знал еще по их прежней "работе" в лагерях уничтожения. Звали его Густав.
Обычно молчаливый, он каждый раз после приема очередной порции шнапса
садился у дверей комнаты, в которой поместили Ирму, и без конца повторял
рассказ о том, как он попал в плен к русским и как они его судили и чуть не
повесили.
В полдень появился Шванке.
Эрлер резко сказала:
- Я требую немедленно освободить меня. Неужели вы привезли меня сюда
для того, чтобы запугивать, шантажировать? У вас ничего не выйдет, Шванке.
Тот смотрел на нее мертвенным взглядом глубоко запавших в орбиты глаз.
- Не храбритесь, скоро за вас примутся, и тогда вам придется
заговорить. Вы, конечно, понимаете, о чем вас будут спрашивать? О вашей
научной осведомленности и так далее... Но лично меня вы, фрау Эрлер,
интересуете несколько с иной стороны. - Он помолчал. - Мне удалось
проникнуть в вашу сердечную тайну. Вам так и не довелось увидеться с
возлюбленным после встреч в "Великой Шарлотте", и вас, безусловно,
интересует, кто он, тот, кого вы не перестаете любить и по сей день, не так
ли? - Ирма молчала. - Сейчас я назову вам его имя. - Он неожиданно
рассмеялся: - Не беспокойтесь, я не ставлю никаких предварительных условий,
просто окажу вам услугу. Так вот - его имя граф Рихард фон Шулленбург.
- Я знала это, - вырвалось у Ирмы.
- Да? - искренне удивился Шванке. - Открою вам еще одну тайну: все это
время он не переставал любить вас, свою Лотту.
- Зачем вы рассказываете мне об этом?
Шванке усмехнулся:
- Генерал-полковник фон Шулленбург в личных делах оказался недалеким:
ему и в голову не пришло, что хозяин гостиницы не собирался осчастливить
его просто так, за здорово живешь! Однако как только я принялся за старого
плута - он все выложил, и вот я нашел вас, фрау Эрлер. Ваш возлюбленный,
отец вашего Ганса, получил важное назначение, и мы отнюдь не уверены в том,
что он выполнит порученное ему дело без колебаний. А когда им овладеют
сентиментальные чувства, а они ему, к сожалению, свойственны, вы это знаете
по истории в "Великой Шарлотте", тогда вы нам поможете, не правда ли?
Шванке откровенно издевался. Она поняла: ее намерены некоторое время
держать на положении заложницы. Сейчас она поняла больше - в живых ее не
оставят.
- Негодяй, так вот зачем вы заманили меня сюда!
Эрлер в бешенстве бросилась на него, но он сжал ее руки железной
хваткой, и в ту же минуту рядом с ним появился мрачный, подвыпивший Густав.
Вдвоем они втащили и бросили ее в отведенную ей камеру.
Настала ночь. Густав сидел у самого ее порога и без конца повторял
свою обычную после шнапса фразу: "Признаю, что я своими руками убил
шестьсот тридцать пять русских..." Ирма чувствовала, что еще немного - и
она сойдет с ума.
Среди ночи поблизости послышался шум моторов. Автомобили остановились
у ворот. Послышался резкий звонок. Густав поспешил к воротам, но его
опередил Шванке, в пижаме, с пистолетом в руке, - по его приказанию ворота
оставались наглухо запертыми. Из караульного помещения подоспел офицер с
несколькими солдатами.
- Чего вы испугались, оберст Дитц? - послышался голос Вилли Лунга. - Я
к вам с поручением от министра обороны. Откройте.
По знаку Шванке-Дитца ворота приоткрылись - за ними виднелся по
меньшей мере взвод солдат, вооруженных автоматами. В сопровождении солдат,
среди которых Шванке с удивлением заметил одетого в штатское Германа
Гросса, Вилли Лунг вошел во двор.
- Что это значит? - крикнул Шванке, направляя на него оружие.
Однако Лунг опередил - с залитой кровью физиономией Шванке ткнулся в
цветочные гряды. С криком Густав поднял автомат, но сопровождавшие Лунга
солдаты открыли по нему огонь. Лунг перешагнул через трупы, вбежал в дом и
без труда нашел комнату, в которой была заперта Ирма Эрлер.
- Я от Рихарда, вашего Рихарда, - сказал он. - Вы свободны. Идемте
скорее. - Они вышли во двор.
Начальник караула пытался что-то выяснить у офицера, командовавшего
подразделением, которое привел с собой адъютант министра обороны.
Лунг сурово сказал ему:
- Мы расстреляли двух изменников, заройте их где-нибудь.
Военные автомобили промчались горной дорогой и уткнулись в ограду
аэродрома, - у дальнего края стоял готовый к отлету транспортный самолет
военно-воздушных сил США, в пилотской кабине которого виднелось лицо
капитана Гейма.
Финчли скомандовал:
- Быстрее поднимайтесь на борт.
Как только за Лунгом, Гроссом и Ирмой Эрлер захлопнулась дверца -
самолет побежал по бетонной дорожке и уже через несколько минут лег курсом
на Берлин.
Шулленбург рассудил правильно: Лунгу все равно потребуется
американский самолет для того, чтобы добраться до Берлина, так почему бы
ему не лететь туда с Геймом? Лунг имел твердое задание - он вез с собой
портфель с копиями документов по плану "Рейх-IV". Операция по освобождению
Ирмы Эрлер была проведена именем военного министра, иначе солдаты
бундесвера, конечно, не стали бы сопровождать Лунга в логово Шванке-Дитца.
Ирма увидела в самолете молодую женщину, то была Чармиан Старк.
Вилли Лунг сидел крепко сжав зубы, прижав к груди портфель с планом
"Рейх-IV": решительный шаг он все-таки сделал, для этого у него хватило и
ума и мужества. И что очень важно - никто не заподозрит Шулленбурга, Вилли
сам слишком близок был к Штрадеру.
Глава двенадцатая
К вечеру следующего дня Шулленбург прибыл в Мюнхен для того, чтобы
принять участие в совещании у Штрадера. На этот раз опасность была
реальная, почти осязаемая, ведь Шулленбург отлично понимал: те, кто в
какой-то мере не доверяли ему вчера, сегодня могут пойти на то, чтобы
обвинить его в измене, предательстве, а, как у любых заговорщиков, в любой
банде, в таком случае с заподозренным или провинившимся расправляются
быстро. И все-таки Шулленбург приехал в Мюнхен и тотчас явился в
штаб-квартиру Штрадера.
Входили и выходили люди, где-то стрекотали пишущие машинки, на первый
взгляд все как обычно, никакой тревоги не ощущалось. В кабинете Штрадера
генерал-полковник застал Хубера, Кривеля и Карла Функа - все они были
весьма озабочены.
- Очень хорошо, что вы приехали, - сказал Шулленбургу Франц Штрадер,
пожимая ему руку. - Но вообще-то я начинаю ощущать вас злым гением.
Шулленбург вопросительно посмотрел на Штрадера - на лице того не было
ни тени улыбки. Стало быть, "фюрер" что-то чувствует! Он пытается сейчас
шантажировать Шулленбурга, хотел бы запугать его, но из этого ничего не
выйдет: у него нет данных о том, что генерал-полковник что-либо знал об
Ирме Эрлер а стало быть, он не может и обвинить Шулленбурга в ее
освобождении и в уничтожении при этом Шванке; но главное, конечно, крах
плана "Рейх-IV", однако Вилли Лунг был осведомлен об этом плане и имел к
нему доступ еще до появления Шулленбурга и независимо от него. И не
Шулленбург в этом виноват, а сам Штрадер и его ближайшее окружение, вроде
вот тех, что сейчас находились в этом кабинете. Шулленбург сделал вид, что
не понял намека Штрадера, и отошел в сторону. Штрадер, продолжая,
по-видимому, свою речь, обращенную ко всем присутствующим, продолжал:
- Совещание придется перенести на следующее утро, господа. Нет, нет,
дело тут не в эмоциях и не в боязни чего-то. Ситуация сложилась такая, что
всем нам, а прежде всего мне, необходимо быть в готовности номер один. Я не
сомневаюсь - перейдя к восточным немцам, Вилли Лунг преподнес им заснятый
на пленку мой план военной операции "Рейх-IV". И вас не должно смущать то
обстоятельство, что в печати восточной зоны нет ни слова о переходе к ним
предателя Вилли Лунга...
- Почему вы так уверены, что Лунг выдал им наш стратегический план? -
спросил Карл Функ.
- Ну, во-первых, ему незачем было бы просто так становиться
политическим перебежчиком; во-вторых, естественно, располагая материалами
по "Рейх-IV", Лунг не явился к ним с пустыми руками... Кроме того, имеются
важные обстоятельства, связанные с предательством Вилли Лунга... Так,
накануне бегства в ГДР он убил человека, всю жизнь отдавшего служению
родине - моего ближайшего сотрудника, - стало быть, он не готовился нести
ответственности за это преступление, знал, что через несколько часов будет
на территории ГДР.
- Однако о Лунге и привезенных им секретных материалах ничего не
слышно, - не унимался Функ.
- Это просто объяснить... - пожал плечами Штрадер. - Они не хотят
конфликтовать с нашими правителями из Бонна, портить с ними отношения из-за
нас с вами, но я абсолютно уверен в том, что безо всякого шума они уже
сообщили федеральному правительству и о нашей деятельности, и о
разработанном нами плане "Рейх-IV". Я не собираюсь паниковать из-за этого,
мы будем вести себя как обычно, но... к возможности каких-то акций против
нас следует быть готовыми. Итак, господа, до завтрашнего утра.
Совещание у Штрадера оказалось не таким уж узким. Граф фон Шулленбург,
казалось бы, привык уже ничему не удивляться, однако повестка оперативного
совещания, проходившего в штаб-квартире баварского фюрера, повергла его в
немалое изумление! - обсуждался вопрос об отдельных деталях при проведении
операций по пресловутому плану "Рейх-IV". Шулленбург внимательно слушал,
размышлял. В заключение выступил Франц Штрадер. Он много рассуждал о
военных действиях по реализации его секретного плана.
Постепенно Штрадер увлекся и, орудуя указкой у карты на стене, с
упоением рисовал своим слушателям картины будущих боев войск НАТО против
стран Варшавского договора, мощных налетов американской авиации на
Советский Союз через Арктику... Непроизвольно Шулленбург сделал резкое
движение рукой и этим привлек к себе внимание "фюрера", - тот взглянул на
него и мгновенно понял его состояние.
- Вы хотите взять слово? - с раздражением обратился к нему Штрадер.
- Да.
- В таком случае - прошу. - Штрадер демонстративно отошел в сторону от
председательского кресла.
Шулленбург взял со стола указку, которой только что пользовался Франц
Штрадер, подошел к огромной, во всю стену карте.
- Мы упорно цепляемся за то, чтобы сотни тысяч американских солдат и
офицеров по-прежнему жили на нашей земле, мы содержим их. И все это под
предлогом опасности с Востока. Этот предлог в создавшихся условиях
становится нелепым, поскольку теперь уже ни от кого не скрыть, что никто
нам не угрожает и нам незачем просить американцев, чтобы они защитили нас
от русских, ныне такая наша просьба не только не убедительна, но и просто
смешна. Увы, я хорошо понимаю господина Штрадера и скорблю вместе с ним,
однако изменить что-либо не в наших с ним силах. Но герр Штрадер прав - я
не политик, я - военный специалист, и я полагаю, ни у кого из вас нет
сомнений, что свое дело, все то, что относится к войне, я знаю хорошо, не
так ли, господа?
В зале стояла редкая тишина. Ни один голос не отозвался на вопрос
Шулленбурга, и это было красноречивее ответов, выкриков, - он заставил их
насторожиться, они хотели и не могли разгадать, куда он клонит.
- Герр Штрадер сказал тут, что я наивен в вопросах международной
политики и не учитываю всякого рода возможностей, которые могут заставить
Белый дом вернуться к прежней политике конфронтации и в конечном свете
стать на путь военного решения возможных разногласий с Советским Союзом.
Герр Штрадер заявил здесь, что возвращение к прежней политике конфронтации
окажется возможным вследствие каких-то шагов, которые могут предпринять - в
порядке давления на Белый дом, на президента, какие-то политические или
деловые круги, группы влиятельных людей, политические партии или что-то в
этом роде. Я уже ответил ему и повторяю снова: нет, этого не будет, этого
никак не может быть. Вы, конечно, хотите понять - почему поворота вспять
нам ожидать не следует? Отвечаю: потому что руководители американских
политических и деловых кругов, их верховное командование, самые влиятельные
люди в Штатах знают то, чего не знаем ж упорно не желаем знать мы, господа.
- Чего же это мы не знаем? - саркастически произнес Штрадер.
- Сейчас объясню... Самым влиятельным в Штатах людям стало предельно
ясно, что развязать войну, да еще войну ядерную против Советского Союза
нельзя, потому что такой шаг был бы самоубийством. Почему? Да потому, что
все эти долгие годы добиваясь мира во всем мире, советский народ
беспрерывно укреплял боевую мощь своей страны, и ныне Советский Союз это
поистине несокрушимая крепость, атомная крепость, взять которую невозможно,
воевать против которой было бы самоубийством, что хорошо понимают и ваши,
герр Штрадер, друзья в Вашингтоне. Начать ядерную войну против Советского
Союза, осуществить внезапное ядерное нападение на него - это значило бы
быть уничтоженными самим. Сведущие люди в Штатах это поняли с предельной
точностью, а мы с вами нет, вернее - и мы с вами знаем, что дело обстоит
именно так, но не желаем, не можем с этим согласиться, в этом суть,
господа.
- Вы нарисовали слишком мрачную картину... - нервно заметил Штрадер.
Ему явно хотелось как-то прервать Шулленбурга, и тот понял это.
- С вашего разрешения я хотел бы закончить изложение моих кратких
замечаний, - сказал он настойчиво. - Немало из того, что я тут слышал,
вызывает вполне обоснованное удивление. Так, кто-то из выступавших
утверждал, что стратегическая авиация США имеет ценный опыт боев во
Вьетнаме и, следовательно, вполне подготовлена к нападению на СССР. Это
что - шутка? О каком боевом опыте во Вьетнаме можно говорить всерьез? С
подобным "опытом" собираться победить великую державу, Советский Союз! Как
же можно заниматься подобным самообманом? Нет, никто из нас, если он не
сошел с ума, не может поддаваться иллюзиям...
Снова возник шум, на этот раз еще более сильный. Но Шулленбург упорно
не обращал внимания на создавшуюся в зале обстановку.
- Мне осталось сказать очень немного, - продолжал он - И не рекомендую
обижаться на меня, я всегда предпочитаю говорить правду, несмотря на то что
иногда она кое-кому и не нравится. Так вот, обязательным условием для
осуществления ракетно-ядерного нападения на Советский Союз должна бы быть
хорошая противоракетная оборона своей страны, система ПРО. В США принялись
было создавать систему "Сейфгард" - "Страж безопасности"...
Система "Сейфгард", которую я видел, вряд ли сейчас может быть
пригодной, в ней еще не решены сложные теоретические и технические вопросы:
никому не известно, за сколько минут она сумеет обнаружить баллистическую
ракету противника - не следует упускать из виду, что линия раннего
радиолокационного обнаружения на Аляске, Канадских островах в Арктике, в
Гренландии и на побережье Великобритании подлежат безусловному уничтожению
этим самым противником, в течение буквально нескольких минут после начала
боевых действий нас оставят без "глаз". Как в этих условиях показала бы
себя "Сейфгард" - неизвестно.
Как видите, не только невозможно внезапное нападение на Советский
Союз, но и абсолютно исключена возможность добиться победы над ним. Ядерное
нападение, развязывание ядерной войны против СССР неизбежно привело бы
напавшего к страшному поражению. В США это поняли, и хорошо, что поняли,
пока не поздно.
Шулленбург аккуратно положил указку на стол и вернулся на свое место.
В зале царила тишина.
Глава тринадцатая
Люди майора Торопова видели Чонку пробиравшимся ночью в часовню, и в
ту же ночь стало известно - пройдя туннелем под Бугом, маршрутом "Дрисса",
он посетил Софью Сатановскую. Теперь уже было ясно, - разведка Харвуда с
целью шантажа применила столь обычный в США киднаппинг - похищение
человека. По сведениям, полученным от польских товарищей, стало известно: в
дом Сатановской действительно откуда-то привезен мальчик-подросток,
полковник Соколов не сомневался, что этот мальчик и есть та самая "посылка
с Запада", о которой в свое время предупреждал Сатановскую Грин. Не было
сомнений и в том, что мальчик этот - сын Оксаны Орленко и инженера
Можайцева, - подмена, пожалуй, не имела смысла, да к тому же разведка
Аллена Харвуда и не могла рассчитывать на то, что мать не узнает при
встрече своего сына. Спасти Сережу Можайцева особого труда, наверное, не
составило бы, для этого вовсе незачем было допускать до встречи Ирэн Грант
с ее жертвами, мальчика можно было бы забрать из дома Сатановской, и все.
Однако такой шаг нашей контрразведки предрешал бы провал операции,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг