах Петляющей реки; быть
может, снились ему городские башни из серого камня и другая
девушка-незнакомка, что обучит из лука стрелять, копьем колоть и мечом
рубить. А может, он просто был счастлив, ибо уберег свою душу от лап
демонов и нашел грозного защитника - самого Владыку Ярости Паир-Са,
спустившегося с багровой луны. Неважно, что покровитель воинов пожелал
называться человеком, пришельцем из-за моря; разве он не явил уже свою
божественную сущность? Разве мог человек метать огненные молнии и рубиться
с целым отрядом шинкасов, слуг зла? Да еще у самой обители их владык,
незримых демонов!
И потому, ощущая на плече своем длань могучего бога, Сайри спал спокойно и
улыбался во сне.
- Ну вот, - проронил Скиф с разочарованием, убирая руку, - а еще сулился
меч за мной носить, коня чистить и чашу подавать! Нет, парень, до первой
лычки ты еще не дослужился!
- Оставь его, - сказал Джамаль, - пусть спит. Он, верно, в твоей морской
пехоте не служил, но дрался хорошо. Совсем молодой, а храбрый! Веришь ли,
меня защищал!
- Я в морской пехоте тоже не служил, - произнес Скиф, вздыхая, - меня в
спецназе натаскивали... - Он снова вздохнул и уставился в костер, словно
высматривая среди пляшущих языков пламени девичье лицо. - Надо бы парня
еще кой о чем расспросить... О белых зверях, к примеру...
- И о ночи трех лун, да? - Джамаль выдержал паузу и добавил: - Не
тревожься, дорогой, не пропадут твои луны. Астрономия - точная наука.
- Вот и поговори теперь со звездами, раз паренек уснул. Выведай, когда все
луны будут над горизонтом.
"Не терпится тебе", - подумал Джамаль, улыбнулся, пожал плечами и повторил:
- Астрономия - точная наука, да я-то не астроном. На Телге меня другому
обучали.
- Чему же?
Он начал добросовестно перечислять:
- Аккумуляции энергии, гипновнушению, основам прекогнистики и ментальной
защиты и всяким другим штукам... ну, таким, которые твой Нилыч называет
психологической трансформацией. Всему, что положено знать Наблюдателю,
ушедшему в поиск.
- Выходит, ты можешь подкачать себе энергии? Прямо сейчас? И шлепнуть о
камень - да так, чтоб напополам? - Скиф покосился в сторону массивной
гранитной глыбы. - Зачем же мы чикались с этим Тха, жирным хиссапом, и его
бандой? Прижег бы им задницы, и дело с концом!
- Это стоило бы мне жизни, дорогой. Ну, не жизни, так тела... Приличная
цена, да? - Джамаль нахмурился, пытаясь сформулировать мысль. - Видишь ли,
смерть, как все в мире, тоже требует времени. Где бы ты ни умер, как бы ты
ни умер - хоть от пули, хоть от топора, хоть от инфаркта с инсультом, -
покойником сразу не станешь. Сердце остановилось, а мозг еще живет...
недолго, минуту-две, но живет. Потом, когда нарушается кровообращение...
- Ты мне лекцию не читай, - буркнул Скиф. - Насчет смерти я - эксперт...
Шесть лет учили, кого и как убивать.
Хорошо учили, подумал Джамаль, вспомнив о позавчерашнем побоище. Вероятно,
лишь один телгани на миллион не потерял бы сознания при виде такой груды
трупов и луж крови... Этот один из миллиона и становился Наблюдателем.
Он покачал головой и произнес:
- Ну, если не вдаваться в подробности, смерть освобождает в моей голове
некий ментальный механизм. Как курок у ружья... Бах! - и выстрел! В этот
миг я способен аккумулировать энергию - любую, до которой дотянусь. Тепло,
свет солнца, электричество... Ты ведь знаешь, что энергии вокруг - океан?
- Скиф молча кивнул; лицо его казалось бледным и напряженным. - Так вот, я
могу собрать ее, сконцентрировать в момент смерти и превратиться в луч - в
такой же, как лучи этих звезд. - Джамаль вскинул глаза вверх, к черному
бархатному амм-хамматскому небу, где сияли тысячи разноцветных огоньков. -
Я стану лучом, - повторил он, - и продолжу свой путь, чтобы родиться на
другой планете, в другом обличье и прожить другую жизнь... Ну, об этом ты
уже знаешь, я рассказывал.
- Каким же лучом ты становишься? - произнес Скиф после долгой паузы,
провожая взглядом улетающие вверх искры. - Рыжим, как пламя костра,
золотым, как солнце, или зеленым, словно древесный лист? Синим, голубым,
красным или желтым? Или серебристым, как диск Зилура? - Он вытянул руку к
восходившей на востоке второй луне.
- Не знаю, - ответил Джамаль, - не знаю, дорогой; став лучом, я ведь не
живу и не вижу себя со стороны. Но мне нравятся оттенки красного, и
хочется думать, что в полете мой луч сверкает, словно алый рубин,
брошенный в ночную тьму...
* * *
С точки зрения Ри Варрата, телгского Наблюдателя, Земля и другие
варварские миры, несмотря на все их достоинства и разнообразие, походили в
одном: их небеса казались ему мертвыми.
Нет, разумеется, эти небеса были великолепны, особенно по ночам -
усыпанные яркими звездами, украшенные разноцветными лунами, в росчерках
магических письмен пылающих созвездий и газовых облаков, затянутые черным
бархатом вековечного мрака... Но красота эта оставалась неживой; провалы
темноты значительно превосходили размерами сияющие искорки света. Да и чем
фактически являлись эти светлячки? При ближайшем рассмотрении - мертвой
материей, гигантскими шарами раскаленной плазмы, ядерной топкой Вселенной,
столь же неодушевленной, как разделявшая их пустота.
Лишь мысли людей могли оживить небо: их представления о том, что
происходит в далеких мирах, воспоминания о виденном воочию или в записях
памятных машин, их уверенность, что они не одиноки во Вселенной, -
уверенность, основой которой служило знание. Не гипотезы и предположения,
как на Земле, а твердое знание! Ибо земной житель, обращая взор к небесам,
мог лишь предполагать, что где-то в безмерных галактических просторах
обитают братья по разуму, друзья, враги, соперники или конкуренты; телгани
же был абсолютно уверен в этом. И посему космос - во всяком случае,
ближнее пространство в две-три сотни световых лет, достижимое для звездных
кораблей, - представлялся ему полным жизни, движения, разумной активности
и энергии - пусть не столь гигантской и буйной, как в недрах звезд, но
подчиненной сознательному распорядку.
Там, в темной и мрачной пустоте, плыли меж звездами цилиндры, диски и шары
беспилотных торговых транспортов; пассажирские лайнеры, уступавшие в
скорости лишь свету, мчались проверенными трассами, облетая за год
субъективного времени полсотни планет; там, вблизи космических баз, сияли
зеркальной броней боевые корабли, похожие на стаю диковинных рыб, на
горсть сверкающих длинных игл, на грозди серебристых пузырьков с
полусферами орудийных башен; там плескались волны невидимого океана
энергии и информации, и несли они из мира в мир звуки и картины, тексты
книг и торговых договоров, приветы, просьбы и обещания, угрозы и
ультиматумы, слова дружбы, любви, неприязни и ненависти. Земля не слышала
их; слишком далекими были звездные голоса, слишком слабым слух варварской
полуцивилизованной планеты на самом краю Галактики.
Вместе с кораблями и лучами связи от звезды к звезде ползли легенды.
Ползли или мчались - обе эти оценки были опять-таки субъективными и
зависели от сроков жизненного цикла разумных существ, обитавших в той или
иной системе. Впрочем, рано или поздно легенды, слухи и мифы достигали
самых дальних звезд, будоража воображение, вселяя надежду или страх,
заставляя сердца сжиматься в тревоге, а глаза - или то, что их заменяло, -
блестеть от любопытства. Слухи эти были отнюдь не безобидными, ибо каждый
из них имел некую первопричину и намекал на возможные последствия - если
не сейчас, так в отдаленном будущем. И потому благоразумные народы копили
их, обменивались ими и пытались отсеять бриллианты истины от шлака
домыслов и шелухи необоснованных гипотез.
Телг, обогнавший Землю на тысячелетия, породил весьма предусмотрительную
расу. И в силу этого телгани предпочитали верить слухам и размышлять над
ними - ибо всякий слух, как не раз доказывала история, мог внезапно
обернуться реальностью. Жуткой или вполне приемлемой, другой вопрос; но
любая из этих альтернатив не устраивала обитателей Телга. Дорого заплатив
за нынешнее свое благополучие, они не любили неожиданностей.
И потому прислушивались к легендам.
Одни из них были вполне безобидными.
Где-то, в центре Метагалактики (если у нее имелся центр) или в пустоте,
разделявшей гигантские звездные острова, обитали Древние. По непроверенным
слухам, они являлись ровесниками расширяющейся Вселенной и, миновав все
положенные стадии развития - дикость и варварство, планетарные и
межзвездные войны, технологический период, объединение и рассеивание, -
находились теперь в фазе вечного ступора. Возможно, эта оценка была
ошибочной, ибо базировалась она на том, что Древние Расы словно бы не
замечали более юных собратьев по разуму и не вмешивались в их дела. Цели
Древних оставались неясными, облик - неизвестным; быть может, они,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг