шевелились, и Джамаль, напрягая слух, разобрал:
Небесный Вихрь, защити нас!
Первая луна, стань преградой,
Вторая луна, стань вратами,
Третья луна, стань башней,
Солнце, дозволь узреть истину!
Обрати замысел злого пылью,
Смой его водами, сожги огнем!
Она шептала заклятие против зла, но ни страха, ни сомнения не было в ясных
ее глазах, и меч ее не дрожал; блестящая полоса стали будто прикипела к
плечу, готовая обрушиться на джарайма.
Тот, похоже, очухался. Теперь он не так походил на Зуу'Арборна; физиономия
дородного джараймского купца была мясистой, с отвислыми щеками и полными
губами, а черты этого оборотня казались более сухими, резкими, словно
прежнее лицо Зуу'Арборна подвергли пластической операции - лишнее срезали,
а кожу подтянули. Он заговорил, и резкий лающий голос тоже отличался от
памятного Джамалю, однако слова были понятны. Правда, звездный странник
ничего не мог сказать о звуках - то ли он слышал речь на одном из земных
языков, то ли на языке Амм Хаммата. Но смысл был ясен; каждое слово эхом
отдавалось в голове, порождая привычные ассоциации.
- Вы Каратели? Сегани? - спрашивал оборотень. И снова: - Вы Каратели?
- Верно он нас вычислил, - усмехнулся Скиф. - Каратели и есть!
Что-то будто бы толкнулось под черепом Джамаля; какие-то шторки в сознании
начали приподниматься, раскрывались потаенные двери, отдергивались темные
завесы, расплывался и редел туман. Словно по наитию, он потянулся к
мерцающему на стене экрану и произнес:
- Ты думаешь, мы пришли оттуда?
Теперь он видел, что экран вовсе не был экраном; всего лишь зеленый круг с
едва заметно подрагивающими краями. Странно, но за его светящейся ровной
поверхностью мнилась пустота - то ли беспредельный океан космической тьмы,
то ли серая пропасть Безвременья. "Врата? - подумал Джамаль. - Окно? То
самое, о котором говорил компаньону старый "механик"? Только не закрытое,
не стянутое в зеленую щель, а распахнутое настежь?"
Оборотень кивнул. Жест был привычный, совсем человеческий.
- Почтение Воплотившимся вашей высокой касты! Мой извлекающий стержень не
подействовал, но мне полагалось проверить... да, проверить... Теперь я
знаю: вы - сархи. Сархи, сегани! Вы Каратели, присланные оринхо, Теми, Кто
Решает, и вы пришли за мной... - Его взгляд метнулся к мерцающей зеленой
поверхности. - Но в чем моя вина? Я ведь не аркарб с шестью ногами и
пустотой в голове... Я все сделал правильно и недостоин погрузиться во
Мглу Разложения! К тому же я обрел себя так недавно... и я трудился во имя
Великого Плана, не жалея сил...
Скиф вдруг поднял голову, отвернулся от пленника и подмигнул. Что-то у
компаньона на уме, догадался Джамаль. Хочет выпытать побольше, пока
оборотень не сообразил, кто есть кто.
- Деревья сгорели. - Скиф встряхнул мнимого Зуу'Арборна. - Ты виноват!
Тебе полагалось охранять их.
- Охранять? Но им не нужна охрана! А я - я всего лишь Посредник-тавал...
одушевленная часть гихара... - Теперь он глядел на непонятный агрегат у
стены, напротив зеленого круга. - Я должен включать его, когда двуногие
черви пригоняют Дающих... Включить, взять нужное, отдать Перворожденным...
таким же, каким был я одну десятую Оборота назад... Вот и все! Таков закон
моей касты!
- Но деревья сгорели! - повторил Скиф. - Ты должен был сообщить.
- Почтение тебе, сегани! Я хотел, поверь мне! Я уже раскрыл двери в
тайо... Но в этой оболочке я уязвим... мы все уязвимы, однако носим ее...
все носим, даже ты и другие Каратели... и садра, и оринхо, Те, Кто
Решает... Я раскрыл дверь и собирался уйти, предупредить, но не успел. Все
случилось внезапно, слишком быстро! Воздух накалился, стал жгуч, как Туман
Разложения, и через три вздоха дар Творца покинул меня... Я не успел! Но я
не виноват! Нет, не виноват! Кто мог представить, что черви, прах земной,
способны на такое?
Внезапным жестом он вытянул руку к входному отверстию, за которым лежала
обугленная земля. Меч на плече Сийи дрогнул.
- Не дергайся, Посредник! - сказал Скиф. - Сейчас мы, Каратели,
поразмыслим и определим, где тебе место - в Тумане, на колу или в брюхе
хиссапа... - Он потер висок, поднял глаза на Джамаля и прищурился: -
Кажется, нам здорово повезло, князь. Как думаешь?
Повезло, молча согласился звездный странник, кивая. Это создание,
принявшее облик Зуу' Арборна, считало их подобными себе - Воплотившимися,
представителями своей расы, сегани, пришедшими наказывать и карать.
Вероятно, оборотень не знал о ментальной защите либо не помнил о ней и
целиком полагался на всемогущество хлыста-разрядника. Раз хлыст не
сработал, значит, явились свои... Да, повезло! Отличный момент для
откровенной беседы с этим Посредником-тавалом!
Тут в голове Джамаля завертелся десяток вопросов сразу-о Воплотившихся,
Перворожденных и Дающих, о Карателях, Посредниках и оринхо, Тех, Кто
Решает, о Великом Плане и Мгле Разложения, о сархах, гихаре и тайо.
Впрочем, многое было ему ясно или почти ясно; он провидел судьбу
Зуу'Арборна, джараймского купца, наверняка попавшего в лапы шинкасов, а
затем - на жертвенную плиту; он догадывался, кто такие Воплотившиеся и
Дающие, и он не имел сомнений в том, что тайо - зона Безвременья,
темпоральный вакуум, сквозь который Бесформенные могли проникнуть в любой
из миров. Ну а что касается двери в тайо... Эта дверь, или окно, или
врата, сияла прямо перед ним!
Еще он полагал, что сложное устройство у стены, названное пленником
гихаром, как-то связано с плитами-датчиками и позволяет экстрагировать
разум приведенных шинкасами жертв. Но только ли разум? Премудрая Гайра -
да и все остальные амазонки - толковала о душе; и, несмотря на
расплывчатость и научную несостоятельность сего понятия, оно
представлялось звездному страннику более высоким и всеобъемлющим, чем
разум. Разум подобен процессору, компьютерному блоку для логических
операций; но, кроме умения рассуждать, человек обладает подсознанием,
инстинктами, чувствами, эмоциями... Наконец, памятью!
Он подумал о памяти и нахмурился. Если это существо, этот Посредник,
впитало разум и овладело душой Зуу'Арборна, если оно ухитрилось принять
обличье джараймского купца, то ему доступны и воспоминания несчастного!
Все, что потерял Зуу'Арборн, обратившись в сену, в живого мертвеца, теперь
принадлежало этой твари: надежды и мечты, радости и тревоги, любовь и
ненависть - вся горечь жизни и вся ее сладость. Самая ценная дань, какую
одно разумное существо могло взыскать с другого.
Но помнит ли он? Помнит ли князя Джаммалу и его светловолосого племянника,
помнит ли девушку, чей клинок сейчас нависал над ним? Помнит ли город на
скале и хедайру, его владычицу? Помнит ли о разбившемся таргаде и своих
матросах - ставших, без сомнения, тоже добычей шинкасов?
Это полагалось выяснить, и немедленно. Владеют ли Бесформенные памятью
своих жертв? И если владеют, то насколько? Что им известно о прошлом
Дающих? Или оно их не интересует?
Джамаль шагнул поближе к пленнику, опустился на колени за спиной Скифа и
пристально поглядел в знакомое лицо. В лицо Зуу'Арборна, джараймского
купца, но не на него самого. Настоящий Зуу'Арборн был сейчас лишенным
души, и гнали его, возможно, на галеры, возможно, в каменоломни - или
туда, где женщины из города на скале, повинуясь заветам Безмолвных,
выменивали сену на золото, ткани и вино.
- Дай спросить, дорогой. - Джамаль потянул компаньона за рукав. Тот молча
отодвинулся и встал рядом с Сийей, сжимая свой лучемет; зрачки его
казались двумя застывшими ледяными шариками. Звездный странник повернулся
к оборотню.
- Ты знаешь, кто такой Зуу'Арборн?
Минутная заминка. Скиф пнул сидящего пониже спины, прошипел:
- Отвечай, гнида! Отвечай Карателю!
Но оборотень только покачал головой:
- Чего ты хочешь, Воплотившийся? Я не понимаю. Я не хочу в Туман! Я...
- О туманах мы поговорим потом, сначала - о Зуу'Арборне. Этот Зуу'Арборн -
твой Дающий, понимаешь? У тебя его лицо.
- Почтение тебе, Каратель! Но при чем тут мое лицо? Я не понимаю... Это же
самая простая трансформация, если не считать первичной формы!
Формы, отметил Джамаль. Какова же эта форма, если она, согласно легендам,
не отличается от бесформия? Но об этом - после; сейчас ему хотелось
выяснить более важные вещи.
- Зуу'Арборн - твой Дающий, - терпеливо повторил он. - Ты помнишь о нем?
Знаешь? И если знаешь, то что? Пленник пожал плечами.
- Все, что захочу, сегани! Но зачем? Разум его скуден и не представляет
ценности. Тебе, я думаю, досталось кое-что получше во время Второго
Рождения... не партнер-варвар с забытой Творцом планеты и не ущербный
разум, какие положены касте Аркарба, а личность Дающего из мира Каар-Те
или Ригола... И потому ты - Каратель, а я всего лишь тавал, Посредник при
механизмах! Ты обрел полноценную индивидуальность, а я - жалкую кучу
предрассудков, дикарских страхов и бесполезных воспоминаний!
- Вот и покопайся в них, в этих воспоминаниях, дорогой, - сказал Джамаль.
- Может, и отыщется что-то полезное.
Он - вернее, Ри Варрат, телгский Наблюдатель - был доволен, ибо в этот миг
совершил великое открытие, столь же важное, как обретенная им защита.
Индивидуальность! Пусть это не являлось синонимом души, зато определяло
цель Бесформенных в привычных ему рамках, в категориях не теологии, но
психологии. Разумеется, телгской психологии, гораздо более развитой, чем
земная. Индивидуальность была одним из стержневых ее понятий, включающим
комплекс сознательного и подсознательного, рационального и иррационального
- всего, что позволяло разумному существу осознавать себя личностью. И
соплеменники Ри Варрата давно знали, что это качество нельзя отождествлять
с разумом. У них имелись мыслящие машины, вполне разумные по всем
человеческим меркам, но лишенные индивидуальности; и эта армия покорных
слуг молчаливо свидетельствовала о том, что разум и самосознание -
различные вещи.
Несомненно, Бесформенные, так же как мыслящие роботы Телга, были лишены
индивидуальности, но жаждали ее обрести. А заполучив это сокровище - путем
самого беззастенчивого грабежа! - не слишком интересовались прошлым
ограбленных.
И зря!
Джамаль следил, как меняется лицо пленника, блуждавшего сейчас среди
воспоминаний Зуу' Арборна, джараймского купца. Среди бесполезных
воспоминаний, дикарских страхов и жалких предрассудков...
Он поднял палец, призывая Скифа к осторожности, и тот протянул руку над
плечом оборотня.
Вовремя!
Глаза Посредника вдруг вспыхнули, он дернулся и попытался привстать, но
Скиф рявкнул: "Сиди!" - и придавил его к полу. Теперь мнимый Зуу'Арборн
глядел на Джамаля снизу вверх, оскалившись, словно угодивший в капкан
хорек; щеки его внезапно отвисли и побледнели, черты смазались и начали
расплываться.
- Ты не Каратель, не сегани! - прохрипел он, извиваясь в могучих руках
Скифа. - Теперь мне ясно, отчего у тебя нет плаща сегани, нет круглого
шлема и жезла власти! Я вспомнил, все вспомнил! Ты - двуногий червь,
Джаммала, варварский князек! Со своим ничтожным отродьем! Вы не сархи, не
Воплотившиеся, не Каратели, вы оба - прах земной! Жалкая мразь из стада
Дающих! Но как... как же... - взгляд оборотня метнулся к хлысту, потом -
на лицо Сийи, на ее сверкающий меч. - Так вот в чем дело... - пробормотал
он. - Самки... самки из пещер на востоке... проклятые твари... те, что
бесполезней праха...
- Тут ты немного ошибся, дорогой, - сказал Джамаль, пощипывая бородку. -
Ну, раз ты меня припомнил, отчего бы нам не потолковать? Как двум старым
знакомцам? - Он выдержал паузу и покосился на мерцающий зеленый круг. -
Скажи-ка мне первым делом...
* * *
Спустя полтора часа допрос был завершен.
Это существо с обличьем Зуу'Арборна боялось страданий и уничтожения, и
ужас заставлял его говорить. По его словам, Перворожденные Сархата,
отделившиеся от плоти Творца, не испытывали страха смерти, но те, кто
получал индивидуальность, приобретали вместе с ней и все присущее человеку
- или иному существу, выступавшему в роли Дающего. Это касалось даже самой
низшей касты, рабочих-аркарба, которым были предназначены ущербные
личности, извлекаемые из Дающих хлыстом-разрядником.
Итак, оборотень страшился и говорил; правда, не всему сказанному стоило
верить. Джамаль - или скорее Ри Варрат, - временами подключая свое
восприятие эмпата, ощущал, как всплески страха, презрения и ненависти
сменялись злорадством. В такие моменты взор его обращался к Сийе, и над
головой пленника свистел клинок; обычно это помогало.
Гихар, загадочный аппарат у стены, как, впрочем, и предполагалось,
оказался ментальным сканером замедленного действия, связанным с
плитами-алтарями. Сеанс разрядки и полноценного переноса индивидуальности
Дающего в разум сарха был весьма долог, сложен и требовал неукоснительного
соблюдения ряда процедур. Прежде всего Дающему полагалось пребывать в
счастливом неведении, в состоянии полной прострации и расслабленности, и
тут падда - или приготовленные из золотистых листьев снадобья - были
незаменимы; они погружали в эйфорический сон, туманили разум
блистательными миражами, ломали волю к сопротивлению. Этот наркотик
использовался и самими сархами, и Воплотившимися, и Перворожденными; но с
какой целью и как, Джамаль понять не сумел и прекратил расспросы.
Практиковалось и несколько способов частичного извлечения душ - при помощи
того же гихара, настроенного на быстрое сканирование, либо
хлыста-разрядника. Дающие в этом случае превращались либо в покорных и
нечувствительных к боли атарактов, либо в полных дебилов, подобных
амм-хамматским сену. К таким же или более фатальным результатам приводило
и потребление больших доз наркотика, особым образом приготовленного и
постепенно разрушавшего нейронные связи в мозгу; процесс этот был
необратим, скор и, как правило, заканчивался смертью.
Однако ментальный образ личности, сраженной ударом хлыста, не
рассматривался сархами как полноценная индивидуальность. То был всего лишь
грубый суррогат, не сравнимый даже с душой и разумом несчастного
Зуу'Арборна, варвара и дикаря, представителя примитивной архаической
культуры. Только медленное и тщательное сканирование позволяло уловить все
нюансы, извлечь все детали, перенести в разум Перворожденного весь спектр
эмоций Дающего, одарить его полным, драгоценным и пленительным ощущением
собственного "я". Не всем сархам выпадало такое счастье; были касты с
ущербными душами, простые шестиногие работники-аркарба, чью участь от
Второго Рождения до смерти определял и предписывал Великий План Сархата.
Об этом Плане допрашиваемый не ведал почти ничего - толковал о каком-то
Куполе Истины, о миге откровения, о жарком огне, что пылает множество
тысячелетий внутри Священной Сферы. Ничего не знал он и о способах
перемещения в тайо, зону Безвременья, ни о самой зоне или о Древних Расах
и их причастности к Сархату. Он воплотился лишь несколькими днями раньше,
и небогатый интеллект джараймского купца определял его место в иерархии
Плана - место подчиненного, место живого придатка гихора или иного
механизма, который поручат ему Те, Кто Решает - Воплотившиеся из касты
Оринхо. План был для него великой абстракцией, божеством, подобным Творцу,
порождающему новых сархов; но об этом Творце он знал ровно столько же,
сколько о самом Плане.
Однако это существо, этот Посредник между Дающими и Перворожденными, этот
Харон, перевозивший души людские через Стикс, с залитого солнцем
амм-хамматского берега в преисподнюю Сархата, обладал потрясающим
высокомерием! Ему не хотелось умирать, и страх физического уничтожения
сделал его разговорчивым; однако его переполняли презрение и ненависть.
Тут он не пытался ни хитрить, ни лгать, и слова его были синхронны с
потоком эмоций: все звездные расы, уже разысканные Сархатом или подлежащие
утилизации в будущем, являлись для него червями, ничтожным прахом, пылью,
не достойной ни сожаления, ни упоминания. Если о чем и стоило сожалеть,
так о несправедливости природы, одарившей ничтожных тем, в чем она
отказала высшим.
Оставив оборотня под присмотром Сийи, Джамаль и Скиф отошли посовещаться -
к той стене, на которой мерцал зеленый круг. Его края ритмично
подрагивали, и казалось, что за этой изумрудной переливчатой завесой дышит
огромное существо - великан, дракон или иная сказочная тварь,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг