Я брел по улице, не обращая внимания на окружающее. Ветер, словно озорная
собачка, крутился вокруг, норовя метнуть в лицо пригоршню влажных листьев.
Жирная грязь заглатывала каблуки, чавкающе и неохотно выплевывала обратно, в
глаза искательно заглядывали встречные лужи. Высоко надо мной, лениво помахивая
розоватыми плавниками, проплыл огромный окунь. Он был сыт и потому не
заинтересовался одиноким прохожим. Но даже если бы он спустился ниже, я
продолжал бы вышагивать по тротуару, не делая никаких попыток спастись. Мне
было все равно. Природа, город продолжали жить, но ИХ не было. Уже не было. А
значит, не было и меня. Все мои друзья очутились ТАМ 1 0-- по ту сторону жизни,
и мне действительно нечего было здесь делать. Путь меня больше не волновал.
Отныне всеми моими дорогами распоряжалась мутная неизвестность.
Вздрогнув, я поднял голову. Толкнувшееся от высоких стен эхо гулко
загуляло по зданию. Сам того не ведая, я забрел в городской музей.
Здесь было на что посмотреть и здесь нечему было порадоваться. Храм,
разукрашенный виноградной лепниной и статуями богов, ошарашивал, скопищем
облагороженных воспоминаний. Воспоминания были расставленны и развешены с
помпезной горделивостью, с тайным вызовом настоящему. Секиры и арбалеты,
кафтаны и лапти, скатерти и ковры, снова секиры, шпаги и арбалеты. Какую-нибудь
рукопись великого поэта здесь с одинаковой долей почтения помещали рядом с
пистолетом, из которого этот же самый поэт был застрелен. Музейный фетишизм не
вызывал ни у кого иронии.
Чуть поколебавшись, я разбил стекло и выбрал себе палаш -- широкий,
пугающе тяжелый. Косым зрачком великана клинок матово блеснул, взглядом
оценивая нового хозяина, должно быть, сравнивая с прежним. Провисев в залах не
одну сотню лет, он, конечно, уже не надеялся оказаться в чьих-то руках.
Разбойничий посвист, падение на чужую шею с багровым погружением в пульсирующую
плоть -- все это он давным-давно видел только во снах. И сквозь собственную
дрожь я внезапно ощутил готовность напрягшейся стали, ее холодное ожидание и
собственный пробуждающийся восторг. Спр
ятав палаш под плащ, я поспешил к выходу.
* * *
Банда занимала привокзальное двухэтажное здание. До них здесь обитало
несколько десятков горожан. Теперь жили они одни. Восемь или девять особей
мужского пола, горстка, умудрившаяся запугать город.
Лохматый тип в вестибюле исполнял, по всей видимости, обязанности
швейцара. Скользнув по мне скучающим взором он медлительно шевельнул губами,
собираясь изречь вопрос, но я его опередил.
-- Где Манта? -- острие клинка впилось в багровую шею.
-- Эй!.. Парень! -- глаза привратника растерянно заметались от клинка на
меня и обратно. -- Ты чего? Спятил?
-- Где Манта? -- повторил я, и дрогнувший палаш подтвердил мою
настойчивость.
-- Там же, где обычно. Второй этаж, налево...
Палаш тянул, торопил руку, не желая понимать меня, досадуя на слабость
самозванного хозяина. И тут неожиданно зазвучал голос старика Василия. Черт
возьми! Ведь я уже, оказывается, и забыл, когда беседовал с ним в последний
раз!
-- Помни, малыш, убийство себе подобных -- худшее из убийств.
-- Они не подобны нам, -- яростно шепнул я. -- Не подобны!
-- Но ты уподобишься им, если сейчас поднимешь руку на этого человека...
Поднимешь руку... На человека... Это было вполне в духе старого чудака.
Молчать столько времени и вдруг объявиться в самый неподходящий момент. И ради
чего? Чтобы вступиться за этого никчемного человечишку! Но что он знал о нас?
Мудрый и добрый житель Лагуны. О нас и о черных, поправших все и вся, о
мириадах бороздящих планету автобусов, о давках с безжалостными контролерами, о
застенках Глора!.. Что знают обитатели Луны о марсианах и могут ли первые
давать советы вторым?
-- Убив, ты переступишь роковую черту!
-- Убив, я остановлюсь.
-- Но ты уже вольешься в их ряды, останавливаться будет поздно. Шаг в
пропасть бывает всего один, а дальше начинается падение.
Я не умел спорить с Василием. Тем более я не мог спорить в такую минуту.
Мне было не до него. Вероятно, от полного словесного бессилия я вскипел.
-- А Чита? Ты знаешь, где теперь она?!
Я метнул эту фразу, как тяжелое копье, и она унеслась, погрузилась в
подвалы души, не породив эха. Старик Василий промолчал, не ответив. Глаза
лохматого типа, следившие за шевелением моих губ, потухли. По каким-то недобрым
признакам он понял, к какому решению я пришел.
Он сделал попытку ухватиться руками за отточенную сталь, но только лишился
половины пальцев. Я с усилием взмахнул орудием безжалостного прошлого. Палаш
радостно присвистнул, и тело бандита повалилось, опрокидывая конторку, вазочки
для карандашей и горку нарезанных фруктов. Сделав свое дело, палаш снова нырнул
под пиджак. Он был тепл от крови. Мне не хотелось к нему прикасаться.
Поднявшись на второй этаж, я очутился в сумрачном коридоре. Все окна здесь
оказались завешенными глухими пыльными шторами. Застыв на месте, я прислушался,
Где-то совсем рядом приглушенно бубнили голоса. Заметив узкую полоску света под
дверью одной из комнаток, я двинулся к ней.
Крупный усатый детина сидел, полуприкрыв глаза, закинув ноги на стол.
Манера, приличествующая всем тиранам. Это и был мой Манта. Он сидел и
наслаждался покоем, еще не ведая, что судьба прислала к нему худшего из гонцов.
Лицо его отражало безмятежность, в левой руке искрилась сигара, от которой
тянулась ленивая синусоида дыма. Знакомый тип с лошадиными зубами поскрипывал в
кресле-качалке, читая вслух какую-то книжонку.
-- И тогда они обхватили виски руками, крепко задумавшись...
-- Пропускай, -- сипло выдохнул вожак.
-- Понял! -- обладатель неприятных зубов зашуршал страницами. -- Во!
Кажется, тут уже того... Интереснее. Пришел мэн с бластером...
Ни тот, ни другой не заметили моего появления. Я стоял, вероятно, добрую
минуту, разглядывая пепельные черты главаря банды. И вероятно, что-то в конце
концов он почувствовал. Когда ТАК глядят, рано или поздно что-нибудь да
ощутишь. Тяжело повернув голову, Манта вонзил в меня свой дьявольский взгляд.
Он оказался альбиносом, и только сейчас, изучив его как следует, я в
полной мере осознал страх Читы. Два недобрых демонических глаза неотрывно
следили за мной. В них было все, кроме тепла и света. И это "все" повергало в
шок. Я смотрел на него, не моргая, мы оба молчали. Чуть позже примолкло и
кресло-качалка. Суетливо, делая массу ненужных движений, чтец начал вытаскивать
из-за пояса револьвер. Книжка упала к его ногам. Он безусловно узнал незванного
гостя и наверняка перепугался.
-- Я пришел за тобой, Манта! -- объявил я. -- Собирайся.
Револьвер уже смотрел на меня черным стылым зрачком, и губы вожака тронула
снисходительная улыбка.
-- Кто ты есть, зайчик?
-- Я пришел за тобой, -- повторил я. Выдумывать что-либо новое мне не
хотелось.
-- Я перед тобой, братишка, -- пропел он. -- Что дальше?
Справа бодренько хихикнуло кресло-качалка. Я повернулся к револьверу, и
любители чтения вслух с удивлением пронаблюдали, как выныривает из-под полы
плаща по-змеиному длинное тело палаша. В лицо хлопнул выстрел, но слишком уж
заполошно, чтобы быть точным. Пуля шмелем обожгла голову, срикошетировала от
стены и унеслась в окно, к далекому горизонту, может быть, надеясь зацепить по
пути еще что-нибудь живое и теплое. А мгновением позже победно сверкнул палаш.
Лошадиный оскал распахнулся в скрежещущем вопле. Кисть, обвившая револьверную
рукоять, отлетела к столу вместе с оружием. Я посмотрел на побледневшую
физиономию Манты и отчего-то вспомнил нашего давнего перепуганного шофера. До
чего же равняют нас всех эмоции. Радость, тоска, страх... Один испуганный
человек чрезвычайно похож на другого испуганного... В тот памятный и роковой
день наш водитель тоже боялся. Боялся НЕ останавливаться. И все же мы заставили
его это сделать.
Манта видел, как я замахиваюсь, но так и не шолохнулся. Может быть,
поэтому я дрогнул. Я ударил плашмя. Откинув голову, он с хрипом осел в кресле.
Он был жив, и ненавистное мне сердце, живой насос из мускулистых пазух,
по-прежнему трепетало, перегоняя его ледяную кровь по мириадам сосудов.
Обойдя стол, я выволок Манту из кресла, тряпичной куклой сбросил на пол.
Тупо взглянул на корчащегося от боли чтеца. Стоя на коленях, зубастый литератор
подвывал и раскачивался подобно метроному. Пол под ним жирно поблескивал. Если
культю не перетянуть, то через пяток-другой минут он попросту истечет кровью...
Я поискал глазами что-нибудь, что заменило бы мне жгут, но ничего подходящего
не нашел. Значит, так тому и быть. Судьбе не прекословят... Криво улыбнувшись
лошадиному оскалу, я устало опустился в кресло. Я уже знал, что совершу с
Мантой.
###Глава 16
Особый автобус, особое время. Я еще помнил те прыгающие буквы на
пропусках, что могли оказать нам неоценимую услугу. И я успел.
На тихой, ничем не примечательной улочке, куда должен был подкатить
автобус, толпилось десятка два бродяжек. На бетонных тумбах, завезенных сюда в
незапамятные времена, воседала банда. Теперь уже моя банда...
Можно в равной степени смеяться и плакать, но это действительно было так.
Капризный выверт судьбы сделал меня атаманом этих отщепенцев. Квелый небритый
парень помог дотащить тело вожака до этой улочки. Они не знали, что я собираюсь
с ним делать, как не знали ничего и об автобусе. Тип с лошадиными зубами
умудрился выжить и приплелся вместе со всеми. Удивительная живучесть!.. Как и
все, он посмеивался над убогими шутками, как и все, безоговорочно зачислил меня
в преемники Манты. Я не разубеждал их в этом. Не было ни сил, ни желания.
Усевшись на пыльный портик, я закурил. Я курил уже двое суток. Почти
беспрерывно. Едкая, проникающая в легкие отрава входила в кровь и в мозг, не
оставляя места для горьких мыслей. Я вытравливал свою тоску, как умел. Мне
следовало завершить начатое. Стоило опиумному туману развеяться, как со всех
сторон меня обкладывала гулкая пустота. Холодная, заполненная собачьим воем. Я
делал глубокие затяжки, и спасительная пелена колышущимся щитом
восстанавливалась между нами...
Пленник чуть пошевелился, и я повернул к нему голову.
-- Лежать, -- равнодушно приказал я. Манта послушно замер.
До сих пор я даже не задумывался, чего стоила ему эта двухдневная
неподвижность -- в мешке, без пищи, без возможности поговорить, оправиться
по-человечески. Чувствовал он себя, должно быть, скверно, но это меня ничуть не
беспокоило. Это была малая малость, ничтожная доля того наказания, которое он
заслуживал. Манте оставалось жить совсем недолго. Равнодушно, а это являлось
главным определением всех моих нынешних поступков, моих атрофированных чувств,
я отметил про себя приближение моторного гула. Фыркая выхлопами, из-за
низеньких домишек вынырнул помятый автобус и резво покатил в нашу сторону.
Бродяжки радостно загалдели. Увидеть специальный транспорт -- вот так, на
случайной улочке, означало редкую удачу. Правда, затишье не обещало быть
долгим. Слухи о подобных спецрейсах проносились по городу со скоростью света.
Через минуту-другую наша тишина могла превратиться в оглушающий шторм.
Я заметил, что бандиты спешно собираются в кучку, о чем-то возбужденно
перешептываясь. Тот же квелый парень, разматывая на ходу толстый капроновый
шнур, услужливо подбежал ко мне.
-- Как вы узнали, па? Честное слово, мы в шоке! Высший пилотаж!
Не отвечая, я забрал у него веревку. Автобус уже притормаживал. Скрипуче
простонали металлические дверцы, что-то грозно выкрикнули высунувшиеся
контролеры, и бродяжки с воплями ринулись заполнять тесное пространство
фургона. Перешептываясь, бандиты недоуменно поглядывали на меня и на автобус.
ЭТО 1 0жило и в них. Сумасшествие, заставляющее мчаться и ехать, остервенело
драться за колесное право и снова ехать и ехать...
Не обращая на них внимания, я обошел машину кругом и, опустившись на
мостовую, ползком пробрался под задний ведущий вал. Все, что от меня
требовалось, это накрутить на валу пару прочных узлов. Отряхиваясь, я вылез
обратно и снова присел на обочине. А далеко-далеко уже летели крики
приближающегося урагана. Вся моя шайка в истерике подпрыгивала возле транспорта
и недоуменно посматривала на меня. Они ничего не понимали. Обернувшись, я
оценил силу накатывающих людских волн и решил, что автобус отчалит раньше.
Капитан маленькой шхуны, конечно, разбирался в подобных делах. Он завел
двигатель, как только показались первые фигурки бегущих. Ударами сноровистой
кобылицы колеса выплеснули из-под себя ошметья грязи. Люди продолжали бежать,
но бег их превратился уже в бессмыслицу. Машина плавно набирала ход. Веревочная
вязка размоталась в мгновение ока, натянувшись, рванула за собой тело Манты.
Крик ужаса и боли улетел вдаль.
Проводив машину глазами, я достал сигарету, рассеянно помял в пальцах. Я
исполнил все, что задумал, украсив мир еще одной жестокой нелепицей. Жить далее
было незачем.
-- Ловко вы его, па!
-- Но ведь пустой ехал! Совсем пустой!.. Влезли бы всей капеллой.
Банда толпилась вокруг меня, лопоча на все голоса. Я обратил лицо к
хмурому небу и напряг одурманенный мозг.
-- Господи!..
Мне хотелось вспомнить хоть какую-нибудь молитву, но я не мог подобрать ни
единого слова. Я знал только как Его зовут, но понятия не имел, каким языком с
ним следует разговаривать. Я был бы рад повторить что угодно, но мозг был пуст,
память отказывала в помощи. И снова я пролепетал единственное, что знал.
Обращение слетело с губ, по буквам рассыпалось в воздухе.
-- Господи!..
Я перевел глаза на сигарету. Она опять потухла. Ко мне услужливо
подскочили. Щелкнув зажигалкой, поднесли огонек. Рядом присел неопределенного
пола и возраста волосатик, страстно зашептал:
-- С Мантой это вы здорово, па! Еще бы вон тех купчишек пощупать, а? --
его маслянистый взгляд скользнул по группе горожан, прибежавших на шум
двигателя. Оказавшись в нашей компании, те чувствовали себя крайне неуютно.
Крохи достоинства не позволяли им удрать, но даже отсюда угадывалось их
напряженное состояние. Волосатик продолжал глядеть на них облизывающимся
шакалом. Я вдруг понял, что если не отвечу ему, меня обязательно вырвет.
-- Поразвлечься хочешь? -- я сухо сглотнул.
-- Ну так!..
-- Тогда терпи... -- Дотянувшись до его руки, я мягко прижал к коже
окурок.
-- За что, па! -- он дернулся, но ровно настолько, чтобы не оторваться от
жгущей сигареты. По телу волосатика прошла крупная дрожь. Окурок потух,
придушенный его плотью, и он, поскуливая, отполз в сторону. Банда загоготала.
Даже тот, с лошадиным оскалом, тоже мелко попрыскивал в свой единственный
кулачок. Отвращение не ушло, напротив, смех этой кодлы только усилил его.
-- Уходите, -- с трудом произнес я. -- Все! Куда-нибудь!..
Они продолжали стоять.
-- Ну! -- угрожающе процедил я. -- Или мне сосчитать до трех?
Они нерешительно попятились. Развернувшись, побрели вниз по улице
нестройным стадом.
Черт подери!.. Даже в их удаляющихся спинах присутствовало нечто такое,
отчего хотелось ругаться и молотить кулаками по асфальту. Не выдержав, я
поднялся и торопливо зашагал в противоположную сторону.
Э П И Л О Г
Все мое дальнейшее существование можно было бы определить достаточно
просто: жизнь тела, лишенного души. К счастью, наступил очередной из моих
провалов, память замкнулась, и я не запомнил ровным счетом ничего. Мытарства
обезличенного существа, бродячего сгустка материи -- не слишком лакомый эпизод
для пересказа. Тело мое, должно быть, мерзло возле костров, просило подаяния и
толкалось в автобусных давках. Кажется, оно удостоилось чести еще раз побывать
в резиденции черного властелина. Властителей интересовали подробности
исчезновения Манты. Они пытали мое тело в подвалах, расспрашивали за столом.
Тело осталось безучастным. Вероятно, там, в фокусе взоров великих и полувеликих
оно показалось изрядно скучным. Оно разочаровало их, оно надоело им, и его
выбросили вон. И вот тогда снова потянулись города и дороги. Бессмысленный и
длинный Путь...
Когда сознание вновь возвратилось в свою законную оболочку, было яркое
утро. Золотя пески, солнце плавно взлетало к зениту. Я сидел на неровном гребне
бархана и смотрел вперед, не веря разуму и зрению. Это не было миражом, это не
было обманом зрения. Передо мной простиралась Лагуна.
Поверить в нее было непросто. Но я поверил. И, испустив протяжный вопль,
припустил по обжигающему песку. Грудью упав на мелководье, долго и жадно вбирал
в себя глотками соленую воду.
Море! Волны!.. Моя Лагуна!..
Только вволю напившись, я нашел в себе силы оглядеться. Сверкающая зелень
воды выжимала из глаз слезы. Она тянулась до самого горизонта и не собиралась
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг