чтобы не допустить взаимного истребления. Если наши не согласятся сесть за
один стол с Пиком, это к добру не приведет: народ перестанет верить, что
правительство хочет мирного урегулирования с Востоком. А если оно хочет
этого, то почему же отказывается вести переговоры с восточными немцами?
- Это сложные вопросы, - деликатно заметил Лайт. У стола остановился
направляющийся к выходу парень в потрепанном костюме.
- А за что мы будем сражаться? - развязно вмешался он. - За двести
марок в месяц? Мы знаем, воевать с русскими тяжело - для них любые условия
хороши, они не боятся ни грязи, ни морозов... Черт возьми, я пошел бы к
вам, в американскую армию, говорят, вы хорошо платите тем, кто умеет
убивать красных... Но идти в нашу армию, благодарю - я лично не хочу быть
под палкой прусских фельдфебелей. А вообще-то драка есть драка, но пока у
вас нет сильной армии, вам все-таки лучше не затевать потасовку и не
агитировать нас.
Парень ушел, насвистывая модный мотив.
- Такой будет служить, - деловито бросил Прайс. Бывший пленный с
неожиданной насмешкой произнес:
- У нас немногие согласились бы служить в армии добровольно,
немногие... И заметьте, господа, это как раз самые худшие элементы:
бездельники, нацисты и беженцы с Востока, которые хотели бы начать войну,
чтобы получить обратно свои земли там - в Силезии и Пруссии. Потом они
опять потянули бы нас за собой дальше, им было бы мало границы на Висле,
они снова кричали бы об Урале и Волге. - Он с гневом махнул рукой: - Нам
нужен нейтралитет! - Он повторил это слово несколько раз. Вокруг раздались
одобрительные возгласы.
Прайс побагровел:
- Усилия коммунистов приносят плоды, - и в сопровождении Лайта
направился к выходу. - Либо они не видят советской опасности, либо не хотят
ее видеть, - усаживаясь в автомобиль, растерянно пробормотал он.
Лайт еле заметно усмехнулся.
- К Функу, - приказал Прайс.
До отъезда на маневры в Пфальц осталось несколько дней.
Глава пятая
Генерала Тарханова и полковника Соколова не могло не удивить то
обстоятельство, что после покушения на капитана Пчелина и исчезновения
"Михаила Ивановича" внимание Аллы Цветковой и ее тетки к инженеру Горелову
не только не ослабло, а, наоборот, явно возросло: они часто звонили ему по
телефону и заставляли все свободное от работы время проводить у них на
даче. Создавалось впечатление, что помощники Силина идут ва-банк, спешат
"закруглить" операцию с интересующим их инженером. Это не могло не навести
на размышления. Элементарная логика, казалось бы, требовала от шпионов,
потерявших связь с шефом, прекратить на время работу, затаиться, выждать.
Однако этого не случилось. Возникал вопрос: кто и каким образом приказал им
форсировать дело с Гореловым? Люди из группы капитана Пчелина, ведущие
наблюдение за дачей, категорически утверждали, что ее обитатели сиднем
сидят дома, в Москву не ездят, ни у кого не бывают, их никто не навещает,
телефона у них нет.
- Так ли? - усомнился полковник Соколов. - Связь имеется, и ее надо
обнаружить. Есть ниточка от шпионок-домоседок к шпиону Силину, или как его
там, а от него к человеку, засланному к нам Харвудом.
О том, что на территорию Советского Союза заброшен новый лазутчик
Харвуда, теперь было известно доподлинно: подлодке, доставившей Чуму к
Черноморску, не удалось благополучно удрать в нейтральные воды. Был
обнаружен целлофановый мешок, в котором находились одежда и личные вещи
шпиона, с письменным указанием адреса, по которому их следовало переслать.
Итак, во что бы то ни стало необходимо нащупать ниточку, которая
каким-то образом связывает Аллу Пветкову с теми, кто ею руководит.
И как всегда в подобных случаях, Соколову не давала покоя мысль о
судьбе советского человека - Павла Горелова. Понимает ли тот, что вот
сейчас он на линии фронта, где решается и вопрос государственной важности,
и судьба его самого, и счастье его семьи, детей? Борется ли он или уже
сдался? А может, он настолько увлечен молодой красивой женщиной, что не
замечает еще опасности? Но если так, то настанет момент, когда он все
поймет и должен будет принять решение: кем же он тогда окажется - советским
человеком или предателем?
Состояние инженера Горелова можно было сравнить с больным, у которого
вот-вот должен наступить кризис, когда человек или погибает, или, по
выражению врачей, "умерев, начинает оживать". Что же будет в момент кризиса
с Гореловым?
Было уже поздно, когда калитка дачи распахнулась и появился инженер
Горелов. Его никто не провожал.
Бросив взгляд на часы, Горелов направился к станции. В течение
нескольких минут его худощавую невысокую фигуру можно было видеть спокойно
идущей по безлюдной, окаймленной высокими деревьями дорожке к линии
железной дороги.
Он шел, не обращая внимания на окружающее - дорога ему была отлично
знакома, ведь за последнее время почти не было дня, чтобы он не проходил по
ней дважды: от станции к даче и обратно. Однако на этот раз Горелов
неожиданно изменил маршрут: не пройдя и половины пути, он круто повернул в
сторону - там находилось шоссе, ведущее к Москве. Теперь он спешил, почти
бежал пустынным, залитым лунным светом полем, к серой асфальтированной
полосе, видневшейся вдалеке.
Горелов выскочил на шоссе и остановился. Прошла груженная лесом
пятитонка - и всё. Инженер начинал нервничать - легковых машин не было
видно. С противоположной стороны появился сравнительно молодой,
по-будничному одетый человек. По-видимому, он тоже спешил, так как часто
поглядывал на часы.
- Вам до Москвы? - спросил он Горелова.
- Да, - неохотно ответил тот.
Из-за поворота выскочила серая "Победа" с пояском вдоль корпуса -
такси.
- Если не возражаете, захватите и меня до Москвы, - обратился
незнакомец к инженеру.
- Пожалуйста, - согласился Горелов.
В пути молчали. Горелов о чем-то напряженно размышлял. Проскочили
Ярославское шоссе, поравнялись с Рижским вокзалом, шофер обернулся к
Горелову:
- Вас куда доставить?
- Площадь Дзержинского, к зданию КГБ.
Спутник наклонился к нему и тихо произнес:
- Вам не надо туда ехать, Павел Васильевич. Дайте шоферу вот этот
адрес...
Горелов отшатнулся.
- Кто вы?
Такси свернуло в сторону, пошло по новому направлению и наконец
остановилось у подъезда многоэтажного дома.
- Приехали, - коротко сказал спутник Горелова. Они прошли обширным
двором, затем поднялись в лифте на пятый этаж и позвонили.
Им открыл пожилой коренастый мужчина с внимательно-строгими глазами
из-под кустистых бровей.
- Вы хотите видеть меня, Павел Васильевич? Проходите, - предложил
он. - Я полковник госбезопасности Соколов. Давно жду вашего прихода. - И он
протянул руку. - Горелов пристально посмотрел ему в глаза, мускулы на его
лице ослабли, он глотнул воздуха и молча пошел за хозяином квартиры: он все
понял. Они сели у стола.
- Курите, - предложил Соколов, но Горелов отказался. Он начал
говорить...
Как обычно в подобных случаях, знакомство с Аллой Цветковой состоялось
как бы случайно. Инженер Горелов прочел публичную лекцию о мирном
использовании атомной энергии. После лекции его окружила группа людей.
Среди них была и Алла Цветкова.
Горелов проводил ее до дома, в котором она жила, потом вместе с ней
сходил несколько раз в театр и неожиданно почувствовал себя влюбленным. Вся
личная жизнь в прошлом теперь представлялась ему ошибкой, стало досадно,
что семья у него совсем не та, какой она могла бы быть. Что же делать?
Однажды в солнечный полдень они сидели на открытой веранде кафе
"Красный мак" на углу Петровки и Столешникова переулка. Там произошел
памятный разговор. Алла, запинаясь от волнения, призналась ему в том, что
она не может жить без него. Его семья, сказала она, не должна быть помехой
их любви. Она согласна жить с ним "просто так"; пусть он приезжает к ней
домой, на дачу.
Это был тот выход из положения, от которого Горелов не смог
отказаться.
Так инженер Горелов стал частым посетителем дачи, которую снимали Алла
и ее тетка.
Но с некоторого времени в поведении Аллы появились странности.
Оказалось, что молодая женщина очень жадна - она стала требовать подарки, и
обязательно дорогие. На подарки нужны деньги, и большие. Где взять их?
Инженер выкручивался как мог, выполнял внеплановые работы, читал лекции,
написал брошюру. Но требования возлюбленной росли и росли. Откуда у нее
такая жадность к вещам? Думая над этим, Горелов обратил внимание и на такое
удивившее его обстоятельство: добившись от него очередного подарка, Алла
тотчас же теряла всякий интерес к купленному и просила его о новом подарке.
Он терпел, надеялся, что когда-нибудь она "придет в себя", ведь она любит
его! Но все продолжалось по-прежнему. Он запутался в долгах. Корыстная
женщина бросила бы его теперь, но Алла Цветкова повела себя иначе,
казалось, именно в трудные для него дни она по-настоящему только и полюбила
его. Теперь уже не он ей, а она ему стала давать деньги - его подарки она
без сожаления, по дешевке отдавала в скупочные пункты. Непонятная жажда
стяжательства сменилась приливом бескорыстия и, казалось, подлинной,
глубокой любви.
Горелов был счастлив. Но через некоторое время положение снова
изменилось - не было уже ни денег, ни дорогих вещей, а у Аллы снова
пробудилась страсть к роскоши, удовлетворить которую инженер не имел
никакой возможности. Он видел ее несчастной и, сознавая, что это глупо,
мучился. И вдруг, как-то неожиданно для себя, он сделал неприятно
поразившее его открытие: в течение некоторого времени она ведет с ним
разговоры по вопросам его специальности и при этом вовсе не кажется такой
несведущей, как тогда в день их первой встречи. Горелов подумал, что ее
интерес к его работе в институте объясняется ее любовью к нему самому, но
все же, поскольку о служебных делах разговаривать строго запрещено, он
старался переводить беседы на другие темы. Но она неизменно так или иначе
продолжала выспрашивать о том, чем он занимается в своем институте, и это
насторожило его.
И вот сегодня произошла первая ссора: она плакала, утверждала, что
из-за любви к нему ведет нищенский образ жизни, намекала, что в его силах
изменить это положение, и предложила встретиться с каким-то важным лицом,
чтобы посоветоваться. На вопрос Горелова, о чем собственно он должен
советоваться с неизвестным ему человеком, Алла Цветкова намекнула, что речь
идет о его, Горелова, институтской работе, которая интересует этого
человека. Они поссорились. По дороге на станцию он понял, что надо ехать на
Лубянку.
- Вы хотели посоветоваться с нами? - спросил Соколов.
Горелов устало сказал:
- Да, товарищ полковник. Теперь я все понял... Больше я не пойду к
ней.
- Вы хотите помочь нам?
- Да.
- В таком случае вы обязательно пойдете туда... - настойчиво произнес
Соколов. - Я верю вам, но как же вы сможете помочь нам, если не покажетесь
больше в том шпионском гнезде?
- Вы правы.
- Вот почему вас и привезли сюда, - продолжал полковник. - Если бы вы
отправились к нам на площадь Дзержинского, вы были бы уже бесполезны для
дела, скажу больше - вам следовало бы основательно подумать о собственной
безопасности. Как видите, мы подумали об этом. Скажите, как зовут вашу
приятельницу? Откуда она родом?
- Алла Петровна Цветкова. Из Рязани.
- Ошибаетесь. Ее имя - Луиза Вернер, родилась она в Прибалтике, затем
жила в Берлине и Мюнхене. Вместе с отцом - он был крупным гестаповцем - всю
войну пробыла на оккупированной гитлеровцами территории. Оставлена у нас
для шпионской работы.
Горелов растерянно смотрел на полковника.
- Бывает... - произнес полковник. - Вы будете встречаться со мной
здесь. Вам надо завтра же помириться с ней. Вот вам деньги, берите,
берите... Купите ей все необходимое, вы уж сами знаете, и поезжайте. От
предложенной встречи с ее шефом не отказывайтесь, но постарайтесь оттянуть
ее на несколько дней: я хотел бы, чтобы их игра продолжала развиваться при
мне, а я через час покидаю Москву и возвращусь только послезавтра.
- Будет выполнено, товарищ полковник.
- Ни в коем случае не ищите встречи с нами, за вами наверняка следят.
Когда будет нужно, я позову вас. - И Соколов протянул инженеру руку для
прощания.
Уже знакомый Горелову чекист проводил его черным ходом - во дворе
дожидалась машина. Горелов забрался на заднее сиденье и попросил отвезти
его на Добрынинскую площадь. Там он спустился в метро и быстро добрался до
дому.
Глава шестая
Старый друг писателя Артура Гибсона инженер Эрл Тэйлор из штата
Колорадо успел уже несколько освоиться на территории военной базы,
являющейся гигантской лабораторией Уильяма Прайса. Господствовал здесь
Краус. В оборудованных разнообразной аппаратурой кабинетах велась работа по
физике атомного ядра. На первый взгляд эта научная работа велась примерно в
том же направлении, что и в известных атомных лабораториях в Штатах. Лишь
присмотревшись более внимательно, Тэйлор обратил внимание на такую деталь:
во всех планах и инструкциях говорилось об экспериментах по расщеплению
ядра в неполностью очищенном от примесей уране. Зачем и кому это нужно? Эти
опыты представлялись Тэйлору тем более абсурдными, что накопленный
учеными-атомщиками опыт свидетельствовал о нереальности той задачи,
разрешить которую, видимо, пытался Краус. Однако Тэйлор достаточно хорошо
знал Прайса, чтобы сомневаться в серьезности его намерений, связанных с
работой лаборатории в Гималаях. Постепенно он пришел к выводу, что
собственно не эти, отрытые в глубине скал научные кабинеты-пещеры являются
основной частью лаборатории, а та часть территории базы, где обосновался
сам Краус и вход куда разрешался по особым пропускам, подписанным лично
Прайсом.
Тэйлор не раз проходил, а чаще проезжал в электрокарах по подземным
туннелям, вдоль и поперек прорезавших горный массив и порой уходящих
глубоко вниз. Он заметил огромные ниши, в которых стояли часовые: где-то
рядом гудели лифты, но у них было запрещено останавливаться. Что там? Куда
и откуда идут лифты, вверх или вниз? Ответ на этот вопрос пришел довольно
быстро. Краус приказал как-то инженеру проверить работу дозиметрических
приборов на нижнем горизонте. Спутником Тэйлора оказался тщедушный старичок
с лисьей физиономией и настороженно-бегающими глазами - Лоусон.
Стальная дверца за ними захлопнулась, и лифт стал стремительно падать.
Очевидно, нужный горизонт был где-то ниже. Спуск продолжался довольно
долго. Наконец они вышли из кабины, и если бы инженер не знал, что
находится теперь глубоко под землей, он подумал бы, что в путешествие с
Лоусоном и не отправлялся - здесь были точно такие же туннели, ниши, лифты.
Но одна особенность, пожалуй, отличала второй горизонт от первого - душный,
почти горячий воздух, несмотря на работу мощных вентиляторов.
Тэйлор думал, что теперь его приведут в помещение, где расположены те
самые дозиметрические приборы, правильность показаний которых ему и
надлежит проверить, но он ошибся. Лоусон прошел к ближайшей нише, и спуск в
лифте продолжался еще довольно долго. Наконец они очутились, по-видимому, у
цели: в обширной комнате, из которой куда-то вела лишь одна маленькая
стальная дверь.
- Одевайтесь, - коротко бросил Лоусон.
Следуя его примеру, Тэйлор надел специальный, похожий на одежду
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг