ДАЛИЯ ТРУСКИНОВСКАЯ
НАТУРЩИК
[Image001]
Из зала суда его вывели, крепко держа с обеих сторон за руки. Справа
шел дед, слева - бабка, а следом шагал хмурый адвокат.
Говорить было уже не о чем - все четверо молчали.
Адвокат открыл рот только в такси.
- Я бы на вашем месте поместил его в закрытый колледж, - вот что сказал
этот сукин сын. - Сколько бы это ни стоило. С круглосуточным присмотром. Я
знаю такой - в спальнях камеры, в туалетах камеры. Из дому он может удрать.
И воспитатели...
Дед покивал.
- Я сама буду его стеречь, - ответила бабка. - С работы уволюсь, дома
буду сидеть.
- И что, он тоже будет дома сидеть?
- Да, - глухо произнес дед. - Пока не расплатимся.
Это означало - по меньшей мере год. Или полтора, если бабка
действительно уйдет с работы. Потому что пенсия у деда невелика.
Адвокат спорить не стал - да и поди поспорь со старым афганцем, если он
уже принял решение.
Полтора года в маленькой комнате. Компьютер, скорее всего, отнимут.
Учиться заставят. Соседка Людмила Петровна, бабкина подруга, будет
приходить, проверять задания по математике и физике. Это все, это - почти
смерть.
О смерти Юрка имел смутное понятие. Его в свое время сбила с толку
прабабка Саша. Она сильно беспокоилась, чтобы ее похоронили не на старом
немецком кладбище, а на Ивановском, хотя оно от дома дальше и родственникам
будет очень неудобно посещать могилку. Старуха непременно хотела лежать
среди своих и даже определила место - между покойным мужем и покойной
свекровью.
- Да какая разница? - спросила внучка, Юркина мать. - Ты, ба, как себе
это представляешь? Будете там лежать и перестукиваться?
- Да, - подумав, ответила прабабка.
На пятилетнего Юрку очень сильно подействовала старухина уверенность.
Собственное воображение сразу нарисовало картину: стоят рядком под землей
гробы (гроб ему был знаком хрустальный, прозрачный, из "Сказки о мертвой
царевне и о семи богатырях"), в гробах бабки с дедами, днем спят, а как
стемнеет - друг дружку будят, разговоры затевают, может, даже анекдоты
непонятные рассказывают, над которыми только взрослые смеются.
Десять лет прошло, а понятие о смерти у Юрки осталось именно таким.
Ничего нового, лежи себе в темноте смирно и разговаривай неведомо о чем.
Адвокат проводил их до такси.
- Надеюсь, больше мы не встретимся, - сказал он.
- Да уж, об этом я позабочусь, - глядя мимо адвокатских глаз, пообещал
дед. Бабка хотела что-то брякнуть, да промолчала.
Юрку повезли домой. И только там он осознал всю свою беду. Слесарь, за
которым присматривала вторая бабушка, Вера, заканчивал врезать новый замок.
А на окне в Юркиной комнате стояла решетка.
Компьютер, конечно, исчез.
- Я сделаю из тебя человека, слышишь?
- Да, дедушка.
- Вот учебники. Это все, что тебе теперь нужно.
Бабка заплакала.
- Не смей, - приказал ей дед. - Сам допросился. Выходишь отсюда только
на кухню, поесть. В ванную еще. Да, телефона не ищи. Телефон мы отключили.
Дверь захлопнулась. Юрка подергал ручку - оказалось, его заперли.
Тюрьма! Хуже тюрьмы! Там в одиночку только самых страшных преступников
сажают!
Чего еще ждать от старой сволочи, которая даже на суд притащилась в
камуфляжных штанах? Да ему на всех наплевать - и на суд, и на единственного
внука!
Юрка стал исследовать комнату: что изменилось, пока он ждал суда?
Книги на полках стояли все те же - про боевых роботов, про межзвездные
сражения. Их можно перечитывать, хотя без особой радости. Компакты с
музыкой - ну, хоть что-то... а плеера-то и нет!..
На столике - стопка учебников, отдельно стопка тетрадей. Какая тоска!
Юрка прошелся взад-вперед. Ну, допросился. Они не понимают...
Надо было лечиться от тоски, а лекарства не было, его лишили всех
возможных лекарств. Впору зареветь, заорать, удариться башкой об стену.
Желание игры, скопившееся за две недели, переполняло душу. И было совершенно
неосуществимо. Хоть бы какую игрушку, самую простенькую!
Его осенило. Компакт имеет две стороны, одна с картинкой и названием,
другая - пустая. Вот!
Достав один не очень нужный, Юрка раскрутил его на столе вертикально,
прихлопнул ладонью, диск шлепнулся картинкой вверх.
- Ага-а... - сказал Юрка. - Годится! Итак...
Он заключил договор с судьбой: если из ста раскруток будет семьдесят
картинок, то дед сжалится и вернет хотя бы плеер. И начал игру, и вскоре
ощутил знакомую радость, на душе полегчало, диск вертелся все веселее.
Через пару минут Юрка сбился со счета.
Очевидно, тюремщиков следовало звать стуком в дверь.
- Бабуль, бабуль! - закричал он. - Мне авторучка нужна!
Авторучку принес дед, к его приходу все декорации были установлены -
раскрытый учебник физики, раскрытая тетрадь...
Диск Юрка сунул на место и смотрел чистыми голубыми глазами хорошего
мальчика - родительской гордости. Бывает такой взгляд у игроков, бывает, без
него никак...
* * *
Осьминожка лежала на тарелке - хоть тычь в нее вилкой и ешь, откусывая
по щупальцу. Но Просперо уже знал, каково на вкус это лакомство - немногим
лучше резины. За время работы он, со злости или от голода, съел весь запас
осьминогов из холодильника.
Кресло, в котором он отдыхал, стояло на краю бассейна, имевшего
странную форму - вроде огромной запятой. Это было простое ротанговое кресло,
и столик был тоже из толстых стеблей ротанга. Эти лианы занимали почти весь
полуостров. Просперо подтащил мебель совсем близко к ярко-синей воде,
установил у острого мыса и рисковал, вставая или садясь, свалиться в
бассейн. В этой его части глубина была около полутора метров, у дальнего
края - почти шесть.
Над бассейном и прочими владениями Просперо высился голубой купол. Под
ним разместилось всё: жилые комнаты, склад, мастерская, где он исполнял
заказы. Последний, доставивший столько хлопот, потребовал перестановки:
пришлось перетащить рабочие столы и прочее хозяйство к самому бортику
бассейна, да еще спустить в воду длинные доски. Там, где края досок торчали
из воды, стояли два высоких сапога немалого размера с просторными
голенищами.
Просперо встал и потуже затянул пояс белого халата. Предстояла самая
тонкая работа, окончательная отделка. И тогда можно отправлять заказ
клиенту. Но мастер был недоволен - слишком следовал за природой, результат
получился громоздким и тяжелым. Впору переделывать.
Палец бродил по осьминожке, обводя каждую присоску отдельно. Палец
лучше знал, что требуется Просперо: он посылал в голову успокоительные
импульсы, которые хорошо известны тем, кто любит перебирать шершавые четки и
катать шарики из хлебного мякиша.
- Ариэль! - крикнул Просперо. - Лети-ка сюда живо!
Помощник, смуглый босоногий юноша в серых шортах, явился, на ходу
влезая в рубаху из плотной тускло-зеленой ткани, рукава которой завершались
трехпалыми перчатками. Когда он натянул ее, а оказалась она ниже колен,
Просперо помог ему подпоясаться и вынул из особого мешочка на воротнике
капюшон. Ариэль стянул вокруг лица складки плотной ткани, завязал узел, и
Просперо сразу надел ему поверх капюшона большие очки. Юноша подошел к
бассейну и сунул ноги в сапоги.
Убедившись, что Ариэль готов, Просперо встал на бортик и засвистел. Это
был не совсем человеческий свист, он то опускался до змеиного шипа, то
завывал зимним ветром. Вода взволновалась, на доски выползло щупальце -
толщиной с мужское бедро. Ариэль помог чудищу ухватиться за край бассейна и
выловил из воды второе щупальце.
С его помощью из бассейна выбрался огромный осьминог, после чего
уровень синей воды заметно понизился. Спрут был вял и задумчив - как будто
еще не разобрался толком, спит или проснулся.
Переставляя руками щупальца, Ариэль повел осьминога к большому столу,
составленному из четырех, подтолкнул сзади и аккуратно разложил щупальца по
белому пластику. Просперо тем временем надел перчатки.
- Я понял, что не так. Это не должны быть присоски, - сказал он. -
Вернее, не все из них - присоски. У тех, что покрупнее, края будут острые,
словно бритва, чтобы спрут мог выгрызать ими страшные дыры в любой органике.
Вот тогда у нас получится настоящий боец.
- На сколько они должны выступать? - деловито спросил Ариэль.
- На два пальца.
- Он сам-то о них не порежется?
- Они будут втяжные, слово кошачьи когти. Все, натура нам с тобой
больше не нужна.
- Так я отменю заказ?
- Отменяй, конечно. Ну-ка, что мы тут имеем?..
Просперо взял зажим и зонд, опять засвистел. Осьминог отозвался -
кратко и недовольно.
- Ну, потерпи, потерпи, - сказал чудищу Ариэль. - Чем будем закреплять
режущую кромку, учитель?
- Что там у нас есть кремниевого? Это будет самозатачивающаяся кромка,
отрастающая при травмах заново... И тогда можно будет снизить массу по
крайней мере на двадцать процентов. Тварь станет гораздо подвижнее...
Они взялись за работу, успокаивая осьминога свистом и тихо
переговариваясь. Через два часа на каждом щупальце была задуманная боевая
дыра - с виду присоска, а на самом деле пасть, способная выхватывать круглые
куски живой вражеской плоти.
- Его нужно снабдить запасом капсул, - вдруг додумался Просперо. - Кто
его разберет, чем он там будет питаться. А для кромок нужен стройматериал.
Ариэль высвистел фразу, осьминог ответил целым монологом.
- Тем лучше, - согласился с чудищем Просперо. - Хотя я не уверен, что
он понял тебя правильно. Придется на прощание научить его пользоваться
таблицей Менделеева.
- Он справится, учитель. Память у него лучше, чем у нас с вами.
- Одного не понимаю - зачем ему там такая замечательная память?
- Не отнимать же. Так я спускаю его в бассейн?
- Да, конечно. Щитки мы пристегнем потом. Их надо переделать немного -
ты объясни оружейнику про режущие кромки. И щупальца станут другими...
понял - лентообразными!
- Нужно еще научить его самостоятельно их пристегивать и отстегивать.
- Это он сразу освоит, не дурак.
Пока Ариэль возился с осьминогом, ловко уворачиваясь от опасных кругов
на его щупальцах, Просперо снял перчатки и подошел к ротанговому креслу.
Усевшись, он взял с тарелки маринованную осьминожку, раскачал ее и бросил в
бассейн.
- Вот и все. Что там у нас дальше по плану?
- Дева-воительница, если вы не передумали, учитель.
- Передумаешь тут... Скандинавская, что ли, дева?
- Скандинавская.
- Выходит, блондинка. Ну что же, будем оформлять запрос.
* * *
Юрка внутренне приготовился к тому, что рано или поздно произойдет
судьбоносная ошибка тюремщиков. Он даже знал, какая именно: они забудут
запереть дверь его комнаты. Так и случилось. Пока все провожали Людмилу
Петровну (старая дура несла в прихожей какую-то педагогическую чушь о том,
что насилие над личностью чревато и так далее), как-то не учли, что дверь
просто закрылась но не захлопнулась. Дело было вечером, дед с бабкой уселись
смотреть телевизор, а Юрка на цыпочках вышел в коридор. У него было часа
полтора или два - потом бабушка заглянет, чтобы выпустить внука в ванную и
дать ему яблоко, это неизменное яблоко на сон грядущий преследовало Юрку с
детства.
На кухне он нашел хозяйственные ножницы, вернулся к себе, распустил
простыню на полосы, связал их, уложил в наволочку книги и компакты. Он
действовал неторопливо и очень спокойно - душа его уже улетела вперед, она
наслаждалась и не мешала телу совершать все необходимые движения.
Простынную веревку он привязал к трубе парового отопления, наволочку
установил на подоконнике. Спуск с третьего этажа для пятнадцатилетнего
парня - не проблема. Уже выбравшись и упираясь ногами в стену, он изловчился
и потянул за край наволочку. Его богатство рухнуло вниз, на сиреневый куст.
Если дед с бабкой и слышали шум, то ни хрена не поняли, пусть дальше смотрят
свой телик.
О возвращении он не думал, до возвращения еще целая вечность. А думал
он о победе. Время, конечно, позднее, но возле зала обязательно найдется
кто-нибудь, кому нужны компакты - и появятся деньги на первые жетоны. Победа
будет - Юрка так давно не садился к автоматам, что перехитрил судьбу, и
теперь она видит в нем новичка, а новичкам всегда везет.
Но в зал его не пустили.
- Приперся! - воскликнул охранник. - Настя, гляди, кто приперся!
Кассирша высунулась из будочки.
- Гнать поганой метлой! - закричала она. - Ишь, умный! Мало нам тут
неприятностей?!
- Это все вранье! - возразил Юрка. - Они сами виноваты - теряют деньги,
а потом на меня валят!
Он так часто повторял эти слова, что они сделались непререкаемой
истиной. Он, зайдя с бабкиным поручением к знакомым, не видел стопку
банкнот, полуприкрытую газетой, он не мог ее видеть - его дальше прихожей не
пустили. А что деньги пропали, он только потом узнал. Про двое суток в
игровых залах он вообще впервые услышал от следователя. Не мог он столько
времени просидеть за автоматами без еды и питья. Когда охрана и кассирши
трех залов опознали его, он искренне удивился: тут какая-то ошибка! Жетоны
стоят сущие копейки - как же нужно постараться, чтобы проиграть две с
половиной тысячи долларов?
Вся беда была в том, что бабка ему поверила и отбивалась от нападок с
совершенно звериной яростью. Потому и не удалось договориться миром и
возместить ущерб втихомолку. Дело дошло до суда. Суд (издержки возмещает
виновная сторона, да еще адвоката взяли хорошего) обошелся в итоге примерно
во столько же.
- Игроман - это диагноз, - сказал деду адвокат. - Это хуже воровства.
Вор способен мыслить логически, игроман - нет. У него связи нарушены. Один
адреналин в голове.
- Я из него этот диагноз выбью, - пообещал дед. - Если бы не моя
дура...
Бабка Юрку жалела и защищала до последнего.
- Ну, так, - произнес охранник. - Тут тебе делать нечего. Свободен!
- Я имею право за свои деньги играть столько, сколько захочу! -
выкрикнул Юрка.
- Нет у тебя никаких своих денег. Пошел в задницу.
Юрка, разумеется, никуда не пошел, а с полчаса отирался у входа.
Наконец он увидел, как из зала выходит парень примерно его возраста, чуть
постарше, и стал предлагать ему компакты. Отдавал за гроши - пятьдесят
рублей диск. Парень послал его подальше.
Там, в зале, сидели счастливые люди и выигрывали деньги. Юрка расслышал
тот прекрасный шум, какой производят жетоны, ссыпаясь из щели в блестящий
лоток, и ощутил самую настоящую боль в сердце. Тот человек сорвал выигрыш,
что был предназначен судьбой ему, Юрке!
Надо было проскочить внутрь и попросить у счастливчика пару жетонов на
удачу. Он бы не отказал. И начать игру! Но охранник следил за Юркой,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг