защитников якобы несправедливо обиженной Германии, подняли крик о реванше и
стали готовиться к новому походу на Восток. Совершенно очевидно, что дело
вовсе не в лишенном смысла и оснований реванше, а в стремлении реваншистов
продолжить, на этот раз со своими новыми "союзниками" свой будущий
разбойничий поход. Я много думал - что же мне делать? Выступать с речами о
вреде войны и благе мира во всем мире? Я решил, что такая деятельность не
для меня.
- Почему? - вырвалось у Эрики.
- Да потому, что и без меня имеется немало людей, которые изо дня в
день говорят об этом, где только можно. Я чувствовал себя способным на
нечто иное, такое, чего не в состоянии сделать пусть даже очень талантливый
патриот-пропагандист... Я был уверен - они еще придут ко мне, и вот
тогда... тогда мне надлежит хотя бы ценой моей жизни сделать нечто
исключительно важное, может быть, решающее для судеб нашей родины.
- И ваши предчувствия оправдались? - недоверчиво спросил Гросс.
- Иначе я не был бы здесь, - ответил Шулленбург - Но разрешите мне
продолжить... Как вы знаете, в Федеративной Республике Германии нашлись
политические деятели, не побоявшиеся открыто признать реальность
послевоенного положения в Европе, признать ныне существующие границы как
между ГДР и Польшей, так и между ГДР и Федеративной Республикой, принять
необходимые меры к улучшению взаимоотношений с Советским Союзом. Такая
политика - жизненно необходима нашему народу. Эта политика уменьшает угрозу
развязывания в Европе термоядерной войны. А поскольку эта новая политика
снижает угрозу войны в Европе, отбрасывает фальшивый тезис о большевистской
опасности с Востока, то мы получаем возможность независимо держать себя по
отношению к США. В частности, теряет смысл дальнейшее пребывание на нашей
земле американской армии, американских штабов и баз, и нам незачем больше
ежегодно тратить на их содержание миллиарды марок.
Но в Федеративной Республике имеются очень влиятельные круги, которые
делают все, чтобы свернуть страну на старый путь: это, как вы и сами
понимаете, бывшие гитлеровские генералы и офицеры, высшее католическое
духовенство, банкиры и крупные промышленники, главари созданного в Баварии,
по образцу американского, военно-промышленного комплекса... Им нужна война,
без подготовки к войне теряет смысл само их существование. Так разве они
сдадутся без боя? Конечно, нет. Тем более что в их распоряжении огромные
силы, и экономические и военные, почти миллион солдат под командой бывших
гитлеровских генералов и офицеров, сотни организаций бывших эсэсовцев и так
называемых солдатских союзов, реваншистские землячества...
Недовольные новой восточной политикой лица активно действуют. У них
имеется свой фюрер - бывший министр Франц Штрадер, а у него свой личный
штаб. Назревает заговор. Какими методами собираются противники новой
политики добиться своего? Насколько мне известно, разработаны три варианта:
возвращение к власти, соблюдая при этом видимость демократического пути,
прибегнув к любым подтасовкам на выборах в федеральный парламент и в
земельные ландтаги; не выйдет с выборами - захватить власть путем военного
переворота; есть, как я уже сказал, и вариант третий, на мой взгляд, самый
опасный, поскольку вооруженными силами фактически распоряжаются друзья и
сторонники Штрадера и тех, кто стоит за ним, без ведома правительства,
явочным порядком, однажды развернуть - конечно, молниеносную - войну против
ГДР, Польши, Чехословакии, России... При этом замышляется захватить у
американцев тысячи боеголовок с атомной начинкой, которые хранятся на
складах в Федеративной Республике, и пустить их в дело.
В нынешних сложных условиях настал, кажется, и мой час - они снова,
как я и ожидал, обратились ко мне; Франц Штрадер хочет, чтобы я был одним
из его военных советников, но формально числился бы в кадрах бундесвера.
- Вы - известный авторитет по танкам, бывший командующий сухопутными
войсками, - задумчиво заметил Гросс.
- Совершенно верно. Нетрудно догадаться, почему им понадобился именно
я.
- И вы решили... - Эрика вопросительно посмотрела на Шулленбурга.
- Предложение Штрадера принять, - твердо сказал он. - Он принимает
меня за человека, далекого от политики, я воспользуюсь этим его
заблуждением для того, чтобы иметь возможность быть в курсе назревающего
заговора и постараться сорвать его. Моя задача - выбрать подходящую позицию
и в подходящий момент действовать. Мне кажется, я принял правильное
решение, не так ли?
- Да, - сказали Гросс и Эрика.
- Но мне нужна связь с вами и через вас с вашими друзьями, - продолжал
Шулленбург, - у меня должна быть возможность вовремя предупредить, вовремя
передать какие-то документы - без этого вся моя затея теряет смысл, а кроме
вас, я ни на кого не могу положиться.
- Вы можете рассчитывать на нас, - сказал Гросс.
- Я буду возле вас по первому же вашему зову, - заверила Эрика.
- Благодарю, я был в этом уверен, - тепло произнес Шулленбург. - Через
два дня я должен явиться на новую встречу со Штрадером.
Гросс подошел к генералу и пожал ему руку.
- Вы мужественный и благородный человек, - взволнованно произнес он.
Эрика сказала:
- Вы не должны терять спокойствия, Рихард, иначе...
- Как и сапер на фронте: ошибиться я смогу лишь один раз, - согласился
Шулленбург. - Но нет, я не позволю им перехитрить меня, ведь я знаю их куда
лучше, чем они меня, и уже в этом залог успеха. - Генерал встал, сильный,
напряженный, в суровых складках застыло лицо, непроницаемое, волевое. - Мне
следует спешить.
- Когда настанет час - позовите нас, - сказала Эрика снова.
Шулленбург взял ее руку и поднес к губам.
- Вы даже не представляете, как много это для меня значит, - голос его
дрогнул.
Было уже темно. Над покрытыми лесом горами распростерлось небо,
усыпанное мириадами мерцающих звезд. Шулленбург уходил по тропинке,
вьющейся между стволами буков и сосен. Друзья смотрели ему вслед, полные
сдержанной гордости и тревоги за него.
В ту же ночь было решено, что назавтра Андерсен через Голландию
возвратится на родину, а Эрика и Гросс отправятся домой. По расчетам
друзей, инженер Можайцев имел возможность за это время достигнуть
безопасного места.
Глава вторая
Посыльный из военного министерства вручил Шулленбургу пакет: им явно
не терпелось поскорее заполучить его. Вручивший послание бывшего военного
министра, "фюрера" внепарламентской оппозиции, полковник бундесвера Дитц
был высок ростом, тощий, с серой незначительной физиономией, на которой
тускло отсвечивали оловянным блеском глубоко запавшие глаза. Дитц замер
перед генерал-полковником. Он кого-то напоминал Шулленбургу, но кого
именно, тот никак не мог вспомнить.
- Вы свободны, оберст, - сказал Шулленбург.
- Никак нет, экселенц, - на лице Дитца не дрогнул ни один мускул.
Шулленбург с подчеркнутым удивлением вскинул на него глаза, поправил
монокль. Дитц бесстрастно пояснил:
- Я прикомандирован к вам. Генеральный инспектор бундесвера герр...
Шулленбург сухо перебил его:
- Вы пока не нужны мне, можете идти, оберст.
На один миг что-то дрогнуло в складках рта Густава Дитца, в глубине
глазных впадин, но он не проронил ни звука, поднес руку к высокой,
по-гитлеровски, тулье фуражки, четко повернулся и ушел. Прошло всего
несколько минут, и его "мерседес-бенц" выполз из ворот усадьбы, развернулся
и. на большой скорости помчался по автостраде... Шулленбург думал о
предстоящем свидании: он чувствовал - решается вопрос жизни и смерти для
него, он не позволит ни Штрадеру и ни кому другому использовать себя во
вред Германии, ни за что! У него, наверно, будет мало времени для того,
чтобы суметь правильно ориентироваться, не ошибиться в решении, не
насторожить их... И максимум бдительности - за ним безусловно уже
"присматривают". Конечно, и этот оберст Дитц приставлен к нему в качестве
шпиона Штрадера или генерального инспектора бундесвера Кривеля. А почему бы
и нет? У него подходящая, умеющая ничего не выражать физиономия, он
назойлив и нагл. С ним следует быть поосторожнее.
Итак, приходилось собираться в Мюнхен, - там, в центре Баварии,
находился личный штаб новоявленного "фюрера" западногерманских фашистов. В
этом факте Шулленбургу чудилось нечто зловещее. В Мюнхене начинал свою
страшную политическую карьеру Адольф Гитлер. Франц Штрадер свою
"политическую деятельность" тоже начинал в Мюнхене, в юности отирался возле
штаб-квартиры Гитлера, с готовностью расклеивал по городу фашистские
листовки. Когда подрос, по совету папаши, торговца мясом, определился в
национал-социалистический автомеханизированный корпус. В тридцать девятом
году он в рядах гитлеровской армии ворвался на землю Франции. Страна
древней культуры пала, танковые клинья разрезали ее вдоль и поперек. Танки
и самоходки шли по полям и виноградникам, в упор расстреливая обезумевших
от неразберихи, брошенных командованием французских солдат. Война казалась
приятной прогулкой, и лейтенант Франц Штрадер не раз благодарил умудренного
опытом папашу - по его совету он поставил на лошадь, которая выиграла
владычество над Европой! Но вскоре все оказалось иллюзией... В сорок первом
танки ринулись на восток, в степи и болота России. Снова клинья, котлы -
охваты частей противника, успехи... Однако на востоке было то, чего почти
не было на Западе - русские, белорусы, украинцы жестоко сопротивлялись,
вели кровопролитные бои, в превеликом числе отправляли гитлеровских
бандитов на тот свет. Во Франции Штрадер чувствовал себя превосходно, в
России ему очень скоро стало страшно, его охватил ужас, и он отчетливо
понял - с военной карьерой у него ничего не выйдет, а политическую следует
делать, находясь подальше от поля боя. Однако фашистская орда не выпускала
его из своих объятии, увлекала все дальше на восток, и в составе Шестой
армии Паулюса он очутился под Сталинградом... Это был ад! В котел попала
огромная, отлично вооруженная немецкая армия, вернее, две армии - Паулюса и
Гота. От страха почти потерявший рассудок обер-лейтенант Франц Штрадер
понял, что спасти его может только случайность, - он все-таки верил в свою
звезду, или, как любил говорить по примеру Гитлера, - "верил в провидение".
Его мозг усиленно работал, отыскивая выход из опасного положения. И нашел -
в союзники себе он призвал... русский мороз. Мороз и оказался тем самым
провидением, которое помогло ему удрать из-под Сталинграда, из "котла", в
который он неосторожно угодил. И больше уже на фронте бравого вояку не
видели, он сумел устроиться в тылу, в милой его сердцу Баварии,
преподавателем зенитного училища в Шонгау - с того дня война для него в
сущности и не существовала, она шла где-то далеко от него, он затаился и
дрожал при одной мысли о том, что на него обратят внимание и снова отправят
на фронт, к русским. Советских солдат он боялся до коликов, о них он
вспоминал с содроганием... Так прошло почти два с половиной года. Отгремели
последние залпы, война кончилась, и вот тогда-то обер-лейтенант Штрадер и
"бросился в бой" - наступило время делать политическую карьеру. Война,
война - можно было подумать, что иного слова не было в его лексиконе.
Главное - во что бы то ни стало обратить на себя внимание. И он вопил о
пролитой им лично на Восточном фронте крови, хотя его персональные потери
под Сталинградом никакого отношения к крови не имели - он отморозил зад.
Надо же, - своевременно там, у берегов Волги, не додумался, что ведь
подобным "ранением" хвастать будет невозможно. Но справок у него не
требовали, и он продолжал шуметь, тем более что основное-то все-таки не в
пролитой им крови... Германия разоружена? Ее надо немедленно вооружить. У
Германии нет больше вермахта? Создать сейчас же. Концерны обессилели? Дать
им кредиты, субсидии. Он своего добился - его заметили военные преступники
из концерна "ИГ-Фарбен" и взяли на содержание. Приметили его и американцы.
Общими усилиями протащили обер-лейтенанта в бундестаг и поставили во главе
специального комитета, занимавшегося "обороной", кредитами. Обер-лейтенант
из кожи лез, строчил законопроекты один другого круче. Обстановка в стране
была для его "деятельности" самая подходящая: террор, шантаж, подкупы... В
общем, доверие хозяев он оправдал, и в награду его стали "продвигать",
весьма скоро он добился того, к чему стремился изо всех сил, - его
назначили военным министром, он стал над гитлеровскими генералами и
офицерами. Он отлично понимал: как обер-лейтенант он им не нужен, они
истосковались по Гитлеру и его режиму и мечтают о появлении в Федеративной
Республике "сильной личности", нового "фюрера", за которым они могли бы, не
размышляя, снова пойти в огонь и воду, как в свое время за Гитлером. И
Штрадер принялся вовсю изображать из себя эту самую сильную личность: по
примеру Гитлера создал свою реваншистскую партию; по его же примеру
организовал свой личный штаб, сочинил несколько "программных" книг, в
которых с редкой наглостью требовал от Европы преклониться перед
"восстановленной экономической и военной мощью" Германии (Западной) и
добровольно принять у себя предлагаемый Штрадером режим, ничем не
отличающийся от гитлеровского "нового порядка". И, конечно, Штрадер
выступал с речами на всевозможных сборищах... Мудрость государственного
деятеля в нем оказалась с успехом замененной оголтелой склонностью к
авантюрам, опасной демагогией реванша, призывами к новому походу на тот
самый Восток, с которого он еле ноги унес. Он сумел-таки стать кумиром тех,
кто не мыслит себе жизни без войны, грабежей, кровопролитий, зверств. Он
настойчиво шел к своей главной цели - до кресла канцлера Германии
(Западной), казалось, остался один шаг, а там уж он развернется! Но -
сначала интриги: друзья-приятели по реваншу вовсе не спешили пустить его
вперед себя, они сами хотели быть канцлерами; а затем все окончательно
испортили очередные выборы в бундестаг, в результате которых совершенно
неожиданно большинство получили представители партий, ранее - на протяжении
многих лет! - бывших в оппозиции и казавшихся безобидными. В результате - в
оппозиции оказался Штрадер со своей партией, со своими единомышленниками, а
безобидные стали у власти и - совершенно неожиданно для тех в стране, кто
на протяжении четверти века готовил Республику к новой войне, -
провозгласили политику установления нормальных отношений и взаимовыгодного
сотрудничества с Советским Союзом и с другими социалистическими странами.
Однако похоже на то, что нынешняя оппозиция - отнюдь не безобидная, и
круги, взявшие себе в услужение нового "фюрера" - Штрадера, заставляют его
рискнуть на борьбу методами, которые могут привести страну к гибели.
Сидя в автомобиле, мчавшемся по направлению к Мюнхену, Шулленбург с
большой тревогой размышлял о сложившемся в стране положении, все говорило о
том, что назревали события огромной важности и в них намерен сыграть
роковую роль Штрадер, недооценивать его нельзя, Гитлер тоже был когда-то
лишь ефрейтором...
Многое прояснилось, лишь только Шулленбург переступил порог обширного
кабинета Франца Штрадера, - можно было подумать, что тот и по сей день
продолжал оставаться военным министром: у его письменного стола почтительно
сидели и внимательно слушали его наставления генеральный инспектор
бундесвера Гейнц Кривель, командующий военно-воздушными силами генерал Ганс
Хубер и какой-то офицер в погонах капитана пехоты. Тут же по стойке
"смирно" стоял уже знакомый Шулленбургу полковник Дитц. Некоторый элемент
гражданской атмосферы вносил, пожалуй, самодовольно развалившийся в кресле
Карл Функ. "Опять Функ", - с досадой отметил Шулленбург.
При виде входящего графа Шулленбурга и Штрадер и его генералы встали.
Лишь Карл Функ остался сидеть, приветствуя вновь прибывшего скупой улыбкой.
Идя навстречу Шулленбургу с протянутой рукой, Штрадер подчеркнуто громко
сказал:
- Ваш приезд сюда я расцениваю как согласие принять мое предложение...
Я всегда был убежден в том, что ваше место в рядах бундесвера.
Шулленбург произнес с недоумением:
- Бундесвера? Но...
Штрадер дружески ухмыльнулся:
- Я вас понимаю... Какое, собственно, я имею сейчас отношение к
командованию бундесвера? Это вас смущает? Сугубо между нами, граф, имею, и
самое непосредственное, - он кивнул в сторону генералов. - Политики такого
ранга, как я, ни на минуту не отходят от государственных дел, они всегда у
власти, хотя бы и неофициально. И крайне важно, что мои друзья, - снова
кивок в сторону генералов, - понимают это. К тому же у нас одинаковое
отношение к положению в стране и одна цель. Впоследствии вы во всем этом
разберетесь... Итак, я жду вашего ответа, герр генерал-полковник.
Функ заметил:
- Я уже второй раз присутствую при встрече с графом фон Шулленбургом
по одному и тому же вопросу.
И смысл и тон его реплики были абсолютно ясны: сегодня они не
останавливаются и перед угрозами! Шулленбург сделал вид, что не придал
значения выходке Функа, сказал Штрадеру:
- Мое место рядом с вами.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг