сломлены в результате яростных бомбежек немцами Лондона, уничтожения
Ковентри? Ничуть. Между нами говоря, Хиггинс, больше всех тогда испугался
Черчилль, он уже совсем собрался бежать в Канаду... Народ же продолжал
оставаться стойким, несмотря на массовые налеты гитлеровской авиации, на
взрывы "Фау-1" и "Фау-2". Все это общеизвестно. Основной вывод, к которому
пришлось прийти там, в Вашингтоне, - вряд ли можно атомной бомбой
терроризировать народ сильной страны и принудить к капитуляции его
правительство.
Второй важный момент: атомные и водородные бомбы слишком дороги, чтобы
швыряться ими куда попало. Мы должны четко и точно знать адрес, по которому
пошлем наши бомбы. Но дело даже не в экономической стороне вопроса:
молниеносную атомную войну можно вести только при условии уничтожения с
первого же, заметьте, Хиггинс, с первого же удара военного потенциала
противника, и не вообще, а совершенно конкретно - наши молниеносные атаки
должны разом ликвидировать запасы имеющихся у Советского Союза атомных
бомб, средства их производства и доставки к аэродромам, с которых могут
предприниматься ответные атомные атаки на нас. Совершая нападение, нужно
быть твердо уверенным в том, что наша разведка обнаружила местонахождение
всех атомных бомб Советов. Но наша разведка не в состоянии ни дать нам
таких сведений, ни гарантировать, что представляемые ею сведения не
устарели. И Аллен Харвуд и его предшественники провалились. Они жалуются на
то, что советские люди будто бы проявляют ужасную бдительность и таким
образом мешают нам совершить на них смертоносный массовый налет, - Прайс
злорадно усмехнулся. - А раз так, Хиггинс, раз нет гарантии, что запас
атомных бомб у русских будет уничтожен с первого удара, атомный блиц
пришлось сдать в архив.
- Из-за боязни ответного удара?
- Вот именно. И если благодаря бдительности людей там, в Советской
России, мы не знаем, куда посылать наши самолеты с атомными бомбами, то у
русских на случай ответного удара имеются точные координаты всех наших
атомных заводов, реакторов, лабораторий. И не в результате шпионажа, нет!
- Мы сами раструбили, где у нас что находится, - угодливо заметил
профессор.
- И это при истошных криках о "красном шпионаже"! - зло вскричал
Прайс. - Ответный атомный удар со стороны Советского Союза - вот чего до
коликов боятся наши стратеги! Итак, обратите внимание, Хиггинс, два
важнейших, совершенно необходимых для атомного блица фактора у нас
отсутствуют... Этот вот план нашего генштаба, - Прайс хлопнул ладонью по
лежащим перед ним бумагам, - предусматривает полную блокаду Советского
Союза, которая должна произойти немедленно после начала войны.
Но ведь это сейчас звучит до смешного архаично. Мы знаем, что
фактическая блокада, которую мы давно уже применили к ряду стран, не только
ничего не дала нам, но, наоборот, способствовала их укреплению. Это тоже
бесспорно.
Следующий момент - применение атомного оружия против промышленности. У
нас создалось было мнение, что стоит лишь на какую-либо страну сбросить
соответствующее количество атомных бомб, и она не сможет уже
сопротивляться. Эти соображения были приняты в расчет при разработке плана
молниеносной войны. Однако, когда некоторое время спустя мы хладнокровно
ознакомились с некоторыми данными, то убедились, что и тут у нас просчет.
На Германию было сброшено такое количество бомб, которое по разрушительной
мощи эквивалентно пятистам атомным бомбам. Производство основных военных
материалов германскими заводами сократилось менее чем на три процента и
продолжалось до тех пор, пока русские с востока, а мы с запада не ворвались
на территорию Германии и не отняли у Гитлера заводы.
Немцы энергично пытались уничтожить английские заводы, но не добились
существенного успеха. Не дали больших результатов и англо-американские
воздушные налеты на промышленные районы Северной Италии. На последнем этапе
войны наша авиация господствовала над Японией, однако мы так и не смогли
помешать японцам строить самолеты.
Таковы факты, не считаться с которыми нельзя. Правда, мы могли бы
попытаться подвергнуть массовому налету и разрушить или заразить
радиоактивностью целый индустриальный район на территории противника...
Допустим, нам удалось бы это сделать. Но ведь индустриальные центры Советов
расположены слишком далеко от фронта возможных боев и нападение на них все
равно не обеспечило бы нам победы.
Блицпланом был предусмотрен сокрушительный атомный удар по
коммуникациям противника. Опыт прошлого как бы убеждает нас в
первоочередной необходимости этого. Когда Гитлер вторгся в Польшу и
начались военные действия, поляки понесли не очень ощутимые потери в живой
силе, но они не смогли эффективно защищать свою страну не только потому,
что Рыдз-Смиглы и Бек трусливо бежали, но и потому, что их железнодорожный
транспорт, узловые железнодорожные станции были разрушены. Примерно такое
же положение создалось и во время нападения немцев на Францию.
Изучая опыт прошлого, наши военные специалисты пришли к выводу, что
атомная бомба будет весьма эффективна при нападении на транспорт. Но
каждому здравомыслящему человеку ясно, что бомбить станции и порты атомными
бомбами - такое расточительство, такая роскошь, которую мы вряд ли можем
себе позволить. Тем более, что в наше время большое значение приобрели
такие средства связи, как автомобильный и воздушный транспорт. Рассчитывать
же на то, что нам удастся разбомбить все советские аэродромы и
бензозаправочные колонки, было бы просто глупостью. И, наконец, имеются еще
два обстоятельства, которые никак не способствуют нашей молниеносной
атомной войне. Первое - атомное нападение на Советы вызовет, несомненно,
ответные действия не только со стороны России, но и со стороны ряда
государств Европы и Азии, дружественных или даже союзных России, которые
понимают, что наша атомная война против Советов направлена в равной степени
и против них. Второе обстоятельство - весьма трудно заранее определить
политическое влияние такого рода войны на третьи страны.
И вот к тому времени, когда Чан Кай-ши бежал на Формозу, а в Пекине
коммунисты провозгласили Китайскую Народную Республику, нашим стратегам
пришлось окончательно признать невозможность проведения молниеносной
атомной войны против Советов и садиться за составление другого оперативного
плана, рассчитанного на то, что война будет затяжной и продлится по крайней
мере два-три года.
Вот он лежит перед нами этот нынешний план разгрома Советского Союза,
который считают непревзойденным шедевром нашего военного гения.
Признайтесь, профессор Хиггинс, вы тоже высокого мнения об этом проекте!
- Я незнаком с ним в деталях, - ответил профессор.
- Не скромничайте, Хиггинс, с этим планом нашего генштаба хорошо
знаком весь мир, - ведь о нем кричали генералы Омар Брэдли и Хойт
Ванденберг, бывший министр авиации Стюарт Саймингтон, министр национальной
обороны Луис Джонсон, командующие войсками Атлантического союза генералы
Грюнтер, Норстэд. Наша новая стратегия была раскрыта в публичных заявлениях
и на заседаниях различных комиссий конгресса, в печати. Правда, каждый раз
речь шла о каких-то частностях, но объединить все эти сведения в единое
целое для того, чтобы получить четкое представление о новом плане в целом,
не представляет особого труда. Да мы и не хотели скрывать наличия у нас
такого плана по той же самой причине, по которой мы подняли такой шум, что
в большом количестве производим атомные бомбы В тайне хранятся лишь
подробности: численность войск, типы оружия, тактика. Между нами говоря,
Хиггинс, я не думаю, чтобы и это представляло такую уж большую тайну для
русских... Но нас с вами сейчас интересует новый план разгрома России,
разработанный стратегами из Вашингтона, наш, так сказать, "план
Барбаросса".
Прайс принялся ходить по кабинету. Хиггинс настороженно следил за ним
глазами. Гейм и Финчли слушали затаив дыхание.
- Итак, разберемся в этом новом плане наших горе-стратегов, -
заговорил Прайс. - Теперь ведение войны разбито на три этапа. Первый -
внезапная бомбардировка России атомными и водородными бомбами. Другими
словами, то, что прежде мыслилось как самостоятельная блицвойна, теперь
является лишь первым этапом военных действий с нашей стороны. Второй этап -
сковывающие операции с использованием войск наших союзников в Европе.
Третий - комбинированное наступление через Европу на Восток и вторжение на
территорию Советского Союза.
- Великолепно! - не удержался Хиггинс. Прайс бросил на него
презрительный взгляд.
- Совсем наоборот, - отрезал он. - Но не будем отвлекаться... Итак, на
первом этапе войны Соединенные Штаты должны бросить всю свою стратегическую
авиацию на Советский Союз для нанесения ему сокрушительного удара. Решающее
значение имеет, конечно, выбор объектов, техника и тактика. И тут
повторяется старая история - наша разведка оказалась не в состоянии дать
объединенной группе начальников штабов ту ценную информацию, которая
позволила бы нам безошибочно определить цели атомной бомбардировки.
- И тогда возникла идея аэрофотосъемок? - заметил профессор.
- Вот именно... идея "открытого неба". Добавлю от себя, Хиггинс, -
неумная идея! Но делая свое предложение, мы совершили серьезную ошибку:
показали, что именно нас интересует с разведывательной стороны, и
расписались в бессилии нашей разведки.
- С этим нельзя не согласиться, - сказал Хиггинс.
- Тем, каким образом получить совершенно необходимые нам сведения,
пришлось, как вы знаете, заниматься не одному Аллену Харвуду... Создана
межвойсковая группа по определению объектов бомбежки, в которую входят и
гражданские эксперты. Дело же не очень подвинулось.
О технике и тактике. В атаку с атомными бомбами предполагается послать
бомбардировщики Б-36, а главным образом новые реактивные бомбардировщики
Б-52.
По словам генерала Ванденберга, план заключается в том, чтобы все эти
атомные бомбардировщики летали со своих баз в Штатах до любой точки на
территории Советского Союза, а затем возвращались на наши базы в Европе, на
Ближнем Востоке или в Северной Африке.
Уничтожение русских военных предприятий или вооруженных сил с помощью
налетов атомных бомбардировщиков должно производиться ночью, с высоты более
сорока тысяч футов. Особое внимание обращается на точность предстоящей
бомбардировки. Саймингтон утверждал, что в результате нашего
бомбардировочного наступления с использованием атомного оружия участия в
боях наземных сил не потребуется или по крайней мере наступление с
использованием атомной бомбы приведет к тому, что потери наших наземных
войск, которые примут участие в боях, окажутся небольшими.
После проведения этой первоначальной воздушной атомной атаки наступает
второй этап войны, на котором основное значение имеют наши войска и войска
наших союзников в Западной Европе. Вот, посмотрите, что сказал Брэдли по
этому поводу: "На втором этапе войны... В то время как противник наводняет
соседние с ним государства войсками и штурмует наземную оборону, мы должны
целиком посвятить свои силы удержанию опорной базы для конечной, решающей
наземной атаки".
Новый план предусматривает, что на втором этапе войны странам Европы,
входящим в Западный союз и Атлантический пакт, придется принять на себя
атаку советских войск и удержать первую линию обороны в Европе. Военные
действия на двух первых этапах должны занять примерно один - два года,
после чего наступает третий, завершающий этап. Читайте вот здесь, Хиггинс,
что по этому поводу говорит один из авторов этого нового плана: "Если
противник неожиданно не свалится от ран, нанесенных ему этими двумя первыми
ударами, Соединенные Штаты должны быть готовы к тому, чтобы в третьем
раунде войны нанести удар по вооруженным силам противника, лишить его баз и
уничтожить армию в широких наземных атаках. Независимо от того, будут ли
эти решающие атаки подвижных механизированных войск предприняты в
результате высадки десанта с воздуха или с моря, они являются единственным
оружием, с помощью которого можно сломить сопротивление противника,
разгромить его и подавить".
Наши сухопутные войска будут участвовать только на третьем этапе
войны - при вторжении в Советский Союз. Поддерживать их будут сильные
американские и английские воздушные соединения. Таков вкратце наш план
ведения войны против Советов. - Прайс испытующа посмотрел на Хиггинса. -
Гладко все, не так ли?
Хиггинс молчал.
- Вы находите этот стратегический план... недостаточным? - спросил он
наконец.
Прайс был в бешенстве:
- Я нахожу, что вести войну по этому плану было бы безумием и
самоубийством!
Хиггинс вскинул на Прайса широко отрытые глаза.
- Я слушаю вас, сэр.
Прайс почти бегал по кабинету. Неожиданно он остановился, потер
пальцами виски и опустился в свое кресло.
- Самомнение и чванство, к сожалению, мешают всем этим брэдли и
ванденбергам понять не никчемность этого их плана, нет, хуже - его
величайшую опасность для американской нации. Счастье для нас, американцев,
что все эти прожекты наших вояк пока на бумаге и в речах...
- Вы пугаете меня, мистер Прайс, - произнес Хиггинс. Он действительно
начал волноваться, ерзал на месте, вытирал со лба пот.
Но Прайс, казалось, не обратил внимания на его реплику.
- Теперь смотрите, Хиггинс, что получится, если мы рискнем начать
драку с Советами. Прежде всего зададим себе вопрос: возможен ли атомный
удар по Советскому Союзу врасплох? Я утверждаю - совершенно невозможен.
Советский Союз располагает отличной службой оповещения, новейшими радарными
установками... Против наших самолетов с атомными бомбами советское
командование использует тысячи своих реактивных самолетов-перехватчиков и
не только зенитную артиллерию, но и противовоздушные управляемые снаряды.
Советские летчики известны нам как опытные и смелые солдаты. И, наконец,
наше нападение не может быть неожиданным для русских уже потому, что мы
давно и не один раз предупреждали их о нашем намерении совершить такое
"внезапное" нападение. Они стерегут каждый наш шаг. Это должно быть
совершенно ясно всякому, кто не разучился думать и трезво смотреть на вещи.
Вот почему, по-моему, первый этап войны не имеет никаких шансов
увенчаться успехом. Если же мы все-таки ввяжемся в войну, то и при
неудачном для нас первом этапе второй этап войны, к несчастью для нас,
обязательно наступит, в этом нельзя сомневаться! С чего он начнется? Можно
с уверенностью сказать - с ответного атомного удара русских непосредственно
по нашей стране и с мощного и, по всей вероятности, действительно
молниеносного удара по нашим войскам и базам в Западной Европе. А раз у нас
нет никаких шансов добиться успехов в результате первого же воздушного
удара, положение и на втором этапе войны будет совершенно иное, чем это у
нас запланировано.
Прайс вскочил и снова начал бегать по кабинету.
- Не будет второй этап войны продолжаться ни год, ни два, Хиггинс,
можете верить мне! - почти кричал он. - Советский Союз - это атомная
крепость, которую нашим воякам разгромить не удастся. И полезнее это понять
раньше, чем тогда, когда будет уже поздно...
Первая линия обороны на Западе! Где именно она находится? Этого никто
не знает. Кто будет защищать для нас эту первую линию? Первоначально ставка
была на французские бронетанковые дивизии. Но французы заняты в своих
колониях, да и дивизий этих нет и что-то не предвидится. Англичане? Они
смогут помочь только авиацией. Немцы? Но наши дипломаты явно провалились -
им не удалось вырвать у советских лидеров согласие на "объединение"
Германии на наших условиях и включить всю Германию в Атлантический пакт.
Народы Европы не верят в угрозу нападения со стороны Советского Союза.
Мои агенты сообщают, что в Европе нас, американцев, называют интервентами;
там говорят, что под предлогом зашиты их от несуществующей опасности с
Востока мы, американцы, оккупировали Западную Европу и что поэтому врагами
европейских народов являемся мы, а не русские. Таково моральное состояние в
Европе, оно не в пользу войны, не в нашу пользу. И вот эти-то люди должны
удерживать "первую линию обороны"! Смешно, не правда ли? Вместо того, чтобы
видеть, как у них над головами свистят пули и рвутся бомбы, они предпочтут
договориться с Советами о мире. О, им это будет нетрудно сделать, уверяю
вас, Хиггинс. Это можно заранее предсказать. Если же мы начнем войну и
заставим наших союзников в Европе драться под нашей командой, этим мы все
равно войну не выиграем, так как против "сковывающих операций" в Западной
Европе Советский Союз использует свое колоссальное превосходство в
численности войск.
Нам с вами нет нужды подсчитывать количество дивизий, которые будут
брошены против нас - не надо забывать о Варшавском пакте. Даже если бы нам
удалось поставить в Европе под ружье пять - шесть миллионов человек,
русские выставят против них десять - двенадцать миллионов своих солдат с
танками и артиллерией... Мы пренебрежительно относимся к республике,
созданной немцами на Эльбе, забывая, что население этой республики равно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг