лоткам, заглянуть на мебельную, приобретенную недавно за бесценок фабрику. Что
поделать - вынужденные визиты! Если император не посещает своих вассалов,
вассалы быстренько забывают об императоре и сами норовят объявить себя
таковыми. А посему косточками разумнее шевелить. Ради физического и
психического здоровья. Тем более, что поводы для подобных визитов всегда
найдутся. Трое напроказивших компаньонов получили от меня разнос, двоих я
обласкал. Юный вундеркинд с Сеней Рыжим предоставили пред ясны очи Ящера
план-проспект о пробном наезде на одну из столичных контор - тех самых, что
развлекались зарубежным мошенничеством. Судя по всему, улов ребятки уже
собрали, со дня на день могли исчезнуть с горизонта. Вундеркинд испрашивал
высочайшего соизволения на акцию и умолял одолжить на время группу захвата. И
то, и другое он получил. А в полдень агент из Москвы сообщил о некоем господине
Икс, прилетевшем во главе небольшой делегации из солнечной Калифорнии.
Перехватить штатовцев не удалось, калифорнийца встретили орелики из силовой
структуры "Баязета". Отчасти это было скверно, но с другой стороны засветился
очередной серьезный оппонент, мечтающий вернуть долю от былого пирога
"Харбина". Перебросить нужное число мальчиков в столицу мы попросту не
успевали, и я, коротко перемолвившись с Доном, тамошним большим человеком и по
совместительству нашим союзником, договорился о небольшой примочке противнику.
Уже в полдень офис "Баязета" был взят в кольцо столичным "Ятаганом",
сработавшим под ОМОН. На глазах пораженных американцев ребята в масках сковали
администрацию фирмы наручниками и, подталкивая стволами эскаэсов, вывели из
здания. Получилось очень даже символично: "Ятаган" штурмовал "Баязет". Но
главное, что чуть позже американцев без труда уговорили сесть в наши машины и
отвезли в резиденцию Дона, куда я первым же рейсом отправил Безмена с
Барановичем. Можно было бы чуток расслабиться, но с таможни по-прежнему ничего
не сообщали. Затянувшееся молчание наводило на недобрые мысли. Зато гуднул
тревожным звоночком далекий алюминиевый заводик в Сибири. Местные сепаратисты
явно готовили небольшое восстание. По счастью, наши наблюдатели вовремя
отследили шевеление среди тамошних держателей акций, и туда немедленно выехало
двое наших финансистов, которых для надежности усилили эскортом из пяти
атлетов. Словом, будни тянулись своим чередом, хотя и были помечены повышенной
против обычного нервозностью. Впрочем, не одними гадостями потчевал
разгорающийся день. Около двух часов в офис заявился бритый под урку Гонтарь -
вчерашний зэк и сегодняшний полноправный гражданин российской федерации.
Мы чуть было не обнялись. Этого крепыша после смерти Ганса я был
особенно рад видеть. В течение нескольких лет, он являлся моим личным "щитом",
не раз спасал от верной смерти, да и по части интеллекта успел зарекомендовать
себя наилучшим образом. Именно Гонтарь в какой-то степени мог заменить мне
Ганса. Он да Шошин, который в прошлом работал у нас оператором по чрезвычайке,
а ныне также сидел в местах не столь отдаленных. С Гонтарем можно было не
бояться разъезжать по самым сомнительным "стрелкам", природный сыскарь Шошин
подобно охотничьему псу шел на звук и на запах, выцеживая и выуживая любую
значимую для империи информацию. Теперь Гонтарь сидел в моем кабинете, Шошина,
увы, пока не было.
Про то, как сиделось, спрашивать я не стал, поскольку без того знал,
что сиделось не столь уж плохо. То есть, если сравнивать с большинством
сидельцев нашей великой и необъятной. Шошина затолкнули в "красную" зону,
Гонтаря - в "черную", но мне это было без разницы. И там, и там имелись свои
люди, а если бы таковых не оказалось, в ход пошла бы валюта и нужные волонтеры,
конечно бы, объявились. Главная подстава, на которой государство спотыкалось и
падало, носом бороздя грешную землю, в том и заключалась, что чалились у нас с
эффектом "до наоборот". То есть, самые матерые в зонах не задерживались вовсе,
лицам второго и третьего уровней предоставлялась целая система льгот,
находящаяся в прямой зависимости от степени крутости субъекта. Зоны усиленно
подогревал общак, подогревали частные вклады. Если "смотрящий" зоны получал
добрый пай с красочной малявой насчет новенького, за судьбу последнего можно
было не волноваться. В "красных" зонах подмасливали администрацию, в "черных" -
воров. Там же, где правил беспредел, пускали в ход аналогичные методы - то
бишь, самых вредных опускали, пугливых стращали, сговорчивых задабривали
подарками. Помнится, в одной из зон, куда угодили в позапрошлом году трое моих
подопечных, нам даже пришлось разжечь некое подобие революции, в результате
которой тамошних отморозков шустро превратили в калек, разбросав по иным
точкам, "хозяину" дали по ушам, администрации "поставили на вид". Словом, везде
можно было добраться и дотянуться до значимых рычажков-шестереночек,
предпринять нужные шаги. Разумеется, должным образом порадели мы и за Гонтаря с
Шошиным - людей далеко не последних в нашей империи. Было бы славно, если в
кабинет зашли бы сейчас оба, но с Шошиным, судя по утреннему докладу чинуши,
выходила какая-то непредвиденная задержка, и приходилось радоваться тому, что
есть.
Кивнув на свою неловко вытянутую ногу, я коротко ввел Гонтаря в курс
дела:
- Такие вот пироги, Гонтарь. Кувыркнулись на машине, потеряли Ганса.
Вместо него теперь Дин, Но этого мало, нужна тень, и с сегодняшнего дня тебе
придется поиграть в старые игры.
На костистом лице Гонтаря не шевельнулся ни один мускул. Этот парень
умел владеть собой. Пятерней проведя по ежику начинающих седеть волос, он без
спроса взял со стола кофейник, до краев наполнил фарфоровую чашечку.
- Что, тянет на чифирок? Гонтарь кивнул.
- Есть немного. Но ничего, отвыкну... А ногу где помяли? Тоже в аварии?
- В ней, проклятой.
- Насколько серьезно?
- Так, чепуха. Зудит только страшно.
- Кто же это в вас плюнуть осмелился?
- Есть подозрение, что "синие". Во всяком случае, не обычная шпана.
Очень уж редкую бомбочку использовали.
Брови Гонтари вопросительно шевельнулись.
- Видишь ли, нет еще таких в свободной продаже. Начинка сугубо
экспериментальная.
- Подробнее можно?
- Гранату нам кинули. С пентафленом. Оказывается, есть такая
сверхскользкая гадость. Специально для автомобильных покрышек. Помнишь погоню в
"Кавказской пленнице"? Вот и нас таким же макаром прокатили. Обогнали на
мотоцикле и бросили под колеса. А там как раз поворот и обрывчик. Я стекло
проломил и вылетел, те, кто внутри остались, гикнулись.
- Больно мудрено для "синих", - Гонтарь покачал головой. - Может,
другой кто?
- Могли, конечно, и гости из столицы поработать, но очень уж скоренько
для них. Мы их позднее ждали.
- А причем здесь столица?
- Как причем? - я улыбнулся. - Помнишь, кому принадлежал "Харбин"?
- Ну.
- Так вот, теперь он наш.
- Не хило!
- То-то и оно, что не хило! Уже несколько дней, как отвоевали. Еще
немного, и оформим документально. Многих, разумеется, обидели.
Гонтарь присвистнул.
- Стэк жив?
- Списали. Вместе с Лафой, Лракулой и Микитой. Мороз, Хром, Бес, Лука -
все тоже давно там. Баранович с Ромулой уже неделю, как пашут на нас.
- Флопа, слышал, тоже упаковали в землю?
- Да... Вышла тут одна поганая закавыка.
- И кто же поработал?
Я поморщился.
- Знал бы кто, не стал бы вас вызывать.
- Вас?
- Тебя и Шошина.
- Ясно. -Гонтарь сделал глоток, не удержавшись, качнул головой. - Да...
А сидеть-то, оказывается, безопаснее! Сколько народу положили, окосеть можно!
- Не окосей раньше времени. То ли еще будет!
- Значит, ожидается продолжение?
- Вроде того. Я уже сказал, кто-то копает под нас, и это не
предположения, есть весьма настораживающие факты! Кто-то очень сильный и злой!
Кто - пока не знаем.
- А "синие"?
- На них пока и думаем, потому как более не на кого. Они ведь тоже за
"Харбином" стояли. Пай имели.
- Претензии уже предъявляли?
- Предъявят, не сомневайся.
- Так... Что-нибудь еще?
Я вздохнул.
- Есть, конечно, другие любопытные нюансы, но не стоит забивать тебе
голову. Отдышись сперва, осмотрись. Потом сам поймешь, что к чему. На данный
момент главная твоя задача - охрана моей драгоценной персоны. Легкой жизни на
первое время не обещаю. Так что пошушукайся с Лином, подбери команду из
морячков Ганса и принимайся за дело.. Твой прежний кабинет уже освободили.
- Кто там без меня сидел? Ганс?
- Безмен. Но для него готовят другие апартаменты, тем более что сейчас
он в Москве. Встречает американцев, бывших пайщиков "Харбина".
- Бывших? Я усмехнулся.
- Да нет, мы же не международные террористы. Сам знаешь, где там наш
бронепоезд отирается. Будем цивилизованно делиться. Главное - документики
успеть переписать. Каллиграфическим почерком и на прежних условиях. Вот если
забузят, тогда подумаем.
- Ничего, Безмен - парень головастый, наверняка обломает штатников...
Кстати, о том, кто именно на вас наезжал, он тоже не догадывается?
- Увы.
- Тогда дела действительно плохи! Я поморщился.
- То есть, одну версию он мне выдал, но версия такая, что хоть стой,
хоть падай.
- Подозревает, небось, спецслужбы?
- Хуже. Такую чушь городит, что волосы дыбом становятся.
Гонтарь покачал головой.
- Значит, действительно надо вызволять Шошина. Следователь он тертый, -
что-нибудь придумает.
- Судя по всему, капитан где-то в дороге. Ждем со дня на день... Я
встрепенулся.
- Короче говоря, осваивайся. Сеня выдаст подъемные, Дин проведет на
склад, выберешь себе оружие ненадежнее.
- Что-нибудь появилось новенькое?
- Новенькое? Навряд ли... "Гюрза" и "ПСС" у тебя уже были, про "Абакан"
тоже, наверное, слышал. А из последних моделей... - я пожал плечами. - Разве
что патроны экспериментальные пошли да импорта добавилось. Штурмовые пистолеты
"Линда", "Скорпион", "Бушмайстер".
Гонтарь пренебрежительно махнул рукой.
- Знаю! Пукалки, конечно, красивые, но по большому счету - баловство!
- Ну, тогда пистолетики с полусвободным затвором. "Хеклер-Кох",
"Браунинг", девятимиллиметровые "Люгеры"...
- Полусвободный затвор? - Гонтарь враз оживился, глаза его, подернутые
обычно холодной мутнинкой, загорелись. - Это, пожалуй, стоит побачить!
- Вот и побачь. Часика через два жду в полной боевой готовности.
- А разрешение на пушки?
- Этим поинтересуйся у Сени Рыжего. Он у нас теперь ответственный
секретарь. Без малого генсек.
- Ну да? А Кепарь куда подевался?
Враз затрезвонили оба стоящие на столе телефоны, и, подняв ближайшую
трубку, я многозначительно поднял глаза к потолку. Гонтарь понял. И снова,
наверное, подумал о том, что сидеть и впрямь намного безопаснее.
Затянувшаяся волынка с Шошиным начинала беспокоить всерьез. Чинуша, с
которым я не постеснялся связаться напрямую, заикаясь, заверил, что из колонии
бывшего сыщика уже вывезли. По его сведениям билеты на самолет были оформлены
надлежащим образом - все честь по чести, но вот в самолет группа сопровождения
почему-то не попала. Загадочного этого "почему" чинуша и сам не мог уяснить.
Все было железно оговорено, деньги положенным фигурантам уплачены, но чертов
процесс не пошел. Дав ему еще сутки на то, чтобы разобраться в происходящем, я
попробовал задействовать собственные каналы, хотя знал, что вразумительных
сообщений скоро не дождаться. Но как бы то ни было, я нуждался в ясной и
посвященной голове. К сожалению, двух этих качеств одновременно - головенкам,
имеющимся в наличии, явно не доставало. Были умницы юристы и талантливые
махинаторы-бухгалтеры, хватало прожженных практиков вроде Гонтаря и
Дина-Гамбургера. Но первым я не мог раскрыть всей имперской подноготной, вторые
умели мыслить лишь предметно, не охватывая всех обстоятельств в целом. Ганс
тоже не являлся аналитиком, хоти дельные мысли иной раз подбрасывал. Безмена
же, на которого в иных ситуациях я мог вполне положиться, на этот раз из списка
советчиков приходилось временно вычеркивать. И не только по причине отсутствия.
После высказанной версии о покойниках к высказываниям Безмена я стал относиться
более настороженно. Можно было рискнуть привлечь к аналитической работе Артура,
однако и этот вариант пугал перспективой обнаружить у себя нечто, во что не
желает верить ни один смертный.
Печально, но факт! Все мы нормальны лишь до тех пор, пока не приходит
кто-то и не предъявляет нам доказательств обратного. Такой, казалось бы,
пустячок - свидетельство существования в твоей жизни постороннего! И даже не
постороннего, а потусторонней.
Помнится, одного типчика именно таким образом нам и удалось
дискредитировать на суде. Устроили тогда форменную клоунаду. И с датами у него
ничего не сходилось, и с именами. Пару его приятелей мы в принудительном
порядке перекрасили в брюнетов, еще одного обрили наголо. Все трое, выступая
свидетелями, заверили клиента, что в таком виде ходили всю свою сознательную
жизнь. А когда в панике типчик примчался к психиатру, то и здесь мы ему вовремя
подсунули премудрого Артура, который между делом закодировал нашу жертву таким
образом, что впоследствии у присяжных не возникло ни малейшего сомнения по
поводу вменяемости подопечного. Соответственно и вынесен был нужный нам
вердикт.
В общем, не столь сложно свести человека с ума, если задаться такой
целью. В принципе, если взглянуть на вопрос шире, все наше человечество
ежедневно кодируется десятками и сотнями тысяч циничных колдунов - с газетных
передовиц и телеэкранов, со страниц перевранных мемуаров, с дорожек музыкальных
кассет. Правда всегда отторгалась, как непрожеванный сухарь. Совершенно
бессознательно люди выковывали легенды и мифы, в которые желали верить,
закрывая глаза на истину, подвергая гонениям здравомыслящих и неудобоваримых
скептиков. Все потому, что общество не думает, оно живет - и тем самым
качественно расходится с отдельной личностью, ибо, фантазируя, последняя
откалывается от монолитного сгустка запостулированной косности, нарушая
социальный гомеостазис, вызывая яростное раздражение окружающих. Личность
всегда витает вовне, и это "вовне" уже само по себе чуждо социуму. Кстати,
классовую теорию приняли на "ура" именно по той простой причине, что
ничегошеньки нового она не открывала, фиксируя лишь самое очевидное, обещая то,
чего жаждало большинство. И в этом одновременно таилась ее слабость. Она ни
йоту не отходила от действительности, обрывая лестничную диалектику
утопическим, позаимствованным у Томаса Мора строем. Увы, это уже никого не
смущало. И невдомек было двум бородатым интеллектуалам, что куда азартнее
выстраивать очередные ступеньки грядущего, нежели выдумывать край, за которым
нет ничего. В данном случае философы-непоседы уподобились детям, которые никак
не в состоянии вообразить себе бесконечность вселенной. И если возможно было
разглядеть класс-гегемон ближайших десятилетий, то что мешало им сообразить,
что по их же многотомным трудам вырисовывается явственная цепочка иного
постоянно меняющегося психотипа людей. Уверен, даже мой Безмен, поставь я ему
такую задачу да пригрози кулаком, сумел бы заглянуть на три-четыре поколения
вдаль. Другое дело, что без моего кулака ему на это глубоко наплевать, как
плевать было бородатым мыслителям на век двадцать первый и все последующие.
увы, мы - косные эгоисты, центристы по времени и географии. Иное для нас всегда
будет оставаться иным.
Я продолжать обзванивать служащих "империи", когда в кабинет заглянул
Гоша-Кракен. Промямлив неразборчивое и потупив глаза, он опустил на стол
конверт.
- Дожуй и еще раз повтори, - я положил трубку на место и потянулся к
конверту.
- Только что доставили. Какой-то пацаненок. Попросил, чтобы лично и
немедленно. Мы его, понятно, сцапали, но он не при делах. Дали какие-то козлики
полтинник, сунули в руки конверт и назвали адрес нашего офиса.
- Что внутри, читал?
Гоша, помявшись, кивнул.
- Оно же не запечатано было. Мало ли какую гадость могли подсунуть. В
общем, это урки маляву прислали...
- Помолчи минуту, - я достал письмецо из конверта, глазами пробежался
по строчкам.. Гоша стоял возле стола, как вкопанный, и даже дышать старался
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг