благополучное возвращение в Город, попытался смягчить обстановку.
- По-моему, - сказал он, - в данной ситуации это не имеет особого
значения. Произошел несчастный случай. Нужно искать выход.
Ему никто не ответил. Молчание становилось уже совершенно
невыносимым, оно грохотало в ушах сильней барабанов.
Лжедмитриевна подняла голову и сказала:
- Рюкзак задела я. Привязать просто не догадалась: я никогда
раньше не плавала на плотах.
Алексей Палыч подумал, что все сказанное было правдой на сто
процентов, если не считать слова "задела". Задеть и столкнуть -
понятия разные.
Как ни странно, признание Лжедмитриевны вызвало некоторое
облегчение. Возможно, никому из ребят не хотелось произносить слова,
которые напрашивались сами собой.
- Что делать дальше, будем решать коллективно, - сказала
Лжедмитриевна.
- Сейчас бы хорошо коллективно поесть, - сказал Шурик.
- Хорошо, - сказала Лжедмитриевна, - давайте обыщем рюкзаки - у
кого что осталось.
Ребята, словно обрадовавшись, что закончился этот тягостный
разговор, бросились потрошить рюкзаки. Добыча оказалась невелика:
полбуханки черствого хлеба,
восемь конфет "Старт",
банка сгущенки,
начатая пачка чая,
лавровый лист и перец, взятые Геной для ухи.
Каждую вещь перетрясли несколько раз и набрали еще две пригоршни
крупы пополам с мусором. Алексей Палыч и Борис, разумеется, ничего не
могли внести, кроме идей.
Выходить было уже поздно. Сегодня решили дальше не двигаться, а
хорошо все обдумать. Борис предложил поискать грибов: по его расчетам,
они должны уже появиться. Борис и Алексей Палыч ушли в лес. Мартышка,
уже на правах старой подруги, увязалась за ними.
Гена направился на берег ловить рыбу.
Валентина осталась выуживать крупинки из мусора.
Шурик расстелил палатку и улегся на нее мечтать об обеде.
Лжедмитриевна с необычным для нее рвением принялась носить к
стоянке дрова.
В общем, все пока выглядело так, будто ничего страшного не
произошло. Да и что может произойти в довольно населенном районе нашей
перенаселенной планеты? Привыкнув к сытости, трудно представить себе
голод.
Из ребят только Стасик и Чижик попытались решить проблему одним
ударом. До вечера они болтались на плоту посреди озера, шаря по дну
самодельной кошкой, но ничего не нашли.
Что же касается Веника, то, порыскав у костра, поискав рюкзак,
начиненный вкусными запахами, он его не обнаружил, но выводов из этого
не сделал.
НАЗАД ИДТИ
НЕЛЬЗЯ
Пологий склон тянулся вверх от озера; он порос густым осинником,
кое-где попадались березы. В таком лесу как раз и должны расти первые
грибы. Это Борис знал совершенно точно. Но грибы об этом, очевидно, не
знали.
- Поднимемся повыше? - предложил Алексей Палыч.
- В бору сейчас делать нечего, - заявил Борис. - Разве
горькушки...
- Боря, а какой гриб лучше всего? - спросила Мартышка.
- Тот, который в корзине. - Так говорил отец Бориса, гордившийся
тем, что собирал только молоденькие, находя их чуть ли не под землей.
- А я думаю - сыроежки. Их можно есть сырыми.
- Где это написано?
- Нигде. По названию видно.
- Найдем - попробуй, - хмыкнул Борис.
Из всех грибов Мартышка четко могла распознать только мухомор, да
и то потому, что дома был цветной телевизор. В ее семье грибами не
увлекались. Борис и Алексей Палыч тоже не были знатоками. Они даже не
подозревали, что съедобны почти все грибы. Из примерно тысячи пятисот
видов съедобных они собрали всего несколько: белый, подосиновик,
подберезовик, лисичку, волнушку, сыроежку, масленок. Все остальные на
их языке именовались "поганками". Это общечеловеческое заблуждение
приносит лесу большую пользу: кое-что в век тотального опустошения
леса остается для животных и насекомых.
Первый гриб все же нашла Мартышка. Она радостно взвизгнула и
бросилась к нему с такой скоростью, словно тот от нее убегал.
- Теперь можешь попробовать, - сказал Борис.
- Поганка?
- Сыроежка.
- Дай честное слово.
Борис молча пожал плечами: это уж точно - протяни ей палец, она до
плеча руку отхватит.
Мартышка откусила кусочек сыроежки, пожевала и выплюнула.
- Горько... - сказала она с какой-то обидой, будто не гриб ее
обманул, а Борис. - Почему ты меня не учишь грибы собирать?
Да, теперь уж получалось, что Борис ей как будто бы что-то должен.
А он не любил ходить в должниках. Он и так уже чуть ли не превратился
в подхалима, не нагрубив Мартышке ни разу за последние полчаса.
- Поменьше разговаривай, - сказал Борис. - Грибы шума не любят.
- Разве они слышат? - наивно спросила Мартышка.
Но цену ее наивности Борис уже знал.
- Не мешай.
- Попроси как следует, - тут же нашлась Мартышка.
Поняв, что любое его слово никогда не будет последним, Борис
замолчал надолго. И сразу же начали попадаться грибы. Сначала два
сросшихся черноголовика, затем семейство упругих рыжих лисичек. Все
это отправилось в кепку. Еще черноголовик и маленький красный.
- Какой хорошенький, - сказала Мартышка. - Как называется?
- Подосиновик.
- А почему он рос под березой?
"О господи!" - произнес Борис мысленно. Вслух он заметил:
- Не он под ней, а она над ним росла.
Пока Мартышка пыталась разобраться в этой подозрительной фразе,
Борис успел удрать к Алексею Палычу.
У Алексея Палыча дела шли похуже, но зато он нашел один белый.
- Не густо... - сказал Алексей Палыч. - Сухо, наверное.
Как и большинство грибников, Алексей Палыч был склонен обвинять не
себя, а природу. Если грибник найдет мало грибов, то он всегда найдет
много причин: мало дождей, много дождей, ранняя весна, поздняя весна,
ночные заморозки, мало солнца и, годящаяся на все случаи, - "тут до
нас целый полк прошел, все вытоптали".
На сей раз виноватым оказалось солнце, ну, а если добираться до
самых корней, то Бюро прогнозов погоды, лишившее дождей целую область,
вопреки своим показаниям. "Тюрьма по ним плачет" - так говорили в
Кулеминске про метеорологов рыбаки, грибники и дачники. Алексей Палыч
сначала помалкивал: образование он получил как раз в Метеорологическом
институте, но со временем и он распоясался.
- Сухо, - повторил Алексей Палыч. - Да и вообще, в нашем положении
грибы не спасение. Калорий на их сбор мы затрачиваем больше, чем
получаем при еде. Впрочем, надеюсь, у нее хватит ума не настаивать на
продолжении похода.
- Смешно говорить, - сказал Борис. - Остальные-то соображают... А
рюкзак она нарочно столкнула. Я хоть и не видел... От края он лежал
далеко, а ног у него нет.
- Вот это мне совсем непонятно. Казалось бы, она заинтересована в
продолжении похода... Теперь ясно, что это невозможно. Что-то, Боря,
концы с концами не сходятся.
Подошла Мартышка. Нет, не подошла - подбежала, задыхаясь от
счастья. В руках она несла громадный белый гриб.
- Во какой! Это какой? - крикнула она, показывая Борису язык.
Но Борис знал цену таким шикарным грибам, особенно в сухое лето.
Он взял "полковника" - так называли в Кулеминске белые - и безжалостно
отломил половину его ноги. Мартышка ойкнула, словно это была ее
собственная нога. Борис показал ей трухлявую половинку и отломил
остаток. Гриб оказался весь источенным червями, а в шляпке они
обнаружились в живом виде.
- Ну и что! - сопротивлялась Мартышка. - Симпатичные червяки. Их
можно выгнать, а гриб засушить.
Борис протянул ей остатки "полковника".
- Выгоняй. Скажи им "кыш"!
Мартышка ударила Бориса по руке.
- Ты все умеешь испортить!
Пока Борис размышлял, что такого он тут напортил, Алексей Палыч,
со свойственным ему стремлением к миру, выступил в роли огнетушителя.
- Марина, - сказал он голосом мягким, и призрак пальмовой ветви
возник в его кулаке, - гриб твой прекрасен, но он червивый и в пищу не
годится. Борис поступил правильно.
Но Мартышка мира не приняла.
- При чем тут пища! - закричала она. - Он такой красивый и
большой! И я сама его нашла! При чем тут правильно-неправильно?!
Ломайте свои!
Слегка обескураженный этим взрывом, Алексей Палыч чувствовал, что
дело тут не в грибе. Кажется, Борис уничтожил не продукт, а нечто
иное. Он понимал также, что сейчас не время для ссор, даже самых
пустячных.
- Возьми мой, - предложил он примирительно. - Он тоже белый и
совершенно чистый.
- А мне ваш не нужен! Мне нужен мой! И вообще, я дальше не пойду
с вами!
Марина развернулась и побежала к берегу озера.
- Не заблудись! - крикнул ей вслед Алексей Палыч.
- Не заблудится, не беспокойтесь, - заметил Борис.
- А ты думай, прежде чем сказать или сделать.
- О чем думать?
- О том... - сказал Алексей Палыч туманно, ибо четко
сформулировать свою мысль не успел. - О том самом, что ты не один на
свете живешь. Кроме того, она первая предложила тебе свитер...
- Значит, я теперь всю жизнь должен кланяться?
- Довольно, - строго сказал Алексей Палыч, - не хватает еще, чтобы
мы с тобой поссорились.
Борис слегка обиделся, но промолчал. Он не понял, почему Мартышка
кричала на Алексея Палыча, а не на него. Он еще не научился понимать,
что при ссоре двоих очень часто достается третьему, невиновному. Так
же как сегодня на плоту попало Мартышке, хотя гнев Бориса был
направлен на Лжедмитриевну.
Кроме того, мысли об утонувших продуктах постепенно, но неутомимо
натягивали нервы всей группе. Бактерии ссоры плавали в воздухе
невидимым облаком. Всем было обидно, что поход завершается, едва
начавшись. Обида была общей, но растекалась она по разным каналам.
Как раз сейчас у костра Шурик ссорился с Валентиной из-за того,
что отказался идти за водой.
Примерно в это время Гена не полез в воду отцеплять крючок,
зацепившийся за камыш, а дернул с такой силой, что порвалась леска.
И даже Стасик и Чижик, устав от бесплодных поисков, перемолвились
парочкой слов, совсем не относящихся к тому, чем они занимались.
После ухода Мартышки дело пошло побыстрей. Алексей Палыч и Борис
не отвлекались на разговоры: впервые в жизни они искали грибы не для
удовольствия, не ради грибного азарта, а с настойчивостью голодных
людей. Это изменило психологию поиска. Алексей Палыч заметил, что
глаза его стали зорче, безошибочно отсекали жухлые листья, световые
пятна и другие "обманки". Зато почти полностью отключился слух - все
органы чувств работали на желудок.
Кепка Бориса быстро наполнилась. Урожай состоял в основном из
сыроежек с редкими, как сказал бы геолог, вкраплениями красных; белых
грибов больше не попадалось.
Борис снял свитер, перетянул рукавами воротник; часа через полтора
наполнился и свитер.
Когда Алексей Палыч и Борис вернулись к костру, все уже были там.
Стасик и Чижик сидели с понурым видом: они обшарили все дно по
линии переправы, но кошка их не вытащила ничего, кроме куска сети. Это
говорило о том, что озеро посещалось браконьерами. Встретить
браконьеров было бы просто прекрасно, но надежды на это не было; сеть
оказалась давнишней, совершенно гнилой.
Мартышка, в соответствии со своим городским воспитанием, забыла,
зачем пошла в лес, и принесла букетик цветов. Практичный Шурик
заметил, что цветы очень украсят ее могилу, когда она помрет с голоду.
Гена поймал три небольшие плотвицы и два озерных ерша, которые
могли выглядеть рыбинами только под микроскопом.
И лишь Алексей Палыч и Борис принесли нечто существенное.
Целая куча грибов вызвала приступ оптимизма. Кто-то даже заметил,
что в лесу не так уж и трудно прокормиться. Даже Шурик, центр
управления которым помещался в желудке, поддался обману и побежал за
водой.
Современная наука утверждает, что грибы на девяносто процентов
состоят из воды. С этой точки зрения они скорее пригодны для умывания,
чем для еды. Но ведь и в человеческом теле, даже в мозгу, воды больше,
чем всего остального. Тем не менее, мы о себе довольно высокого
мнения.
Борис сам почистил грибы. Котелок заполнился с верхом и еще
осталось.
- Уварится, - сказал Борис.
Он оказался прав настолько, что это было уже излишним. По мере
варки грибная куча оседала, таяла, словно состояла из снега. Чтобы
хватило на всех, Борис прибавлял воды.
Калорий от этого не прибавлялось. Варево постепенно темнело, из
серого становилось коричневым, приобрело цвет болотной воды и
продолжало темнеть дальше.
Веник первым определил малосъедобность похлебки. Он долго
принюхивался к незнакомому запаху, затем потерял к нему интерес,
чихнул и отвернулся. Раскинув своими собачьими мозгами, он решил, что
эта забава вечно продолжаться не может и скоро хозяевам придется
достать что-нибудь съедобное.
- Ну скоро там?.. - спросил Шурик.
- Ты особенно не надейся, - утешил его Борис, - может, еще и есть
не станешь.
- Зря ты червяков выскребал, - заметил Шурик. - Было бы с мясом...
Никто не засмеялся. Все понимали, что юмор Шурика идет из желудка.
Между тем Алексею Палычу, по причине его технического образования,
было поручено разделить последние полбуханки. Задача чисто
геометрическая, но проводить перпендикуляры на хлебе оказалось
трудней, чем на бумаге. Алексей Палыч волновался: за ним следили
восемь пар глаз. Это были вовсе не те глаза, которые равнодушно
наблюдают, как смахивают в ведро остатки хлеба со столов в школьной
столовой. У него даже мелькнула мысль, что неплохо бы устроить в школе
что-то вроде голодных дней - перестанут тогда швыряться кусками хлеба.
Но тут же возникла мысль номер два: за одно только такое предложение
его самого съедят как родители, так и начальство. И вторая мысль
погасила первую.
Лжедмитриевна от своей порции отказалась.
- Елена Дмитриевна, этим вы никого не спасете, - сказал Стасик.
Алексей Палыч отметил, что с сегодняшнего дня Стасик имя
руководительницы стал выговаривать совершенно четко. Не "Елена Дмитна"
или "Елен Дмитрина", как раньше, а "Елена Дмитриевна", тщательно
прожевывая каждую букву.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг