ровку: "Осмотром на месте установлено". А ответ держать там
придется, и надо, чтобы разбор перипетий не затягивался,
иначе я просто физически не успею довести проект до конца".
И он с раздражением покосился на глазок ОЦУТа.
Кирилл Петрович был прав.
Когда "Юг" достиг Восемнадцатой автоматической станции и
вдвинулся в ангарное отверстие у ее северного полюса; когда
сработали поля автоматики безопасности и корабль и станция
намертво слились, так что Кирилл Петрович и Пуримов могли
выйти в отсеки станции, не надевая скафандров, в показаниях
приборов операторской ничто не изменилось.
Но они вышли из корабля. Выход открылся прямо в полутора-
километровый коридор приборного отсека станции. Стены, пол и
потолок его были из феррилитовых управляющих блоков. Только
белые разграничительные линии да цифры монтажной маркировки
оживляли однообразные серо-стальные поверхности.
Пуримов принялся деловито шагать взад-вперед по коридору,
останавливаясь у разграничительных линий и пристально вгля-
дываясь в них.
Смотреть на это Кириллу Петровичу было в высшей степени
тягостно.
Не сказав ни слова, он вернулся в операторскую "Юга", пе-
редал функции общего дежурного Автономному пульту и вновь
занялся анализом данных о полях и скоплениях частиц, которые
встречались на пути Восемнадцатой за весь ее длинный путь от
места сборки в околоземном космосе.
К сожалению, он почти ничего не успел сделать. Пуримов
вернулся.
Войдя, он с минуту молча постоял за спиной Кирилла Петро-
вича, потом сказал:
- Теперь-то я все окончательно понял.
- Что вы поняли? - с неприязнью спросил Кирилл Петрович,
ожидая от Пуримова нового потока общеизвестных сентенций.
- А то, что станция столкнулась с астероидом.
"Ах вот что он искал там, - подумал Кирилл Петрович. - Но
это бессмыслица". Он сказал:
- Вы же знаете: каждое столкновение станции даже с метео-
ритом величиной с горошину отмечается, как событие чрезвы-
чайной важности, не говоря уж о том, что оно немедленно фик-
сируется приборами станции, и весть об этом тотчас доводится
до всех наших групп и до земного центра.
- А почему отсутствие сигналов не может явиться последс-
твием столкновения?
Глазок ОЦУТа был уже розовым. И это отозвалось в душе Ки-
рилла Петровича стоном: на что ушли силы! На толчение воды в
ступе!
- Вам хочется осмотреть станцию? - сказал он, чтобы прек-
ратить разговор. - Пожалуйста. На ближайшие часы вы свобод-
ны.
- Я и пойду, - ответил Пуримов. - Я все продумал. В том
месте, куда пришелся удар, фермы станции хотя и восстанови-
лись, но уже будут не из спецсплава, а из феррилита. Их от-
личишь просто по внешнему виду. Они шершавее. Вы еще убеди-
тесь, насколько я прав. Я даже знаю уже, в каком месте это
могло произойти!
"Ну да, именно потому ты и стремился сюда: на ощупь ис-
кать повреждение. Это, конечно, полезнее, чем часами торчать
у люка изготовителя... Но если бы удалось так просто найти
объяснение!" - подумал Кирилл Петрович и вдруг почувствовал
к Пуримову острую-острую жалость. Надо ж такую судьбу: поза-
ди целая жизнь и нет ни научных успехов, ни степеней, ни
семьи, ни вообще хотя бы какой-нибудь одаренности, всегда
способной скрасить даже самое глубокое одиночество.
Он вновь взялся за таблицы плотностей межзвездного газа и
вдруг отложил их. Никчемный разговор с Пуримовым как-то по-
вернул весь ход его мыслей. Он даже знал, в какой момент это
случилось: когда Пуримов высказал в пылу спора сумасбродную
идею, что отсутствие информации о столкновении может ока-
заться последствием самого столкновения. В этом допущении
определенно таилось нечто значительное. Даже очень и очень
значительное. И он вдруг понял, что и как он должен исследо-
вать дальше.
Обычно корабли и станции находились в десятках миллионов
километров друг от друга. Из-за немгновенности распростране-
ния радиоволн обмен информацией между ними изобиловал пауза-
ми. Но сейчас впервые за всю историю науки приборы космичес-
кого корабля и автоматической станции работали как единое
целое, и это позволяло не только обнаружить неполадки их
взаимодействия, но и до конца выясните самое трудное: что
было следствием и что причиной.
Три явления совершились строго одновременно: резкий ска-
чок, который превратил Восемнадцатую в неудержимо падающее
на Солнце небесное тело; начало переформирования внутрикора-
бельных полей "Востока" (деталей этого порожденного фантази-
ей Венты феномена Кирилл Петрович еще не знал); возникнове-
ние в аппаратуре кораблей "Север" и "Запад", самопроизволь-
ных местных эффектов, принятых экипажами за лучевые удары
извне. Разве это могло быть простым совпадением?
Уже после первого часа расчетов Кирилл Петрович мог со-
вершенно обоснованно утверждать, что причиной всех несчастий
станции была слишком высокая надежность ее оборудования. Да,
как ни поразительно! Из-за этого ее автоматика ни разу еще
не сталкивалась с аварийными ситуациями. И в итоге в ка-
кой-то момент Автономный пульт станции счел дублирующие, за-
пасные системы приборов и механизмов вообще не нужными и,
действуя по принципу рационального расходования энергии,
изъял их.
Логично?
С точки зрения автоматического устройства - вполне. Одна-
ко потому-то в дальнейшем эта самая автоматика и не смогла
удерживать станцию на орбите и даже оказалась не в состоянии
своевременно сигнализировать о таком положении дела.
Еще час пролетел как миг. Кирилл Петрович заметил это,
когда в поле его зрения случайно попал глазок ОЦУТа. Он был
вишнево-красен. Станет еще хоть немного темней - и автомати-
ка безопасности потребует ухода Кирилла Петровича на новый
отдых. Прикажет Главному пульту "Юга" прекратить вычисления.
И это было бы вопиющей несправедливостью, потому что ни-
когда за все последние годы он еще не чувствовал такого удо-
вольствия от процесса работы. А разве это не самый верный
признак, что он не устал?
Он вновь погрузился в расчеты, решив, пока возможно, не
обращать внимания на предостережения ОЦУТа, однако невольно
все время помнил об этом и то и дело с раздражением погляды-
вал в сторону индикатора.
Дублирующие системы не использовались, и Автономный пульт
станции ликвидировал их. Но она еще держалась на орбите, по-
ка не проявил себя другой фактор: эффект неравномерности об-
мена информацией. Счетные машины действовали очень быстро.
Чтобы, получив распоряжение с корабля, произвести вычисление
и выдать аппаратуре станции исполнительную команду, им тре-
бовались всего лишь наносекунды. А потом - 5-10 минут ожида-
ния, пока радиосигнал пробежит расстояние от станции до бли-
жайшего корабля, - то есть в миллиарды раз большая пауза.
Для машин эти минуты были вечностью. Машины как бы периоди-
чески ввергались в небытие. И поэтому даже одинаковые прика-
зы, поступавшие с кораблей, воспринимались Автономным пуль-
том станции различно; они приходили к счетной машине^оказы-
вающейся в разном состоянии. Получалось нечто вроде того,
как если бы один человек сказал: "Мне хочется есть", а дру-
гой бы ответил: "Возьмите в буфете хлеб", но только ответил
бы с разрывом в десяток лет.
Законодателем тут выступало время как форма существования
материи, по-особому воздействуя на всю сумму факторов: немг-
новенность распространения радиоволн; излишне высокая самос-
тоятельность автоматов; мощные магнитные поля, сжимающие
станцию; воздействие на нее излучения Солнца, - с неумолимой
неизбежностью приведя Восемнадцатую к сходу с орбиты, в при-
борных системах кораблей "Север" и "Запад" вызвав всплески
энергии, воспринятые как лучевые удары, хотя на самом деле
никаких ударов не было и не должно было быть, а на корабле
"Восток" вмешавшись в работу изобретенного Вентой формирова-
теля.
Почему все другие станции не сошли по такой же причине с
орбит?
Они с самого начала оказались в ином положении: корабли
мало работали с ними. Автоматика станций "не пробудилась".
Но неизбежно "пробудится", когда и с ними обмен информацией
достигнет некоторой критической величины.
Но почему же Восемнадцатая потребовала большего внимания?
Она была самая близкая к Солнцу, сильнее других взаимо-
действовала с его излучением.
В какой-то мере они все это предвидели. Чтобы сократить
разрывы между радиокомандами, разделились на четыре группы и
вышли на космических кораблях к самому Солнцу, ближе к стан-
циям. Однако надо было не ограничиваться полумерами: каждой
станции, словно живому организму, следовало не оставаться
застывшей конструкцией. Тогда б им открылась возможность ак-
тивного приспособления к переменчивой действительности. Ав-
тономные пульты их стремились бы не к упрощению, а к даль-
нейшему совершенствованию конструкции станции. И не к этому
ли сводилась в конечном счете идея, намеченная в сообщении
Гордич, Острогорского и Тебелевой с "Запада": сделать волно-
воды существующими циклически, то есть тоже изменяющимися во
времени? И не потому ли даже малейшее новое усложнение конс-
трукции Автономного пульта - создание Вентой формирователя
привело к неожиданностям: аппаратура начала выходить из-под
контроля людей?
Все это он, Кирилл Петрович, понимал теперь с предельной
ясностью. Больше того; он видел уже контуры той математичес-
кой картины, которая должна была заложить основы совершенно
новой науки: релятивистской теории информации, то есть дейс-
твующей лишь при скоростях тел, сравнимых со скоростью све-
та.
И все это - увы! - было самообманом, потому что приборы
ОЦУТа давно уже категорически утверждали, что он больше не
способен думать с необходимой логичностью, и могли в любую
секунду отдать вычислительному центру корабля "Юг" приказ
прекратить работу.
Несправедливость! Насилие! Духовный подъем гигантски ум-
ножает физические силы!
Автоматы отрицают это?
Тем хуже для них. Они - с конвейера. И дело не только в
том, что природа создала человека, как систему с громадным
запасом прочности. Они - все десятеро сотрудников лаборато-
рии - вышли в космос, чтобы полнее проявить себя. Лишь это
оправдывает необходимость посылать туда людей. И потому-то
их подбирали не только как сумму специалистов разных профес-
сий, но и как сплав индивидуальностей. Человеческий коллек-
тив, сосредоточившийся на решении единой задачи,- самое жиз-
неспособное целое, что только может быть создано земной ци-
вилизацией.
Нет. Подчиняться нельзя. Надо стоять до конца. Нужно по-
работать еще хотя бы час.
Он отключил от себя всю систему ОЦУТа. Его статут - на-
чальник экспедиции и первый заместитель председателя Звезд-
ного совета - давал ему право принимать чрезвычайные реше-
ния. Это было одно из них.
"Мое решение, - сказал он себе, - не бунт против засилия
автоматики. Оно - закономерное проявление того, что возвыси-
ло человека над живой и неживой природой. Это проявление во-
ли".
Информатор замигал было красным протестующим глазом. По
его суждению, Кирилл Петрович, видимо, и на такое решение
уже не имел права.
Кирилл Петрович выключил и его. Он передал Автономному
пульту "Юга" не только функции контроля (функции общего де-
журного он передал ему раньше!), но и контроль за контролем,
то есть поступил так, будто люди вообще покидали корабль.
И пришла тишина.
Глава пятая
СТОЯТЬ ДО КОНЦА (Продолжение)
Вернувшись через несколько часов в операторскую, Пуримов
опустился в кресло и сидел, устало откинувшись на его спинку
и закрыв глаза, до тех пор пока Кирилл Петрович не спросил:
- Ну что там у вас, Новомир?
Чувство удовлетворения переполняло Кирилла Петровича.
Пуримов, выпрямившись в кресле, открыл глаза.
- В одном месте усомнился было. Пришлось делать анализы.
А так...
- А у меня, знаете, есть кое-что. И между прочим, первый
толчок мне дала одна ваша мысль. Сказать вам какая?
Пуримов поднял глаза на Кирилла Петровича, улыбаясь ему
устало и смущенно, и вдруг закрутил головой, оглядываясь.
Затем он рывком поднялся с кресла, приблизился к Главному
пульту и несколько секунд всматривался в запись на экране
Информатора: "Системы ОЦУТа отключены. Автономный пульт - в
режиме оптимальной стабилизации".
- Почему тишина? - спросил он у Кирилла Петровича.
Ответить тот не успел: Пуримов заметался у приборных па-
нелей, нажимая кнопки автономных пускателей. И как будто
рухнули стены: залились трелями звонки, сразу на десятках
экранов заполыхали тревожные красные огни, вспыхнули табло:
РЕЗКОЕ УВЕЛИЧЕНИЕ УСКОРЕНИЯ!
ТЕМПЕРАТУРА СЛОЯ А - 1400 ГРАДУСОВ, СЛОЯ Б - 1200, СЛОЯ В
- 1500 ГРАДУСОВ.
И, перекрывая все звуки, прерывисто завыла сирена общей
тревоги, привлекая внимание к надписи из больших белых букв,
перечеркнувшей экран кругового обзора:
АВТОНОМНЫЙ ПУЛЬТ НЕ СПРАВЛЯЕТСЯ С КОРРЕКЦИЕЙ
ТРАЕКТОРИИ.
Но Кирилл Петрович смотрел не на экранм: вновь вспыхнув-
ший на его браслете глазок ОЦУТа был не желт, и не изумруд-
но-зелен, и даже не темно-красен. Он был почти черен, словно
рубин самой густой окраски.
- Новомир, - сказал Кирилл Петрович, - примите дежурство.
Пуримов резко обернулся.
- Какое дежурство! - Несколько мгновений он с ненавистью
смотрел на Кирилла Петровича, потом бросился к Аварийному
пульту и, одну за другой нажимая кнопки, продолжал: - Страу-
синая политика! И вот финал: приборы ОЦУТа говорят неприят-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг