осторожно направился в глубь польской территории. По настоянию Бахтадзе,
Гроздев находился теперь не впереди, а в середине отряда: на враждебной
территории следовало ожидать самых неожиданных сюрпризов. Во главе отряда
шел Каширин. Он выбирал наиболее укрытые места и почти не выпускал из рук
бинокля. Но не успел лейтенант пройти и пятидесяти метров, как схватился за
грудь и со стоном опустился на траву.
- Ложись! - скомандовал Гроздев.
Разведчики бросились на землю. Врач наклонился над телом лейтенанта.
Живот Каширина был окрашен кровью. Бахтадзе приподнял гимнастерку и промыл
рану.
- Что с ним? - тревожно спросил Гроздев.
- Ранение в живот. Рана нанесена огнестрельным оружием крупного
калибра. Странно только, что мы не слышали выстрела.
- Ранение серьезное?
- Да.
Бахтадзе сделал раненому перевязку.
Стиснув зубы, Каширин тихо стонал, пытаясь приподняться на локтях.
- Не теряйте времени, товарищи... Я уж сам как-нибудь доберусь до
границы... - тихо сказал он.
- Не спорь, дорогой, лежи смирно, - ласково сказал врач.
Когда перевязка была закончена, Гроздев приказал Майзлину и Петрову
доставить лейтенанта на заставу. Раненого осторожно взяли на руки и,
пригнувшись, понесли к границе.
6. Польский офицер
Положение становилось напряженным. Было очевидно, что за разведчиками
ведут наблюдение. Продвигаться дальше всем отрядом не было возможности.
Оставалось одно - использовать мимикрин и двинуться дальше одному. Гроздев
так бы и поступил, но, рассматривая в бинокль местность, он неожиданно
заметил вдалеке человека, лежащего на земле.
Инженер передал бинокль Бахтадзе.
- Посмотри, Яков, что там такое?
- Человек... На нем форма польского офицера. Лежит на спине и
обматывает руку чем-то белым... Похоже, что делает перевязку.
"Странные вещи творятся на этой границе, - подумал Гроздев. - Кто этот
человек? Может быть, это он ранил Каширина, а может быть, и его самого
подстрелили..."
- Что будем делать, Миша? - спросил Бахтадзе.
- Мы должны захватить этого человека живым. Понятно, товарищи? -
спросил Гроздев.
- Очень даже понятно, товарищ начальник, - ответил Симоненко.
- Ясно, - тихо сказал Гущин.
Гроздев внимательно посмотрел на бледное лицо сапера.
- Что с вами, Гущин? Э, да у вас плечо в крови...
Гущин смутился.
- Чуть царапнуло...
Инженер торопливо расстегнул ворот гимнастерки красноармейца.
- Ну-ка, Бахтадзе, - сказал Гроздев, - посмотри, чем тут его
царапнуло. - И, обращаясь к Гущину, строго спросил: - Что же вы молчали?
- Боялся, товарищ начальник, что на заставу отошлете. А рана
пустяковая...
Бахтадзе смыл с плеча Гущина кровь, осмотрел рану, сделал перевязку и
сказал:
- Считаю, товарищ начальник, что Гущин может остаться с нами.
Гроздев приказал оставить на берегу ручья все лишние вещи и окружить
офицера с четырех сторон.
Гущин попросил разрешения обойти офицера с тыла и пополз первым. Вслед
за Гущиным направились с разных сторон Симоненко и Бахтадзе.
Гроздев двинулся последним. Ползти было неудобно. Жесткая трава
царапала руки, мелкие камешки, проникая под одежду, вонзались в тело.
Чтобы удобнее и быстрее двигаться, Михаил чуть приподнялся, но в это
время над ним просвистела пуля, сорвав с головы фуражку. Вздрогнув, Гроздев
снова лег на живот и навел бинокль на офицера. Офицер лежал все в том же
положении, и по его виду незаметно было, чтобы он только что стрелял.
Когда разведчики совсем близко подползли к офицеру, они увидели, что он
лежал неподвижно с закрытыми глазами, точно мертвый. Левая рука его была
забинтована. Сквозь бинт просачивалась кровь, мундир тоже был запачкан
кровью. Оружия ни в руках офицера, ни возле него не было.
Гроздев подполз вплотную к раненому и дотронулся рукой до плеча.
Офицер вздрогнул и испуганно посмотрел на разведчика.
- Кто вы такой? - спросил Гроздев.
Офицер молчал.
- Кто вы? - настойчиво повторил свой вопрос Гроздев.
- Я польский офицер, - тихо по-русски ответил раненый, - а вы советские
командиры?
- Да.
- Как вы сюда добрались? Это же немыслимо...
- О нас не беспокойтесь, - перебил его Гроздев, - рассказывайте о себе.
Офицер помолчал и, заметив у Бахтадзе фляжку, попросил воды.
Пересохшими губами приложился к горлышку и жадно выпил несколько глотков.
- Рассказывать особенно нечего, - сказал офицер. - Я командир зенитного
полка. Три дня назад меня прикомандировали к Особому корпусу генерала
Пеггендорфа. Пеггендорф назначил меня начальником третьего сектора первой
зоны. Вчера вечером я случайно узнал, что есть секретное приказание удалить
из Особого корпуса всех поляков и лиц, не принадлежащих к фашистской партии.
Вчера же вечером от несчастного случая погиб мой товарищ майор Владыевский.
Опасаясь, что такой же несчастный случай может произойти и со мной, я
решился бежать сегодня утром, выключив все орудия своего сектора. Как
видите, мне сравнительно благополучно удалось добраться до этого места...
Разговор утомил раненого, и он замолчал.
- Почему вам удалось добраться только до этого места? - спросил
Гроздев.
- Почему? - переспросил офицер. - Оптические батареи, временно
выведенные мною из строя, снова пришли в действие. В этом я убедился,
получив сразу две раны: в плечо и руку. Удивительно, как вы ухитрились
добраться до меня. Орудия оптических батарей никогда не дают промаха.
Надеюсь, вы не собираетесь проникнуть дальше?
- Допустим, что собираемся, - сказал Гроздев.
- Это вам не удастся, - заявил офицер. - Нелепая затея! Вы, очевидно,
не имеете ни малейшего представления о первой зоне. Оптические батареи этой
зоны приводятся в действие фотоэлементами, чувствительными к самым
незначительным изменениям не только рельефа местности, но и ее окраски.
Любое световое пятно, появившееся в секторе обстрела оптических батарей,
мгновенно регистрируется фотоэлементом, который приводит в действие орудия
батареи. Прицел орудий ведется с помощью тех же фотоэлементов... Откажитесь
от своего намерения...
Гроздев ничего не ответил, а Бахтадзе твердо сказал:
- Увы, но мы не привыкли отказываться от своих намерений, господин
офицер.
Поляк удивленно взглянул на врача и попросил еще глоток воды. Когда он
напился и почувствовал себя несколько лучше, Гроздев сказал:
- Мы не можем оставить вас здесь. Вам придется последовать с нашими
людьми к советской границе.
Гроздев написал короткое донесение, вложил его в конверт и передал
Симоненко.
Офицер боялся сдвинуться с места, но Гущин и Симоненко взяли его за
руки и потащили за собой.
Когда они отползли довольно далеко, Гроздев сказал:
- Пора.
Он снял с себя гимнастерку, достал из кармана комсомольский билет и
подал Бахтадзе:
- Возьми на сохранение, Яков.
Бахтадзе вынул свинцовый пакетик, высыпал из него в банку с бесцветной
жидкостью зеленый порошок, обмакнул в раствор вату, и она сразу стала
зеленой, как трава.
- Давай, - сказал Гроздев, протягивая руку.
Бахтадзе провел ватой по голой руке Михаила. Узкая влажная полоска
окрасилась в зеленый цвет, совершенно не отличавшийся от цвета росшей в поле
травы. Краска показалась Михаилу очень теплой, почти горячей.
- Кажется, мне не придется дрожать от холода, Яша, - пошутил он и,
указав на маленький радиоаппарат, добавил: - Связь будем держать
ультраприемниками. Жди меня с Гущиным здесь часов до восемнадцати-двадцати.
На всякий случай постарайтесь окопаться.
"Неужели Ильичеву не удастся найти противоядие?" - тревожно думал
Бахтадзе, смазывая Михаила мимикрином.
Тело Гроздева медленно покрывалось зелеными полосами. Полос становилось
все больше и больше... Казалось, на теле Михаила появляется такая же трава,
как и вокруг него, будто отразилась она в нем, как в зеркале.
- Вот и готово, - сказал Михаил. - Попрощаемся.
Яков крепко обнял Гроздева, разжал руки и сразу потерял его из виду.
Гроздев отполз от Бахтадзе и осторожно поднял вверх руку, ожидая
выстрела. Выстрела не последовало. Гроздев встал на колени и медленно
выпрямился. Минуту он постоял, прислушиваясь. Махнул Бахтадзе рукой,
улыбнулся, вспомнив, что тот не может его видеть, и уверенно пошел вперед.
7. У врага
Итти без компаса и без карты было трудно, приходилось ориентироваться
только по солнцу. Местность была всюду одинаково голая, лишь вдалеке, у
горизонта, виднелась какая-то растительность. Гроздев догадался, что за этой
растительностью должна находиться первая зона, и очень сожалел, что у него
нет бинокля. Инженер взял с собой только ультраприемник, величиной со
спичечную коробку, и такого же размера фотоаппарат.
По мере углубления в польскую территорию Михаил все приближался к
замеченной им растительности. По всей вероятности, это был лес или большая
роща. Когда до нее осталось километра полтора, Гроздев спустился в небольшой
овраг и, пригнувшись, осторожно пошел вдоль него. Овраг был неглубокий, но
длинный, и тянулся до самой опушки леса. На дне оврага лежал мелкий песок;
очевидно, здесь в весеннее время проходило русло большого ручья. Песок был
теплый и мягкий, итти по нему было приятно. Тело Михаила сделалось теперь
желтым, как песок оврага.
Добравшись до опушки леса, Гроздев лег на песок и осмотрел местность.
Ему были отчетливо видны редкие ряды сосен, за которыми высились большие
зеленые башни. Башни стояли на расстоянии пятнадцати-двадцати метров друг от
друга. В верхней части они имели по два узких горизонтальных отверстия,
похожих на прищуренные глаза. Несколько ниже этих отверстий помещались два
ряда орудийных стволов.
Михаил ползком добрался до первого дерева, а затем подкрался к одной из
башен. Осторожно заглянул в щель между металлическими щитами. Внутри башни
горел тусклый синий свет. Было пусто и тихо, лишь какой-то прибор издавал
сухой электрический треск.
Михаил пробрался к другой башне. Постоял немного, прислушиваясь. Легкий
ветерок тихо шелестел зелеными иглами сосен.
Обогнув башню, Михаил заметил, что узкая металлическая дверь, ведущая
внутрь, была распахнута. Он вошел в башню. Там было холодно и пусто. Пахло
машинным маслом и еще чем-то, кажется коньяком.
При тусклом свете с трудом можно было разглядеть группу орудий,
расположенных в два ряда у восточной стены. Орудия верхнего ряда по внешнему
виду мало чем отличались от крупнокалиберных станковых пулеметов. В нижнем
ряду стояли орудия, похожие на пушки корпусной артиллерии. Щитки со
спусковыми механизмами орудий и прицельные приспособления соединялись
электрическими проводами с фотоэлементами, установленными в небольших
амбразурах. По всей вероятности, фотоэлементы находились и еще где-то вне
самой башни, так как Гроздев вскоре обнаружил провода, идущие к орудиям
сквозь щели бронированных щитов.
Привыкнув к полумраку башни, инженер заметил лесенку, которая вела на
второй этаж. Осторожно поднявшись по ней, Михаил увидел наверху человека в
мундире немецкого офицера. Судя по нашивкам, это был лейтенант. Он сидел в
вращающемся кресле под группой зенитных орудий. В руках у него была газета,
которую он читал с видимым интересом.
- Серьезно, мне это нравится, Людвиг! - вдруг громко воскликнул он.
- Что там такое? - спросил хриплый, заспанный голос.
- Фюрер отказывается от союзничества Польши и объявляет ее территорию
законной территорией Великой Германии. Что ты на это скажешь, Людвиг?
Тот, кого лейтенант называл Людвигом, оглушительно расхохотался.
Гроздев осторожно спустился с лестницы, но, выходя из башни, слегка
задел ручку входной двери. Тотчас же раздался пронзительный звон, и, едва
успел Михаил отскочить в сторону, как сверху спустилась тяжелая
металлическая решетка, которая преградила вход в башню.
Инженер бросился на землю. По железной лесенке застучали сапоги, и у
решетки показался лейтенант, читавший газету; из бетонированного здания
выскочили три рослых офицера с ружьями.
Гроздев пополз к соседней башне и спрятался за щитом.
Лейтенант, ругаясь, поднял решетку.
- Что тут у вас такое? - спросили офицеры.
- Решетка сорвалась, - ответил лейтенант.
- Сама не могла сорваться, очевидно, кто-то нажал рычаг замка.
- Уверяю вас, господа, что сама сорвалась, был уже такой случай. Да
ведь и не видно никого, кто бы мог дотронуться до замка.
Офицеры осмотрели кусты вблизи башни и ушли.
"Нужно быть поосторожнее", подумал Михаил и, забравшись в густой
кустарник, стал настраивать свой ультраприемник. Минут через пять он
связался с Бахтадзе. Посланная радиограмма была лаконична:
"Я у цели. Все в порядке".
Мимо прошли два офицера. Один из них бросил в кусты недокуренную
папиросу, она больно обожгла плечо Михаила. Наблюдая за офицерами, Гроздев
заметил, что они через замаскированный вход спустились под землю.
Кругом никого не было. Михаил подполз к подземному входу и заглянул
вниз. Освещенная электрическим светом, массивная бетонированная лестница
почти отвесно шла на глубину десяти-двенадцати метров. Михаил быстро
спустился по лестнице и, прислушиваясь, пошел вдоль длинного, слабо
освещенного коридора. За одной из дверей раздавались громкие голоса. Гроздев
заглянул в щель двери.
В наполненной дымом комнате за длинным столом сидело человек десять
офицеров. Они что-то ели из алюминиевых солдатских мисок. Высокий рыжий
майор говорил возбужденно:
- Знаете ли вы, что такое Советская Украина, господа? Украина - это
страна изобилия, честное слово! Памятна мне украинская пшеница еще с 1918
года. Я тогда служил лейтенантом в штабе полковника Пеггендорфа, нынешнего
командующего особым корпусом. Видел кто-нибудь из вас, господа, картинную
галлерею нашего генерала? Ну, так знайте, что вывез он ее из Украины, не
затратив на приобретение картин ни одной марки.
- Что картины, господин майор! - засмеялся толстяк с нашивками
капитана. - Говорят, что на Украине есть шикарные девушки. В них я больше
понимаю толк, чем в картинах. Впрочем, господа, с практической стороны меня
больше всего интересуют не девушки, а сахар. От своего отца,
сахарозаводчика, я знаю о высоких качествах украинского сахара.
Гроздев направился к следующей двери. Она была чуть приоткрыта. В
комнате на походных кроватях лежали два молоденьких лейтенанта. Один читал
вслух патриотические стихи, другой молча курил, ежеминутно сплевывая на пол.
Две соседние двери были плотно закрыты. В конце коридора была прибита
медная дощечка с надписью:
"Штаб первой зоны".
Нагнувшись, Михаил заглянул в замочную скважину. В штабе стояло
несколько столов. За одним из них сидел полковник с длинными седыми усами и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг