Гейм взял девушку на руки и пошел туда, где не так давно он сам провел
ночь на положении заключенного.
- Капитан Гейм, ты пришел убить меня, не так ли? Ха-ха-ха!..
Летчик отшатнулся: перед ним кривлялся Краус. Но что за вид был у
него: волосы вылезли, щеки провалились, физиономию изуродовали
отвратительные белые пятна. Он был до предела худ, костюм болтался на нем,
как на скелете.
- Ты опоздал. Гейм, меня уже убили... Прайс, судьба... Всю жизнь я
думал о том, как бы убить других, и вот... Через несколько часов я умру. А
Прайс будет жить! А все-таки я его перехитрил, он уже не воспользуется моим
трудом - плана "Бездна" больше не существует! Это была моя идея, моя, и я
не хочу, чтобы старый негодяй присвоил ее после того, как он убил меня...
Гейм начал догадываться о том, что произошло: Прайс узнал о том, что
Краус торгует его тайнами.
- И все же вы унесете с собой тайну Прайса... - произнес он почти
равнодушно.
На физиономии Крауса появилось выражение беспредельной ненависти.
- Нет, нет... - прохрипел он. - Пусть все узнают, все... - немец на
минуту умолк, и когда снова с трудом заговорил, в его голосе было
отчаяние: - Поздно! Он рассчитал точно - я умираю... - он пошатнулся и
оперся о край стола.
Гейм стремительно приблизился к нему.
- Вы - чудовище, - гневно сказал он. - Околевая, убили многих людей,
работавших в вашей лаборатории.
- Лаборатории? - Краус, кажется, попытался насмешливо улыбнуться. -
Здесь не было никакой лаборатории.
- Как так? А что же было?
С выражением торжества Краус произнес:
- Заряд термоядерной энергии мощностью в несколько сотен миллионов
тонн взрывчатки.
- Зачем? - вскричал капитан. Прерывисто дыша, Краус заговорил:
- Когда-то в мои руки попала рукопись древнего китайского ученого
"Поэма на пальмовых листьях". Тогда же у меня появилась мысль - вызвать
цепную реакцию в естественном, неочищенном уране. После войны я продал эту
идею Прайсу, а он решил проводить опыты не в лаборатории, а в естественных
условиях. Требовалось только найти место для опытов. Я предложил этот
район.
- Почему именно этот?
- Еще Суань Цзян писал - тут земля источает радиацию...
- Понятно.
- Ты не все понял, Гейм. В недрах гор, под нами, - Краус рукой показал
вниз, - мы пробили шахты и заложили туда смесь тяжелого водорода вперемежку
с бомбами из плутония.
- Но это же гигантская мина! - вскричал летчик.
- Да, мина... - прохрипел Краус. - "Бездна"... Люди Прайса изучили
направление рудных жил на огромном расстоянии вокруг. Мы надеялись, что
цепная реакция пойдет отсюда веерообразно...
- В направлении Советского Союза, Китая, Индии, Афганистана?
- Да.
- Но цепная реакция в неочищенном уране... - Гейм не знал, можно ли
этому верить.
Казалось, немец понял его сомнение.
- Прайс верил в мою идею и в соответствии с ней создал свой план
"Бездна".
- Вы с Прайсом хотели произвести тут подземный атомный взрыв
чудовищной силы?
- На тысячи миль вокруг земля, смешанная с радиоактивными частицами,
поднялась бы на воздух и обрушилась на все живое, - казалось, Краус
упивается несостоявшимся злодеянием. - Мощность заложенного в шахтах
термоядерного заряда равна многим сотням миллионов тонн тротила, - повторил
он.
- Когда же Прайс должен был произвести намеченный взрыв?
- Мы должны были уточнить некоторые данные в отношении Советского
Союза. Каррайту было приказано пробраться к советской границе и доставить
сюда геологическую карту района Кок-шаал-тау, который я когда-то посетил, и
агента по кличке Двадцатый.
- Вас интересовало, не нужно ли будет вносить поправки в план
"Бездна", в ваш план массового истребления народов Азии?
- Да. Прайс не хотел зря расходовать запас водородных бомб. Но Каррайт
почему-то не вернулся...
Так вот зачем Прайс послал Двадцатого в Тянь-Шань! И на этот раз он не
доверил Харвуду своей тайны, сказал ему лишь половину правды.
Краус все тише и тише бормотал:
- Кракатау не получилось, на нижнем горизонте не взорвались атомные
бомбы. Но я разрушил тут все, все... я уничтожил мечту этого лживого
янки... Он убил меня, убил! Но я доберусь до него! Доберусь... - он дико
взмахнул руками и рухнул на пол. Началась агония.
Гейм с отвращением закрыл за собой дверь комнаты и пошел туда, где его
ждала Чармиан.
Глава семнадцатая
Разбор только что закончившихся учений продолжался.
Гарольду Прайсу нелегко было выступать сегодня. Полученная от старика
из Нью-Йорка шифровка выбила его из колеи. Он с трудом улавливал сейчас
смысл того, о чем говорили собравшиеся в штабе Келли американские и
западногерманские высшие офицеры. Тон телеграммы, почти враждебный,
встревожил младшего Прайса. К тому же из шифровки было совершенно
непонятно, что за болезнь внезапно сразила неутомимого "короля урана". Надо
было немедленно вылетать в Прайсхилл.
Однако бизнес есть бизнес. Возвратившись в Штаты, он должен будет
представить концерну заключение, подтвержденное авторитетом вот этих
военных специалистов.
Прайс взял слово после бывшего гитлеровского фельдмаршала
Кессельринга.
- Меня беспокоит только одно... - начал он. - Я хочу быть уверенным,
что вы тут выстоите. Страшная опасность, которая всем нам угрожает с
Востока, должна, гм... разбить себе голову о созданную нами первую линию
обороны в Европе. Для этого мы дали вам несколько дивизионов атомных
орудий. В отличие от авиации, наша атомная артиллерия может быть
использована независимо от погоды, условий видимости. Мы прислали сюда
управляемые ракетные снаряды "Матадор", дальность полета которых вдвое
превышает расстояние, какое когда-то покрывали лучшие образцы "Фау-2", и
достигает восьмисот километров. Но я думаю, что в условиях боя, для, так
сказать, тактического использования, лучше малогабаритной атомной бомбы
нет.
- Совершенно верно, - заметил Кессельринг. Прайс потер лоб.
- Что с ним? - Лайт обернулся к Гаррису. Прайс продолжал:
- Среди наших военных сильно стремление создавать запасы атомных бомб
большой мощности. Опыт войны показал, что при массированных налетах на
пункт, расположенный в глубоком тылу противника, приходится нести
значительные потери. Поэтому военные считают желательным наносить удар
небольшим количеством мощных атомных бомб. В пользу этого они выдвигают еще
два соображения... Ну, во-первых, сам самолет-бомбардировщик обходится нам
гораздо дороже бомбы. Выгоднее сосредоточить внимание на постройке
скоростных бомбардировщиков - их нам потребуется не так уже много.
Во-вторых, по мнению нашего авиационнего командования, бомба с большим
радиусом действия обеспечивает возможность накрыть цель даже при отклонении
от заданной точности при бомбометании, а это в боевых условиях имеет
значение.
Разгорелся спор, в котором не принимали участия только двое - Лайт и
фон Шулленбург. Причем, как заметил Лайт, немцы были за тактическое оружие,
а американцы главным образом за стратегическое, которое можно было бы
посылать на большие расстояния. Спор перерос в обсуждение проблем войны в
новых технических условиях.
- А что думаете вы, генерал? - спросил Функ Шулленбурга.
Все умолкли, с нетерпением поглядывая в сторону Шулленбурга.
Генерал-полковник понял: Функ хотел заставить его вылезть из той
скорлупы, в которой он сидел все последние годы. Функу, как и Шпейделю, и
другим, нужно было, чтобы он публично заявил о том, что он вместе с ними
готовит новую войну и принимает на себя ответственность за будущее.
Отступать? Нет, ни за что! Возможно, именно подобного случая он сам, того
не сознавая, и ждал все эти годы вынужденного молчания и бессильной ярости.
Фон Шулленбург встал:
- Господа! - произнес он по обыкновению ровным, бесстрастным
голосом. - Я весьма благодарен за доставленную мне возможность
присутствовать на маневрах - они заставили меня еще раз подумать о судьбе
нации. Я не хотел бы говорить громких слов и произносить политическую речь,
я не политик, а военный. Однако не скрою, меня удивило и встревожило то,
что я видел и слышал здесь. Меня не оставляет гнетущее ощущение того, что
все мы занимаемся совсем не тем делом, и потому я считаю себя обязанным
поделиться с вами не моими впечатлениями, а теми выводами, к которым я
пришел. Заранее знаю, что эти мои выводы многим из вас не понравятся. Но
как немец и солдат я просил бы иметь терпение выслушать меня до конца, ибо,
не предупредив вас о том, что, по-моему, всех нас может ожидать, я не мог
бы уйти отсюда со спокойной совестью. Разрешите?
- Пожалуйста, - буркнул Келли не очень любезно.
- Я не буду говорить о вреде войны и пользе мира - эти вещи многими
понимаются по-разному.
- Война ради мира в будущем, - бросил Прайс.
- Я буду говорить только о войне. - Шулленбург поправил монокль. -
Итак, нам надлежит разобраться в кое-каких выводах в связи с проведенными
учениями по действиям войск в наступлении и обороне. Но для чего все это
нам, немцам, нужно? Для того, чтобы с успехом вести бои на "первой линии
обороны в Европе" в соответствии с оперативными планами, гм...
разработанными не нами. В каком же случае нам придется обороняться,
защищать свою страну от нападения с Востока? Мне ничего не известно о том,
чтобы такое нападение на нас готовилось.
- Это слишком! - рассердился Функ. Шулленбург сделал вид, что он не
расслышал Функа.
- Стало быть, версию о каком бы то ни было предупредительном,
неспровоцированном нападении на нашу страну с Востока следует отбросить.
Остается другое - предполагается, что мы тут должны открыть военные
действия после того, как будет проведена колоссальная воздушная диверсия
против Востока с применением атомного оружия.
- Атомное оружие будет применяться нами и на протяжении всей войны, -
заметил Келли.
- Это не меняет существа дела. Главное - военные действия, к которым
мы тут готовимся, должны рассматриваться как составная часть большой войны,
начатой, как это предусмотрено штабами, нашим нападением с воздуха на
некоторые страны на Востоке, а не в результате нападения на нас. Я хочу
обратить ваше внимание, господа, на три взаимосвязанных вопроса: условия
ведения атомной войны, новая военная техника и тактика. Буду предельно
краток: ни то, ни другое, ни третье не в нашу пользу. Это нам следует знать
заранее.
- Вы боитесь ответственности! - не удержался Шпейдель.
- Имейте терпение, я займу всего несколько минут... - продолжал
Шулленбург. - Мыслится, что в подходящий момент два существующих в мире
лагеря решат спор силой оружия... Допустим, что мы при этом решительно
отвергаем возможность мирного сосуществования... Не буду останавливаться на
этом вопросе... Но ведь для того, чтобы вступить в новую войну, надо иметь
колоссальное количество танков, самолетов, артиллерии и обязательно
огромную армию. Какую именно? Гитлер имел триста дивизий и был все-таки
разбит, разбит на Востоке.
- Вы хотите запугать нас? - Келли попытался рассмеяться.
- Нет, я говорю об условиях, в которых нам придется начинать войну в
случае, если мы на это пойдем. Где же нужная нам сухопутная армия? В
Западной Германии? Но этого мало. К тому же мы не можем взять людей из
промышленности, с заводов и шахт - они нужны там. Гитлер разрешил этот
вопрос: рабочих ему прислали Лаваль и Муссолини. Но ведь сегодняшние
Франция и Италия не пойдут по старому пути, Гитлер заменил наших рабочих
пленными из стран Севера и с Балкан, он сделал это прежде, чем отправился
на Восток, - сейчас у нас нет таких пленных и они не предвидятся. Мы должны
исходить из того факта, что Европа не хочет новой войны и боится ее.
- С этим надо бороться. - Прайс стукнул кулаком по столу.
- С этим трудно бороться - в Европе теперь мало кто верит в угрозу
нападения русских.
- Мы все это учли. - Келли даже удивился неосведомленности
Шулленбурга.
- Я так и думал, - сказал генерал-полковник. - Рад, что не ошибся.
Итак, следует признать, что сложившееся и продолжающее складываться не в
нашу пользу международное положение заставляет нас основной упор сделать
именно на применении атомного оружия. Так ли, генерал Келли?
- Так, - подтвердил американец.
- Хорошо, - продолжал Шулленбург. - Я не буду останавливаться на таких
совершенно ясных для нас вопросах, как продолжительность атомной войны и
неотвратимая угроза ответных ударов. Буду говорить только о технике и
тактике ведения нами атомной войны. Чтобы не отходить от темы закончившихся
маневров, я начну с того, что меня, не скрою, разочаровало использование
нами атомного оружия в обороне. Мистер Прайс уже сказал, какую атомную
технику мы имеем: пушки, ракеты, тактическую атомную бомбу. Людям
несведущим может показаться, что при таких огневых средствах победа за нами
обеспечена, однако мы с вами не должны забывать, что применение атомного
оружия на войне совершенно изменило тактику ведения боевых действий.
Атомные пушки не имеют решающего значения - их мало и они слишком уязвимы с
воздуха. Действие ракет рассчитано на эффект в тылу противника. Стало быть,
для непосредственного использования на поле боя остается главным образом
малогабаритная атомная бомба. Может ли она обеспечить нам победу? По-моему,
не может, и вот почему. Для успеха атомного удара по противнику, как вы
знаете, необходимо сочетание трех главных факторов: непрерывность и
точность разведки, уверенность в правильности выбора объекта бомбардировки
и обеспечение взрыва бомбы в нужный момент.
Разведка. Допустим на минуту мысль, что противник сосредоточил на
нашем участке целую дивизию. Прежде чем принять решение о том, чтобы на
расположение этой дивизии сбросить атомную бомбу, потребуется убедиться,
верны ли сведения и не устарели ли они. Как вы знаете, господа, получение
на поле боя точных данных о противнике - дело чрезвычайно трудное, а при
плохой погоде или в условиях сложного рельефа местности - почти
невыполнимое. При этом нельзя ни на минуту забывать, что противник хорошо
понимает ваше намерение сбросить на него атомную бомбу и может пойти на
хитрость, чтобы заставить вас сделать это слишком рано или в невыгодных для
вас условиях. Но допустим, что вы располагаете исчерпывающими данными
разведки. В таком случае вам придется решить вопрос - стоит ли объект
затраты атомной бомбы. Это ваше решение зависит от целого ряда соображений.
В частности, вы должны будете при этом правильно оценить, насколько опасно
ваше положение, сколько атомных бомб имеется в вашем распоряжении, каков
характер местности, а стало быть, и какой эффект даст применение атомной
бомбы, насколько глубоко войска противника зарылись в землю, какое
расстояние отделяет передний край расположения войск противника от позиции
ваших войск, ибо, как это совершенно очевидно, если позиции противника
находятся слишком близко от ваших собственных, атомную бомбу пустить в ход
нельзя из-за опасения поражения своих солдат.
Предположим, что всё вам благоприятствует. Тогда вам придется решить
еще одну проблему - как же сбросить бомбу так, чтобы атака противника
захлебнулась в самом начале? Решающее значение при этом имеет выбор
времени: поспешность даже на секунды приведет к тому, что во время взрыва
войска противника будут находиться еще в укрытии, а ничтожная задержка
может застать их на открытой местности, однако на таком близком расстоянии
от наших войск, что сбросить бомбу уже нельзя. Кроме того, господа, есть и
такие факторы, при которых все наше умение пользоваться атомным оружием в
бою бессильно. Один из этих факторов давно не составляет секрета: строить
оборону только на использовании атомного оружия нельзя. Однако есть другое
обстоятельство, о котором почему-то никто из вас еще не говорил... Позволю
себе обратить на него ваше внимание.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг