предвидел этот рывок в приоткрывшуюся дверь и выпихнул мальчишку даже не
самым крепким тычком - взрослый бы устоял, Юрка сел на асфальт.
Впору было заплакать.
Двое мужчин, проходя, видели его позор. Один, помоложе, обратился к
охраннику:
- За что это ты его?
- Хозяин запретил пускать. Он деньги ворует и здесь проигрывает, а
малолетка - посадить вроде нельзя. Нам еще ворья тут не хватало, - охотно
ответил охранник.
- Понятно.
Мужчина шагнул к Юрке.
- А что, заработать не можешь, обязательно тырить? - спросил он.
- Заработать? А где?
Юрка был готов к тому, что его пошлют вкалывать на ближайшую автомойку,
и собирался послать благодетеля - пусть сам там за гроши корячится. Но
мужчина (одет, между прочим, дорого, один плащ из тонкой кожи чего стоит)
усмехнулся особой усмешкой знающего всякие тайные возможности человека.
- Старик один есть, художник, он натурщикам хорошо платит. Три тысячи
рублей в день - но жить у него, два-три сеанса в день. Ну, конечно, кормит.
- Знаю я этих добрых дедушек! - отрубил Юрка и встал с асфальта.
- Ему натурщики нужны, а не то, что ты подумал. Не хочешь - сиди тут и
облизывайся. А живет он за городом, по Московскому шоссе сразу за Груицей,
за мостом направо. Если автобусом ехать - скажи, чтобы на сорок пятом
километре высадили.
Больше мужчина не сказал ничего - ни как деда зовут, ни от кого привет
передавать. Просто нагнал своего спутника и ушел с ним вместе, не
оборачиваясь.
Одиночество было абсолютным. В зал не пускают, улица пустынна. Вот
разве что вывели из подворотни щенка на прогулку. Это был щенок
восточно-европейской овчарки, полугодовалый, с крупными лапами, умной
мордой. Он сунулся к Юрке, но хозяин, здоровый дядька, прикрикнул - и щенок,
посмотрев на него, согласился безмолвно: что с незнакомцем связываться,
когда впереди парк и прорва собачьих автографов на деревьях, дивные запахи и
интригующие шорохи.
Они ушли - серьезный дядька и веселый щенок. Давняя зависть проснулась
в душе. Юрка смертельно завидовал всем, кому родители разрешали держать
живность. Дед бы, может, не возражал, а бабка трепетала за свой налаженный
порядок.
Юрка постоял, глядя вслед, и решил попытать счастья в другом зале, за
углом. Он пообещал себе, что если повезет - возьмет щенка из приюта, спасет
собачью жизнь, и все будет хорошо. Но оказалось, что в другом зале его
прекрасно помнят и не желают неприятностей - когда расследовали Юркины
подвиги с ворованными деньгами, много чего было сказано владельцам окрестных
залов о несовершеннолетних, у которых в принципе не может быть больших сумм,
и даже прозвучали некоторые угрозы.
Значит, нужно было спешить в следующий зал - Юркино терпение уже на
исходе: все играли, а он не мог!
А вот со следующим залом случился настоящий облом: у дверей стоял,
беседуя с охранником, дедов приятель Кошмарыч.
Юрка понял: его хватились по меньшей мере полчаса назад. И теперь на
поиски мобилизована дедова боевая компания, а их человек двадцать
наберется - все воевали, все безмолвно одобряли дедово решение запереть Юрку
дома.
Ему захотелось сесть и заплакать, зарыдать с криками, с визгом, с
битьем кулаками по стенке - все пошло насмарку! Поймают, отведут домой - и
все, и будут стеречь днем и ночью, и никакой игры вообще никогда! Лучше
повеситься, лучше повеситься...
Но был же выход из положения - сорок пятый километр, мост через Груицу
и потом направо. Не все ли равно что за дед, если платит такие деньги. Зато
потом - в зал, где Юрку не знают, прийти этак с достоинством, сразу взять
побольше жетонов, выстроить игру тонко, по системе, на три-четыре часа по
меньшей мере, но к автомату садиться не сразу, а сперва выпить кофе в баре,
внимательно наблюдая за залом, за игроками, чтобы понять, где давно не было
выигрыша...
Юрка вообразил себя сидящим за столиком, выжидающим своего звездного
мига, с полным карманом жетонов - кончики пальцев помнили выдавленный на них
рисунок. Он увидел клавиатуру игрового автомата, увидел и экран, на котором
мельтешит обычно демоверсия игры. Душа истосковалась, да что душа - тело уже
не могло больше без этих ощущений.
Прохожие, что шли мимо Юрки, все как на грех были взрослые. Он бы
загнал в подворотню какого-нибудь пацаненка или ровесника-недомерка, отнял
бы карманные деньги, но жертва все не появлялась. А нападать на парней
старше себя он боялся.
Попытка продать компакты добром не кончилась - двадцатилетний скот,
просмотрев их, отобрал несколько и неожиданно расплатился ударом в челюсть.
Пока Юрка приходил в себя, сидя на грязных булыжниках в подворотне, он ушел.
Убедившись, что зубы целы, Юрка потосковал и вздохнул, собираясь с
силами. Денег не было ни копейки - значит, придется пройти сорок пять
километров пешком. Да еще за мостом неведомо сколько.
Но это был шанс раздобыть денег на игру.
* * *
Просперо стоял на балкончике и наблюдал за высокой блондинкой, которая
играла с Ариэлем в мяч. Блондинка была неуклюжа - это раздражало.
- О Господи, неужели в школах отменили уроки физкультуры? - в
расстройстве чувств спросил Просперо. - Чему же их учат?
Фигура ему тоже перестала нравиться - а на фотографиях, которые
блондинка прислала, перед тем как приехать, все было просто замечательно: и
тонкая талия, и прямые плечи, и ноги правильной формы - не те жуткие палки,
которые обычно бесстыже демонстрирует тощая модель, не знающая, что если
самая широкая часть ноги - колено, то такие конечности нужно прятать под
юбкой и никому не показывать.
- Валькирия, как же... - пробормотал Просперо. - Черта с два из нее
получится валькирия...
Он ушел с балкона. Тем более, что близилось назначенное время - он
пригласил двух бойцов из клуба "Викинг", чтобы понять, что такое скандинав в
ближнем бою.
Бойцы приехали, надели кольчуги и шлемы, объяснив заодно озадаченному
Просперо, что шлем с рогами - дурацкая выдумка немецких буршей, взяли боевые
топоры и устроили образцово-показательное махалово. Потом два часа
рассказывали Просперо всякие байки из жизни клуба, вручили два компакта с
записью боев, получили гонорар и уехали.
- День потерян, - хмуро резюмировал Просперо. - Это все мужские драки.
Но как сражались валькирии?
Теоретически, они орудовали мечами и топорами не хуже мужчин, но
Просперо хотел чего-то иного, более страшного, что ли, однако и более
возвышенного.
Он вошел в мастерскую. На столике стоял эскиз из зеленого пластилина -
тридцатисантиметровая женщина, возносящая над головой незримый меч. От
фигуры веяло невыразимой пошлостью, и Просперо, выдернув каркас, смял ее в
ком.
- Где взять валькирию? - спросил он.
Девица, бросавшая во дворе мяч, определенно не годилась. Но не потому,
что сама по себе была плоха. Просперо находил ее миленькой. Он не определил
для себя, почему в том мире нужна именно валькирия, именно девка в кольчуге
и с выпущенными на грудь из-под шлема толстыми льняными косами.
Запищал коммуникатор. Просперо включил экран. Из мрака явилось лицо
диспетчера.
- От Скриннийора Нира вам груз, - сказала женщина в наушниках. -
Откройте ворота, будут две вагонетки. Он прислал телегу, но телега не
поместилась в канале.
- Сейчас.
Ворота были в пристройке. Просперо дал команду, поблагодарил диспетчера
и пошел смотреть, что из своей первой добычи выделил ему Скриннийор.
Увидев положенную десятину, он онемел - перед раскрытыми воротами
лежала здоровенная куча протухшей рыбы, а вагонетки уже отбыли обратно.
- Какого черта! - опомнившись, заорал Просперо и побежал обратно к
экрану связи.
- В чем дело? - спросила диспетчерша.
- Что вы мне такое доставили?!
- Груз от вашего Скриннийора Нира. В соответствии с контрактом.
- Где вы его хранили, этот груз? В Африке, на солнцепеке?
- Я товарно-транспортную накладную могу показать, - обиделась
женщина. - Груз мы получили вчера с сопроводительными документами на
десятину добычи. Вы ведь так договаривались?
- Проклятый осьминог, - уже начиная осознавать свою беду, пробормотал
Просперо. - Не иначе он отнял эту дрянь у каких-то подводных аборигенов,
которых хлебом не корми - была бы тухлятина! Послушайте, я хочу внести
поправки в контракт!
- Какие?
- Чтобы вы принимали только добычу неорганического свойства.
- Но там был еще какой-то сундук, вы под рыбой посмотрите, -
посоветовала женщина.
Просперо тяжко вздохнул и выключил связь.
Нужно было срочно придумать, куда девать вонючую протухшую рыбу. Ее и
вспоминать-то было отвратительно - склизкие чешуйчатые тела, лопнувшие от
падения из вагонеток животы, мерзкие кишки... бр-р-р!..
Вдруг он понял страшную вещь - в голове уже зашевелилась некая
бесплотная тень, которая вот-вот обретет очертания валькирии, а если он
начнет возиться с рыбой, тень растает.
Просперо побежал в мастерскую, схватил карандаш, стал набрасывать
очертания фигуры с руками, раскинутыми крестообразно, получалось вроде
хищной горной птицы, он взял другой лист и изобразил эту же фигуру в
профиль, с шеей, покрытой перьями, с клювом...
- Чушь какая-то... чушь, чушь...
Валькирия не давалась. А он знал, что если не справится с этой
скандинавской дурой, то пути вперед уже не будет. Точно так же он думал,
когда привезли первый контейнер с маринованными осьминогами - он разложил
эту живность по столу и понял: дело не в масштабе и не в длине щупалец... Но
с осьминогом-то он справился, выпустил из мастерской того, кого от него
ожидали - героического боевого осьминога, способного вести военные действия
на глубине десять километров. А до того он сперва маялся в растерянности, но
потом прекрасно решил задачу с Красным Рыцарем, натурщика для которого нашел
в журнале по кик-боксингу. Оставалось только снабдить бойца оружием для ног,
которое в общей груде доспехов было почти незаметно, да поработать с его
сухожилиями, дав невероятную для человека прыгучесть и растяжку.
Другие мастера пробовали скопировать Красного Рыцаря и даже удачно, а
вот Скриннийор Нир им оказался не по плечу. Это все признали. И зависть
соперников оказалась для Просперо слаще всякой десятины, пусть даже это была
десятина храбра Всеслава Волка - он уже дважды присылал бочонки с диким
медом, который ни одна оптовая база брать не желала, хоть сам садись на
базаре торговать.
Кольчуга, косы, удлиненное лицо с суровым ртом, мужской разворот
плеч... дальше что?..
Кольчуга из железных перьев?
Эту мысль следовало обдумать. Просперо прихватил папку с бумагой, два
карандаша и вышел во двор, где блондинка с Ариэлем уже не играли в мяч, а
сидели за белым столиком и пили апельсиновый сок. Блондинка закинула ногу на
ногу - когда она не двигалась, то выглядела более или менее сносно.
- Ариэль, срочно вызови уборщиков, у нас там две тонны гнилой рыбы,
если не больше, - сказал Просперо. - Вонь такая, что к воротам не подойти. А
ты, красавица, встань вон туда, подальше, еще подальше...
Он нашел для блондинки хорошее место - солнце стояло у нее за спиной,
Просперо видел не живую женщину, а силуэт. Но этого он и хотел - ощущения
нереальности. Пока Ариэль бегал смотреть на рыбу, пока вызывал уборщиков,
Просперо делал трехминутные эскизы, один за другим. Цена им была невелика -
он и сам не знал, чего искал.
Блондинка оказалась чересчур послушной, вот что! Она принимала
заказанные позы, поворачивалась, старалась воплотить все затеи Просперо -
валькирия, явись она из своей скандинавской мифологии, послала бы его к
каким-нибудь морским чертям. В натурщице не было способности к
сопротивлению.
Вот если бы она хоть замахнулась сгоряча на Просперо, хоть недовольно
вздернула аккуратный носик! Но нет - она честно отрабатывала свой гонорар.
Пришел Ариэль, принес от оружейника шлем - железную миску с ушами. К
шлему уже были прицеплены длинные косы из синтетической белой пакли.
Блондинка надела этот ужас - и Просперо замахал на нее руками.
День положительно не задался. Лучше всего было бы отпустить блондинку,
прилечь в тени и, закрыв глаза, послушать какую-нибудь аудиокнижку поглупее.
Так Просперо и сделал.
* * *
Юрка был голоден, как никогда в жизни.
Немногие городские дети сумеют прокормиться, шагая по шоссе. Они не
знают, что стоит свернуть и очень скоро выбредешь к полю или к огороду,
встретишь хозяев, а если просить стыдно - сговорись: ты им поленницу у стены
сарая сложишь и двор приберешь, они тебя обедом накормят, и им
необременительно, еда-то не купленная, и тебе полезно. Опять же, можно летом
картошку окучивать, осенью - копать. Но Юрка никогда не задумывался, откуда
в мире берется картошка.
О том, что можно ночевать в стогах, он тоже не знал, а когда к утру
подустал - улегся почти на обочине, за кустами, и проспал там часа три,
больше не мог.
Он честно прошел эти сорок пять километров, перешел по мосту Груицу, с
некоторым недоумением посмотрев вниз - река была слишком незначительна для
такого огромного моста. Пить хотелось страшно. Он спустился вниз, в узкий и
длинный овраг, и набрал кое-как воды в прихваченную по дороге пустую бутылку
из-под минералки. Вода на вкус была противная, да и на вид грязная, но
выбирать не приходилось.
Потом Юрка нашел поворот, прошагал еще километра два и встретил тетку
на велосипеде. Рядом с велосипедом бежал беспородный рыжий щенок. Он бодро
облаял Юрку, когда тетка притормозила. И все время разговора проявлял к нему
интерес. Даже позволил перебирать пальцами жесткую шерсть на своем загривке.
Хозяйка щенка сказала, что насчет художника - не уверена, а какой-то
чудик тут и вправду поселился: выкупил землю, обнес забором, чего-то там
понастроил, живет не слишком шумно, хотя гости к нему приезжают постоянно.
Сам же появляется редко, даже в город не ездит, но машина у него есть,
хорошая, дорогая.
Просить у нее поесть Юрка постеснялся.
Забор он нашел скоро - но ворота оказались на запоре. Он пробовал
стучать, однако никто не отозвался. Кричать, как и просить еду у незнакомых,
он стыдился. Юрка пошел вдоль забора и набрел на место, откуда, как ему
показалось, можно было перебраться во владения загадочного старика.
Он забрался на дерево, которое росло рядом с забором, и понял, что
ветви слишком тонки - по ним не проползти до края кирпичной стенки,
прогнутся. Зато теперь он видел большую часть двора и стоящий в центре
голубой купол вроде циркового, только пониже. Купол торчал среди каких-то
пристроек и высоких красных труб.
Одна из пристроек походила на старый дом, словно выглянувший из
современных блочных стенок. Внизу располагалась веранда, перед верандой -
крыльцо, ведущее в садик, наверху - большой балкон, и все это - деревянное,
с резьбой. Садик украшали высокие клумбы-рабатки, там росли незатейливые
цветы - анютины глазки, ноготки, бархатцы. Была площадка вроде волейбольной,
Юрка увидел и мячи в зеленой траве.
За белым столиком сидели, разговаривая, худой полуголый парень и
фантастическая блондинка - беловолосая, загорелая, в коротеньких шортиках и
прозрачном топике. От этой красоты Юрка чуть с дерева не полетел.
- Эй! Эй, люди! - завопил он.
Парень повернулся, но не сразу понял, где засел незримый крикун. Юрка
замахал ему, парень сделал рукой знак - мол, понял! - и побежал к забору.
Тут Юрке стало немного не по себе - он впервые видел, чтобы передвигались
такими прыжками, с подвисанием в воздухе. И на забор в полтора человеческих
роста этот местный житель не вскарабкался, а будто взлетел и уселся
удивительным образом - словно была у него на заду какая-то хитрая точка,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг