- Смеетесь, Ваня. Правильно, я бы тоже на вашем месте
смеялся. Жаль, что у нас почти не осталось времени погово-
рить...- Собеседник внезапно прервался и остро взглянул
вверх.- Они прилетят на вертолете,- он показал пальцем.- От-
туда.
- Вертолет тоже вы вызвали?
- Нет, вертолет вызвали те, кто нас сейчас подслушивает.
Ого, подумал я. Еще и мания преследования. Забавно нача-
лось утро, нельзя не признать. Впрочем, этому человеку, ве-
роятно, нужна помощь, а я тут шутки шучу вместо того, чтобы
снять с пояса радиофон и срочно позвать более компетентных
собеседников... На всякий случай я переложил чемодан из пра-
вой руки в левую. Правая у меня ударная.
- Да вы не волнуйтесь,- сказал он,- все кончится хорошо.
Запомните, пожалуйста, главное. То, что предназначено для
вас, находится в камере хранения. Пароль ячейки совпадает с
названием бара, в котором мы с вами когда-то познакомились,
а номер ячейки - это номер в гостинице, куда вы меня тем же
вечером отправили. Ну как, припоминаете что-нибудь? Только
не произносите, пожалуйста, ничего вслух.
Ничего я не припоминал, хотя его лицо и было мне знакомо.
Если человек с тобой здоровается, а ты не можешь понять, кто
он такой, значит, он в твоей жизни не значил ровным счетом
ничего. В твоей прошлой жизни...
- Кто вы такой? - спросил я.
- Не узнаете? Надо же, как сильно я изменился. Это хоро-
шо. Когда вы меня вспомните, Ваня, прошу вас, не бегите сра-
зу в камеру хранения, дождитесь момента истины. Вы межпла-
нетник, вы все поймете правильно. То, что предназначено для
вас,- ваше и только ваше, но я хочу, чтобы вы не торопились.
Не торопитесь, Ваня.
- Если честно, я очень тороплюсь,- возразил я,- а мне еще
от "хвоста" надо избавиться. Показать, как межпланетники из-
бавляются от "хвоста"?
Он странно улыбнулся. И наши взгляды наконец встретились.
В глазах его была смертельная тоска.
- Вы все поймете правильно...- успел повторить он, прежде
чем разговор кончился.
Звук возник резко, внезапно, заполнив собой мир, и пришел
этот звук с неба. И еще - ураганный ветер. Рев двигателя. Я
поднял голову - на аллею, едва не срезая лопастями пальмы,
опускался могучий штурмовой "Альбатрос". На пятнистом корпу-
се не было ни опознавательных знаков, ни номера, была только
невразумительная буква "L". Очевидно, геликоптер подкрался,
используя новейшую акустическую и оптическую защиту. А потом
что-то произошло, словно искра соскочила со лба винтокрылой
машины, оставив в воздухе невесомую паучью ниточку, и земля
под ногами дрогнула, и стало невероятно свежо, именно так,
как всем хотелось в это насыщенное солнцем утро, порыв ветра
сделал изображение расфокусированным, плоским, свет разъедал
глаза, как кислота, но не нашлось сил, чтобы просто прикрыть
веки, зато звуки приобрели очерченность, контрастность, и
еще было странное ощущение в горле и в груди, потому что
вдруг оказалось, что я перестал дышать, и тогда я вспомнил,
что все это со мной уже случалось, когда в Маниле наша груп-
па поймала импульс диверсионного парализатора. Мысли текли
медленно, как клей из опрокинутой банки. Эти тоже сбросили
парализатор, медленно подумал я. Кто "эти"? С борта геликоп-
тера один за другим спрыгивали безликие пятнистые фигуры, их
прыжки были такими же тягучими, как мои мысли, как все вок-
руг. А потом я упал.
Мир повернулся набок, и стал виден гарпун антенны, вотк-
нувшийся в газон,- ровно посередине между киоском мороженщи-
ка и цветочными часами, символизирующими единство непостоян-
ного и вечного. Ага, вот откуда в пространство ушли вибра-
ции, заморозившие любое живое движение в радиусе десяти мет-
ров! Мороженщик лежал, как и я, боком - вывалившись из двери
своего киоска. Лежал старик, занимавшийся на газоне физкуль-
турой. И только мой знакомый параноик, которого я не успел
сдать дежурным психиатрам, удирал прочь. Он бежал нестерпимо
медленно, высоко задирая локти. Неужели есть люди, нетороп-
ливо размышлял я, на которых парализатор не действует? Чуде-
са. Такому бы в антитеррористических отрядах служить, а не
развлекать туристов в этом провинциальном рае... Одна из
безликих фигур отработанно присела на колено, прицеливаясь
из вакуум-арбалета. Сверкающая черта бесшумно пронзила воз-
дух. Бегущий по площади человек взмахнул руками и опрокинул-
ся на спину.
Движение еще замедлилось, хотя, казалось бы, куда уж
больше. Кто-то уносил подстреленное тело с асфальта и затем
грузил его за руки за ноги в геликоптер. Кто-то вынимал из
земли антенну, кто-то обыскивал, переговариваясь по радиофо-
ну, лежащего на земле свидетеля и его багаж (свидетелем был
я), наконец - прощально взревели моторы, и все звуки разом
стихли, как будто штепсель из розетки выдернули. И все вок-
руг остановилось. Не осталось ничего, кроме моих слабо шеве-
лящихся мыслей, а потом остановились и они.
- Я читал роман одного русского, по фамилии Жилин,- ска-
зал лейтенант. - Он над нами немножко посмеялся. Вы имеете к
этому писателю какое-то отношение?
- А вы подозреваете всех русских,- уточнил я, заставив
деревянные губы двигаться,- или только тех, кто с фамилией
Жилин?
- Ну что вы! - расцвел он улыбкой.- Русских я обожаю, су-
масшедшая нация. Когда ООН сняла блокаду, к нам приехало
много добровольцев из Советского Союза и большинство здесь
осело. И, между прочим, не одна молодежь. Вы читали Строго-
ва?
- Да как вам сказать...
- А я люблю его книги, жаль только, ничего нового он дав-
но не издавал. Так вот. Строгов теперь живет у нас. Поселил-
ся основательно, купил дом, и лично мне кажется, что этот
факт знаменует собой некую глобальную закономерности... Нет,
нет, сумасшедшая нация! И Жилин ваш был сумасшедший, я о ро-
манисте, иначе не принял бы участие в нашей революции. Он,
говорят, уже умер. Вы помните, как он описал наш город?
- Я не читаю путеводителей. Семь лет назад прочитал один,
и с тех пор больше не хочется.
- Путеводитель! - хохотнул полицейский.- Это вы хорошо
выразились, надо будет рассказать ребятам на активе...
В боксе я лежал один, да и во всем госпитале, насколько я
понял, больных было мало. В этом городе не любили болеть.
Полицию к пострадавшим допустили только часа через два после
событий на вокзале, когда полностью был выполнен комплекс
нейромодулирующих мероприятий, так что разговаривать и даже
мыслить я мог уже вполне свободно. Слух, нюх и прочие чувс-
тва вернулись, и вместе с ними вернулось чувство полной не-
нужности происходящего. Не знаю, кто допрашивал остальных
свидетелей, но меня развлекал вот этот вот начитанный толс-
тяк. Или, наоборот, я его развлекал?
- Хорошо, что вы не читали ту книжку,- продолжал лейте-
нант.- Я говорю о "Двенадцати кругах рая". Иначе у вас сло-
жилось бы неправильное мнение о работе местной полиции, вер-
нее, сложилось бы мнение, что никакой полиции здесь нет во-
обще. И не помогли бы никакие ссылки на то, что дело было до
революции. А полиция, кстати, и тогда неплохо работала,
только рук на все безобразия не хватало.
- Вредная книжка,- согласился я.- Мне становится стыдно,
что я тоже Жилин.
Он опять хохотнул.
- Шутите? Это признак здоровья.
Я не шутил, а иронизировал, причем не над собой. Вероят-
но, офицер не видел разницы. Завидное свойство психики. В
дверь просунулось маленькое веснушчатое лицо, утонувшее в
краснозеленой форменной панаме, и сообщило неожиданным ба-
сом:
- Товарищ лейтенант, сюда едет Бэла. Бэла передает привет
Ивану. Иван - это он?
- Это он,- откликнулся я.
Мой офицер привстал и поправил форму.
- Вот и начальство проснулось. Вы что, знакомы с Бэлой?
- С кем только я не знаком на этой планете.
- Тогда, не сочтите за бестактность...- несмело прогово-
рил он.- Думаю, вы все-таки имеете отношение к тому челове-
ку, который столько сделал для нашей страны.
- А сам вы, кстати, не имеете отношения к одному знамени-
тому авиатору? - поинтересовался я у него.- Ваш тезка. Тоже
был русский и тоже давно умер.
- Какому авиатору?
- Который, помимо прочего, изобрел вертолеты. Вашего
прапрадедушку случайно не Игорем звали?
Лейтенант носил звучную фамилию Сикорски и был, вероятно,
неплохим мужиком, хоть и не знал ничего про своего знамени-
того тезку Игоря Ивановича, создателя вертолетов. Мы с ним
обязательно сдружились бы, сведи нас судьба в других обстоя-
тельствах и для решения других задач. Был он упитанным,
улыбчивым и разговорчивым. Но главной его достопримечатель-
ностью были круглые большие уши, торчащие в разные стороны -
как ручки у сахарницы.
- Мои прапрадедушки торговали маслинами,- с сожалением
ответил он.- И дед, и отец. И сам я продавал маслины, пока
друзья не уговорили меня превратиться в полицейского...
Наша беседа началась уже давно, и довольно любопытным об-
разом. Я с такой тактикой ведения допроса до сих пор не
встречался. Лейтенант Сикорски не стал пугать свидетеля аг-
рессивной тупостью, а также не стал оплетать добычу паутиной
пустых вопросов, среди которых спрятаны важные для следствия
узелки, лейтенант Сикорски принялся делиться воспоминаниями
о своих болячках. Оказывается, он всю жизнь чем-нибудь болел
и к тридцати годам приобрел полный джентльменский набор -
остеохондроз, гипертония, гастроэнтероколит, холецистит и
что-то еще, во что мне вникать не захотелось. Как вас вообще
в инспектора-то взяли, с ужасом спросил я, не понимая, к че-
му он клонит. В том-то и штука, торжествующе объявил поли-
цейский, что теперь я здоров! Я научился жить иначе, сказал
он, и в этом мое счастье. Мы все научились жить иначе. Я
знаю, вы все стали вегетарианцами, поддержал я по мере сил
эту неловкую беседу. Он отмахнулся: секрет в другом. Здоро-
выми становятся не постепенно, а в один миг, в один счастли-
вый миг. Секунду назад ты был болен, а через секунду уже
здоров. Понимаете? Нет, ничего я не понимал, и тогда мой
гость посоветовал: вот когда выползете отсюда, сразу отправ-
ляйтесь на холм, а то давайте патрульную машину вызовем,
пусть довезут вас до места. Зачем? Он удивился: ну так вы же
хотели понять? Все в ваших руках, и нечего, нечего раски-
сать. Сам ты раскис, подумал я. Что ты можешь знать о том,
как люди раскисают, что нового ты можешь рассказать об этом
бывшему межпланетнику и бывшему шпиону, но вслух произнес
только одно: к чему вся эта преамбула? А к тому, объяснил он
мне, что, если кто-то начал жить иначе, невозможно предста-
вить, чтобы он пожертвовал тем счастьем, которое имеет. За-
хотев дурного, человек нарушает гармонию своего же мира. Жи-
тели этого города ясно увидели зависимость того, что они по-
лучили, от собственных ощущений и, тем более, от поступков.
Вот почему в этом городе почти не совершается преступлений.
В самом деле, получив однажды здоровье и ощущение счастья,
узнав разницу между здоровьем и нездоровьем, кто захочет
променять их, к примеру, на какие-то там деньги? Нет, невоз-
можно представить... "Я к тому вам это рассказываю,- терпе-
ливо вдалбливал мне страж порядка,- что у нас здесь давно не
случалось ничего похожего, и мы думали, что ничего похожего
у нас теперь быть не может..." Меня разбирал смех. Неужели
они боялись, что без этакого душераздирающего вступления я
не стану помогать расследованию? Невроз, принявший эзотери-
ческие формы. И они еще называют себя здоровыми? "Дело было
так,- ответил я офицеру,- записывайте мои показания".- И он
послушно включил магнитофон на запись...
- Значит, все ваши предки были торговцами? - спросил я.-
А вы, получается, сломали вековую традицию. Не является ли
это вопиющим нарушением гармонии вашего мира?
Он встрепенулся.
- Типичное заблуждение новичка. Гармония вовсе не во
внешних обстоятельствах жизни, а в том, как эти обстоятель-
ства воспринимаются человеком. Мой вам совет, Иван - разре-
шите мне вас так называть? - побывайте хоть раз на холме.
- А как мне вас называть, лейтенант Сикорски?
- Рудольф. Руди.
- Я обязательно побываю на холме, Руди,- пообещал я.- Я
даже готов под землю спуститься, если мне вдруг приспичит
что-то понять. Однако признаюсь вам, что не вижу связи между
здоровым образом жизни и отсутствием в городе преступлений.
- Вы подозреваете, что я солгал? - искренне удивился по-
лицейский.
Некоторое время мы оба молчали.
- Ни в коем случае,- сказал я.- Один чудак сегодня уже
убедил меня, что даже служебный долг не заставит его изме-
нить своим принципам.
Он поморщился.
- Не надо упрощать, Иван. Работа в полиции невозможна без
определенного рода компромиссов, поэтому я отвечу так: хо-
чешь жить иначе, начни с малого.
- Разве не лгать - это малое? Некоторые всю жизнь пытают-
ся научиться жить не по лжи, а подыхают по уши в дерьме.
- И все-таки приходится с чего-то начинать. Есть задачи,
для решения которых главное - начать.
Я попробовал поднять руку и посмотреть на часы. Получи-
лось. Жизнь возвратилась в обездвиженное тело.
- Впрочем, я не ответил на ваш предыдущий вопрос,- спох-
ватился лейтенант.- Во-первых, вы путаете здоровый образ
жизни и здоровый образ мыслей. А связь между здоровым обра-
зом мыслей и здоровой криминогенной обстановкой, согласи-
тесь, очевидна. Во-вторых, порядка в нашей стране действи-
тельно прибавилось, если сравнивать, скажем, с тем, что опи-
сано в мемуарах вашего однофамильца. Единственный вид нару-
шений, который остался,- это, пожалуй...
- Нарушение правил полетов? - предположил я.- Штурмовыми
геликоптерами?
Лейтенант засмеялся навзрыд, трясясь вместе со стулом.
Странный он был полицейский, этот лопоухий толстяк Сикорски,
похожий на кого угодно, только не на полицейского. Он безна-
дежно махнул на меня рукой:
- Я пытался всего лишь сказать, что большая часть наруше-
ний не выходит за рамки Естественного Кодекса. Вы ведь чита-
ли на таможне памятку насчет Естественного Кодекса?
- Не сморкаться, не плеваться, не чихать в общественных
местах,- покивал я.- Мусорить и гадить только в специально
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг