- У меня дисфункция правого маневрового двигателя, угрожает навал на
стенку, - отбрехался я.
- Хорошо, стоянка в седьмом доке отменяется, двигайтесь в правый
тоннель, вас примет портовый манипулятор.
В тот момент, когда портовый манипулятор должен был зацапать нас, я
прибавил ходу в направлении терминала навалочных грузов, а истребители
начали палить из своих гауссовских пушек зажигательными боеприпасами.
Я сбрасываю секцию второго трюма и большинство выстрелов приходится на
нее. Однако несколько разрывов украшает ворота терминала. Теперь мне будет
легче проломить их носом нашего грузовика.
Не проломил, а снес напрочь - их уже разъело бескислородное горение.
Миновав терминал, "Ламборгини" влетел в тоннель, ведущий в заброшенные
горные выработки. В это время и случился бунт на корабле. Буфетчица,
принесшая кофе на мостик, попыталась выплеснуть мне его в лицо, старпом
обрушил на мою голову огромный гаечный ключ, а экс-капитан, которого кто-то
вывел из криоконсервации, ухватил меня своими леденющими руками за ноги. По
счастью, "Ламборгини" в это время слегка двинулся левым бортом о стенку
тоннеля, отчего старпом попал гаечным ключом по голове экс-капитану, а
буфетчица выплеснула горячий кофе в физиономию старпома. Им не удалось
заблокировать мостик, так что подоспевший робопес быстро репрессировал
восставших, и я мог спокойно управлять кораблем дальше. И теперь сбросил
секцию первого трюма.
Что ж, пора познакомиться поближе с информационно-вычислительной
системой астероида, его кибероболочкой. Я посмотрел на робопса - сыграешь
роль интерфейса для низкоуровневого соединения? И косматый, обнаружив
подходящий коммуникационный порт, стал элементом технопериферии
кибероболочки. Мой цифровой аватар, сделавшийся частью кибернетического
образа робопса, был втянут объектным адаптером кибероболочки. Я, будто пес,
мчался по информационным магистралям, мимо пирамидальных хранилищ данных,
пробивался сквозь заросли цифровых объектов, проходил в порталы интерфейсов,
где содержались функции по управлению энергоснабжением, инфраструктурой и
горнодобычей, проходческими комбайнами, погрузочно-доставочными машинами,
конвейерами, шагающей крепью и прочим хозяйством астероида.
И выяснилось, что тело Аталы всё изъедено шахтами, штольнями, штреками,
где добывали водяной лед, силикаты и углерод, мало чем отличимый от обычного
угля.
Горные выработки проходили практически через весь астероид, примерно
половина из них была уже заброшена, но через шлюзы сообщались с доками и
грузовыми терминалами на его обратной стороне. Это уже что-то, летим
насквозь и наружу.
Первый, второй, третий поворот, легкая гравитация легко преодолевается
маневровыми двигателями - мне кажется, что весь астероид со всеми его
тоннелями у меня в голове.
Неожиданно сверху появляются два истребители Альянса, однако не
успевают обработать нас из пушек - я притираю их к железобетонной обделке
тоннеля, тряска распространяется от обшивки на все внутренности нашего
суденушка. Я отвожу "Ламборгини" в сторону, но истребителям это уже не
поможет, корпуса у них раздавлены, маневровые движки вылетели, рули выбиты,
и, после недолгой разрушительной круговерти, они взрываются.
А наше корыто еще сохраняет достаточную управляемость, так что
добралось до одного из центров эллипсовидного астероида. Пятьсот метров ниже
уровня поверхности. Еще бросок по штольне, ворота старого шлюза застыли в
положении "полуоткрыто", выходим через него в доковую систему номер двадцать
пять.
Она располагается на искусственных террасах, прорубленных в огромном
метеоритном кратере.
Перед нами космос. Да только нас встречают корвет, катера и истребители
флота Альянса. И у них все убийственные аргументы для победы в "споре
хозяйствующих субъектов". Сейчас начнется пальба, не успеешь и "Отче наш"
прочитать.
Я резко даю тягу на нижние маневровые движки, и, подняв "Ламборгини",
прячу его в каменную нишу, где находится ремонтный стапель. А прямо под нами
проходит факел ракеты, выпущенной с корвета. Ракета попала в штольню и
разорвалась там, выбив наружу облако, состоящее из обломков породы и крепи.
Небольшая часть от них пришлось на корпус "Ламборгини", но и этого хватило.
Грузовик задергался, по смещению центра тяжести я понял, что сорвало со
станины главную силовую установку, вместе с повалившим дымом заработали
системы пожаротушения, брызгая куда ни попадя пену.
На какое-то время я попал в психологическую отключку, не ощущая ничего,
кроме своего дыхания, делающего окружающий мир тонким и колеблющимся. Каждая
частица материи, оказывается, лишь пульсирующий ручеек одной и той же
энергии, проходящей через крохотный затвор на границе Бездны. Эти ручейки
могут бежать вместе, я увидел и почувствовал вихри в сверхпроводящих
джозефсоновских контактах, на которых базируется интеллект Аталы.
У кибероболочки астероида не было сознания в привычном понимании, но
было чувство заточения, израсходованности и сдавленности, которые она хотела
преодолеть. Она страдала, потому что чрево Аталы было изъедено неугомонными
грызунами, которые не собирались останавливаться, пока не сожрут ее
полностью. И я подсказал ей, как извергнуть злость. Мои мысли, пройдя через
её интерфейсы, превратились в потоки командных сигналов...
Из нутра Аталы, из десятков тоннелей, вылетают сотни тонн пустой
породы, разогнанные на скипах силой Лоренца, а также захваченные этими
потоками проходческие комбайны, буры, трубы, крепь, шнеки конвейеров,
погрузчики, трансформаторы, контейнеры, разное барахло - и несется прямо во
вражескую флотилию. Взрывы на корпусах кораблей, судороги внутри корпусов,
огонь, выходящий изнутри кораблей и разрывающий их на куски...
Мгновением спустя робопес выволок меня из горящего "Ламборгини"; едва я
успел войти в скафандр, как порция обломков достала и наш грузовик. Я плыл в
пространстве, а вокруг так сказать "свистели" булыжники и всякий мусор,
включая кукол из секс-шопа, каждая из которых могла легко прикончить меня,
не прекращая рекламировать свои услуги: "Тридцать поз за одну цену".
Но, умело маневрируя среди них, ко мне приближался автоматический
транспортер космической почты; я вызвал его, пока находился на Атале. Даю
ему указания, принять живой биоматериал в виде меня с необходимой
криоконсервацией, плюс сопровождающего роботеха в экономной форме ящика -
доставку оплачиваю кредиткой экс-капитана "Ламборгини". Прощаюсь с Аталой и
ввожу пункт назначения...
Мне снились сны. Я лежал, но меня везли. Поле, телега и сено. И небо,
по которому, сопровождая меня, тянется череда облаков, похожих на таких
кудрявых безобидных животных - подходящее слово прорвалось из небытия -
овечек. Я их считал, считал и вслушивался в пение какой-то невидимой пташки,
словно бы застывшей в зените. Но однажды эта телега понеслась куда-то вниз
по склону, набирая скорость, в снежную мглу; все холоднее, стужа скребет мне
лицо, спину, режет под мышками.
Когда я стал просыпаться, успел заметить, что погружен в холодную
жидкость и нахожусь в чём-то вроде чемодана. Жидкость разом вытекла и
чемодан открылся. Я находился вместе с верным робопсом в небольшой капсуле,
а вокруг нас был ад. Мы пребывали в свободной падении между исполинских
голубых "стен" облачного каньона, состоящих из кристаллов аммиачного льда.
Надо мной сияло авроральными всполохами желтое небо, подо мной бордовым и
багровым цветом внушительно переливалась глубина.
Несмотря на всю чудовищность этого зрелища, у меня было ощущение, что я
это уже видел и меня заносило сюда раньше. Юпитер.
Но сейчас этот замечательный спектакль закончится, на многие сотни
километров нет ни одной живой души, способной подумать обо мне, не говоря уж
о том, чтобы прийти на помощь. Или есть?
Стремительный глиссер, вырвавшись светящимся болидом из облачной
стены - я успел заметить эмблему в виде двуглавого орла у него на борту -
зацапал капсулу своими схватами и упрямо потащил нас наверх, преодолевая узы
Юпитера. Поначалу с большой натугой, пару раз провалившись вниз - я уже
подумал, что сейчас он нас выпустит - но всё же набрав высоту с помощью
восходящего вихря.
Мы пролетели мимо объекта, напоминающего юлу - позднее узнал, что его
называют Кельей, он принадлежит Иоанно-Богословскому монастырю Русской
церкви и находится в верхних слоях атмосферы гиганта. Пронеслись мимо
цепочки огоньков - орбитальная исследовательская станция "Юпитер-25", луч
прожектора высветил на ее борту ту же эмблему с золотым двухглавым орлом. И
вот над головой - протяженная ледяная твердь юпитерианского спутника,
красиво именуемого Европой, с темными прожилками разломов и выбросов. Ещё
немного и она уже внизу.
Над поверхностью льда виднеется только несколько шпилей - антенны и
локаторы. Глиссер вместе с капсулой, застывшей у него в "когтях", ныряет в
обозначенную навигационными огнями дыру тоннеля и оказывается на тормозной
рампе, которая приносит его на парковку подледного города.
Он находится где-то на полкилометра ниже поверхности Европы; между
верхней и нижней кромкой ледяной полости - метров сто.
Город похож на грибницу, строения-грибы пристроились там и сям в этой
полости, посверкивают в серебристо-голубых лучах двух солетт. Откуда-то у
меня в голове возникают слова "Грибок-теремок" и понимание, что эти
"теремки" - из саморастущего нанопланта.
Люк капсулы открыт снаружи; манипуляторы усаживают меня в катящееся
кресло, которое любезно фиксирует мои руки наручниками. Далее торжественное
шествие по эстакаде: впереди офицер, который спас меня на Юпитере, за ним я
в роли упакованного буйнопомешанного - на каталке, далее робопес в форме
ящика. Беднягу еще зафиксировали чем-то вроде монтажной пены, он только
натужно скулит. Перед нами раскрывается то, что казалось вполне
непроницаемой глянцевой стеной - это наноплант показывает фокусы - лифт
ввинчивает нас по шахте куда-то вверх, и, в конце концов, открывается
изящной диафрагмой дверь, впуская нас в просторное помещение.
Здесь смахивает на террариум. В клетках десятка три задержанных -
кибоксы, спиннеры, роботехи-зооморфы, франки, какой-то киборг с хитрющими
человеческими глазами - думаю, что вся эта публика с сомнительными
намерениями пыталась проникнуть в подледный город или его окрестности. В
ящиках зудит и бьется вредная мелочь.
Офицер, доставивший меня, обращается к человеку, у которого на пульте
весь террариум в виде фотонного кристалла. Этот офицер - женщина. Говорит не
на пиджин, но я ее понимаю.
- Примите задержанного. Отловила его с Божьей помощью, когда он падал
на Юпитер. К нему и технопериферия - робопес, модель Mitsui Wolfhound,
похоже, что с самостоятельным апгрейдом, система питания - универсальная,
уровень потенциальной опасности - 3. Запишите как личное имущество
задержанного.
Когда она поворачивается ко мне, я вижу, что это еще и монахиня. Сестра
Евпраксия, судя по нашивке.
Каталка со мной вместе проезжает сквозь жужжащую рамку терагерцевого
сканера.
- Доставленный объект является человеком - количество искусственных
тканей не превышает десяти процентов, - рапортует распорядитель этого
террариума или, точнее, КПЗ. Я почему-то догадываюсь, что у него на
комбинезоне лычки казачьего офицера, урядника, кажется.
- Вообще-то в курсе, что я не коробка с железяками внутри. Мне присущи
разные человеческие достоинства, а возможно и некоторые человеческие
слабости, - тут взгляд сестры Евпраксии стал пронизывающим насквозь. - Но я
не упорен в грехе, и с понедельника всегда начинаю новую жизнь.
Урядник наконец обращается ко мне.
- Имя, фамилия?
- У меня имеется только красивый трехзначный номер. Я даже не знаю, на
каком языке сейчас говорю, однако ясно, не на том квакающем, что раньше. Я
бежал с плантации, расположенной внутри астероида Абунданция, добрался с
попутным грузовичком, который удалось присвоить, до Аталы. Еще меня
преследовали корабли Западного Альянса, будто моя задница намазана медом -
простите, сестра Евпраксия. На Атале удалось отбиться от преследования и
попасть в капсулу, которую космическая почта отфутболила ровно на Юпитер,
потому что я указал адрес с некоторой ошибочкой. Звучит все это не очень -
чудеса в решете, я это осознаю, но именно так всё и было. А где я сейчас,
если не секрет?
Урядник вопросительно посмотрел на монахиню и та сказала:
- Этот город называется Ляпунов-2 и принадлежит Российской державе.
Говорят здесь на русском языке. "Чудеса", сказали вы. Прежде чем признать
что-то чудом, стоит рассмотреть тысячу гипотез, почему это не так.
И меня заперли. Я как раз успел к ужину. Картошечка-грибочки, а не
комбикорм из дерьма, как на Абунданции. Робопес же в виде ящика отправился
на полку. Меня заперли, ведь никто не знал, кто я такой, впрочем, этого не
знал и я сам. Кроме трехразового питания было еще одно удобство - сквозь
тонкие до незаметности прутья клетки я видел стену из металлического стекла,
а за ней ледяной мир вплоть до самого его "горизонта".
3. Крепость на фронтире
Время текло так тягуче медленно, что казалось - намазывать его можно.
Больше всего скучал я по общению со своим псом; у него хоть нет речевого
интерфейса, но он мастер по собачьим трюкам. На моем персональном чипе,
конечно, имелся таймер, однако секунды потеряли смысл, стали страшно
длинными. Прошло сто тысяч кошмарно длинных секунд и вдруг остановка-
ледяной небосвод, где-то поближе к "горизонту", прорвало. Вместе с
неудержимыми потоками ледяного крошева и огромными облаками мгновенно
леденеющего пара из него вываливалась отнюдь не потенциальная опасность.
Что-то похожее на здоровенных пиявок, оснащенных кучей вращающихся
дисков с зубцами, пробивает верхнюю границу города, плавя и пробуривая лёд.
И скрывается с глаз, уходя вглубь через нижнюю границу города. А через
пробоины, одна за другой, в ледяную полость, освоенную городом, влетают
шипастые сферы, которые смахивают на модели вирусов в крупном масштабе,
смастеренные для музея - каждое на десяток метров диаметром. Достигнув
поверхности, они катятся, лопаются, из них грудами вываливаются роботвари
инсектоидного типа, юркие и быстрые. Они, конечно, никак не сигналили - их
боевые алгоритмы не требовали общения в радиодиапазоне, чтобы не иметь
уязвимости - но я словно слышал мощное хоровое стрекотание.
Какое-то время мне казалось, что я единственный свидетель этого
нападения, но тут заверещали сирены и я увидел, что по вторгнувшейся
робонечисти открыта стрельба из верхних и нижних полусфер домов-грибов. Это,
похоже, заработали гранатометы местного ополчения. Огни термитных
боеприпасов спекали и сжигали нападающих, но теми по-прежнему кишмя кишело.
Шипастые сферы продолжали ссыпаться сквозь проломы в ледяном "небосводе" и
катиться к городу.
Черный поток робинсектов, достигнув первой из грибообразных построек,
стал выстраивать вокруг нее вроде как фасадные леса, а потом безжалостно
проткнул ее, сразу в тысяче мест. Немного погодя она потрескалась - в
трещинах были видна играющая огоньками губчатая масса. И несчастный
наноплант рванул, разлетевшись густым облаком тлеющих угольков. А ведь
следующий удар придется именно на тот "грибок-теремок", в котором нахожусь
я. Почувствовалось, как все мои органы стекают в пятки. Чего я не хочу
больше всего на свете - чтобы меня сожрали в клетке.
- Эй, приятель, а ты не забыл меня выпустить? - крикнул я уряднику,
который тем временем оживленно общался с кем-то. Звуковая изоляция отсекала
меня от его слов, я видел только блики от голографических экранов на его
щеках. Но он успел подумать обо мне.
Прутья моей клетки, показывая мастерство кристаллической механики,
разошлись в стороны, а сверху на меня свалился самоодевающийся скафандр.
Едва я вошел в скаф, как стеклянная стена рассыпалась, наружу рванул воздух,
а навстречу полетели тысячи огоньков. Когда я охватил взглядом остальное,
урядник уже лежал на полу. Он успел облачиться в скафандр, но из его тела
торчало несколько дрожащих игл со светящимися кончиками, наружный датчик
показывал отсутствие дыхания.
Я забрал из его рук импульсный автомат и тут в КПЗ стал втекать поток
робинсектов.
Я стрелял по наступающим тварям, сметая их плазменными вихрями и
укрываясь за ящиками от посылаемых ими игл; при том изнутри рвались какие-то
новые слова - "твою ж мать", "хрен вам" и так далее. Мне это даже нравилось,
хотя я и чувствовал, что везение ненадолго; по счастью, мой пес управился
всё-таки с монтажной пеной и намекнул мне, что пора сваливать. И с разбега -
он прыгнул и я тоже, держась за его ошейник - мы перемахнули, точнее
соскочили на "шляпку" соседнего приземистого "гриба".
Однако робинсекты, соединяясь друг с другом, быстро образовали
математически выверенный элегантный мост, по которому двигались их коллеги.
Густой толпой. К нам.
Они уже совсем рядом; иглы летят густо, как стрелы от монгольского
тумена - откуда я знаю это слово? Пес прикрывает меня и заморачивает головку
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг