чтобы ты и в мыслях не смела поднимать голос на меня! На своего мужа и
кормильца! Ты меня слышишь?
Он немного опасался посвящать жену в тайну волшебного стаканчика, но
другого выхода в захмелевшей голове не находилось. К тому же, в этом
виделась основа дальнейшей счастливой семейной жизни. А это немало.
Открыл принесенную ею шкатулку, где лежали новенькие деньги,
соответствующие количеству выпитого коньяка и сухого вина. Строго
скомандовал:
- Смотри! Внимательно смотри и думай! Он наполнил стаканчик коньяком.
- Смотри внимательно! Я тоже так же смотрел! И соображать нужно!
Залпом выпил. В шкатулке появилась новенькая пятерка.
- Ну?! Видала? Поняла? Вот то-то же!
Лариса еще ничего не поняла, но заметила, что неизвестно откуда
появилась новенькая купюра. А ее Микола несомненно знает, почему и как
появилась эта ассигнация. И он может сделать, чтобы такие пятерки
появлялись и дальше... А может, и десятки? А может, и?..
- Господи, как это получается, Миколка? - прошептала Лариса.
- Вот так и выходит. Долго рассказывать...- он вновь наполнил
стаканчик.- Внимательно смотри! И думай!- и тут же выпил.
В шкатулке появилась еще одна пятерка.
Лариса была потрясена. Не знала, что и сказать, не то что думать.
Наконец у нее непроизвольно вырвалось:
- Можно я попробую? Вдруг у меня тоже получится?
- У тебя?- переспросил Микола и рассмеялся:
- Вот это по-нашему! А ну-ка, давай! Продолжим эксперимент!
Он вылил в стаканчик остатки коньяка.
- Давай!- торжественно повторил.
Лариса волновалась, глядя на мужа, как на бога, как на пришельца из
сказочного мира, как на доброго волшебника. Она выпила, судорожно держа
стаканчик в дрожащей руке.
И, как прежде, в шкатулке прибавилась пятерка.
- Ха-ха-ха-ха,- расхохотался Млхола.- Действует стаканчик! Действует!
Теперь мы с тобою не только муж и жена. Теперь мы - компаньоны!
Практичный ум Ларисы сразу заработал с бешеной скоростью и в
определенном конкретном направлении:
- Послушай, послезавтра у Татьяны день рождения... У нее будет, как
всегда, много гостей... И всегда - море выпивки. Слышишь? Дашь мне
послезавтра этот стаканчик?
Мнкола задумался.
- А может, лучше пойти вместе? Я могу выпить немного больше тебя.
- Вместе? Тебя же там никто не знает.
- Я твой муж... Разве этого недостаточно?
- А Юрасика с кем оставить?
- Надо что-то придумать... Мы придумаем...- радостно улыбался Микола.
- Послушай, Николка, а если пить не дома, когда шкатулочки нет рядом?
Все равно получится, деньга появится?
- Все равно... Это уже проверено. Полная гарантия. Точность, как в
аптеке. На сколько выпил - столько и, будьте любезны, получайте...
- Господи, счастье-то какое нам привалило!- прошептала Лариса.
В кухню вошел Юрасик:
- Мам, а мам,- дергал Ларису за рукав.- Мам, а дедуля тоже пляный и
холодный. Ма-ам...
Поначалу они не придали значения этим словам:
- Батя бокал коньяку тяпнул и пошел спать,- сказал Микола.
- Продукт только зря перевел. Нужно было ему из стаканчика дать.
- Ишь ты, сразу догадалась. Гениальная ты баба, Лариска!..
Отец лежал на кровати, неестественно раскинув руки. Раскрытый рот,
раскрытые глаза.
Он не дышал.
Он умер.
Чтобы не травмировать психику сына, они решили отвезти Юрасика в село
к Ларисиной матери. Эта мысль пришла им обоим одновременно. Зачем такому
маленькому ребенку видеть покойника? Да к тому же, родного деда? А еще
похороны, кладбище. Это - не для детских глаз. А одного дома не оставишь.
Лариса сразу же начала собираться в дорогу, и час спустя она с
Юрасиком мчалась на автобусе, выдыхая по пути "волшебный коньяк". А Микола
остался дома, чтобы приготовить все для печального ритуала.
Его хватило всего на два телефонных звонка: сказал председателю
профкома, что у него, Миколы, умер отец, и требуется помощь организации в
похоронах, а потом попросил Петра-марафонца прийти и помочь, как товарищ
товарищу, а выпивки будет достаточно.
На больше у Миколы сил не хватило. Он едва доплелся до кухни, зубами
сорвал пластмассовую пробку с "Алиготе", выпил всю бутылку до дна и заснул
там же, на полу, блаженно свернувшись калачиком.
Утром, а точнее в конце ночи, когда за окном уже серело, он проснулся
с тяжелой головой и не сразу сообразил, что же произошло. Почему он спит на
кухне? На полу? Наконец, всплыло в сознании - умер отец.
Поднялся, отряхнул с одежды мусор, закурил и пошел в комнату отца.
Мертвый лежал на кровати в той же позе.
Микола позвонил в "скорую помощь" и вызвал врача.
Машина приехала минут через двадцать.
Молодой врач, подойдя к покойнику, удивленно поднял брови:
- Почему вы сказали по телефону, что отец умирает? Как это понимать?
Он уже остыл.
- Я вчера малость выпил... Мы с отцом вчера малость выпили... Когда я
проснулся утром и увидел, что не все в порядке... Мне показалось, что его
можно еще спасти... Я и сейчас не верю, что отец умер... Он действительно
умер?
Врач посмотрел на него, как на идиота. Потом сел к столу и, спрашивая,
начал заполнять свои бумаги.
Двое в белых халатах привычными ловкими движениями перекатили тело на
носилки, понесли к дверям.
- Зачем вы его забираете?- удивился Микола,
- На вскрытие.
- Зачем вы забираете у меня отца?
- Это обязательно... Судебно-медицинская экспертиза...
- Вы что думаете, я мог...
- Я ничего не думаю. Такой порядок.
- А свидетельство о смерти мне кто выдаст?
- Приходите завтра во второй половине дня вот по этому адресу. Там вам
расскажут. Всего наилучшего. Утешать вас, как мне кажется, нет
необходимости. Прощайте.
Микола выпил две литровые банки воды из-под крана, опять лег спать.
Теперь уже в большой комнате на диване.
Разбудил его звонок где-то в полдень. Пришли из профкома театра. И
Петр пришел. Он первым переступил порог, обнял сонного и помятого Миколу,
поцеловал его и сразу прошел в комнату, склонив скорбно голову, молча сидел
на стуле, пока Миколу деликатно расспрашивали, как все произошло.
Микола безбожно, но складно врал, даже слезу пустил. Наконец,
договорились, что профсоюз берет на себя все организационные хлопоты -
Миколе нужно будет только приехать с комплектом одежды в назначенный час к
моргу. Ребята из профкома не впервые отправляли в последний путь, имели
опыт, научились делать это быстро, без лишней проволочки.
Петр дождался, когда закончился разговор, когда тихо прикрылись
входные двери. Они остались вдвоем с Миколой. Он поднялся, снова обнял
своего напарника и после паузы, смущенно произнес:
- Знаешь, ты меня обидел, Микола... Я понимаю, у тебя такое горе... А
ты меня по телефону морем выпивки соблазнял или заманывал... Разве так
можно? Что мне твоя выпивка? У тебя горе. Тебе помочь чем-то нужно. И это
главное. И ты в эти дни можешь на меня рассчитывать полностью, как на
родного брата. Все, что нужно, сделаем. А выпивка, дело дурное - не
хитрое... - с этими словами Петр достал из бокового кармана четвертинку
горилки. - Давай символично... Помянем... Я сам два года назад мать
похоронил... Знаю, какое у тебя сейчас ужасное состояние... Это зелье в
таких случаях помогает... - Петр вытащил из кармана два точно таких же, как
и у Миколы, блестящих складных стаканчика. - Выпьем из моей посуды. Это,
как говорится, поминальные стопочки.
Увидев эти стопочки, Микола аж зубами скрипнул от зависти, а Петр
подумал, что это от горя.
- Крепись, браток. Жизнь такая вот штука... "Да, несправедливая штука
жизнь, - рассуждал Микола.- Вот у этого олуха марафонского целых два
стаканчика. А у меня - один. Ходили бы вместе с Лариской - у каждого свой
стаканчик, и горя бы не знати. А так... Какая несправедливость!"
- Спасибо, Петро. Ты - настоящий товарищ.
"Дурень с кисточкой, выставил на стол четушку со стаканчиками и
уверен, что я не догадываюсь, что это за "поминальные стопочки"... А может,
у него на самом деле обычная лагерная самоделка?"
- Ты знаешь, Микола, я уже второй год не могу закончить мамин
портрет... Не могу найти чего-то главного, самого важного... Я не могу
изобразить ее такой, какой она была в жизни... А один мой знакомый сказал,
что это хорошо, что я не могу... Это означает, сказал он, что для меня мать
еще не умерла... Странно, правда? Но в этом что-то есть... Когда я стараюсь
представить ее, то очертания никогда не бывают четкими, мама в моем
представлении всегда в движении, всегда чем-то занята, разговаривает. И мне
хочется ей сказать: мама, посиди немного спокойно. Но я боюсь это
попросить, так как кажется, если мама послушается, сядет неподвижно, вот
тогда и помрет по-настоящему... Никогда раньше не думал, что мамина смерть
так меня подкосит... Вроде бы половина меня умерло... За свою жизнь много
ужасов видел, много смертей, но, знаешь, когда мама умерла, я даже не
воспринял это как смерть... Это было в сто крат горше, коварнее, более
жестоко, чем смерть... Мне трудно высказать это словами... Но и написать
портрет не могу... А как твои литературные успехи?
Микола поморщился, а Петр, не ожидая ответа, продолжал:
- Я уже сто раз убеждался, что работа лучше всего лечит любые раны.
Когда мама померла, я рисовал, писал маслом... И на работу ходил, конечно.
Спал по нескольку часов в сутки. И пусть тебя не мучит, если в эти тяжелые
минуты захочется, как говорится, взяться за перо... Я совсем недавно узнал,
что ты пишешь, что в литинституте обучался... Мне это Гордый из отдела
кадров сказал... Я и не догадывался, что ты... писатель. Стыдно, но ничего
твоего не читал. Может, дашь? Ты много печатался?
Микола долго молчал, наконец, заставил себя и многозначительно изрек
заученную фразу:
- Тех, которые правду пишут, не любят много печатать. Или, может, ты
не согласен? А писать ради денег - это просто преступление!
- Ради денег... - повторил за ним Петр. - Но ведь платить писателям
нужно обязательно, иначе, если урывать время для работы от того что кормит,
тоже никакого толку не будет... Чтобы хорошо писать, нужно много работать,
а чтобы жить - нужны деньги... За работу надо платить, а до коммунизма,
говорят, еще далеко.... Можно и для души писать или малевать, но это просто
забава, развлечение, отдых, бальзам для души... Но писать надо только
правду, ясное дело. И особенно сейчас - сам Бог велел... Пошли, Микола, ко
мне. Не следует тебе сегодня одному сидеть. Вечером мне нужно быть в
театре, но еще часа три... Пошли. Я здесь близко живу. Оказывается, мы
почти соседи.
Но от приглашения Микола отказался.
"Начнет там распространяться о жизни непризнанный гений-марафонец,
картины свои начнет показывать. Он потому и тянет к себе домой, чтобы
картинами похвастать. Обормот. Заимел два стаканчика, и славы ему хоть не
будь..."
- Нездоровится мне, Петро. Хочу немного полежать, забыться. Ты уж
прости меня. Сейчас я никуда не пойду.
- Да, вид у тебя скверный... Но не пей один... Слышишь? Поверь мне -
дурное это дело.
Когда за Петром закрылась дверь, Микола выждал для порядка минут
пятнадцать и помчался с большим портфелем в гастроном. Возвратился
нагруженным спиртным, и спустя час он не в состоянии был вымолвить и слова.
Он уже не владел собой. Не помня себя, растянулся на диване и блаженно
шлепал во сне мокрыми слюнявыми губами.
Когда поздно вечером вернулась Лариса, то не смогла разбудить мужа.
Собственно, она и не очень-то старалась, укрыла его легким одеялом. Настежь
открыла балконную дверь, так как в комнате невозможно было дышать от
перегара.
Утром Микола чуть свет продрал глаза. Очень мучила жажда. Он поплелся
к крану.
- Ты проснулся, Миколка? Привет. Я приехала. Вчера ты так крепко спал.
Где отец? В морге? Когда похороны? Что ты делал? Я попросила маму, чтобы
Юрасик месяца три побыл у нее. Я правильно сделала? Правда же? Мы с тобою
начнем новую жизнь. А Юрко первое время помешал бы нам. Нужно подзаработать
деньжат. У меня есть план. Слышишь?- она не ждала ответов, засыпая мужа
вопросами. Микола большими жадными глотками пил холодную воду прямо из-под
крана. - Ты мучился, бедненький? Ложись еще поспи. Еще так рано. Так на
когда назначены похороны? У тебя нет немножко сухонького? Я вчера так
измучилась в автобусах. Юрко капризничал...
- Тебе сухого? У меня все есть. - Микола склонился над портфелем. -
Или, может, малость горилочки? А? Символично.
- Ну, давай, только чуть-чуть... Но, Миколка, мы с тобой просто так
пить не будем. Только в гостях. Только для заработка. Ладно? Договорились?
- Договорились. Посмотрим. Пей.
- Спасибо. Ух, крепка же. Ух! Так когда отца хороним?
- Позвонят и скажут. Из профкома приходили. Они все сами сделают...
Когда часов в десять попросили Миколу к телефону, подняться он уже не
мог. Дорвавшись до бутылки после Ларисы, выцедил ее до дна.
Лариса сказала, что у мужа высокая температура, что он бредит, все,
что нужно, она сама сделает... Отвезла одежду в морг, получила необходимые
документы, дождалась заказанного автобуса, где сидели Петр и трое
сотрудников ритуальной службы.
Все было сделано тихо, спокойно и вполне скоро.
Уже дома Лариса подумала, что они даже не дали ни одной телеграммы
родственникам Миколы. Но оба они не опечалились этим. Отец давно болел, все
были готовы к этому. Все там будем. И незачем напрасно слезы лить. Особенно
на пороге новой жизни.
...Рассказывать обо всем, что происходило потом, с подробностями и
деталями весьма трудно. Почти все дни после смерти отца стали похожими друг
на друга, как близнецы, причем близнецы были грязными и уродливыми
калеками.
Юрасика они не забрали от бабушки ни через месяц, ни через два, ни
через полгода, ни... Они решили вполне серьезно, что в деревне жить ребенку
намного лучше. Пусть там ходит в школу, пусть и заканчивает ее. Там свежий
воздух и молоко, а дальше будет видно... Случись кому-то спросить Ларису,
нужны ли в современном мире родителям дети и наоборот, то с ответом она не
замешкалась бы. Прежде всего, Лариса глаза выцарапала бы тому, кто посмел
бы сказать, что она плохая мать. Да она ради родного ребенка своей жизни не
пожалеет. Да она только и живет на этом свете ради своего Юрасика. Да она
же ночи не спит, думая, как там ее кровиночка в селе поживает. Не
приключилось ли какой беды с ее сыночком? Да если б она не была уверена,
что Юрасику в селе намного лучше, чем в этом загазованном городе, то она
сразу же забрала бы его назад. Да она его вообще не отдавала бы никуда, но
ребенку в селе намного лучше...
Они с Миколой составили максимально полный список всех своих знакомых,
отметив дни рождения всех членов каждой семьи, чтобы никого не забыть, не
обойти своим вниманием.
Первые месяцы их визиты со скромными подарками и питьем из одного
блестящего металлического стаканчика казались всем весьма забавными. Все
искренне и вволю потешались над ними. А Микола мудрствовал, что стаканчик
подарил ему знакомый засекреченный химик, который покрыл внутреннюю стенку
стаканчика каким-то сплавом, который обогащает налитый раствор
микроэлементами и еще чем-то таким, что Микола не мог запомнить, однако на
себе убедился, как полезно пить из этого стаканчика.
Вскоре все к этому привыкли. А когда Микола, ненасытно поглощал самые
дорогие напитки, все чаще стал "откалывать пьяные фортели", то каждый, как
мог, старался избегать встречи с ними. Но уклониться от нежелательных
встреч было почти невозможно. Никто их никогда в гости не приглашал. Они
приходили сами. Наконец, все убедились, что единственный и наиболее быстрый
способ избавиться от таких гостей - поскорее напоить Миколу и Ларису.
Примерно через полгода "новой жизни" случилась беда, которая,
однако, - а в этом Микола был абсолютно уверен, - стала для него настоящим
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг