авантюру. Я уверен, что здесь, на заброшенном в океане островке, готовится
то оружие, которое он мечтает пустить в ход! Поймите, Прайсу наплевать на
человечество, на свою родину, на свою планету... Для него важно одно -
осуществить овладевшую им навязчивую идею войны. А что будет потом, его
мало интересует, во всяком случае он-то надеется остаться при этом живым и
невредимым.
- И когда же может настать момент для авантюры? - спросил Нортон.
- Трудно сказать... Во всяком случае не раньше, чем кончится затея с
лабораторией Крауса, а также будут преодолены те трудности по проведению
плана "Космос", единственно ради работы над которыми мне пока и сохранена
жизнь.
- Прайс, кажется, спешит?
- Да. Он слишком умен, чтобы не понимать, что ему могут не позволить
бесконтрольно баловаться бомбами, вот почему он и торопиться, пока его не
схватили за руку, осуществить свои замыслы.
- В чем сейчас опасность наличия у нас, у американцев, атомных и
водородных бомб? - продолжал ученый. - В том, что именно у нас и ни в какой
другой стране маньяки и психопаты вроде Прайса, не считаясь ни с разумом,
ни с интересами человечества, могут пуститься на авантюру и развязать новую
мировую войну. К тому же Прайс хитер и осторожен: он прячет свои дела не
только от "красных", но и от народа Штатов, он боится, что победит идея
мира между народами, и поэтому действует в одиночку и в секрете от кого бы
то ни было.
- Прайс не одинок... В кровожадности генералы из штаба НАТО - Норстэд,
Грюнтер, Монтгомери - не уступят ему, - заметил летчик.
- Это так, но Прайс не верит ни в их таланты, ни в их способы вести
войну, - сказал профессор. - Он доверяет только себе. Прайс не случайно
избрал этот район для своих преступных дел: он забрался в запретную зону,
куда никто не может проникнуть без специального разрешения военных властей
и Комиссии по атомной энергии. Здесь он имеет возможность спокойно, без
помех, готовиться к исполнению своих планов массового истребления людей.
Беседа была прервана словами команды, возгласами.
- В чем дело? - громко спросил Нортон.
- Подходим к "Острову возмездия", - ответил с мостика капитан.
Старк и Нортон тревожно переглянулись. Из кубрика появились
вооруженные матросы и увели Старка вниз.
Нортон один остался на палубе "Черной стрелы". Настал вечер. Золотое
созвездие Южного Креста повисло высоко над головой. Летчик упорно думал о
том, как уйти от смерти и победить Прайса.
Глава тринадцатая
Гейм чувствовал себя скверно - время шло, а его усилия проникнуть в
замыслы Уильяма Прайса ни к чему пока не привели. Как проникнуть в Стальной
зал? Одно появление вблизи подземного кабинета хозяина Прайс-хилла могло
вызвать подозрение Скаддера, Вуда и их помощников. Туннель же всегда залит
электрическим светом. Двери, ведущие непосредственно в кабинет Прайса, день
и ночь на запоре. И, наконец, главная трудность - надо преодолеть преграду
перед дверью в Стальной зал, выключить ток высокого напряжения, пропущенный
через специально вмонтированное в пол металлическое полукружие, и уже затем
суметь открыть дверь, ведущую в святая святых "короля урана".
Слепки удалось снять - риск оправдал себя. Изготовить по ним ключи и
получить их не представило особого труда - Артур Гибсон оказался человеком
действия, а его сын Майкл вот уже несколько дней неизменно совершал на
своем форде прогулки в окрестностях Прайсхилла.
Финчли скопировал устройство на пульте, управляющем электрическим
током высокого напряжения, и довольно скоро добился успеха: ток удалось
выключить. После этого можно было получить ключ-дублер к двери Стального
зала; об этом позаботился опять-таки Артур Гибсон.
Теперь, когда ключи от тайника Прайса находились в их руках, друзья с
нетерпением ожидали возможности проникнуть в него. Надо было спешить - в
любой момент Прайс мог приказать Гейму вылететь в Центральную Азию или еще
куда-нибудь.
Случай не замедлил представиться: однажды старик остался на ночь в
своем нью-йоркском особняке на Пятом авеню. Сдерживая нетерпение, тревогу и
несколько экспансивного Боба Финчли, Гейм назначил операцию на полночь. Еще
и еще раз друзья обсудили детали предстоящего дела: как и саперы на фронте,
они могли ошибиться только один раз - их ошибка была бы равна смерти.
Стрелки часов ползли медленно. В окнах Прайсхилла погасли огни.
Летчики молча стояли на балконе своего коттеджа.
- Пора, - произнес Гейм. Финчли крепко пожал ему руку.
- Вперед, - тихо и энергично сказал он.
Старый глухонемой негр давно спал в своей каморке внизу, но все же Боб
тщательно запер дверь, ведущую из "дежурной" комнаты на первый этаж.
Гейм бесшумно открыл вход на крутую лестницу, и они отправились.
...Благополучно пройден залитый электрическим светом туннель, открыта
дверь приемной. Летчики закрыли дверь за собой и снова замкнули ее. Теперь
пришлось включить карманные электрические фонарики. Открыта вторая дверь -
они в кабинете. Финчли быстро подошел к пульту и заученным движением привел
в ход механизм с цифрами. Готово! Он двинулся вперед, но Гейм решительно
отстранил его и вступил на металлическое полукружие, преграждавшее путь в
Стальной зал. Еще усилие - открыта и эта дверь. Закрыв ее за собой, Гейм
нашел выключатель и повернул его. Летчики с удивлением переглянулись:
огромное помещение Стального зала оказалось пустым, в нем ничего не было,
если не считать колоссальной величины глобуса, укрепленного посередине, да
странного вида снимков, карт и диаграмм, развешанных по стенам и
укрепленных на специальных стендах.
Гейм переходил от одного документа к другому... Тут были какие-то
астрономические вычисления, схемы Вселенной, снимки неба и карты с
указанием местонахождения масс метеоритов в межпланетном пространстве.
Особые диаграммы рассказывали о силе и распространении космических лучей и
радиоизлучений, идущих из космоса. Один из стендов занимали чертежи и схемы
какого-то странного механизма, похожего на летательный аппарат. Чертежи
снабжены вычислениями и пояснениями. Рядом на стенде - изображение планет
солнечной системы. Уж не собирается ли Уильям Прайс предпринять путешествие
на Марс? Однако рядом с этим стендом на пюпитре лежала отпечатанная на
машинке рукопись, заглавие которой не могло не привлечь к себе внимание
летчика: "На других планетах нам делать нечего". Это был ответ на вопрос,
возникший было у Гейма. Так в чем же дело?
И на рукописи, и на диаграммах, и снимках Вселенной можно было
разобрать подпись Джонстона, по-видимому того самого, которого Гарольд
Прайс презрительно назвал звездочетом. На чертежах незнакомого Гейму
летательного аппарата стояли инициалы "А.Ш." Не означают ли они имя жениха
Бэтси, Артура Шипля, того самого, которого старик Прайс держит на одном из
островов Тихого океана?
Гейм быстро фотографировал на пленку один документ за другим. Утром
микропленка должна быть отправлена Гибсону, тот найдет возможность
разобраться в этой странной "космической" выставке.
"На других планетах нам делать нечего". Но в таком случае в чем же
смысл затеи Прайса?
Кажется, правы были друзья Гейма по военной службе, в шутку утверждая,
что он родился с серебряной ложкой во рту - ему, мол, во всем везет.
Летчику удалось сфотографировать и рукопись Джонстона, страницу за
страницей.
Вот и все! Свет выключен, дверь снова закрыта на ключ, цифры на
специальном пульте у письменного стола приведены в прежнее положение.
Друзья направились к выходу из кабинета.
Стояла тишина, но Гейм и Финчли интуитивно почувствовали, что впереди,
там, куда они должны выйти, находится враг. Сделав бортмеханику знак
следовать за ним, Гейм скользнул за портьеру и погасил фонарик. Друзья
оказались в возвышающейся над полом нише. Здесь был небольшой диван:
очевидно, Скаддер или другие помощники Прайса дежурят здесь, когда это
бывает нужно их хозяину.
Прошло несколько томительных минут. Боб хотел было выйти из укрытия,
но Гейм заставил его опуститься на диван и не шевелиться. И это спасло их:
отчетливо послышались голоса, дверь из приемной отворилась, кто-то включил
лампу на письменном столе. Гейм осторожно посмотрел - в кресле сидел Уильям
Прайс, а перед ним стоял тучный мужчина с бицепсами отставного боксера и
юношески румяным лицом. Прайс сверкнул злобными глазками и обратился к
своему собеседнику:
- Садитесь, Хиггинс. Помните, что вы пользуетесь моим полным доверием.
- Я оправдаю его, - поклонился Хиггинс. "Полное доверие"! Гейму хорошо
знакома эта песня.
Но неужели и Хиггинс обречен? Нет, старик намерен о чем-то
договориться с ним.
- По вашему приказанию я детально ознакомился с тем, какую помощь в
области производства атомного оружия наша страна оказывает Европе, - сказал
Хиггинс. - Эта наша помощь главным образом идет в Западную Германию. Мы
предоставили немцам самое современное научное оборудование... Теперь там
организованы атомные лаборатории, ведутся большие исследовательские работы,
в первую очередь по созданию кобальтовой бомбы. Я уверен, что в области
атомного оружия Западная Германия скоро станет ведущей страной в Европе.
Хиггинс говорил бодрым тоном, видимо, ему было приятно сознавать, что
при помощи США Западная Германия превратится в мощную военную державу,
оснащенную атомным оружием. Но Прайс жестом остановил его. Старик смотрел
теперь в упор на собеседника, губы его сжались и глаза сверкали тем
мрачным, уже знакомым Гейму огнем, который свидетельствовал о его крайне
возбужденном состоянии.
- Перейдем к делу, профессор Хиггинс, - сухо произнес он. - К тому
делу, из-за которого я заставил вас тащиться сюда в такой час.
- Слушаю вас, мистер Прайс, - ученый угодливо склонил голову.
Прайс сверлил его злобным взглядом.
- Вы работаете у меня... Все это время я изучал вас, Хиггинс...
Профессор испуганно задвигался на месте.
- Я пришел к выводу, что вы мне подходите, - продолжал Прайс, - и
решил купить вас. Да, да, купить. Я знаю, что вы больше всего любите
деньги - я дам их вам. Я умышленно подчеркиваю, Хиггинс, - я не нанимаю, а
покупаю вас. Это значит, что и вы, и ваши знания целиком принадлежат мне.
Согласны? Размеры материального вознаграждения не имеют для меня значения.
- Конечно, согласен, - ответил Хиггинс. - Можете располагать мной, как
вам заблагорассудится, но предупреждаю - я запрошу много.
Прайс не обратил никакого внимания на эти слова. Он продолжал:
- Я решил, что наступило время, когда вам следует приступить к
выполнению ваших обязанностей. Работы, которые велись вами в моей
лаборатории, вы продолжите в другом месте... Но не они сейчас главное для
меня... Вам придется забрать с собой семью и исчезнуть. Вы нужны мне
там... - старик махнул рукой.
Хиггинс с готовностью поклонился.
- Вы нужны мне. Но наша сделка может и не состояться...
- Почему же? - испугался профессор.
- Прежде чем я вам доверю дело, для которого вы мне нужны, я хочу
знать, являетесь ли вы моим единомышленником. "Опять! - подумал Гейм, -
старый прием". Но ученый ничего еще не понимал.
- Я всегда был уверен, что... - начал он, однако Прайс нетерпеливо
прервал его.
- Вы всегда были уверены, что я сплю и вижу очередную потасовку с
Советами и их друзьями, не так ли? - ехидно спросил он.
- Да, - откровенно признался Хиггинс.
- А я не хочу, слышите, не хочу этой потасовки! Не хочу, чтобы
возникла новая война.
- Для чего же, в таком случае, я нужен вам? - спросил Хиггинс.
- Для того чтобы помочь мне подготовиться к новой войне с коммунизмом.
Тщетно пытался Хиггинс сообразить, что же от него требуется.
- Вам придется понять меня, Ваневар Хиггинс, - жестко сказал Прайс. -
Уже лет десять вы возглавляете различные комиссии конгресса, заседаете в
комитетах, и всем известно, что ни в патриотизме, ни в знании атомной
физики вы не уступите никому из ваших коллег.
Гейм старался угадать, куда метит старик.
- Однако, - продолжал Прайс, - если вы хотите подписать вот этот
контракт... - он вынул из ящика письменного стола документ и показал его
профессору, - то вам придется подняться на несколько голов выше и ваших
коллег и наших генералов из военного министерства. Это - обязательное
условие! Я хочу, чтобы вы стали дальновиднее стратегов из генштаба. Я хочу,
чтобы, помогая мне, вы отдавали себе отчет в том, что иного выхода, кроме
указанного мной, у нас с вами нет. Если вы, Хиггинс, согласитесь со мной,
согласитесь разумом и сердцем, я разрешу вам подписать контракт, и этим
самым вы впишите свое имя в историю цивилизации!
Боб Финчи порывисто сжал руку Гейма.
- Сегодня я пригласил вас сюда для того, - говорил Прайс, - чтобы
окончательно решить вопрос - можно ли доверить вам важное дело, связанное с
абсолютной тайной. Вам, конечно, известно, что у меня твердая репутация
делового человека, далекого от политики?
- О да! - Хиггинс произнес это таким проникновенным тоном, что Прайс с
любопытством посмотрел на него: он не любил излишнего подобострастия, оно
всегда опасно для истинно деловых людей.
- Ну, так постарайтесь, чтобы на эту мою репутацию не легла тень, -
резко сказал он. - Я сегодня даже Скаддера отослал... Мы с вами здесь
совершенно одни, Хиггинс... Приступим же к делу. Прежде всего мы с вами
должны разобраться в планах нашего военного командования, - с этими словами
Прайс быстро подошел к сейфу и вынул из него какие-то бумаги. - Вот точные
копии тех документов, которые нам с вами надлежит сейчас рассмотреть, - и
он положил бумаги на стол. - Их достаточно для того, чтобы заставить
рассмеяться даже кошку. - Старик презрительно фыркнул.
- Война следует за войной, и все-таки люди так и не научились воевать
по-настоящему, - заговорил он после короткой паузы, - и эти планы
убедительное тому доказательство. Вот первый план, составленный вскоре
после окончания прошлой войны в Европе. Тогда наши стратеги из Вашингтона
мечтали о молниеносной войне против Советского Союза и их приятелей в
Восточной Европе. Атомный блиц! Он казался таким легким и
привлекательным... Через несколько лет от этой химеры пришлось отказаться и
прийти к выводу, что хотим мы того или не хотим, но война, если мы ее
начнем, будет затяжная. Почему же нашим стратегам пришлось отказаться от
плана молниеносной атомной войны?
Прайс остановился и, внимательно посмотрев на собеседника, с прежней
страстью продолжал:
- Да потому, что он оказался совершенно нереальным. Что в первую
очередь имело бы значение для успеха такого рода войны? Ну, прежде всего
подрыв морального состояния народа, против которого будет применено ядерное
оружие. Нам удалось поднять большой шум вокруг атомной бомбы, обыватели
склонны иногда приписывать ей такую мощь и эффективность, которыми она не
обладает. У нас любят ссылаться на Японию: она-де капитулировала после
того, как мы сбросили две бомбы. Однако это самообман, с очевидностью
которого нашим военным пришлось, наконец, согласиться: Япония все равно
капитулировала бы, она была разгромлена нами на море и на суше русскими
раньше, чем Трумэн принял решение сбросить атомные бомбы.
Говорят, что именно в результате действия наших атомных бомб нам
удалось ввести в Японию свои войска и помешать сделать то же самое русским.
С моей точки зрения, выгода оккупации Японии ничтожна по сравнению с тем
вредом, который нам причинило рассекречивание Трумэном атомной бомбы. Но я
немного отвлекся...
Итак, единственный вывод, который должен быть сделан из нашего опыта с
Японией, тот, что атомная бомба представляет собой эффективное оружие,
позволяющее убедить, - я подчеркиваю это, Хиггине, - убедить уже разбитого
врага в том, что дальнейшее его сопротивление безнадежно. И только!
Как вам известно, наши стратеги делали ставку на новизну оружия. Но
ведь напав на Польшу, Гитлер применял методы разрушения, которые по
эффективности были равны действию многих атомных бомб и новизна которых
должна была оказывать ужасающее психологическое воздействие на людей. Стоит
лишь вспомнить беспрецедентное разрушение Варшавы с воздуха... Это уже не
селение вроде чешской Лидице, на этот раз была стерта с лица земли столица
государства! Такой акт Гитлера вызвал ужас во всем мире, но, обратите
внимание, не сломил волю поляков к сопротивлению. Затем немцы совершили
ужасный по силе разрушений налет на Роттердам, однако и голландцы, скажу
без преувеличения, не испугались смертоносного налета.
А англичане? Разве их моральное состояние и воля к борьбе были
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг