стал бочком подкрадываться к двери.
Но тут кулак его сам собой разжался, кожа на ладони лопнула, и
окровавленный стебелек шлепнулся на пол. Богатырь отступил, облизывая
раненую руку.
- Ты все-таки кто будешь? - проворчал он.
- Да, мы имеем право знать имя того, кто грозит нам смертью, -
поддержал его Принц.
А Лю Седьмой промолчал - и так, видно, знал.
- Что ж, - сказал незнакомец. - Некоторые в здешних краях наградили
меня дурацкой кличкой Мироед. Какая глупость! Они бы, пожалуй, и доктора
Фауста объявили кулаком...
- Ничего не понимаю, - сказал Жихарь. - Какой такой кулак? Чей кулак?
- Сэр Мироед весьма древнее существо, и общаться с ним следует на языке
древности, - прошептал Яр-Тур, а потом, направив палец на Мироеда, хрипло
и гнусаво, безобразно растягивая слова, процедил: - Ты мне очень не
нравишься, парень. Очень не нравишься. Ты весь какой-то плохой. Нам с
тобой вдвоем слишком тесно в Додж-Сити. Желательно мне, чтобы ты поскорее
унес свою поганую рожу из салуна старого Боба Мак-Гроу, иначе мои люди
надерут тебе задницу, как они сделали это с твоими паршивыми койотами,
потому что я здесь босс, усек?
Мироед несколько раз хлопнул в ладоши:
- Великолепно, так оно все и было. Но, как говаривал примерно в те же
годы великий Клинт Иствуд - "Джон Уэйн не может выстрелить в спину, а я
могу".
Что с удовольствием и сделаю. Так как же все-таки насчет смерти, ребята?
Учтите, я далеко не каждому даю право выбора.
Бросаться на него было бесполезно, они это уже знали. Будимир ходил как
чужой. Не мычал и не телился, поскольку он все-таки птица, а не крупный
рогатый скот.
Принц решительно отстранил Жихаря и шагнул вперед.
- Я, разумеется, желал бы погибнуть в схватке с достойнейшим из
противников.
- Браво, браво! - Мироед глумливо раскланялся. - Иного ответа я и не
ожидал. Пожалуйста, выбирайте!
Он взмахнул рукой, я вдоль стены выстроились десятка три воинов.
Некоторые были в железных доспехах, подобных тем, что носил когда-то
Яр-Тур, другие закрывали грудь лаковыми черными пластинами и сжимали
недлинные, слегка изогнутые мечи, были голоногие герои с конскими гривами
на шлемах, были чернокожие поединщики в шароварах и тюрбанах. Один из
возможных Принцевых супротивников был одет лишь в медвежью шкуру и
угрожающе потрясал простой дубиной, а еще один, в странной пятнистой
одежде, держал наперевес толстую трубу неясного назначения. Туловище его
перекрещивали загадочные ребристые ленты.
- Это все мороки, доблестный Яо Тун, - шепнул Бедный Монах. - Несколько
капель собачьей крови немедля изгонят их.
- Ни один из ваших выкормышей не годится мне в противники, - сказал
Принц, вскидывая и без того гордую голову. - Невелика честь победить
призрака, а еще меньше того - быть сраженным мнимой рукой. Дайте мне
соперника из плоти и крови.
- Вы все еще воображаете себя королем, юноша? Вы считаете, что вашего
вызова не достойны ни Аякс, ни Бу Волосатый Носорог, ни даже сам старина
Арни? Верно сказал когда-то один умный лицедей: "В Америке невозможно
ставить Шекспира, ибо в представлении актеров король - это такой парень,
который время от времени нацепляет корону и залезает на трон".
- Вы в совершенстве владеете древним слогом, сэр Мироед, но я мало что
понял...
Пока Мироед с издевательским наслаждением объяснял Яр-Туру, что он имел
в виду, Лю Седьмой управился с призрачным воинством.
Мироед поглядел на образовавшееся пустое место и сказал:
- Это ничего не значит. Род и вид смерти я определю сам. Ну, а ты,
рыжий наглец, какой бы хотел видеть свою погибель?
Не задумываясь и не кривя душой, Жихарь молвил:
- А хотел бы я, дядюшка, помереть глубоким старцем, весьма преклонных
лет, в своей постели, на пуховой перине, и чтобы вокруг толпились дети,
внуки и правнуки, чтобы плакали и причитывали: "Деда, деда, не помирай! На
кого ты нас, горемычных, оставляешь?"
- И это нетрудно. - Мироед опять взмахнул короткопалой рукой, и на том
месте, где стояли недавно разномастные поединщики, воздвиглась здоровенная
кровать под балдахином. Вокруг кровати толпилась едва ли не сотня народу,
от седых мужиков до бесштанных детей. Все они в голос рыдали и расписывали
достоинства Жихаря при жизни, так что шум поднялся неимоверный. А пуще
всех убивалась по богатырю маленькая старушка, скоропостижная вдова. -
Ложись - и через малое время скончаешься от старости, как и желал.
- Я так не согласен! - закричал Жихарь, стараясь перекричать скорбящих.
- И завывают они как-то не от души, притворяются, и вообще, гляди,
исчезать начали...
- Ах, опять эта старая желтая обезьяна, - досадливо скривился Мироед. -
Но я вам не жалкий драбаданский колдун. Хорошо, я и тебе дам возможность
выбрать, шарлатан с Востока.
Лю Седьмой переломился в поклоне.
- Если бы уважаемый Мяо Ен смог поставить прямо здесь хрустальную
колонну толщиной с двухсотлетний кедр, который я посадил на горе
Вэйхушань, а вершину колонны увенчал каменной плитой, это было бы
достойным путем ухода, согласным с принципом Дзынь.
- Ну-ка, ну-ка... - Мироед заметно оживился, потирал культяпые руки.
- Я, несовершенный, лягу у подножия этой колонны. Пусть иногда, раз в
тысячу лет, сюда прилетает птичка И, чтобы поточить о колонну свой клювик.
И когда колонна наконец подломится, плита погребет под собой ничтожного
червяка, каковым я и являюсь в свете вашего несомненного и ничем не
омраченного великолепия...
- Вот ты и попался, старый пройдоха! И колонна, и камень, и птица - все
будет настоящим!
Мироед ворожил довольно долго, пока не возникла прозрачная колонна и на
вершину ее лег гробовой камень.
Бедный Монах сел у подножия колонны, развернув свой дырявый зонтик.
Не заставила себя ждать и птичка. Птичка была здоровенная, побольше
Будимира, клювик она себе завела вроде топора. Пернатая тварь стала точить
клювик, на зонтик посыпалась хрустальная крошка. Наконец удовлетворенная
птичка улетела, а Лю Седьмой расстелил циновку и улегся поудобнее.
- Куда, куда? - закудахтал Мироед вслед птичке. Что-то пошло не так,
как он задумал.
- У меня есть много времени, чтобы заняться распространением знаний и
укреплением добродетелей, - похвастался Лю Седьмой. - Жбан рисового вина и
вечность - много ли надо странствующему поэту? А высокомудрый Мяо Ен,
слушая болтовню Бедного Монаха, преисполнился гордыни в ущерб вниманию. Я
же сказал: раз в тысячу лет будет прилетать птичка! И, хотя пташка явно не
та, которая требовалась по уговору, это не намного приблизит мою кончину.
С этими словами Бедный Монах вытащил свою железную флейту и весело на
ней зачирикал.
Мироед весь сделался красным, даже одежда.
- Довольно! Сейчас вы умрете один за другим!
Он указал рукой на Принца, и Яр-Тур, согнувшись пополам, опустился на
черный мрамор.
- Подожди! - закричал Жихарь. Он уже однажды хоронил побратима и знал,
что занятие это невеселое. - Зачем тебе наша смерть?
- А зачем мне ваша жизнь? Тайну жалкой вылазки выжившего из ума
Беломора я и так узнал, и вам нипочем не догадаться, каким образом. Ну,
взойдет эта звезда - и что? Мне ведь безразлично, разинет змей пасть,
увидев Полуденную Росу, или не разинет. То, что мне полагается, я рано или
поздно съем.
К умирающему Принцу подошел Будимир. С петушиного клюва капала кровь.
"Так вот почему гадская птичка не вернулась! Петух с чайнецом
сговорились!
- дошло до Жихаря. - Ладно, Лю Седьмой мудр, да и я не валенок".
- Ты же самого главного не знаешь, дядюшка Мироед! Там, где звезда
остановится...
- Не смейте, сэр Джихар! - прохрипел Яр-Тур. - Иначе я прокляну вас, и
вы даже не успеете добежать до той самой осины, как тот...
- Помалкивай, ради тебя, дурака, стараюсь! - с нарочитой грубостью
сказал Жихарь. Принц застонал и сомлел. - Отпусти его - не пожалеешь...
Мироед хмыкнул.
Лицо Яр-Тура порозовело. Возле Принца хлопотал Будимир, лечил его
по-своему.
- Там, где остановится звезда, закопан древний волшебный меч по
прозвищу Полироль! - Откуда богатырь выкопал этот Полироль, он и сам не
знал. - Так вот, таким мечом можно весь мир напластать ровными кусочками и
кушать себе помаленьку. Что его целиком-то в рот пихать? Недолго так пасть
порвать или подавиться. Нам этот меч, сам понимаешь, ни к чему, а тебе в
самый раз...
- Слушаю, слушаю, - сказал Мироед.
- Значит, так. Встанешь прямо под звездой, потом пройдешь три сотни
шагов на полдень. После того поворотишь на закат и отсчитаешь еще двести
шагов.
Отсчитал? Дальше ступай на восход, туда еще тысяча шагов, далековато,
но потерпишь. Ну, наконец, остается пройти всего-то полтораста шагов на
полночь, и меч Полироль - твой. А еще лучше - отпусти нас, мы его сами
выроем и тебе принесем... Батюшка ты наш, - добавил богатырь после
некоторого раздумья.
- Вы подлый предатель, сэр Джихар, и я убью вас при первой же
возможности, - сказал очнувшийся Принц.
- Возможности такой у несостоявшегося короля не будет, - ласково сказал
Мироед. - А вот умрет он, обуянный ненавистью, - это хорошо. И ты, рыжий,
умрешь, терзаясь малодушием. И старая обезьяна околеет, сознавая свою
беспомощность. Я никого не отправляю туда со спокойной душой.
- Да все ты врешь, - просипел Жихарь. - Может, ты никакой и не Мироед,
вон у тебя и ротик маленький... Ты, дядюшка, вор и самозванец!
- А вот погляди, - сказал Мироед и распахнул рот пошире давешних ворот.
- Подойди и полюбуйся.
Жихарь подошел. "Все равно помирать - запущу-ка я туда свою ваджру,
может, она ему беды наделает. Славно как я его приложил - вор и
самозванец! Откуда и слова взялись?"
Зубы у Мироеда были белые, крупные, частые и острые. У людей таких не
бывает, да и не у всякого зверя встретишь. Миры-то грызть - не кисель
хлебать.
Богатырь заглянул в глубину пасти. Там была чернота, усеянная мелкими
звездами. Среди звезд плыли, кружась, шары разной величины и расцветки.
Иные были покрыты дымом, сквозь дым проглядывали очертания морей и
земель.
Иногда эти шары с грохотом сталкивались.
"Значит, не самозванец, - подумал Жихарь. - Не соврал. Вон та бедулина
похожа на полный месяц, но не совсем похожа, на месяце таких зарубок нет...
А кинусь-ка я сам туда - и все дела!"
Но не успел Жихарь изготовиться к прыжку рыбкой, как мимо головы его
пролетело что-то горячее и пестрое.
Богатырь успел дернуться назад, и вовремя: Мироед с треском захлопнул
рот.
- Нет, вы у меня так легко не отделаетесь, - сказал он. - Меч я теперь
и сам найду, а если даже ты наврал про шаги и стороны света - тоже не
беда. Я приму облик местного владыки и прикажу моим людям перекопать всю
страну.
Нельзя быть хитрее меня, ибо и сама хитрость - всего лишь одно из моих
многочисленных порождений.
"Ах, Будимир, Будимир, что же ты наделал? - простонал про себя Жихарь.
- Как же теперь с солнышком-то получится?"
Мироед схватился за брюхо и заревел. Рев его пригнул людей к полу. Даже
Святогор в свои лучшие годы, бросаясь в бой, не мог зареветь громче.
Жихарь подошел к мучителю и покровительственно похлопал его по больному
месту. Богатырская рука, к его удивлению, не сократилась, как бывало
несколько дней (или лет) назад. Не мог Мироед в одно время страдать и
колдовать.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг