- Кто был с вами в приемной? Видер?
- Он.
- Наверное, сердится, что я предпочел сначала увидеть тебя?
- Кто и когда на вас сердится, шеф? Тем более Видер. Вы же ему платите
втрое больше, чем мне.
- Он стоит этого, Хис.
- Я понимаю: сомалийские руды?
- Не только. Он физик, Хис. А наше время - век физики. Проведи-ка его
на "островок уединения", достань виски и скажи, что я сейчас выйду.
Не переодеваясь, в том же халате, Рослов - Трэси подошел к зеркалу и
мысленно усмехнулся: на него глядел шеф банды налетчиков, тот же гибкий и
подвижный, несмотря на торс тяжеловеса-борца, не молодой, но и не старый,
умевший в свои шестьдесят казаться моложе на двадцать лет, в каждом своем
движении хищник; только вместо синей матросской фуфайки на нем пестрел
цветастый персидский халат. "Еще держусь", - с удовлетворением подумал
Трэси. "Сволочь", - прокомментировал Рослов и в чужой, ненавистной шкуре
не спеша прошел в неожиданно открывшуюся дверь, хотя в ней не было ни
кнопок, ни ручек. "Фотоэлемент", - успел подумать он и шагнул навстречу
поднявшемуся с ближайшего кресла долговязому блондину с русой бородкой и в
очках с тоненьким золотым ободком. Игер-Райт ничего не думал, он просто
шел, как хозяин навстречу слуге, высоко, очень высокооплачиваемому слуге,
но оплата в данном случае интересовала лишь слугу, а не хозяина. Он даже
не счел нужным одеться для разговора с ученым, терпеливо поджидавшим его,
наверно, более часа. Он не разглядывал и зала, в котором все было "не
делово" и "не кабинетно", а столики с напитками и сгруппированные возле
них кресла напоминали "островки уединения", о которых Игер-Райт говорил
Хису. Здесь Игер-Райт, несмотря на халат и голую волосатую грудь, был
все-таки Игер-Райтом, а не Трэси; "выдающимся финансистом", а не атаманом
шайки морских пиратов; владельцем одной из богатейших вилл в Южной
Калифорнии, а не дирижером сомнительных операций, участники которых
называли его весело и дружелюбно "шеф".
- Я подготовил все материалы, профессор, - вежливо сказал Видер.
"Опять профессор", - удивился Рослов и тут же получил разъяснение.
- Брось "профессора", сынок, - поморщился Трэси. - Профессор - это
учитель. Профессор я для таких же тузов с мошной, потому что больше их
смыслю в передовой науке, вернее, в том, как выгоднее и лучше ее
использовать. А ученых, которым я плачу, мне учить нечему. Им я
приказываю.
- Слушаю, сэр.
- Отбросим и "сэра". Разговор на равных. Я спрашиваю - ты отвечаешь. Не
понимаю - объяснишь. Только не забирайся в научные джунгли - я не магистр
и не бакалавр. И не упрощай: читаю не только комиксы.
Игер-Райт помолчал, позволяя Рослову оценить положение: разговор пойдет
о Селесте, об этом знают оба, и оба к нему готовы.
- Селеста - разведчик другой планетарной цивилизации. Таково всеобщее
мнение, - начал Трэси.
- Не всеобщее, но бесспорное. И даже не планетарной, а, может быть,
галактической.
- Значит, в любой момент собранная на Земле информация может оказаться
в распоряжении этой цивилизации?
Видер подумал и ответил, скрывая недоумение:
- Теоретически - да. Но Селеста существует семь тысяч лет, если принять
за основу наше летосчисление и правдивость высказываний. С не меньшей
вероятностью можно допустить и большее долголетие: почему семь, а не
восемь или сто восемь? А вдруг проблема надежности информария рассчитана
не на тысячи, а на миллионы лет? Таких допущений можно сделать сколько
угодно. Информация Селесты поступала и продолжает поступать по адресу его
отправителей. Поступление информации прекратилось, но информарий не
уничтожен. Цивилизация, создавшая Селесту, давно погибла, а селектор
работает вхолостую. Ни одно из этих допущений не позволяет говорить об
угрозе для человечества.
- А для частных лиц или организаций?
- При неуправляемых контактах - да. Даже для государств. Но угрозу
можно предотвратить специальной договоренностью, как, скажем, ядерную
войну.
- Не проще ли уничтожить сам информарий?
- Как уничтожишь нечто невидимое и невещественное? - удивился Видер. -
Судя по опубликованным данным, Селеста даже не газ, а незнакомый нам вид
энергии.
На этот раз Трэси ничего не спросил, он молча сосал сигару, позволяя
Рослову читать его мысли: "Можно, конечно, раздуть кампанию,
популяризирующую прямую или косвенную угрозу Селесты. Можно даже создать
партию на этой платформе и протащить своего кандидата в губернаторы или в
сенат. Потребуются крупные, очень крупные капиталовложения... А в итоге?
Нуль. Можно пощупать лобби в Вашингтоне. Продвинуть проект изоляции
Селесты, подбросить его делегату в ООН, а под щитом изоляции попробовать
легальные собственные контакты... Долго и дорого. Не окупится".
А вслух он спросил:
- Кто, по-вашему, возглавит контакты? Институт Мак-Кэрри? ЮНЕСКО?
- Едва ли, - усомнился Видер. - Думаю, выше. Может быть, даже
непосредственно Совет Безопасности.
- С правом вето?
- Вето понадобится, когда правительство какой-нибудь страны попытается
использовать Селесту в своих интересах. Уже поговаривают о создании
особого цензурного комитета под эгидой ООН.
- Для политической информации?
- Не думаю, - покачал головой Видер; очки спрятали не очень
почтительную усмешку во взоре. - Политическую информацию, - повторил он
убежденно, - вообще исключат. Наверняка. Но иногда и научная может служить
делам и замыслам, от науки далеким.
- Не глупо, - сказал Игер-Райт и спросил, как показалось Рослову, сам
не веря в то, что спрашивает: - А, скажем, особые часы информации для
экономического прогресса? Я имею в виду интересы коммерческих фирм.
Видер уже совсем невежливо усмехнулся:
- Вам, я думаю, незачем говорить о том, как трудно сейчас хранить
коммерческие тайны. А с вмешательством Селесты тайн вообще никаких не
будет. Вы можете представить себе последствия?
Опять не ответил Трэси, и опять Рослов услышал его безмолвный ответ:
"Кто-кто, а уж я-то могу представить эти последствия. Мальчик прав:
никаких "экономических часов" тоже не будет. Но любой цензурный комитет
составляется из людей, а стоимость любого из них исчисляется в долларах".
- Тогда забудем об этом, - сказал он вслух.
Видер искренне удивился:
- На что же вы меня ориентируете?
- На то, что сказал. Забыть о нашем разговоре и о Селесте.
- А институт Мак-Кэрри? Вы же хотели послать меня в секцию физиков. - В
голосе Видера дрожало разочарование.
Живот Трэси всколыхнулся от смеха.
- И пошлю, - услышал Рослов. - Только ты забудешь об этом как можно
прочнее. И никаких дневников и писем. Селеста снимает все
документированные записи. И мысли, если их много. Но я перехитрю его.
Решение будет принято сразу, без размышлений. Зря потраченное время,
сынок, обходится слишком дорого. А виноватый заплатит.
Последней реплики Трэси Видер не понял, но понял Рослов. Игер-Райт
оценивал бурно и бесполезно прожитую ночь: он не прощал и не простил. И
когда Рослов увидел темные кресла амфитеатра и золотое небо в стеклянных
полотнищах "переговорной", он тут же спросил:
"Слышал?"
В сознании откликнулось:
"Конечно".
"Как ты оцениваешь информацию?"
"Как сигнал опасности. В будущем".
"Трэси умен".
"Как враг".
"Ты уже научился отличать друзей от врагов, - засмеялся Рослов. - Не
упускай его из-под наблюдения".
"Я не наблюдаю. Я улавливаю мысли, если они посылают волну достаточной
для приема мощности".
"А если его решение будет внезапным?"
"Решение - уже мысль. Все зависит от ее интенсивности".
Селеста ответил и отключился. Рослов сразу почувствовал этот мгновенный
и, как всегда, неожиданный обрыв связи. Шатаясь от усталости, он вышел на
срез острова. Полицейский пропустил его без опроса, и Рослов подошел к
белой глянцевой кромке скалы, где клубящаяся рыжая пена заполняла
неширокую водную гладь между гаснущими на подводных коралловых волноломах
высокими океанскими волнами и белым обрывом рифа. Позолоченная синева неба
висела над ним, и где-то, высоко или низко, близко ли, далеко, в его
чистейшей тиши таился "некто", невидимый и неощутимый, неподвластный ни
природе, ни человеку, и все же не враг, а друг.
27. ЦЕПНАЯ РЕАКЦИЯ
Рослов застал Янину в слезах. На тарелках стыли гренки с поджаренной
ветчиной, а в больших чашках - кофе по-варшавски, восхитительно
приготовленный Яниной.
- Пришел... - всхлипнула она и перекрестилась мелким крестом у лица.
- Совсем сценка из сентиментального фильма. Несчастная жена встречает
пропадавшего всю ночь пьяницу-мужа, - сказал Рослов. - Я, между прочим, не
знал, что ты верующая.
- Я же католичка, Анджей. Выросла в религиозной семье. Но у меня это
просто привычка, условный рефлекс.
Рослов вытер ей слезы ладонью, хлопнул по спине, как девчонку в
туристском походе, сказал весело:
- У супругов Кюри религиозных рефлексов не было. И у нас не будет. Тут
такие пироги, Янка...
Рассказать он не успел. Прожужжал телефонный зуммер. Звонил Корнхилл:
- Уже позавтракали? Нет? Поторопитесь. Внизу в холле все зазимовавшие
здесь репортеры. Мертвый сезон их не пугает. Откуда узнали? Понятия не
имею. Люди мои не болтливы, но кое-кто, вероятно, не утерпел. Словом, мы
со Смайли и вы с мисс Яной - первые жертвы на пиршестве людоедов. Но до
пиршества надо договориться. Мы сейчас подымемся к вам по служебному ходу,
чтобы ненароком нас не перехватили у лифта.
В номер Корнхилл и Смайли вошли без стука, сразу захлопнув дверь.
- Проскочили, - облегченно вздохнул Корнхилл. - В гостинице о ночном
рейде знают все, от портье до бармена. Что же вы хотите от репортеров? Они
жаждут подробностей - откуда появились налетчики, чего хотели и чего
добились.
- И кто возглавлял их, - добавил Смайли.
Корнхилл поморщился:
- Не торопись. Об этом и речь. Я бы не упоминал Игер-Райта.
- Почему?
- Трэси никогда не рискует зря. Отправляясь в поход, он наверняка
обеспечил себе непробиваемое алиби. Никого из нас не обрадует привлечение
к суду за диффамацию. Подождем новостей из Лос-Анджелеса.
- Я уже знаю их, - сказал Рослов. - Вчерашний прием на вилле в
Санта-Барбаре был отменен из-за внезапного сердечного припадка у хозяина.
За пять минут до съезда гостей его в бессознательном состоянии отвезли в
клинику доктора Хиса, а после соответствующих процедур рано утром вернули
домой. Кто видел это, не знаю, но подтвердят многие, начиная с дежурной
полицейской охраны и кончая ночным персоналом клиники. К тому же все это
уже удостоверено и местной и лос-анджелесской печатью.
- Селеста? - понимающе спросил Корнхилл об источнике сведений Рослова.
Тот кивнул.
- Вместо Игер-Райта назовем неизвестного полиции человека в синем
матросском свитере и темных очках.
- Он был без очков, - сказал Смайли.
- Тем лучше. Нет смысла даже упоминать о сходстве. Об этом все равно
никто не напишет, а устное сообщение так или иначе дойдет до Трэси. Что за
этим последует, кто-кто, а Смайли отлично знает.
- А мне зачем знать? - с вызовом спросил Рослов.
- Чтобы не торопиться с разоблачениями.
- Ну а если потороплюсь?
- Ничего не выиграете. Во-первых, я, как начальник полиции, официально
опровергну любую попытку разоблачения, а во-вторых, лично вы Игер-Райта в
глаза не видели - портреты его не публикуются, следовательно, даже о
сходстве говорить у вас нет оснований.
- Селеста подтвердит не сходство, а тождество.
Корнхилл с сожалением взглянул на Рослова.
- Вы, может быть, великий ученый, мистер Рослов, но плохой политик.
Спросите хотя бы у Смайли, выгодно ли сейчас восстанавливать против себя
калифорнийского мультимиллионера? Я имею в виду не вас лично, а ваше
детище. Институт еще не открыт, и стоит ли множить число его противников?
Вы думаете, их нет?..
Вынужденный согласиться, но предельно обозленный, Рослов отвечал на
вопросы журналистов сквозь зубы и очень кратко.
- Что вы думали, доктор Рослов, когда передавали ответы Селесты
налетчикам?
- Ничего не думал.
- Поясните.
- Я передавал их машинально, как обычно в состоянии ретрансляции. Но
запомнил все. Подробности вы уже знаете от Корнхилла.
- Вы сообщили о нападении вашему правительству?
- Зачем? Это частный случай, находящийся в компетенции местной полиции.
- Как вы оцениваете ее действия?
- Как своевременные и результативные.
- А что вы скажете о "преступлении века"?
- С таким вопросом вам лучше обратиться непосредственно к
заинтересованным лицам.
- Еще вопрос, доктор Рослов. Почему Селеста, безразличный к
человеческой этике и морали, стал на сторону закона, а не его нарушителей?
Вопрос был тонкий и, как говорится, с "двойным дном". Ответить можно
было с полезной рекламой Селесте или насторожить его недоброжелателей.
"Может, отшутиться? - подумал Рослов. - Или сказать просто: не знаю,
Селеста, мол, феномен еще не разгаданный, символический "черный ящик",
черт его знает, почему и зачем". Но, подумав, все же решил высказать свое
соображение: ведь прочитать его могли не только лавочники, но и ученые. К
сожалению, он не предполагал, что лавочники окажутся инициативнее.
- Общение с Селестой позволяет мне сделать одно, может быть и спорное,
заключение, - сказал он. - К контактам с человеком Селеста пришел заранее
запрограммированный, с ненасытной жаждой информации, свободный от решений,
диктуемых человеку механизмом его эмоций. Но Селеста - это
саморегулирующаяся и самопрограммирующаяся система. Постепенно общение с
человеком, взаимный информативный обмен обогащает программу хотя бы за
счет присущих человеку эмоций. С каждым контактом Селеста как бы
"очеловечивается". Отсюда и свойственные не машине, а человеку решения.
Все высказанное Рословым и его спутниками журналисты добросовестно
запечатлели на своих портативных магнитофонах и побежали на телеграф. А
прибывший к концу этой импровизированной пресс-конференции Барнс заметил с
присущей ему желчной назидательностью:
- Зря вы раздули эту историю. Как бы не пришлось потом пожалеть.
- Но мы не назвали Игер-Райта, - сказал Корнхилл.
- Дело не в именах, а в цели налета. Я понимаю: сенсация. Десять
миллионов долларов не будут отняты у калифорнийских банков. Но меня,
честно говоря, волнует больше судьба будущих контактов с Селестой.
- А что же им угрожает? - удивился Корнхилл.
- Вы - полицейский, Корнхилл, и рассуждаете как полицейский. Для вас
предотвращение, хотя бы с помощью Селесты, преступления такого масштаба -
доблесть. Но не окажутся ли газетные отклики на эту, допустим, доблесть,
метафорически говоря, первым дымком разбуженного вулкана? Рослов
улыбается... Спросите, Корнхилл, почему он улыбается? Как-то мы обсуждали
с ним один вполне вероятный вариант понимания контактов с Селестой. Что ж,
Игер-Райт уже показал этот вариант. На юридическом языке он называется
раскрытием охраняемой законом секретности и к науке никакого отношения не
имеет. По-моему, ваша болтовня подсказала его сотням тысяч читателей.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг