- Прекратите, - поморщился Пэнки. - Не терплю кликушеств. Знаю, ваши
люди неотрывно следовали за... вашим бывшим другом...
- Я сам говорил вам об этом. Но моей единственной целью было установить
правду.
- Установили?
Крукс тяжело вздохнул:
- Сейчас, когда его уже нет, я не хотел бы ничего утверждать. Кое-какие
подозрения остались, но...
- А в Касабланке?
- Цезарь всегда летал через Дакар. В Касабланку мои люди опоздали.
Прибыли, когда самолет Цезаря уже улетел. И вы это знаете...
- Нет, не знаю. Мой человек прибыл в Касабланку... еще позже.
По розовому лицу адвоката скользнула чуть заметная усмешка.
- Значит, нам нечего сказать друг другу...
- Нет, есть, - повысил голос Пэнки, в первый раз подняв на Крукса
бесцветные немигающие глаза. - Если это действительно не ваших рук дело,
тогда кто?..
Адвокат завозился в кресле, извлек из кармана батистовый носовой платок
и принялся вытирать лысину.
- Ну, что вы молчите?
- А о чем говорить? - сердито пробормотал Крукс. - Не понимаю, зачем вы
разыгрываете передо мной эту комедию.
- Послушайте, Крукс... - Пэнки ударил высохшей старческой ладонью по
столу.
- И не кричите на меня, - взвизгнул адвокат. - Не имею чести быть вашим
служащим. Возмутительно!
- Ну хорошо, - сказал, помолчав, Пэнки, видимо стараясь успокоиться. -
Хорошо... - Он достал из ящика письменного стола коричневый пузырек с
таблетками, вытряхнул одну на ладонь и осторожно положил в рот. - Хорошо, -
в третий раз повторил он, прижав ладонь к впалой груди, - Порассуждаем
спокойно: если не вы и не я, - а я действительно не имею к этой темной
истории никакого отношения, - тогда кто, почему?
- Я готов поклясться на Библии, Пэнки, мои люди не причастны к
устранению этого человека.
- Плохо, Крукс. Признаться, надеялся, что это вы...
Адвокат подскочил в кресле.
- Успокойтесь, - махнул рукой Пэнки. - Но история сильно запутывается.
Это плохо...
- Не понимаю, о чем вы. - Крукс снова принялся вытирать лысину. -
Главное случилось. Человека, который казался опасным, больше нет.
Пэнки снова устремил на Крукса холодный взгляд неподвижных бесцветных
глаз:
- Вы можете поручиться? Я - нет... Ваш бывший друг и клиент
Эспиноза-Роулинг доставил нам массу хлопот. Уже не говорю, что он оказывал
самое отрицательное влияние на Цезаря. Утечки информации - его работа... А
вероятные связи с Москвой...
- Но теперь... - попытался возразить адвокат.
- Не будьте наивным, Крукс. Ваша доверчивость уже обошлась всем нам
достаточно дорого... Что, если опять мистификация?
- С его смертью? Э-э, куда хватили, - с видимым облегчением вздохнул
Крукс, откидываясь в кресле. - Если дело только в этом, могу вас успокоить.
Цезарь увез из Касабланки труп. Это подтвердили десятки очевидцев.
- Врача в отель не вызывали. Местной полиции ничего точно не известно.
Крукс усмехнулся:
- Что вы хотите от марокканской полиции? А врач был: Суонг - одно из
самых доверенных лиц Цезаря.
- Он подписал свидетельство о смерти?
- Конечно. Оно у меня. Цезарь отдал его мне.
- Зачем? У этого проходимца есть родственники?
Крукс беспокойно заерзал в кресле:
- Не люблю, когда меня начинают допрашивать...
- Я не допрашиваю, Крукс. Но необходимо уточнить детали... Не разделяю
вашей безмятежной убежденности. Роулинг, или Эспиноза, или кто он там в
действительности, был очень опасным типом.
- Был, но...
- Нужна стопроцентная уверенность. Так что известно о родственниках?
- Практически ничего... Я не знаю, кто вел его дела. Цезарь поручил мне
разыскать его адвоката... А что касается родственников... Фамилия Роулинг
достаточно распространена в Штатах... Журналист Стив Роулинг, который
работал в "Калифорния таймс", родился на северо-западе, в Спокане. Его
родственников там не осталось, никто его не помнит. Кое-что удалось узнать в
"Калифорния таймс", но и там сейчас мало людей, которые знали Стива
Роулинга. Кроме того, журналисты "неразговорчивы", если речь заходит о
ком-то из их бывших коллег... Главный редактор, который хорошо знал
Роулинга, умер... В Лос-Анджелесе живет некая Перш, она работала секретарем
в "Калифорния таймс". Кое-что удалось выудить у нее, у соседей - в доме, где
жил Роулинг. Он действительно был очень похож на Эспинозу. Но Роулинг,
работавший в Лос-Анджелесе, исчез с горизонта давно. Лет десять назад... Тут
все совпадает - все, как мы считали...
- Вы считали, Крукс.
- Вы - тоже... Могу напомнить: первым усомнился я...
- Поздно усомнились. Могли пораньше... Вы ведь его выручали, когда его
чуть не засадили за убийство.
- По подозрению в убийстве. Я занялся этим по просьбе Цезаря. Кроме
того, я был кое в чем обязан ему самому...
- Кому, Крукс? Эспинозе или Роулингу?
- Эспинозе, конечно... Хотя теперь - не знаю. Нет, не знаю... А тогда
моя задача заключалась лишь в том, чтобы доказать его непричастность к
убийству. Это я сумел сделать.
- Напрасно. Еще одна ваша ошибка. Вы опытный адвокат, но слишком часто
ошибались...
Крукс молча пожал плечами.
- А можно узнать, - снова начал Пэнки после непродолжительного
молчания, - чем это вы лично были обязаны... ну, скажем, господину де
Эспинозе?
- Нет, - резко возразил Крукс. - Это касалось исключительно нас с ним.
Это глубоко личное дело. Только мое теперь...
- Жаль, что не хотите поделиться. - По лицу Пэнки пробежала судорога, и
он снова прижал ладонь к груди.
- Вам нехорошо? - встрепенулся Крукс.
- Сейчас пройдет... Так вот, Феликс, ваши заверения не рассеяли моих
сомнений. Но это тоже мое личное дело... Жаль, что так мало знаете или
хотите сказать. Осталась единственная нить, за которую можно ухватиться...
- Надо ли, Пэнки?.. Насколько мне известно, вы не стали прослеживать
всех нитей, которые потянулись от авиакатастрофы под Мехико...
Пэнки снова устремил холодный, немигающий взгляд на адвоката:
- Не стоит касаться той темы, Феликс. Она давно похоронена и... за
пределами... ваших интересов.
- Ну почему же? Старик Цезарь был моим клиентом и другом.
- Был... И копание "в деталях" его не воскресило бы... Вашими молитвами
и не без помощи вашего бывшего друга Роулинга-Эспинозы фирма приобрела
молодого, энергичного и пока обещающего наследника...
Крукс насторожился, подозрительно взглянул на Пэнки:
- При чем тут мои молитвы? Они вас не касаются... И оставьте, в конце
концов, в покое того человека. Кем бы он ни был в действительности, он
мертв. Мир праху его...
- Допустим... Извините... Я уважаю ваши религиозные чувства, Крукс,
хотя сам и не верю ни во что... Когда мои глаза закроются навсегда, мир
перестанет существовать... Для меня, во всяком случае...
- Это ваша беда, Алоиз, - убежденно заявил Крукс - Вера приносит
огромное облегчение. И никогда не поздно...
Пэнки раздраженно дернулся:
- Не нужно душеспасительных разговоров... Я хочу спросить вас еще об
одном: вы утверждаете, что в свое время доказали непричастность
Роулинга-Эспинозы к... тому, что произошло с кардиналом Карлосом де
Эспинозой. Что с ним в действительности произошло? Или вам удалось тогда
доказать только алиби вашего подопечного?
- Только алиби. Ничего больше. Да ничего больше тогда и не
требовалось... А по поводу самого преступления - насколько мне известно, оно
осталось нераскрытым. Ватикан, как всегда в подобных случаях, предпочитает
хранить молчание.
- Разумеется. Но полиция подозревала вашего подопечного не без
оснований? Не так ли?
- Во-первых, крайне неблагоприятное стечение обстоятельств. Он был в
числе... очень немногих, кто встречался с кардиналом незадолго до... его
исчезновения. Во-вторых, кто-то, чтобы запутать полицию, отправил из
Акапулько кардинальское облачение, запятнанное кровью. Впоследствии, правда,
установили, что пятна на облачении совсем не кровь. Главное заключалось в
другом... Мне удалось доказать, причем совершенно неопровержимо, что
латиноамериканская поездка кардинала оборвалась не в Акапулько, куда он
прилетел... - Крукс прищурился, вспоминая, - двадцать второго ноября тысяча
девятьсот шестьдесят третьего года, а почти месяц спустя в Колумбии.
Последнее и явилось алиби для моего подопечного, который находился тогда в
Малайзии.
- Так-так, - заметил Пэнки, постукивая костяшками пальцев по краю
стола. - Я от кого-то слышал, что юрист при желании может доказать, будто
слон, поскользнувшийся у обрыва, удержался потому, что зацепился хвостом за
незабудку. Я, пожалуй, мог бы сообщить вам, Феликс, и еще кое-что
интересное... Так вот: первое - кардинала Карлоса де Эспинозу не убивали и
не похищали. Девять лет назад он сложил с себя сан и спокойно живет в Перу,
где занимается какими-то исследованиями и читает лекции в университете.
Второе - экс-кардинал Карлос де Эспиноза никогда не бывал в Акапулько.
Сообщение Пэнки Крукс выслушал с вытаращенными глазами и открытым ртом,
но последние слова заставили его усмехнуться.
- Действительно, интересно, - согласился он, иронически поглядывая на
Пэнки, - но и ваши сведения не слишком точны.
- Почему?
- Да потому, что я лично видел кардинала в Акапулько, даже разговаривал
с ним. Это случилось вечером того дня, когда погиб старик Цезарь и в Далласе
застрелили Кеннеди.
- Вздор.
- А вот и не вздор. Кстати, это тоже одна из причин, которые заставили
меня согласиться на просьбу Цезаря и заняться делом... - Крукс замялся, -
ну, этим делом второго Эспинозы.
Пэнки покачал головой:
- У меня нет оснований не верить вам, Феликс, но... мои сведения
достаточно надежны. Может быть, вам следовало бы возобновить знакомство с
экс-кардиналом.
- Был бы рад.
- Не исключено, что когда-нибудь доставлю вам это удовольствие. И
теперь последнее, Феликс: думаю, что спустя некоторое время вам следует
нанести визит Цезарю в его резиденции. Вы бывали там?
- Нет, никогда.
- Ну вот, найдите хороший предлог и поезжайте. Посмотрите, как там и
что... Вы его поверенный в делах. Кстати, сможете помолиться на могиле
вашего бывшего друга.
Лицо Крукса побагровело.
- Знаете, Алоиз... - начал он, поднимаясь с кресла.
- Знаю, знаю, - торопливо прервал Пэнки. - Расходы, связанные с
поездкой, наш банк оплатит... Вы неплохо отдохнете на Цейлоне... И сможете
кое-что уточнить...
Фридрих Вайст ожидал вызова к боссу. Тем не менее, телеграмма из
Нью-Йорка застала его врасплох. Трудно было выбрать момент, более не
подходящий для поездки с докладом... Дела на полигоне шли день ото дня
хуже... Договор, закрепляющий правовое положение ОТРАГа, еще не был
подписан, хотя в стране, которая теперь именовалась Республикой Заир,
политическое положение несколько стабилизировалось: после смены десятка
правительств к власти пришли люди, ориентирующиеся на Америку. Однако и они
не торопились подписывать договор, после того как в газеты разных стран
снова просочились сведения об ОТРАГе, о производстве на полигоне оружия, об
испытаниях ракет... Перевороты и революционное брожение в соседних
государствах Экваториальной и Южной Африки несколько отвлекали мировое
общественное мнение от разоблачений ОТРАГа; все же в ООН представители
африканских стран потребовали создания специальной комиссии и проведения
международного расследования. Правда, власти Заира официально опровергли
появившиеся в печати сообщения и до создания комиссии дело не дошло, тем
более, что внимание мировой прессы переключилось на события в Гвинее-Бисау,
а затем - в Анголе и Мозамбике, где все яростнее разгоралась борьба за
освобождение.
Вайст прекрасно понимал, что обстановка накаляется, что сохранять в
тайне деятельность такой организации, как ОТРАГ, становится все труднее, что
у противников собрано немало компрометирующей информации, включая и
космические фотоснимки. Разоблачений, способных потрясти мировое
общественное мнение, можно было ждать со дня на день.
Контроль на границах владений ОТРАГа предельно усилили. Погранзона
круглосуточно охранялась специальными отрядами, просматривалась и
прослушивалась с помощью электронной аппаратуры. Были, однако, случаи
исчезновения местных рабочих; Вайст допускал, что части беглецов удалось
обмануть бдительность охраны и контрольной аппаратуры.
Кроме того, недавно произошла история, крайне неприятная и трагическая.
В центре "Б" - биологических исследований, где завершались многолетние опыты
выращивания устойчивой культуры чумных бактерий, произошла утечка очень
опасного штамма. Жертвами почти мгновенно стали несколько сотрудников
центра. Руководитель работ - известный ученый-биолог профессор
Хорнфункель, - по-видимому, растерялся. Опасаясь стремительной вспышки
страшной эпидемии, он привел в действие секретную аварийную аппаратуру.
Центр биологических исследований вместе со всем оборудованием, холодильными
камерами, где хранились выращенные штаммы, и большинством персонала был
уничтожен взрывом. Здание, где помещался кабинет Хорнфункеля, уцелело, но
сам профессор сошел с ума и теперь находился в изоляторе медицинской секции
полигона. К счастью, эпидемия не успела распространиться - это было
единственным утешением. Пришлось объявить запретной зоной обширную
территорию вокруг бывшего биологического центра, а немногих уцелевших
сотрудников изолировать в длительном карантине. Босс, по-видимому, еще не
знал о катастрофе, и теперь предстояло докладывать о ней лично.
Вайст полетел в Нью-Йорк, взяв с собой главного специалиста по ракетам
профессора Рицке и Шварца. Этого последнего Вайст спустя некоторое время
после скандальной истории на банкете приблизил к себе в качестве личного
секретаря и адъютанта. Все трое прилетели на небольшом самолете в Киншасу и
оттуда - рейсом американской авиакомпании TWA - в Нью-Йорк.
Вайст ожидал, что его ждет встреча с главой "империи", но в Нью-Йорке,
на двадцать седьмом этаже старинного небоскреба, расположенного вблизи
Центрального парка, его принял президент-исполнитель банка СРЗ мистер Алоиз
Пэнки. Принял одного, объявив через секретаря, что с профессором Рицке будет
говорить позже.
Вайст до этого не встречался с Пэнки, хотя слышал о нем немало. Не без
внутреннего трепета входил он в просторный, роскошно отделанный кабинет
второго (а поговаривали, что и первого!) вершителя судеб в могущественной
транснациональной "империи", детищем которой считался ОТРАГ.
Деловой, лаконичный, подкрепленный цифрами доклад Пэнки выслушал
бесстрастно, ни разу не взглянув на говорившего, но, когда Вайст перешел к
событиям в Центре "Б", Пэнки отрицающе шевельнул бледной, высохшей рукой.
- Я в курсе этого прискорбного случая, - заметил он совсем тихо. -
"Проверку" нового штамма надо было осуществить в ином месте и более
рационально...
Пэнки сделал долгую паузу.
- Не могло быть и речи о проверке... - начал Вайст.
- Почему же, - холодно возразил Пэнки, - могло... Если не пришло в
голову Хорнфункеля, мог додуматься кто-нибудь еще...
- Профессор Хорнфункель не считал эксперименты законченными. Полученный
штамм...
- Подобные эксперименты не имеют конца, - бесстрастно продолжал
Пэнки. - Лучшее всегда враг хорошего, не так ли? Хорнфункель дурак. Вы не
разглядели этого, господин генеральный директор. Я, впрочем, тоже... Но
глупел он на ваших глазах?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг