Чувствую, что не боятся тебя - отсюда и все беды.
- Я не Гога с Магогой, чтобы от меня людям шарахаться, - сказал Жихарь
и чуть не заплакал.
- Ладно, что-нибудь придумаем. Будь проще - и люди к тебе потянутся! -
важно сказал водяной черт, словно век занимался княжескими делами. - Как
там Демон существует? Оклемался или нет?
Жихарь невольно расхохотался и даже утешился. На свадьбе Демон Костяные
Уши, как старший по возрасту (свету белому ровесник), назначен был
тысяцким; побратимы же новоиспеченного князя пребывали в звании простых
сватов и дружек. От такой чести Демон возгордился неслыханно и взмыл в
небо, да так высоко, что достиг областей, где всякий воздух кончается и
начинается вечный мороз. Там Демон мигом застыл в ледышку и рухнул вниз,
где ему суждено было разбиться на мелкие кусочки. Но гуляли, к счастью, не
в княжеских палатах, а на берегу пруда - чтобы было где остужать хмельные
головы. Демон туда и ухнул, а Мутило кинулся доставать. К вечеру тысяцкий
оттаял, пришел в себя, но стал малость заговариваться, а демонята, уже
приспособившиеся к почтовой службе, жаловались потом, что, мол, папаша
стали какой-то отмороженный.
- Оклемался, - сказал Жихарь. - Только во время разговора пальцы
врастопыр держит, - и показал, как именно держит нынче пальцы Демон
Костяные Уши.
Выпили и за отмороженного. Водяник навалился на людскую стряпню - после
зимней спячки все равно чем брюхо набивать.
- Может, пару утушек изловить да зажарить? - предложил Мутило, видя,
сколь быстро изводится закуска.
- Не вздумай! - нахмурился рыжий князь. - Они сейчас гнезда вьют, я
всякую охоту на это время запретил...
- Это ты своим запретил, - сказал Мутило. - А щуке попробуй запрети!
Она такой визг подымет! У меня, гляди, вон какой рубец остался!
- Не боятся они тебя, - подковырнул Жихарь. - А ведь Гремучий Вир на
моей земле - стало быть, и законы мои...
- Под водой живут не законом, но обычаем, - заметил водяник. - Ладно,
это все пустословие, давай про родословие. Всякий князь, известное дело,
свой род к богам возводит. Вот и про тебя века через два-три сочинят, что,
мол, Перуну внучек, Яриле сыночек...
- Уже сочиняют, - нахмурился Жихарь. - Дескать, дочка мельника из-за
меня здесь утопилась, а сам мельник одичал с тоски и превратился в ворона
здешних мест...
Мутило хлестко всплеснул перепончатыми лапами:
- Ну люди! Ну ума у них! Откуда же на озере взяться мельнице с
мельником!
Это же не запруда! Однако терпи, раз героем стал. Еще и не такое про
себя услышишь... Если доживешь до беззубых лет... Высоко залетел, надо
быть скромнее. Вот мне по молодости, помнится, предлагали одно озерко -
далеко-далеко на восходе. Там не озеро, а целое пресное море, по нему в
бурю и волны морские ходят. Так я отказался.
- А чего так?
- Волны, говорю, ходят в бурю человек знает какие и рыбацкие лодки
переворачивают в холодающую воду. Утопленников полно. А я здесь и с
одним-то замучился каждый день ему заделье придумывать, чтобы глаза мне не
мозолил. Там же таких целая ватага. Ну, мой-то старательный, скоро будет
на чин водяного испытание держать, найдут и ему водоем...
- Постой, постой! Так водяники, выходит... Вон как! Чего же про тебя
говорили, что ты полукровка, ведьмин сын?
- Люди говорили, - уточнил Мутило. - Люди. Вы вечно все переврете...
Сам ведь такой же... Брехло, хоть и князь... Не может у водяника с
человеческой бабой, даже и с ведьмой, быть потомства.
- Это верно, - согласился Жихарь и потряс бутылью, словно от этой
тряски зелена вина могло прибавиться. - Все мы врем и подвираем, а правду
только вино и способно выгнать на свет. Ведь и меня не ведьма поедучая в
печку пихала, а простая старушка. Квелый да чахлый был я во младенчестве,
вот она меня из разбойничьей избы забрала и к себе принесла лечить, а я по
глупости на весь лес орал: "Кот и Дрозд, спасите меня!" Бабка меня
обмазала тестом и сунула на лопате в печь - чтобы, значит, дошел до полной
силы... После этого полагается дитя еще поганым корытом накрыть, а потом
из-под корыта достать, будто бы заново народившегося. Но тут прибежали Кот
с Дроздом, видят такое дело, собрались бабку зарезать по обвинению в
людоедстве, да она того не дожидалась: в окошко сиганула, как молодая. А
потом сочинили и про ведьму, и про мои малолетние подвиги...
- Правда и без вина вылезет, - наставительно сказал Мутило. - Меня
маленького та же самая бабка сюда, на Гремучий Вир принесла от родимчика
пользовать водою с лунной дорожки. А люди подумали, что топить. Базлали
так, что я перепугался, со страху бабке чуть нос не откусил, затрепыхался
и в воду ухнул. О чем, кстати, не жалею. На земле бы я уже давным-давно
состарился и помер. А в воде и человек медленно движется, и время не скоро
идет. Хорошая ведь бабушка была, ославили ее зря...
Выпили за необоснованно ославленную бабушку. Зелено вино, употребленное
в достаточном количестве, помаленьку разогнало грусть-печаль. Жихарь этим
решил воспользоваться.
- Вот еще что, - сказал он. - Просьба к тебе от всего Многоборья. За
боями и трудами оскудела наша казна. Так вот, нельзя ли моим людям для
поправки жизни устроить на твоем озере рыбный промысел? Просеку прорубим,
проторим прямую дорогу, будем рыбу солить, коптить, торговать... Ну, тебе
жертву каждую весну, как положено - лучшего коня...
Мутило задумался. Потом показал Жихарю кулак - но не в смысле угрозы, а
в смысле отказа - просто из-за перепонок водяник не может собрать пальцы в
кукиш.
- Вот тебе - промысел, - сказал он, - Знаю я ваши промыслы. Во-первых,
твои ухари тут все выловят под метелочку. Сети сплетут такие, что малек не
уйдет. Потом, чтобы озеру не пропадать, начнут на берегу какие-нибудь
пакости делать - например, кожи дубить. И потечет в Гремучий Вир всякая
дрянь, так что даже лягушки отравятся. А под конец люди и сами поселятся -
бани построят, отхожие места возведут, начнут стирать, лишних котят да
щенят топить...
- Не допущу! - грохнул кулаком Жихарь.
- Ты не вечный, - возразил водяник. - А озеру еще многие века быть! Эх,
отчего вы такие жадные?
Жихарь ничего не ответил и только глядел на водяника с большим
изумлением.
Вместо придурковатого водяного черта перед ним вдруг предстал мудрый и
твердый вождь маленького племени, готовый за это племя биться до последней
капли зеленой крови. А он-то думал, что запросто уговорит Мутилу
подмахнуть урядный договор...
- Ну, сейчас, по весне, у вас голодуха, - смягчился Мутило. - Присылай
людей с возами, с коробами - насыплем, так и быть. Соседей надо выручать.
А чтобы строиться-селиться, даже не думайте. Деньги он замыслил на вольном
озере зарабатывать! Хорош друг!
Пристыженный Жихарь разлил последние капли.
- Сам видишь, что со мной престол делает, - пожаловался он. - Весь я не
в себе и себе не хозяин... Только где же денег купить?
Мутило опять задумался, но уже над другим.
- Утоплого, что ли, за вином сгонять... Эх! - неожиданно крикнул Мутило
и даже подпрыгнул на лавке. - Размять надо кости! И тебе, князенька,
необходимо развеяться! Пошли на Полелюеву Ярмарку! Давно я не ходил в
люди, не красовался в торгу!
- Вот говорят: Полелюева Ярмарка, Полелюева Ярмарка, - заметил Жихарь.
- Ото всех я слышал про нее, а сам ни разу не видел. Во младости все
как-то ноги не доходили, нынче дела замучили...
...Полелюева Ярмарка была ярмарка не простая, но чудесно обретенная.
Много лет назад парнишка по прозванию Полелюй нанялся на три года в
ученики к известному в те времена колдуну Орлыге. Орлыга простоватого
парня до волшебных кощунов не допускал, составлению снадобий не учил, а
гонял три года по хозяйству, как проклятого. Работником Полелюй оказался
старательным, не вороватым по причине все той же простоватости, и Орлыга,
колдун в общем-то не самый вредный, наградил его за труды расписным яйцом.
Наказал яйцо разбить только тогда, когда работник вернется в родное
село.
Но простоватый Полелюй не утерпел и, сильно проголодавшись на обратном
пути, решил кокнуть яичко на лесной поляне, где и отдыхал. И стоило яйцу
разбиться, как вокруг изумленного паренька зашумела, загудела ярмарка,
закрутились карусели, воздвиглись лавки и загорланили лавочные сидельцы,
расхваливая свой нехитрый товар, забегали многочисленные покупатели вкупе
с мелкими жуликами и крупными воротилами. Главное - никто из этого народа
не удивился, очутившись вдруг в незнакомом лесу - Полелюй стоял среди
пестрого и шумного торга, разинув рот...
Если бы дело происходило в сказке, то к нему подошел бы неведомый
человек и предложил свернуть ярмарку обратно в яйцо, а взамен потребовал
того, что Полелюй дома не чаял. Так в сказках всегда бывает. А в жизни
простоватый парнишка рот захлопнул, пораскинул мозгами и объявил народу,
что кабы не он, Полелюй, то ярмарка бы продолжала томиться в скорлупе
неведомо сколько, и поэтому ему, Полелюю, полагается десятая часть со
всякого барыша.
Сперва толпа хотела растерзать парня за дерзость, но потихоньку стали
люди припоминать, что да, тесновато было в яйце, торговля не расширялась,
перекладывали, по сути, деньги из одного кармана в другой, давненько не
завозили свежего товару, и даже монеты от частого хождения по рукам
давным-давно истерлись.
Кроме того, в силу чудесных свойств расписного яйца, поляна оказалась
на ничейной земле, непонятным образом раздвинув рубежи многоборских и
прочих владений. Стало быть, никакому князю ничего платить не надо - ни
даней, ни пошлин. Такие места по стародавнему обычаю именовали почему-то
"обжорными зонами". Сам Полелюй объявлять себя князем благоразумно не
стал, а согласился принять звание ярмарочного старосты, да вдруг и повел
дело с таким размахом, что ярмарка его имени скоро прославилась во всех
окрестных землях, не прекращаясь ни на день - кроме самых заповедных
праздников...
Выходит, правильно колдун Орлыга не учил его чародейным делам,
способности у Полелюя были к другому, а до известного торгового заклинания
"Товар идет - деньги ведет, деньги идут - товар ведут", он и сам природным
путем додумался. Еще до того, как седая бородища выросла...
- На ярмарку... - Жихарь задумался. - Ну... Я как-то и не собирался
даже...
И жену не предупредил... Мошна, опять же, пустая...
- Подарок привезешь - простит, - заверил его Мутило. - И народ там
всякий собирается - может, и узнаешь чего про свое родословие... Что же
касается денег - будут тебе и деньги, коли исполу со мной торговать
согласишься...
- Да хоть лягушек бонжурцам продавать. Только надо бы вернуться, свиту
мою оповестить, - сказал Жихарь. - А то подумают еще, что утопился я в
Гремучем Виру с горя и безденежья... Я ведь из дому в больших сердцах
уезжал...
- Князь во князьях, - с вреднейшей отравой в голосе сказал Мутило. Он
вышел на мостки и заорал: - Эй, господа караси! Изволите ли меня, владыку
подводного, на ярмарку отпустить? Согласия вашего спрашиваю!
Тотчас же поверхность озера покрылась множеством пятнышек: то были
открытые рыбьи ротики.
- Чего? - водяной приложил лапу к ушной дырке. - Не слышу! Молчат -
стало быть, согласны. Ну и человек с вами. Утоплый, за меня остаешься на
хозяйстве...
- Постой, - сказал посрамленный князь. - Полелюева Ярмарка - не ближний
свет. Если бы нам туда еще затемно выйти... А то явимся к шапочному
разбору.
С этими словами богатырь повернулся лицом к лесу, приложил ко рту
ладони и крикнул:
- Калечина-Малечина, сколько часов до вечера?!
- Целая дюжина! - откликнулся из чащи визгливый голос.
(В тех краях, где Калечина-Малечина не водится, люди вынуждены узнавать
время с помощью всяких мудрых устройств, водяных капель и мелкого песка.)
- Всего-то? - огорчился Жихарь.
- Не гунди, не пешком пойдем, - дерзко утешил его Мутило. - Решил я
тебе полное доверие оказать...
Водяник, несмотря на перепонки, засунул два пальца в рот и оглушительно
свистнул.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Чуть не в каждой галерее Есть картина, где герой Порываясь в бой
скорее, Поднял меч над головой.
Генрих Гейне
Кони любят, когда человек их купает, зато плавать не ахти горазды.
Конечно, при нужде конная дружина реку пересечет - особенно если известны
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг