его терялись во мраке - отсека реакторов. Их серебристые ко-
коны, окруженные холодным зеленоватым свечением, нависли над
Саблиной и Кастромовым. Но Кастромов понимал все это лишь
несколько первых мгновений.
И тогда же было мгновение, в которое он видел Саблину,
торопливо водившую световым пером по экрану-накопителю Ин-
форматора. "Ей тоже ведь трудно", - подумал он и вдруг уди-
вился бессмысленности этих слов: он уже не помнил, в чем,
как и кому было трудно...
Глава четвертая
СТОЯТЬ ДО КОНЦА
Операторская на корабле "Юг" (так же, впрочем, как и на
всех других кораблях) состояла из двух зон: зоны работы и
зоны отдыха. В зоне работы верхнюю часть передней стены и
почти весь потолок занимал экран кругового обзора. Он был
как бы широко распахнутым окном в космос. На нем мерцали
звезды, матово светился раскаленный шар Солнца, восходили и
закатывались пепельно-голубые диски Земли, Марса, Венеры...
Всю нижнюю поверхность передней и боковых стен устилали при-
борные панели. Десятки шкал, сигнальных огней, светящихся
надписей, переключателей, кнопок, овальных, круглых и квад-
ратных экранов выстроились здесь в несколько ярусов. Все это
вместе (включая сюда еще и два массивных командирских кресла
из голубовато-золотистого феррилита) и было Главным пультом
корабля.
Там, где кончались приборные панели, начиналась зона от-
дыха. Сидя в командирском кресле, ее нельзя было видеть.
Взор человека не мог проникнуть сквозь пелену сиреневого ма-
рева, а за нею-то и располагалось пространство, которое на
каждом корабле оказывалось своим особенным миром. На "Юге"
здесь стояли широкий письменный стол на драконьих дубовых
лапах, два мягких кожаных кресла, здесь был еще застекленный
шкаф, золотящийся корешками книг, настольная лампа с зеленым
абажуром, на стенах висели картины: пейзажи Армении, море в
штормовую погоду. Тут царили тишина и покой.
Чтобы перейти из зоны работы в зону отдыха, почти не тре-
бовалось усилий. Всего лишь обычный шаг - и человек перено-
сился в совсем другую обстановку.
Иногда бывало, что зона отдыха состояла из двух или даже
трех отдельных "пространств" - по числу членов экипажа, но
здесь, на "Юге", вкусы Кирилла Петровича и Пуримова сошлись
целиком. Вернее, Новомир Пуримов безоговорочно присоединился
к тому, что попросил создать для себя перед отлетом в космос
Кирилл Петрович.
И вот теперь Кирилл Петрович сидел у этого стола с дра-
коньими лапами и, словно карты в пасьянсе, рядами расклады-
вал сообщения автоматических станций.
Третья станция: "Волноводная зона стабильна".
Восьмая: "Волноводная зона стабильна".
Восемнадцатая...
Нет, нет, это сообщение потом. Оно выпадает из общего ря-
да.
Двадцать четвертая: "Волноводная зона стабильна".
Семьдесят пятая: "Волноводная зона стабилизована".
Стабилизована? Скажите пожалуйста! "Стабилизована" и
"стабильна" - одно и то же, в общем. Потому и поразительна
эта инициатива автоинформатора станции: ведь он только маши-
на.
Кирилл Петрович покосился на индикатор ОЦУТа. Чтобы всег-
да быть к услугам, он находился на браслете рядом с кнопкой
радиоключа. Глазок индикатора тускло желтел. Это значило: с
настоящим отдыхом можно еще подождать, но сделать небольшой
перерыв обязательно. Где ж эти сообщения от рабочих групп?
Вот они!
Группа "Север": "В районе Восемнадцатой автоматической
станции волноводными зонами создано недопустимо плотное за-
теняющее поле. Образовалось пространство с особым космичес-
ким климатом. Со временем его влияние на атмосферу Земли
примет такие размеры..."
Нет. Читать дальше не стоит. Знакомая песня Кастромова:
"Природа консервативна. Подтачивать этот фундамент нельзя".
Демагогическая чепуха! Истина конкретна. Ученый не имеет
права мыслить такими расплывчатыми категориями.
Группа "Восток": "Все - норма. Ближайший этап - посещение
Сорок девятой. Цель - рабочий режим. Осуществлен эксперимент
- преобразование внутрикорабельного поля. Отчет направлен
"Северу". Цель - рецензирование".
Это, конечно, Вента. Его стиль. Сжато, насыщено информа-
цией, но, в общем-то, фразы нарублены, словно дрова: глав-
ное, чтобы ни в одной не оказалось больше пяти слов. Или это
несовместимо - предельная краткость и нормальный стиль язы-
ка?
Группа "Запад": "Автоматической стабилизации волноводных
зон, расположенных в непосредственной близости к Солнцу,
достичь не удается. Частная причина: сбои в работе Восемнад-
цатой станции. Общая: безусловная необходимость цикличного
существования волноводов. Расчеты ведутся. Гордич, Остро-
горский, Тебелева".
Кирилл Петрович снова покосился на глазок ОЦУТа: по-преж-
нему желт, тускл. Эти минуты совершенно ничего не дали, хо-
тя, раскладывая карточки сообщений, он, в сущности, лишь
развлекался и даже ушел с ними в зону отдыха.
Кирилл Петрович нахмурился. Прежде только к машинам при-
соединяли индикаторы. Дошла очередь и до людей.
Но конечно, пора отдыхать. Не стоит ссориться с автомати-
кой безопасности.
Кирилл Петрович встал с кресла, собрал в стопку пластико-
вые прямоугольники сообщений, которые только что раскладывал
на столе, сунул их в нагрудный карман комбинезона и вышел в
зону работы. Как и обычно в свободное время, Пуримов стоял
там у пульта изготовителя приборного оборудования. В руках
он вертел толстую гайку с ушками. Извлекать из люка изгото-
вителя то одну, то другую деталь, обозначенную в каталоге,
осматривать ее, затем отправлять в утилизатор было любимым
занятием Пуримова. Он мог это делать часами. Обезьянье любо-
пытство на уровне самой высокой техники.
- Послушайте, Новомир, - сказал Кирилл Петрович. - Я сей-
час уйду к себе, а вы тем временем просмотрите документацию
по Восемнадцатой станции. Пожалуйста, всю, начиная с самых
азов. В вашем распоряжении полтора часа.
Продолжая ощупывать гайку, Пуримов повернул к нему голо-
ву:
- То есть?
- Какие-то несообразности.
- А именно?
- Судите сами! Автономным пультом станции вдруг почему-то
изъяты все дублирующие системы. Это косвенный вывод. Сообще-
ния самой станции - абракадабра.
Пуримов по-прежнему продолжал ощупывать гайку, и на лице
его выражался интерес лишь к тому, что делали руки.
- Причем заметьте: системы изъяты, но поле, которое фор-
мирует их, осталось. Из данных, поступивших от станции, это
следует со всей несомненностью. Однако почему ж тогда систе-
мы не восстанавливаются?
- Общее дежурство вы мне тоже передаете? - спросил Пури-
мов.
- Стоит ли? Это вас только свяжет. Сейчас все спокойно,
автоматика справится.
- Хорошо, - сказал Пуримов.
Пуримов начал с заводской документации. На экране кора-
бельного Информатора перед ним проплывали вереницы формул.
Автоматические станции строились из металлических ферм и за-
тем (уже в космосе) заполнялись феррилитом.
Уравнения магнитных полей олицетворяли собой детали их
конструкции, системы приборов, отдельные механизмы и то, как
все они между собой должны взаимодействовать.
С холодным сердцем смотрел Пуримов на эти цепочки матема-
тических индексов. В глубине души скука и неприязнь владели
им.
Вообще, для Пуримова существовало лишь то, что было пред-
метом, механизмом, очевидным физическим явлением. Все хоть
сколько-нибудь отвлеченное казалось ему напрасно придуманным
усложнением, а на самом деле просто находилось за пределами
его восприятия. "Глухота" на абстрактные представления
свойственна многим. В крайнем своем выражении это такая же
яркая особенность мышления, как и абстрактное видение -
свойство видеть в окружающем мире как бы скелетные линии
предметов и образов. Но человечески Пуримов был зауряден.
Признаться, будто он отрицает такое, что все "здравомысля-
щие" люди находят нормой, он не мог ни Кириллу Петровичу, ни
самому себе. Это значило бы, что он идет против сотрудников
лаборатории, среди которых как раз умение мыслить отвлеченно
было не только нормой, но и ценилось превыше всего. Вот по-
чему и теперь работа шла точно так, как и много раз прежде,
когда Пуримов получал подобные задания. Несмотря на всю неп-
риязнь и скуку, владевшие им в глубине души, привычно подчи-
нив себя приказу и создавая вполне убедительный образ актив-
ного действия, он с лихорадочной торопливостью заменял на
экране Информатора одно уравнение другим, световым пером
подчеркивал те или иные формулы, ставил возле них вопроси-
тельные и восклицательные знаки.
- Как дела, Новомир? - спросил вдруг Кирилл Петрович, по-
являясь на экране видеотелефона. - Что-нибудь привлекло ваше
внимание?
- Да, - вздрогнув (хотя он и ожидал все время этого мо-
мента), ответил Пуримов и спохватился: - То есть нет! Я не
закончил еще. Осталось проследить эволюцию орбиты станции за
последние десять суток.
- Что-о? - Брови Кирилла Петровича взлетели вверх. - За-
чем же? И почему тогда только за последние десять суток?
Пуримов молчал.
- Через пять минут я приду, мы во всем разберемся. А эти
орбиты... - Кирилл Петрович махнул рукой. - Бог с ними, Но-
вомир! Что в них копаться.
Экран погас.
"А я все равно прослежу", - подумал Пуримов.
Не дожидаясь Кирилла Петровича, он ушел в нижнюю дирекци-
онную. Там, на экране гравимагнитного накопителя, вокруг
желтого диска Солнца вилась кружевная вязь всех орбит стан-
ций, астероидов, траекторий полетов космических кораблей,
метеоритных потоков. Космос навечно запечатлевал здесь свою
историю.
Поворотом верньера Пуримов сделал орбиты Восемнадцатой
станции самыми яркими, потом деформировал их, совмещая по
наибольшему диаметру, вгляделся, многозначительно поджав гу-
бы, и вдруг отшатнулся от накопителя: получалось, что Восем-
надцатая движется теперь не по эллипсу, а по спирали, неу-
держимо приближается к Солнцу, падает на него! Вот вам и не
надо копаться.
Какая-то мысль заставила его застыть с озадаченным видом.
Мысль была очень важная. Она касалась нсой его жизни. Но ка-
кая - он так и не смог понять.
Пуримов вернулся в операторскую. Кирилл Петрович, выслу-
шав его, не проронил ни слова. Скорее всего он ничему не по-
верил. Но в нижнюю дирекционную пошел. Возвратясь же, схва-
тил Пуримова за руку.
- Вы гений, Новомир. Кто бы еще, кроме вас, надумал сей-
час заняться орбитами? Разве только через десятки лет для
изучения фигуры Солнца!
Пуримов пожал плечами: "Гений так гений..."
- И как истинный гений, Новомир, вы сразу же задаете воп-
росы. Итак, главный вопрос: почему лишь одна Восемнадцатая
повела себя так необычно? Законы всемирного тяготения не от-
менены. Наша планета на орбите миллиарды лет. - Кирилл Пет-
рович умолк, вдруг подумав: "Но ведь это и есть кастромовс-
кий консерватизм!"
- Не знаю, - ответил Пуримов.
Кирилл Петрович внимательно посмотрел на него. За все го-
ды их знакомства Пуримов впервые так непринужденно призна-
вался, что чего-то не знает. Уличать других - это он мог. Но
признаваться в незнании... О нет! Прежде ему это было вовсе
не свойственно.
Основных загадок было три.
За счет какой энергии изменилась орбита Восемнадцатой?
Каким способом осуществлялось это воздействие? Продолжается
ли оно?
И прежде всего требовалось установить, нет ли в ок-
рес+ностях Солнца пылевого, радиационного или магнитного по-
яса, еще не обнаруженного учеными. Самым естественным было
предположить, что он-то и замедлил движение станции.
Занимаясь сопоставлением данных, собранных забортными
датчиками Восемнадцатой за время ее существования, Кирилл
Петрович настолько был захвачен работой, что до его сознания
далеко не сразу дошел смысл очередного предложения Пуримова:
срочно посетить эту станцию.
Кирилл Петрович указал рукой на одну из панелей Главного
пульта:
- Зачем? Там перед нами будут эти же самые приборы - их
абсолютная копия. Дубликат! И показывать они будут то же са-
мое!
- Мы выйдем - посмотрим.
- Дорогой Новомир, - ответил Кирилл Петрович. - Эпоха,
когда "исследовать" значило "осмотреть", давно в прошлом. Ее
завершил еще Леверье, на кончике пера, как вам известно,
открыв планету Нептун!
- Вы, может, боитесь вместе со станцией упасть на Солнце?
Но мы успеем благополучно уйти.
- Все движется и, значит, куда-нибудь падает. Даже когда
мы стоим на месте, то все равно падаем, - сказал Кирилл Пет-
рович и взглянул на глазок ОЦУТа: цвет его был совсем уже
темно-желтый.
"Да врут все эти ОЦУТы, - проговорил он про себя. - Я
только что отдыхал. Я давно не чувствовал себя так хорошо".
- Конечно, иной прибор в сотни раз больше любого осмотра
говорит, - сказал Пуримов. - Прибор прибору рознь...
"Волга впадает в Каспийское море... Лошади едят овес и
сено, - думал Кирилл Петрович. - Вот оно где - рутина. И по-
нятно, откуда она: от незнания, от бесконечного откладывания
"на потом" всякого самовоспитания, требующего повседневных
усилий: завтра начну как следует все изучать, с понедельни-
ка, с четверга, с пятницы перестану попусту терять время...
Лишь бы не сегодня, а завтра!.. На Восемнадцатую мы полетим,
но только для того, чтобы выдать Звездному совету формули-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг