миражей, не имевших отношения к реальности.
Однако в реальности или во сне он должен был объяснить случившееся - если
не встревоженному обсидиану, так себе самому. Он искал объяснение странной
аномалии и не находил его; вновь и вновь он прикасался мыслью к двум
огонькам, мерцавшим в радужном клубке Амм Хаммата, исследовал натяжение
соединявших с ними струн, прислушивался к их слитной мелодии - мерным
ударам колокола на фоне долгой протяжной ноты, подобной звуку горна,
отпевающего вечернюю зарю. Звуки и тактильные ощущения, связанные с двумя
путниками, чувство теплой шероховатости и прохладной стеклянистой
гладкости оставались прежними, но их огоньки потускнели.
Или это ему только казалось?
Он обратился к другому пестрому клубку, к Фрир Шардису - с известным
напряжением, которого требовало сканирование двух миров сразу. Огонек,
мерцавший там, был неизменен; темно-оранжевый, он ассоциировался с
неприятным цветом ржавчины или плохо обожженной глины, чему не приходилось
удивляться: женщина, гостившая в Шардисе, была рыжей и не вызывала у него
ни малейших симпатий. Вернее, интереса; симпатий он не испытывал ни к
кому, за исключением обсидиана и двух-трех его помощников.
Впрочем, рыжая шардисская клиентка могла принести сейчас пользу -
разумеется, не сама по себе, а в качестве контрольного образца. Он выделил
ее ноту, тонкий писк скрипичной струны; потом ощутил маслянистую
скользкость, внутренний жар, сладковатый запах тления, вкус переспелой
дыни. Наконец, сравнил блеск огоньков.
Темно-оранжевый горел, как полагалось, ровным и ярким светом,
свидетельствуя, что у рыжей все в порядке. Но стоило ли ожидать иного?
Фрир Шардис был миром безопасности и спокойствия, где путнику-клиенту
ничто не угрожало, кроме скуки - да и в том лишь случае, если он
оказывался без денег. Но сей вопрос его не интересовал; деньги, как,
впрочем, и претензии клиентов, оставались на совести обсидиана.
Он присмотрелся к амм-хамматским огонькам, сравнивая их яркость и блеск с
горевшей в клубке Фрир Шардиса темно-оранжевой искрой. Нет, он не ошибся,
не пал жертвой иллюзии! Огни странников, пребывавших сейчас в Амм Хаммате,
потускнели: фиолетовый аметист казался почти черным, цвет алого рубина
стал багрово-красным, словно камень разглядывали сквозь матовое стекло.
Последняя ассоциация заставила его вздрогнуть.
Матовое стекло! Или экран, ослабивший его восприятие - по крайней мере
отчасти в том, что касалось цветовых оттенков, яркости и блеска.
Конечно, это тоже было субъективным ощущением, однако мысль об экране не
оставляла его. Он вновь и вновь возвращался к этой идее, пытаясь прощупать
незримый барьер, понять его природу и причину.
Какой-нибудь прибор или препарат? Случалось, в Мире Снов находили и то, и
другое - не только находили, но и забирали с собой, превращая в реальность
в земном измерении. Ему приходилось слышать о странном аппарате связи,
Решетке, доставленной из Эгонды; о фрир-шардисских Стражах, миниатюрных
идентификаторах личности; о зайримских серебряных кольцах и звенящих
угольно-черных кристаллах Ронтара, коим специалисты Системы пока что не
нашли применения. С одной из таких находок он был хорошо знаком -
бетламин, обнаруженный в Шшане, мире крылатых гипнофедингов, позволял
снимать усталость и две-три ночи обходиться без сна. Он пользовался
бетламином уже несколько месяцев без всяких неприятных последствий, хотя
случалось, что у других сей препарат вызывал кошмарные видения.
Предположим, размышлял он, амм-хамматские странники нашли некое
устройство... Нет, не устройство; вряд ли аборигены столь архаичного и
дикого мира, нелепого сна об амазонках и городах с каменными башнями,
способны создать нечто сложное, подобное Стражу или Решетке. Значит,
препарат, какое-то снадобье, воздействующее на психику... Предположим, они
нашли его и оказались столь легкомысленными, что рискнули провести
испытание на себе... И вот - результаты! Матовый экран, ментальный барьер,
тускнеющие огни! Счастье, что он все же способен их различить; в противном
случае оба путника застряли бы навсегда в пестром клубке Амм Хаммата!
Но вскоре он отбросил идею о снадобье или неведомом лекарстве. Она
казалась слишком нереальной по двум причинам: во-первых, аметист был
опытен и осторожен и вдобавок наделен врожденным даром дайнджера,
позволявшим предвидеть опасности; ну а во-вторых... Во-вторых, гипотеза о
неведомом препарате выглядела, по его мнению, слишком легковесно; он
чувствовал, что истинная причина должна быть куда более серьезной и
весомой. Во всяком случае, дело заключалось не в нем, ибо гостью Фрир
Шардиса он видел с прежней отчетливостью, хотя следить за двумя мирами
сразу было непросто.
Итак, он уяснил, что амм-хамматские странники подверглись какому-то
воздействию - непонятному и, быть может, угрожающему либо безвредному; оба
эти предположения имели право на жизнь. Значило ли это, что он должен
вернуть их к реальности? Пробудить от сна, перенести в земной мир,
разрушить защитные коконы, выяснить причину странной аномалии, взвесить ее
последствия?
Такой властью он не обладал, поскольку пароль не был назван; а значит,
решение о том, вернуть ли путников или оставить в Амм Хаммате, возлагалось
на обсидиана.
Он доложил ему; поведал все, не скрывая ни своих затруднений, ни возникших
гипотез, ни возможных альтернатив. Обсидиан, вытащив из кармана трубку,
долго набивал ее табаком, еще дольше раскуривал, что-то бурчал под нос - о
демонах и золотых рощах, о запахах, способных свести с ума, об агенте
Скифе, романтике-чечако, о торговом князе, притворщике и авантюристе.
Наконец он выпустил к потолку клуб сизого дыма, насупил брови и сказал:
подождем!
Глава 8
CTPАHHИK
Покачиваясь в седле, Ри Варрат, телгский Наблюдатель, озирал длинную
каменистую морену, протянувшуюся с юга на север. Крупные валуны, заросшие
кустарником и мхами, походили на стадо мамонтов, прилегших отдохнуть;
мелкие торчали из мягкой степной почвы подобно клыкам затаившихся под
землей драконов. Место, разумеется, было тем самым - гряда гранитных глыб,
за ней - ручеек и следы шинкасских кострищ, а у одного - куча изрубленных
трупов, над которыми уже наверняка потрудились хищники. Но об этом
неприятном зрелище звездный странник сейчас не вспоминал; у него имелись
другие причины для размышлений. И потому он держался в стороне, на время
оставив Скифа; раздумья требовали покоя, одиночества и тишины.
Ри Варрат покрутил головой, окидывая взглядом всадниц, ехавших походным
строем в сотне метров от него, и одобрительно кивнул. Не десяток, не два,
как рассчитывал Скиф, - целый турм! Маленькая армия под началом суровой и
предусмотрительной Рирды, Сестры Меча! Правда, были тут лишь люди и кони,
без Белых Родичей; звери запаха падда не выносили и не приближались к
побережью. Зато скакунов хватало - и под седлами, и под вьюками, и
запасных, и запряженных в повозки с припасами, катапультами и прочим
боевым снаряжением. Дона ок'Манур, первая леди народа Башен, проявила
щедрость, снарядив их не в пример лучше Зуу'Арборна, джараймского купца. С
другой стороны, Зуу'Арборн не собирался штурмовать обитель демонов, и
двести воительниц, связки стрел и горшки с горючим маслом были ему ни к
чему.
Во все дни и ночи странствия к Проклятому Побережью Джамаль испытывал
непривычное чувство покоя и удовлетворения. Он обладал натурой страстной и
непоседливой - как на Телге, истинной своей родине, так и во всех
последующих воплощениях. Особенно в этом, последнем, когда ему так повезло
- родиться картлийцем! Страстность и непоседливость не исключали терпения,
взвешенной осторожности и разумного оптимизма; и те, и другие качества
были совершенно необходимы любому из Наблюдателей, отправляющемуся в
поиск, который мог занять несколько столетий. Солидное время даже для
телгани, чей век был долог, словно у библейских пророков!
Но сейчас Джамаль был доволен и спокоен. Счастье дважды улыбнулось ему: он
нашел легендарное место Силы, планету, о которой ходили слухи по всей
Галактике; и он сумел воспользоваться своей удачей. Путь сюда оказался
неблизким, и самой важной остановкой на нем была Земля - а если говорить
определенней, кудесник Доктор; ну так что с того? Все-таки он сюда
добрался... Добрался! И теперь в памяти его, надежно запечатанный и
защищенный незримой броней - той самой, что крепче гор Мауля! - хранился
алгоритм перестройки нейронных связей, метод ментального кодирования,
способ естественной защиты мозга от посягательства чужих и алчных сил.
Было полезно призадуматься над тем, как подобные вещи стали известны в Амм
Хаммате, мире хоть и легендарном, однако не могущем похвастать развитой
культурой. Опираясь на свой опыт телгского Наблюдателя, Джамаль мог
предложить целых две гипотезы, вполне логически стройные и
непротиворечивые. В антропологии и этнографии Телга существовало понятие о
Древе Рас - гуманоидных рас, ибо другие, в силу сложности взаимопонимания
и контактов, были изучены не столь тщательно. Уже первые телгские
экспедиции, обыскавшие сотню-другую самых близких звездных систем, нашли
разумных; и, к изумлению звездоплавателей, они оказались в семи случаях из
десяти гуманоидами. Существа эти, находившиеся на самых различных стадиях
развития, обитали в мирах, похожих на Телг, Землю или Амм Хаммат,
вращавшихся у желтых и красных звезд; подобные светила, классов G и К в
земной терминологии, были достаточно стабильны и горячи, чтоб породить
жизнь, и насчитывались в Галактике миллионами.
В дальнейшем, расширяя сферу своей экспансии, телгани убедились, что
первоначальный вывод верен. Всюду, где были подходящие условия, возникал
разум; и во многих случаях его телесная оболочка выглядела вполне
привычной: две руки, две ноги, одна голова, бинокулярное зрение,
дыхательный аппарат с парой легких, кровеносная система и традиционный
способ размножения. Сей отрадный факт доказывал, что Телг не является
досадным исключением из правил, но вписывается в некую общую
последовательность галактической жизни, столь же закономерную и
определенную, как классификация звездных объектов.
Тогда-то, пять или шесть тысячелетий назад, и возникла гипотеза о Древе,
до сих пор не подтвержденная, но и не отвергнутая. Предполагалось, что
гуманоидная жизнь во Вселенной - либо, во всяком случае, в Галактике -
имеет общее происхождение или единые корни и ствол. Правда, насчет корней
и ствола мнения ученых-телгани расходились; ортодоксы считали таковыми
общность физико-химических условий на планетах желтых и красных звезд,
тогда как их более смелые коллеги кивали на Древние Расы, приписывая им
божественный акт творения двуногих - да и всех прочих тварей, начиная от
амеб и трилобитов и кончая мамонтами, обезьянами и крокодилами.
Все, однако, сходились на том, что ствол в определенное время начал
ветвиться, ибо вариации все тех же физико-химических условий приводили к
весьма тонким генетическим изменениям, к различию в психологии, морали,
восприятии мира и целей, ради которых человек свершал свой путь из утра
надежд в ночь небытия. В результате одни народы, подобные жителям Телга и
Земли, выбирали дорогу экспансии, овладевая сначала ресурсами собственной
планеты, а затем отправляясь к звездам; другие предпочитали не столь
активный образ жизни, без роботов и звездных кораблей, зато в единении с
природой; третьи прозябали в варварстве. Были и гедонистические
цивилизации; достигнув определенного прогресса (обычно - наладив вечное и
безотказное автоматическое производство), они резко ограничивали
рождаемость и снижали численность населения, увеличивая тем самым долю
гарантированных каждому благ. Имелись, наконец, и агрессоры - не столь
таинственные и страшные, как Бесформенные, ибо цели их были ясней ясного.
Таким образом, всякая ветвь на Древе и всякая раса имели свои особенности
и причуды, свои достоинства и недостатки, не препятствующие, впрочем,
контактам и конфликтам, а также межвидовому скрещиванию, торговому обмену,
туризму, дипломатии и тайной разведке. Что же касается паранормальных
свойств, то они были распределены статистически равномерно среди всех
гуманоидных рас, и ни одна из них не могла похвастать сколь-нибудь
значительным числом субъектов, обладавших подобными талантами. Эмпаты,
наделенные особой чувствительностью, еще встречались, но
предсказатели-прекогнисты, телекинетики, подобные Доктору, или личности с
могучим и явным ментальным даром рождались крайне редко, однажды в
поколение, и являлись повсюду не правилом, а исключением из правила.
Редкостной и не всегда желанной аномалией подобно двухголовому монстру или
уродцу с ушами на месте глаз.
Но были же всякие особенности и причуды! И почему бы в Амм Хаммате одной
из них не проявиться самым любопытным, самым многообещающим образом? В
силу тех же естественных причин, по которым одни расы стремились к
звездам, другие предпочитали покой и затворничество, а третьи находили
патологическое удовольствие в создании и применении смертоносного оружия,
сокрушавшего, в конце концов, их самих?
Такова была первая гипотеза Ри Варрата, исключавшая иные влияния, кроме
природных сил и обусловленных ими генетических мутаций. Но была и вторая;
предположение, вытекавшее из мифов о пришествии Небесного Вихря и детей
его, Безмолвных Богов. Эту легенду поведал Джамалю компаньон, и она
заставляла призадуматься. Ни ару-интаны, ни Безмолвные не ассоциировались
у народа Башен с ревом и грохотом космических кораблей, с пламенными
языками в небесах, с летательными аппаратами любой формы и конструкции. И
демоны, и боги явились по-тихому, без молний и грома, без огненных зарниц,
туч пыли и прочих спецэффектов. Что касается демонов - или
предположительно Бесформенных, - то они, согласно распространяемым в
Галактике слухам, проникали в чужие миры сквозь зону темпорального
вакуума. Но если амм-хамматские боги являлись не мифом, а реальностью, то
их пришествие было таким же таинственным, беззвучным и неощутимым, как
демоническая атака. Да, таким же! Выслушав от Скифа пересказ сей истории,
звездный странник обратился к ее первоисточнику - к Сийе, а затем - к
Тамме, к Рирде и самой премудрой. Они утверждали, что Небесный Вихрь был
столь же незрим, как Безмолвные Боги; понятие о вихре являлось скорее
аллегорией, чем реальным образом.
Но кто мог в старину, в золотой век Амм Хаммата, явиться сюда из серой
мглы Безвременья? Кто мог научить избранных общаться без слов и внимать
беззвучному божественному гласу? Кто был способен сделать так, чтобы
талант сей, закрепленный в генах, передавался из поколения в поколение, от
матери к дочери? Кто даровал Видящим интуитивное искусство тонких
ментальных операций, способность воздвигать в подсознании телепатический
барьер - стену, непроницаемую для демонов?
Древние? Но почему?
Древние не вмешивались в дела младших рас. Но, быть может, их преследовало
чувство вины? Быть может, Бесформенные являлись их порождением, некой
страшной ошибкой, которую они желали искупить? Искупить, подсказав будущим
жертвам дорогу к спасению?
И эти легенды о Бесформенных и о планете, населенной
женщинами-телепатками, слухи, что расходились от звезды к звезде, из мира
в мир, подобно волнам от брошенного в пруд камня... Слухи оказались
реальностью, но что было их первопричиной? Источником, где они родились и
откуда ушли в свое долгое странствие? Во всяком случае, то был не Амм
Хаммат, где ничего не ведали об инозвездных пришельцах, космических
перелетах и системе галактической связи. Значит, источник являлся внешним;
и, судя по скорости распространения информации, таких источников было
несколько. Быть может, тысячи - некие автоматические устройства или
разумные существа, способные поймать луч связи в полете и добавить то,
чего не посылалось... Слух, намек, подсказку...
Ри Варрат, звездный странник, вытер внезапно вспотевший лоб и превратился
в Джамаля, в человека, довольного тем, что он уже имеет. Не все загадки
решаются сразу, подумал он, не все тайны падают ниц при первом же натиске
разума, и лучше часть секретов завещать будущим поколениям, дабы они не
потеряли интереса к жизни. К их числу относились, например, контакты с
негуманоидами, многие из которых тщательно оберегали свои тайны, и в
первую очередь все, что было связано с их физиологией и способами
размножения. И недаром! Воспроизводство потомства являлось ахиллесовой
пятой всякой расы, и враг, проведавший этот секрет, мог доставить массу
неприятностей. Впрочем, телгских Наблюдателей чужие интимные тайны не
интересовали. Их целью являлся поиск защиты, и теперь, когда она найдена
одним из них, можно было поискать что-то другое. Скажем, того, кто
распускал слухи в Галактике, кто подсказал насчет Бесформенных и защиты от
них, выяснить, когда подсказал, зачем подсказал.
Он прищелкнул пальцами, будто ставя точку в своих раздумьях, и помчался в
голову колонны, к Скифу и суровой Рирде ап'Хенан. Судя по всему, компаньон
в его отсутствие не скучал, ибо рядом с ним ехала Сийя. Златовласая Тамма
не пожелала отправиться в эту рискованную экспедицию - к сожалению или к
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг