Со своей трудной ролью мой друг Винкли (если это он был) справился
великолепно. Лишь один момент в поведении ТирбахаВинкли обеспокоил меня: не
слишком ли настойчиво посвящает он нас в сугубо личные отношения с "женой"!
Или мне это только кажется? Может быть, я нахожусь в плену у собственных
ожиданий? Ведь любимая женщина, которую Эдвард ббготворил, с которой он
пережил вторую молодость, предала его самым подлым образом! Разве этого не
достаточно, чтобы вывести магната из состояния равновесия?!
Кэт стояла потупившись. После некоторого молчания Тирбах продолжал:
- Не согласившись на пересадку, ты предпочла мне мое состояние.- Кэт
молчала.- Ты сама сделала выбор. Я передам адвокату, чтобы он подготовил
дело о разводе. Но я не злопамятен, надеюсь, тебе будет достаточно миллиона.
- Тебя, видимо, неправильно информировали, дорогой. Я не соглашалась на
пересадку только потому, что фирма не гарантировала благополучного исхода
операции.
- Ха-ха-ха,- раскатисто рассмеялся Тирбах. Я вздрогнул: это был смех
Боба Винкли. Лиз сжала мою руку. А Дуономус быстро, не сдерживая чувств,
заговорил: - Я прослушал записанный на кассету ваш разговор с Варлеем. Ты
цинично отвергла его предложение о пересадке, заявив, что мое воскрешение не
в твоих интересах.
Даже сильное волнение Тирбаха не помешало ему увидеть на лице Кэт
крайнюю растерянность. После паузы он продолжил уже другим,
покровительственным тоном:
- Ты была уверена, что Рудольф не согласится лишиться миллиона, который
ему жизненно необходим. Но ты просчиталась, моя дорогая. Вот перед тобой
поверенный в делах Рудольфа, Кларк Елоу.- Я поклонился.- Он тебе скажет, что
мой сын ни секунды не колебался, выбирая между миллионом и моей жизнью.
Глаза Кэт сверкнули. Складки вокруг рта обозначились резко, придав
всему лицу неприятное, хищное выражение. Она окинула меня высокомерным
взглядом и повернулась к Тирбаху.
Это была уже не безобидная и растерянная Кэт, а совсем другая женщина,
волевая, жестокая, способная на все ради своих интересов.
- Вы не Тирбах, мистер Икс! - она произнесла слово "мистер" так
уничижительно, словно хлестнула плеткой по лицу Дуономуса.- Нет, я вас
никогда не признаю! И если обветшалые телеса старого Тирбаха пришили к вашей
голове, то не надейтесь, что вы влезли в его оболочку. Эдвард Тирбах мертв.
Я видела его своими глазами, в морге. И никакие чудеса и юристы не докажут,
что передо мной Тирбах. Вам не удастся приобщиться к чужим миллионам.
Прощайте, сэр.
Слушая страстный монолог Кэт, я понял, что она пленила старого Тирбаха
не только молодостью и красотой, но скорее всего властным характером и
незаурядными деловыми данными.
Она направилась к двери, но на полпути обернулась и возбужденно
добавила:
- Если хотите знать, я люблю не Тирбаха, но Рудольфа. Люблю давно. Я
была готова разделить с ним все, даже нужду, но он не замечал меня.- Глаза
Кэт горели безумным огнем и, казалось, ничего не видели.- И тогда я приняла
предложение старого Тирбаха... Чтобы быть ближе к Рудольфу. Это я уговорила
Эдварда отказать сыну в наследстве, чтобы потом Рудольф оказался зависим от
меня. Я надеялась, что смерть Эдварда поможет нам с Рудольфом сблизиться. И
это сбудется! Вот увидите, мистер Икс. И тогда, так и быть, мы выделим вам
приличную сумму на безбедное существование.- Потом с иронией добавила: -
Надеюсь, миллиона вам хватит?
Кэт быстро вышла. Я под впечатлением ее удивительного превращения еще
долго размышлял о ней.
Позже узнал, что из Биоцентра Кэт направилась к своему поверенному в
делах Рональду Боуэну. Она была взволнована, говорила сбивчиво:
- Я всю дорогу обдумывала этот вопрос... Надо обращаться в суд. Другого
выхода нет...
(Эту беседу я воспроизвожу по воспоминаниям Р. Боуэна, опубликованным в
"Ревю дэ медсан".)
- Успокойтесь, дорогая.
Боуэн протянул ей стакан воды.
- Я была сейчас у Эдварда...
- Ну и как он?
- Ужасно! Он ведет себя недопустимо. Я ничему не верю и хочу подать в
суд.
- На неджентльменское поведение вашего мужа?
- Оставьте свой тон. Весь ужас в том, что это вовсе не Эдвард, а другой
человек!
- У вашего супруга другая голова, вам привыкнуть к этому, конечно,
нелегко.
- Какой-то авантюрист завладел телом Тирбаха, так что совсем наоборот,
это уже не Эдвард...
- Чего же вы хотите от суда?
- Чтобы он вынес решение, что это не Тирбах.
Боуэн, по его признанию, сразу же оценил грандиозность этой неслыханной
операции. Но небывалая, фантастическая сложность дела испугала даже его,
опытного адвоката, жаждавшего громких, захватывающих процессов.
- Вы хотите возбудить судебный процесс о непризнании личности Эдварда
Тирбаха?
- Именно!
- Он решил изменить завещание? Я предупреждал вас...
- Я пришла не за тем, чтобы обсуждать мое поведение. Готовьте материалы
для суда.
После молчания Боуэн осторожно заговорил:
- Это очень серьезная и трудная проблема. Ни один судья сейчас не
примет ваш иск к рассмотрению. Нужны веские доказательства того, что
Дуономус - не Тирбах, что новый интеллект изменил личность Тирбаха. Согласно
концепции ученых, все считают, что Эдварду заменили мыслительный аппарат,
только и всего.- После паузы, так же тщательно подбирая слова, продолжал: -
А если дело дойдет до суда, вам припишут корыстные мотивы. Вспомнят ваше
поведение при решении вопроса о пересадке...
- Но Эдвард оставляет мне только миллион...
- Я бы советовал вам согласиться...
- Поезжайте и посмотрите на этого Дуономуса! - перебила Кэт.- Это
совсем другой человек! Это не Тирбах!.. Если вы боитесь, я найду другого
адвоката.
- Прежде чем дать окончательный ответ, я хотел бы познакомиться с новым
Тирбахом.
- Это уже другой разговор.
- Все-таки вынужден предупредить вас.. Борьба будет тяжелой. Внешнее
сходство тут не играет никакой роли. У Тирбаха другой образ мыслей... Но,
как мне известно, он в здравом рассудке.
- Но тут тоже можно найти зацепки...
- Зацепки? Конечно, но в суде нам обоим предстоит архитрудное дело.
Аргументы против личности мистера... э, Тирбаха...
- Мистера Икс,- поправила его Кэт.
- Да, против мистера Икс придется еще тщательно выискивать
доказательства или изобретать.
На другой день после свидания с Тирбахом-Винкли в "Фуроре" был
напечатан мой репортаж. По известности Эдвард Тирбах мог тягаться с
кинозвездами и идолами эстрады. И тот факт, что именно с ним была связана
уникальная сама по себе операция, а также некоторые подробности, которые я
выдал, вызвал у публики особый интерес. Газеты были распроданы моментально.
К девяти часам был напечатан дополнительный тираж.
А через несколько дней меня пригласил редактор отдела Виктор Краски.
Как всегда, сияя лысиной, он начал:
- Дорогой Кларк, в редакцию поступил любопытный материал. Поскольку вы
захватили монополию на публикацию статей о трансплантации, я посчитал своим
долгом узнать ваше мнение.И он пододвинул ко мне гранки: "Когда-то пересадка
человеку интеллекта считалась чудом. О ней мечтали и говорили, главным
образом, фантасты. Однако фантасты не имели основательной научной
подготовки. С трансплантацией мыслительного аппарата они связывали лишь
изменение образа мыслей личности...
Печально, что ныне в плену воззрений фантастов оказались
профессиональные ученые, ответственные за свое дело специалисты...
Выполняя операцию по пересадке, медики отводили головному мозгу
второстепенную роль в определении личности, считая его лишь инструментом
мышления, вроде компьютера, который может быть придан тому или иному
организму. Кора головного мозга - это не глаз, не почка... Ее нельзя
отождествлять ни с каким другим органом.
Забыв о моральной ответственности, хирурги оказали банковскому клерку
Б. Винкли неоценимую услугу, отдав ему на откуп тело Эдварда Тирбаха вместе
с его миллиардами...
...В высоких кругах высказывается мнение, что необходимо создать
авторитетную комиссию из видных медиков, психологов, юристов, политических и
государственных деятелей, которая бы тщательно исследовала личность
Дуономуса и убедительно ответила на волнующий всех вопрос: "Кто есть кто?" И
подпись: "Марк Криспи".
Я почувствовал кожей, какая опасность нависла над замыслами Боба
Винкли, и не сомневался, что это начал свою деятельность адвокат Рональд
Боуэн.
Что можно было сделать в создавшейся ситуации? Я уговорил Краски
поместить в следующем номере мой ответ "на инсинуации". Осторожно, не давая
волю чувствам, я доказывал, что статья М. Криспи написана явно поспешно и
потому безответст-венно.
"...Если бы автор взял за труд, прежде чем писать о пересадке аппарата
мышления, я не говорю - изучить последние достижения научной мысли по
данному вопросу - но, хотя бы познакомиться с Дуономусом, понаблюдать за его
поведением, то он, без сомнения, изменил бы свои умозрительные выводы..." Я
тактично оговорился, что, не предваряя событий, называю оперируемого
Дуономусом, как это определили ученые-медики.
Дальше я сообщал, что "в свое время, состоя на службе в конторе по
консолидации, я имел дело с неким служащим Б. Винкли. И сейчас, увидев
Дуономуса, я ни в малейшей степени не сомневаюсь, что передо мной известный
миллиардер Эдвард Тирбах. Бросалось в глаза, что это представитель делового,
коммерческого круга людей, родной стихией которого является мир капитала.
Более того, Дуономос, например, не узнал вдову Винкли.
А когда я слушал его объяснения с Кэт, у меня не появилось ни малейшего
сомнения, что передо мной Эдвард Тирбах".
"Мне кажется, решение вопроса о личности Дуономуса,- писал я далее,- в
первую очередь зависит от того, кто в этой пересадке был реципиентом, а
кто - донором. Ведь операция проводилась ради спасения жизни Эдварда
Тирбаха! Причем без малейшего нарушения медицинской этики и законов нашего
государства.
Дуономус дорог всему человечеству как свидетельство исключительных
успехов современной медицины, независимо от того, кто бы ни скрывался под
его маской. И если к нему подходить, преследуя чьи бы то ни было личные
интересы (Кэт или Рудольфа Тирбаха), и начать судебную распрю - это значит
опорочить и загубить великое и святое дело: борьбу за здоровье человека и за
долговечность его жизни!" То, что последовало за этим, можно, пожалуй,
назвать газетным бумом. Каждая страница периодики крупным и мелким шрифтом
кричала о Дуономусе. С каждой страницы на читателей глядели фотографии
Эдварда Тирбаха, Боба Винкли, Дуономуса, а также Кэт и Лиз. Уникальная сама
по себе операция, сделанная известному предпринимателю, повлекла за собой
еще и громкий скандал. Это придало истории особую остроту. Дуономус вытеснил
с газетных и журнальных полос всех кумиров тех дней. О нем писали медики,
психологи, ученые, политики, школьники, домохозяйки...
Некоторые всерьез доказывали, что Дуономусу надо разрешить иметь двух
жен, так как и Кэт Тирбах, и Лиз Винкли имеют на него права. И если, по
слухам, Кэт Тирбах затевает судебный процесс, то же самое с не меньшим
основанием вправе сделать и Лиз Винкли.
Дуономуса в первые дни я не видел. Все сведения о нем получал от
Варлея, который извещал меня, что Эдвард Тирбах чувствует себя хорошо, к
газетной перепалке относится равнодушно, наскоки и брань игнорирует. Начал
исподволь заниматься делами своей обширной "империи".
Лиз довольствовалась сомнительными газетными сообщениями и бывала очень
рада, когда я заскакивал на минутку поделиться с ней тем, что узнавал от
Варлея.
Во мне все сильнее росло чувство oбиды на Дуономуса за то, что он забыл
обо мне. Кем бы он ни являлся, Бобом Винкли или Эдвардом Тирбахом, каждому
из них я оказывал немалые услуги и теперь вправе ждать внимания к себе.
Между тем, Варлей сообщил, что Тирбах выписался из клиники и с головой
окунулся в свои многочисленные заботы.
А я по-прежнему не имел от него никаких известий. Все настойчивее
преследовала мысль: "Не пора ли предъявить Дуономусу счет? И кем бы он ни
оказался, потребовать плату за свои услуги. Надо думать, что сведения и
документы, которыми я обладаю, стоят немало!" В то время я вел безалаберную
жизнь холостяка, работал ночами, спал до полудня. Было приятно чувствовать
себя рабом настроения...
Однажды ранним утром меня разбудил телефонный звонок.
- Господин Елоу? - послышался в трубке незнакомый голос.
- Слушаю.
- С вами говорит секретарь Эдварда Тирбаха. Вы не могли бы подъехать
сейчас к патрону на Беверли, тринадцать?
- Конечно,- с готовностью ответил я.
- Высылаю машину.
- Пожалуй, я быстрее доберусь на своей.
- Хорошо, господин Елоу. Мы ждем вас.
"Ну вот, кажется, Боб все вспомнил сам. Слава богу, что я ничего не
успел предпринять".
Я выпил чашку остывшего с ночи кофе и уже через полчаса входил в
кабинет Эдварда Тирбаха. Он сидел за столом и перебирал какие-то бумаги. При
моем появлении медленно поднял голову, дружелюбно предложил:
- Садитесь, Кларк.
Выглядел он устало, казалось, даже говорил с трудом.
- Вы завтракали? - осведомился он.
- Откровенно признаться, не успел.
- В таком случае позавтракаем вместе...
Он подал знак секретарше, и нам принесли сандвичи, кофе.
- Очень признателен вам за статьи,- начал Дуономус.- Для меня это
весомая поддержка.
Вопреки ожиданию, говорил он сдержанно и своим тоном сразу же установил
в наших отношениях некоторую дистанцию.
- Считаю своим долгом информировать читателей, что в этом деле должны
торжествовать ваша воля и закон,- вырвалось у меня.
- Мне понравился ваш тезис относительно реципиента и донора. Удивляюсь,
что кто-то этого не понимает.
Я молчал, не зная, как себя вести с Дуономусом, то ли как с Тирбахом,
то ли как с Бобом Винкли.
- Сегодня я хотел бы еще раз прибегнуть к вашей помощи,продолжал
Тирбах.- Сейчас отправимся в банк. До меня дошли сведения, что там за мое
отсутствие кое-что подзапустили. Я хочу появиться там неожиданно. Ну а свое
журналистское дело вы знаете...
- Очень признателен вам за доверие.
Он заметил мою нерешительность в разговоре и произнес: - Я думаю,
дорогой Кларк, нам с вами лучше без формальностей. Зовите меня просто
Эдвард.
Я согласно кивнул.
Внимательно посмотрев на меня, он задумчиво произнес:
- Похоже, дорогой Кларк, что вы неискренни со мной, поэтому хочу
сказать, что из всех людей вы имеете самое близкое отношение к моей операции
("Какую операцию он имеет в виду: деловую или хирургическую?"). К тому же вы
доверенное лицо не только моего сына Рудольфа, но и мое. Вы были в курсе
всех моих дел и намерений. И во многом помогли мне.
Похоже, эти слова принадлежали Винкли. Только вопреки всякой логике в
его речь вплелись фразы о сыне Рудольфе. Что это? Плохая игра Боба? Или в
этом Дуономусе действительно все перепуталось?
- Мне нравится, что вы защищаете мои законные интересы,продолжал
Тирбах,- и я надеюсь с вашей помощью разрешить некоторые затруднения.- Он
поморщился, приложил руку к груди.Сердце беспокоит.
Он вынул из кармана серебряную коробочку, достал таблетку и положил под
язык. Некоторое время молчал, словно проверял что-то с помощью внутреннего
локатора, потом сказал:
- Знаете, Кларк, иногда я уже сожалею об этой пересадке. - И он указал
рукой на свою голову.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг