медленно, пока Жихарь не сказал:
- Ну, теперь ему не дотянуться. Сначала они подумали, что начался
горный обвал. Потом сообразили - это ревет пораженный в родительских
правах варкалап. А может быть, его припекло как следует или молоко в
грудях загорелось, как предсказывал Жихарь, только забушевал гранитный
гермафродит, заплакал, забился башкой об скалу.
- Смотри ты, чувствительный какой! Завалит он нас тут, тварюга...
- Это не беда, - заявил Принц. - Здесь такой ужасный сквозняк, что
наверняка есть другой выход. Нам остается только бежать вперед, а сэр
Будимир со свойственной ему любезностью осветит нам путь.
И недолгим оказался этот путь сквозь каменную толщу, никто по дороге не
приставал, не завывал и не пугал, прячась за поворотами. Будимир сиял
ровно и надежно. Но на свет выходили все равно с опаской, хотя там ничего
страшного не было.
Впереди расстилалась зеленая равнина, кое-где потревоженная невысокими
холмами. Солнце светило как надо, никакой туман глазу не препятствовал,
высоко над головами трепетал не окаянный Демон, а просто жаворонок.
"Проскочили", - подумал Жихарь, но через плечо все-таки плюнул.
- А где же горы?
Но никаких гор не было. На том месте, где они, как им казалось, вышли
из пещеры, стоял Пропп, вроде бы недавно вытесанный со всем возможным
тщанием, и так-то ласково улыбался.
- Привал, - объявил Жихарь. - Поклонимся дедушке сказкою. Так и быть,
пожертвую самую заветную - берег для большого застолья, для почетного
пира, да уж ладно...
На самом же деле новеллу Жихарь же и сочинил.
- Было это давно и неправда. Жил на свете богатырь. На мечах не из
первых, на коне других не лучше, силы заурядной. Одно только и отличало
его от прочих - лютость и ярость до женского рода.
Его так и прозвали за это - Хотен Блудович. Никому не было от него
проходу - ни пресветлой княгине, ни деревенской дурочке. Ходил промеж
дворов, промеж городов, собирал сладкую свою дань. Его уж и учили, и били,
и в темницу сажали, а все напрасно. Один раз даже связали, охолостили
поганым ножом, так веришь ли - выросло новое хозяйство, лучше прежнего. У
него ведь все ведьмы и ворожеи в подругах были. Ходил, ходил Хотен
Блудович во всей земле, из края в край. В Неспании, к примеру, его, не
чинясь, именовали - дон Хуан.
Путешествовал он, значит, метался и вдруг прослышал, что в некоторой
земле в хрустальном гробу спит невиданная красавица. Это его и уязвило -
всех не спящих-то красавиц он уже на десять рядов перебрал. Зажглось у
него ретивое, белый свет не мил, не ест, не пьет, глядеть ни на кого не
хочет.
Дай да подай ему зазнобу с хрустального гробу.
Едет он, едет, то у ясного солнышка дорогу пытает, то светлый месяц
вызывает по этому же делу, а то и к вольному ветру привяжется: укажи,
покажи. Они бы и рады от зануды избавиться, а сказать-то нечего. Так, для
порядку соврут что-нибудь. Едет. Борода уже по грудь выросла, добрый конь
на ходу пал. Пешком ползет, все равно как мы!
На какой-то день входит в темный лес. В лесу, сам хорошо знаешь,
избушка на столбах, на собачьих пятках, в избушке старая старуха, да такая
противная:
нос в потолок врос, титьки на клюку намотаны, сопли через порог текут...
Ну вот, видишь, даже побратиму моему вчуже худо сделалось, а каково же
Хотену Блудовичу? Но перемогся, поклонился вежливо: пособи, бабушка, моему
горю. Пособлю, говорит старая карга, только полезай за это ко мне на
полати, в кольцо со свайкой играти!
Не стерпел Хотен Блудович, стянул ее за волосы редкие на пол и давай
охаживать ножнами: вот тебе кольцо, вот тебе свайка, вот тебе ступа, вот
тебе толкач! Взмолилась старая о пощаде. Помиловал ее любострастный
богатырь, и указала она ему дорогу. Иди, говорит, прямо в лес, а в лесу
ругай во весь голос лешего. Леший обидится, заведет тебя неведомо куда, а
тебе того и надо! Там и лежит твоя любушка, словно маков цвет.
Не соврала старая - это мы тебе с побратимом можем подтвердить, сами в
тех страшных краях побывали. Только мы при этом лишились всего, а Хотен
Блудович как-то выкрутился, пришел в те места честь честью.
Смотрит - площадь, да такая красная, пригожая! Каменные дома, стена из
красного кирпича! Люди одеты по-чудному, вот как мы, говорят еще того
хуже, а вдоль стены народ один за одним в череду стоит: мужики, бабы,
малые дети.
И заходят по одному в склеп, а у дверей стоят стражники с короткими
копьями, вроде живые, а вроде и неживые. Стерегут, чтобы народ валом не
валил.
Ну, Хотен Блудович не стал себя невежей выказывать, встал в хвост,
стоит, терпит, не знает, куда по нужде пойти. Смотрит на соседей и думает:
"Стойте, стойте, дурачье! Зря ведь стоите! Не знаете того, что следует
хрусталь богатырским кулаком разбить да красавицу поцеловать!
Нецелованная-то она у вас весь век беспробудно пролежит!"
Ну, кое-как дождался своей очереди. Тут у него меч отбирают, с мечами,
говорят, нельзя. Ладно. Входит в склеп. Кругом темно, один только гроб
хрустальный светится. И лежит в этом гробу не красная девица, а малый
мужичок. Желтый такой, все на него молчком любуются. "Опять дураки! -
думает Хотен Блудович. - Не понимают того, что красавица заколдованная,
потому и кажется мужичонкой! Ничего, я чары-то живо с нее сниму!"
Растолкал всех, бросился на гроб. "Ты вставай, вставай, моя суженая!" -
приговаривает. Налетели на него стражники, скрутили, связали, ну да и он
кое-кого здорово помял. Отвели его сперва в темную темницу, потом к
немилостивому судье. В том царстве строго было! И послал его немилостивый
судья в дремучий лес деревья валить... Ну, там он как-то с лешим
договорился, ублажил его, помог ему лесной хозяин домой воротиться...
Только с тех пор переменился наш Хотен Блудович: уж не глядит он ни на
княжеских дочерей, ни на сенных девок, а чуть заметит кого маленького да
лысоватого, вроде того, что в гробу видал, - догоняет, обнимает, целует.
Все надеется чары развеять. Вот ведь как бывает!
После этого Жихарь поглядел на Проппа: не, вздумай, мол, хоть и
каменный, сам туда соваться!
Яр-Тур уже оклемался от ужасного образа старухи и заметил:
- Мне кажется, сэр Джихар, что ваш приятель сэр Хотен Блудович попал в
страну Кем или Миср. Именно там в гигантской каменной гробнице покоится
царь Фараон. Пограбить эту гробницу было немало охотников, а вот
целовать...
- Это же новелла! - обиделся Жихарь. - Вечно ты испортишь... Ну да
пошли, авось даст Пропп гладкую дорожку.
Дорожку Пропп дал скоро - она вилась в траве и пропадала за холмами.
Будимир соскочил со шляпы и побежал промять лапки.
Жихарю все не удавалось завести песню, не удалось и на этот раз.
- Смотрите, сэр брат, кажется, ваш Пропп и впрямь шлет нам удачу! Да,
он не слабее нашего Фрэзера! - сказал Яр-Тур. И указал рукой.
Жихарь присмотрелся. Далеко впереди виднелись три фигурки: по краям
большие, а в середке поменьше. Прибавили ходу.
- Мужик ведет в поводу двух коней! - обрадовался Жихарь.
- Но нам, увы, нечем заплатить...
- Какой щепетильный! Только неужели ты своего Гнедого не признал? А
ведет их не просто мужик - цыган Мара нахально ведет наших коней прямо на
конскую ярмарку. Надо успеть перехватить. А то вдруг он их уже отпежил?
- Как? - вскричал Яр-Тур. - Неужели злой конокрад столь далеко зашел в
своих пороках?
- Да ты не хуже Хотена Блудовича, тоже только об одном и думаешь! -
осклабился Жихарь. - Отпежил - значит, пятен на бока наставил особыми
припарками, чтобы стали кони пегими... Теперь тихо! Только бы его не
спугнуть!
Побежали бесшумно, пригибаясь в высокой траве. Вскоре красная рубашка
цыгана явственно нарисовалась впереди. У Мары на душе было легко, как у
Жихаря, но Жихарь не успел затянуть песню, а Мара успел и, кроме звонкого
своего голоса, ничего не слышал. Ни Гнедой, ни Ржавый тоже на погоню
внимания не обратили либо сообразили, что не чужие люди настигают, а
родные хозяева.
- Брат, - выдохнул Принц, когда цель оказалась близко, - настал, видно,
мой черед показать толику чародейного искусства. Наши друиды преуспели в
борьбе с конокрадами...
И забормотал по-своему. Потом выпрямился во весь рост и гаркнул:
- Остановитесь, сэр Мара, презренный вор, и дайте нам подробный отчет о
своих действиях!
- Болван! - заругался шепотом Жихарь, но Мара уже услышал, дернул
рукой, чтобы стряхнуть с нее один из поводьев, но повод не отстал от руки,
а кони шарахнулись в разные стороны, чуть не разорвав похитителя. - А,
Липкое Слово знаешь! - зауважал побратима Жихарь.
Они не спеша подошли к метавшемуся, распятому на поводьях цыгану и
занялись конями. Кони, узнав хозяев, ржали и ласкались. Мара только
сверкал огромными черными глазищами и белыми зубами да шипел: то ли слов
не знал, то ли от страха отшибло ум. Его ведь еще ни разу не поймали!
Жихарь подтянул подпругу, проверил седельные мешки.
- Ничего не понимаю, - сказал он. - Еда в мешках не тронута, словно он
только сегодня лошадок из-под нас свел...
- Да, сэр Джихар, и этот чудесный цветок, сорванный мной на поляне, где
мы впервые столкнулись с Демоном, не завял... Но что же мы будем делать с
этим разбойником?
Жихарь легко - без доспехов-то - вскочил в седло.
- Вот что, братка, - сказал он и яростно стал подмигивать Принцу. -
Однако дорожки наши расходятся. Мне вон туда, а тебе совсем в другую
сторону...
- Неужели я чем-то оскорбил вас или оставил в трудную и злую минуту?
Жихарь мигал, делал страшные рожи, стучал себя по голове и тыкал в
цыгана пальцем, покуда Принц не сообразил:
- А-а, вы совершенно правы, сэр Джихар. Конечно, поврозь мы вернее
достигнем цели. Да и общество ваше, признаться, стало меня тяготить...
- А уж как ты-то мне надоел... - сказал Жихарь и тронул Ржавого пяткой.
Ржавый пошел в одну сторону, а Гнедой в другую. Цыган заорал. Руки у
него были длинные, но не шире же степи! Мара попытался напрячься и не дать
себя разорвать, да где же ему с конями тягаться!
- Не спорю, это жестоко, - сказал Принц. - Но как еще отвадить
охотников до чужих лошадей!
Цыган визжал и ругался.
- Ведь мы первые его поймали, - рассуждал Яр-Тур. - Во всех градах и
весях за голову сэра Мары назначена щедрая награда. Вы представите свою
половину цыгана, я свою, и мы еще окажемся в двойном барыше!
- Смотри-ка, не так ты и прост, братка! - удивился Жихарь. - Хотя ты,
Мара, конечно, можешь откупиться...
- Никаких поблажек! - воскликнул Принц.
- Можешь откупиться, коли поведаешь нам Главную Цыганскую Тайну!
- Ах, я и забыл, - сказал Принц. - Благородные адамычи и в самом деле
советовали...
Ржавый и Гнедой съехались. Мара, почуяв слабину, начал торговаться,
предложил вместо Главной Цыганской Тайны открыть разные другие свои
секреты: как пежить коней негашеной известью, как подмолаживать им долотом
зубы, как надувать сзади через полую трубку, чтобы казались покупателю
сытыми и пузатыми.
- Ничего ты, Мара, не понял, - сказал Жихарь. - Поехали, брат, розно!
- Эй, эй! - тревожно зашумел Мара.
- Вот тебе и "эй". Умел воровать - умей и ответ держать. - Жихарь
говорил так, словно сам сроду ничего чужого не брал. - Давай послушаем.
Цыган скрипнул зубами и согласился.
- Знайте же, лживый сэр Мара, - сказал Принц, - что мое заклятие спадет
лишь в том случае, если вы скажете нам верные слова. Вы сами понаторели в
чародейных делах, и вам ведомо, что человека обмануть можно, заклятие же -
никогда...
- Просим покорно, наступив на горло, - добавил Жихарь.
Мара вздохнул. Он долго кряхтел, тужился, собирался с духом, но в
последний миг осекался и боязливо оглядывался по сторонам - опасался,
видно, своего цыганского бога. Побратимам уже и ждать надоело.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг