от него и зависит. Я всего себя уже на эту клеточку поставил. - Он вытер
губы и поднялся. - Пора мне в шахту прогуляться, посмотреть, что да как. И
тебе надо на маршрут.
- Конечно. - Я тоже встал.
- Заходи, если что надо. Я земляка всегда выручу. И просто так заходи.
Посидим, поболтаем.
- А если я не один буду, можно?
- А это смотря с кем. Оловянных солдатиков не приводи, не выношу. Они,
как копилки с глазками.
- Нет, я земляка приведу. Он вам понравится.
Я взял свою дубинку и выбрался на поверхность. До наступления золотого
века предстояло еще немало ею поработать.
Через несколько дней команда "Крысолов" была полностью укомплектована
и вооружена. По правилам, она уже считалась боеспособным подразделением,
хотя я бы с такой оценкой не спешил. Большинство бойцов не имели никакого
понятия о военной службе, некоторым приходилось поправлять шлем, потому что
они надевали его задом наперед.
По этой причине нас так и не пустили в болота, а оставили на
комендантской службе. Мы вошли в состав бригады, которая обеспечивала
порядок в одном из оккупированных поселков. Голубую форму нам, правда, не
выдали, ограничились только лентами на шлемах.
По моему убеждению, причина была другая. Наш командир Отон-Лид был
человеком уже немолодым, солидным, с немалым холо. Возможно, ему
требовалось просто набрать уцим до круглой суммы или дослужиться до
какого-то звания, не знаю. Ясно было одно - в окопы он не стремился. А
значит, и нам они не грозили.
Служба досталась нетяжелая. По утрам мы ходили по домам с разрядниками
и выгоняли ульдров на улицу, где заталкивали их в вагончики и отправляли на
шахту. Занятие во всех смыслах гнусное, однако очень бодрит перед началом
дня.
Днем же приходилось просто прогуливаться по улицам и наказывать
электрическими разрядами слишком шаловливых "детей природы". Ивенки в этом
поселке тоже были, но их держали в закрытых охраняемых секторах. Любые
попытки ассимилировать два народа неизменно кончались массовыми драками,
брызгами крови на стенах и клоками выдранных рыжих волос повсюду.
За несколько дней я здорово осмелел и привык к своей роли. Я уже мог,
не задумываясь, влезть в толпу дерущихся ульдров и разбить им физиономии
дубинкой.
А иногда достаточно было только состроить свирепую рожу и заорать
погромче, и они разбегались сами. Я их не боялся, а только ненавидел. И чем
больше ненавидел, тем меньше боялся.
Мой танковый магнитофон ждал своей очереди в ранце. Как-то раз
Отон-Лид на целый день уехал на основную базу, оставив вместо себя Нуя.
Само собой, договориться с Нуем о небольшой отлучке было легко.
Я подошел к воротам охраняемого сектора и позвал охранника. Мне
повезло - из будки выглянул тот самый Лиус, с которым меня знакомил
кладовщик Фил. Лиус почесал лоб, всматриваясь в мое лицо, и наконец узнал.
- Зря пришел, - с искренним сожалением проронил он. - Здесь девочек не
выпускаем, условий нет. Приходи деньков через шесть-восемь, ребята хотят
тут одну будку приспособить.
- Мне не девочку, - сказал я. - Мне надо поговорить с кем-нибудь из
пленных.
- Поговорить? - Он удивился и даже, кажется, насторожился. - Зачем с
ними говорить?
Мне пришлось трясти магнитофоном и заводить басню о моей старой
профессии собирателя звуков. Лиус слушал с таким замешательством, что меня
чуть смех не разобрал. Я вытащил из ранца лоток с лепешками из червячной
пульпы и пару бутылочек.
- Вот, сувенир от болотной пехоты.
- Ну, дело твое, - махнул рукой Лиус, приняв взятку, но не перестав
удивляться. - Заходи в зону, говори, с кем хочешь.
Высокие ворота из железной сетки приоткрылись, впуская меня в мир
ивенков.
Здесь все было таким же, как на главной базе, - тропинки, скамейки,
приземистые здания, молчаливые и неторопливые заключенные. На меня почти не
обращали внимания, пока я шел. Охранники с вышек молча глядели мне вслед.
Я бродил достаточно долго, не зная, где остановиться и к кому
обратиться со своим странным желанием. Вообще, была надежда, что они сами
ни с того ни с сего запоют, как прошлый раз. Мне ужасно не хотелось их о
чем-то просить.
Наконец я увидел очень старого ивенка, заросшего седой бородой,
морщинистого и сутулого. Он неподвижно, как восковая статуя, сидел на
скамье и смотрел перед собой. Рядом были дети - несколько мальчишек. Они
тоже сидели тихо, не играя и не балуясь.
У кого еще просить о народных песнях, если не у стариков? Я вежливым
кашлем попробовал привлечь к себе внимание, но старик не шевелился.
- Эй! - Я тронул его плечо, и он наконец поднял глаза - прозрачные,
блеклые, как выцветшая гимнастерка.
- Вы не могли бы для меня спеть? - вежливо проговорил я, чувствуя себя
полным идиотом.
Я надеялся, что старик мудрый, что он проникнется сочувствием ко мне -
любопытному собирателю фольклора, который, невзирая на войну, хочет
сохранить для потомков сказания древнего народа. Или не древнего, какая
разница?
Старик некоторое время разглядывал меня с тревогой и недоверием. Потом
он произнес несколько резких, отрывистых слов и снова отвел взгляд, словно
я перестал существовать.
- Я говорю, спеть... - пробормотал я, показывая магнитофон. - Вот
сюда.
Просто на память...
Старик опять посмотрел на меня, потом повернулся к мальчишкам и что-то
им крикнул, махнув рукой. Те встали, отошли на несколько шагов и снова
уселись на траву.
- Нет-нет, это совсем не опасно! - воскликнул я, но меня никто не
слушал.
Старик молчал. Я тоже молчал, кусая губы от огорчения. Что теперь
делать - уходить? Пришел злой цивилизатор, погрозил железной коробочкой,
наговорил каких-то слов, детей напугал... Отлично пообщались, нечего
сказать.
Я после недолгого раздумья позвал охранника.
- Как мне с ним говорить, он ничего не понимает?
- Все он понимает, - усмехнулся Лиус. - Он не хочет разговаривать на
твоем языке. Ты должен знать его язык.
- Ни фига себе, заявочки! - разозлился я. - И что мне делать?
- Не знаю, что делать. Могу, конечно, ногой в живот ударить, но ведь
не поможет. Они такие - не хотят, значит, не заставишь.
- И что, нет никого, кто может с ними поговорить?
- Почему же никого? Я могу немножко.
- Так что ж ты мозги мне морочишь! - Я разозлился еще больше. - Давай,
переводи, пусть дед споет мне песню.
- Песню... - Лиус озадаченно почесал ухо. - Как же это... Да, бывает,
они тут начинают выть, не остановишь. Подожди, сейчас...
Он начал с большим трудом выдавливать какие-то звуки, то и дело
замолкая и почесывая макушку. Старик слушал, но даже не смотрел на нас. Его
сощуренные глаза глядели мимо. Я тайком начал крутить вал магнитофона -
лучше позаботиться заранее.
Наконец ивенк начал говорить. Интонация теперь была довольно
спокойной, не такой резкой, как до этого. Я уже понадеялся, что он все
понял и сейчас быстренько организует мне маленький народный хор. Но снова
ничего не вышло.
Высказавшись, он замолчал и погрузился в себя.
- Что он говорил? Что ему опять не так?
- Я как-то плохо понял, - покачал головой Лиус. - Про какие-то тучи и
бури говорил. В общем, сказал, не будет петь. А больше я не понял, я ведь
по-ихнему только команды отдавать умею.
- Вот же, черт... - Я сокрушенно покачал головой.
- Тебе надо было капусты ему принести. Ты же на болотах ползаешь,
нарвал бы капусты. Они за нее маму родную продадут, точно. Тут было пару
раз, самолеты прорывались и капусту им сбрасывали.
- Какие еще самолеты?
- Ну, ивенкские самолеты. Ты разве не видел никогда?
- Не видел. И капусты у меня нет.
- А может, лучше девочку тебе привести, а? - предложил Лиус с явной
жалостью ко мне. - Давай отведу вас в барак мужской, там сейчас пусто.
Только воняет, и жуки ползают...
- Не надо мне ни жуков, ни девочек, - сказал я и разочарованно
вздохнул.
Повертел в руке магнитофон - а он взял и включился в режим
воспроизведения.
Зазвучал голос старика - искаженный, но вполне узнаваемый.
Ивенк вдруг встрепенулся, вскинул глаза и вскочил с прытью, мало
свойственной дряхлым старцам. Несколько секунд он с ужасом смотрел на
говорящую коробочку, затем отскочил и, хромая на обе ноги, побежал по
траве, что-то выкрикивая.
Охранник проводил его насмешливым взглядом, потом обратился ко мне:
- Слышь, пехота, ничего у тебя тут не получится. Он говорит, что ты
украл у него голос.
- Еще лучше, - прошипел я со злостью. Было обидно до слез - я же и в
мыслях не держал ничего плохого.
- Ну давай девочку приведу! - сделал он последнюю попытку.
- Нет, - сказал я, бросая магнитофон в ранец. - Пошли, выпусти меня
отсюда.
- Эй, обожди. Мы ведь... это... в общем, лепешки твои уже съели.
Вот что его беспокоило. Он боялся, что я отберу мзду, раз дело не
получилось.
- Приятного аппетита, - ответил я.
***
В последние дни вокруг поселка развернулось нешуточное строительство.
С рассвета до темноты не смолкал гул машин, целые улицы из новеньких
свежевыдутых пластиковых домов вырастали на глазах. Периметр отступил на
добрую сотню метров.
Жизнерадостным ульдрам в силу их навыков и способностей досталось, как
всегда, носить тяжести и убирать мусор. Ну а мы, естественно, обеспечивали
их слаженную и организованную работу.
В один из дней поселок оказался полупустым. Офицеры говорили, что со
стороны основной базы к нам вышла большая колонна и почти весь гарнизон
прикрывал маршрут ее следования, оберегая от неприятностей. В небе кружили
реапланы, готовые при малейшем движении внизу спикировать и смешать все с
огнем.
После обеда колонну увидели дозорные на вышках. Я уже знал -
бронированные вездеходы везут к нам начальство со свитой и горы имущества.
Назавтра ожидался второй рейс. Основная база меняла дислокацию, переезжая к
нам. В самом деле, наш поселок, стоящий меж четырех шахт, давно был чем-то
вроде делового центра.
Начальство ожидали кварталы новостроек, красивенькие, еще не помятые
заборы и вежливо-радостные офицеры, одетые во все новое. Меня все это мало
касалось, мое дело было простое - прохаживаться по участку и искоренять
тунеядство с помощью высоковольтных разрядов.
Я не чувствовал себя надсмотрщиком над рабами. Нет, ульдры вовсе не
рабы, они добровольно согласились строить очередной форпост Цивилизации за
вкусную еду, сухое жилье и удобную одежду. Но без электрической подзарядки
их трудовой пыл быстро иссякал.
О прибытии колонны я узнал по поднявшейся беготне и шуму. Наверно, я
тоже с радостью покрутился бы вокруг начальства, помог кому-нибудь из
офицеров донести чемодан и поучаствовал бы в общем радостном оживлении. Но,
увы, мои рыжебородые подопечные без присмотра устроят свалку, сравнимую с
ураганом и землетрясением, вместе взятыми. Только вчера один из наших
недоглядел за своим контингентом, и какой-то ульдр сунул любопытную
физиономию в механизм землерезки. Клоки рыжей бороды и крова-вые ошметки
снимали потом со всех шестеренок. У меня в голове вертелась мысль, что с
первой же колонной должен прибыть незаменимый помощник коменданта Щерба. Мы
уже много дней не виделись, я часто вспоминал о нем и размышлял, каких
невообразимых карьерных высот он мог достичь.
- Еле тебя нашел! - Мощная ладонь шлепнулась мне на плечо.
На Щербатина было просто приятно посмотреть - круглощекий,
полнокровный, донельзя довольный жизнью.
- Ну, пехотинец Беня, доложи обстановку!
- Вот она, обстановка. - Я кисло улыбнулся и кивнул туда, где шестеро
ульдров впряглись в огромное металлическое корыто и волокли его к лесу.
Соплеменники подбрасывали им камни и выкорчеванные пни.
- М-да, - проговорил Щербатин. - Технологии будущего во всем
великолепии.
В девятнадцатом веке один мечтатель написал: недалеки те времена,
когда специальные машины будут подавать мешок на спину работнику, чтобы тот
спокойно мог донести его до подводы.
- Вот они, специальные машины. - Я кивнул на ульдров.
- А как ты с ними общаешься?
- О-о, это очень просто, - сразу оживился я. И затем, найдя глазами
ближайшего ульдра, рявкнул на него:
- Ко мне!
Союзник подошел с большим булыжником в руках. Он с любопытством
смотрел на нас и ухмылялся.
- Положи на землю! - скомандовал я. Он охотно послушался, бросив
камень под ноги. - А теперь закрой глаза!
Он зажмурился, и я с размаху врезал палкой по волосатой смеющейся
роже.
Ульдр схватился за нее, заорал, но потом снова заухмылялся, схватил
свой камень и потрусил прочь.
- Главное - вежливость и такт, - пояснил я Щербатину.
Он растерянно моргал, глядя то на меня, то на электродубинку.
- Я не верю своим глазам, - сокрушенно сказал он. - За что ты его?
- За нетленные ценности и за великие принципы. А ты как думал? Все
работают, а он стоит тут, рожи корчит.
- Ну ты даешь... Беня, я тебя не узнаю.
- Постой здесь подольше, и ты тоже себя не узнаешь.
- Что с тобой творится? Вьетнамский синдром?
- Никакого синдрома. Нормальная рабочая обстановка. Ну а как у тебя
успехи? Скоро станешь главнокомандующим?
- Не все сразу. - Щербатин загадочно улыбнулся.
Он повернулся к обширной панораме строительства и, кажется,
залюбовался.
Под нами стелился ровный склон холма, по которому катались
строительные машины, тянулись трубы, суетились, как муравьи, сотни людей.
На глазах кусочек дикой природы превращался в благоустроенный человеческий
мир.
- Ты чувствуешь волнующую атмосферу колониальных войн, Беня? -
восторженно проговорил Щербатин. - Есть в этом какая-то тайная прелесть.
Замысловатый узор, сотканный из противоречий. Жестокость кровожадных
аборигенов против холодного разума колонизаторов, дикарские обряды против
достижений науки, соломенные хижины на пути у шагающих танков. И во всем -
дух какой-то новизны, свежий ветер, музыка иной жизни...
- Тебе, Щербатин, только накачки перед новобранцами проводить... -
пробормотал я. - Где нахватался этой лирики?
- Хорошая жратва и теплая постель иногда настраивают на лирический
лад, Беня. Я думал, ты это знаешь. Бывает, после доброго ужина в кругу
друзей начинаю задумываться - а не построить ли приют для ивенкских детей,
чьих пап и мам размазали по земле наши штурмовики...
- Лучше построй приют для меня. В этих пластмассовых домах
скапливается какой-то дрянной запах, кроме того, там любят селиться пауки и
многоножки.
- Это плохо, - огорчился Щербатин. - Нам ведь тоже придется пожить в
пластиковых домах.
- А чего вы вообще сюда приперлись?
- База теперь будет здесь.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг