- Из-за развязности прессы?
- Нет, главное в другом. У меня очень много денег. Но маловато
здоровья. Хорошо работает только голова. А весь организм одряхлел. Поневоле
начинаешь думать, что лучше бы мне остаться... там,- и показал рукой вверх.
Он запнулся, и я подумал: ведь это не что иное, как запоздалое
раскаяние Боба, признание деловой операции ошибкой. Я был почти уверен, что
он вспомнил свои афористические каламбуры и хотел сказать: лучше бы мне
остаться бедным, но здоровым, чем быть богатым и больным.
Он дышал очень тяжело, с каким-то сипом. И все время прислушивался к
тому, что делалось у него внутри...
Меня болезненно укололо чувство собственной вины. Ведь это из-за моей
безответственности Бобу попался такой неудачный вариант, о возможности
которого я сам же предупреждал его.
- При ваших-то капиталах можно заменить и другие органы,- проговорил я
и запнулся.
- В Биоцентре мне советовали, но замена отдельных органов ничего не
даст. Почки, сердце - этого мало... У меня никуда не годятся сосуды.
Я не знал, что и ответить.
- Да, сейчас все возможно,- задумчиво проговорил Тирбах.- Но я хочу
остаться самим собой... Сегодня я забираю вас на весь день... Не возражаете?
- Наоборот, буду рад вас сопровождать.
- Ну вот и хорошо.
Тирбаха в банке не ждали. Секретарь управляющего, высохшая старая дама,
строго посмотрела на нас и изрекла:
- Господин Шнитке занят, пройдите к заместителю.
Тирбах мягко возразил:
- Передайте господину Шнитке, что если его секретарь еще раз не узнает
владельца банка, я прикажу его уволить.
Он направился было мимо дамы, но она спросила:
- Кого прикажете уволить, господин Тирбах: управляющего или владельца
банка?
Тирбах остановился в недоумении, потом рассмеялся:
- Лучше уволить владельца банка. Так неудачно выражает свои мысли.
Управляющий, энергичный молодой человек, разговаривал с посетителем.
Увидев нас, он резко повернулся:
- В чем дело, господа? Калерия,- обратился он к вошедшей следом за нами
старой даме.- Я же просил никого не принимать.
- Господин Шнитке, я предупреждала, но господин Тирбах очень
настаивал.- Она выделила слово "очень".
Управляющий вскинул голову, торопливо поднялся:
- О, извините, господин Тирбах. Почему вы не предупредили? Во избежание
таких недоразумений.
- Гораздо приятнее быть нежданным, господин Шнитке. Сегодня я, как
кинозвезда, в сопровождении прессы... Кларк Елоу из "Фурора".- И он указал
жестом в мою сторону.
- Рад познакомиться.- Шнитке протянул руку.- Разрешите представить.- И
он указал на находившегося в кабинете человека.- Это Адриан Дрейк.
- Вы что же, господин Дрейк, уже не доверяете крючкотвору Крогиусу? -
спросил Тирбах.
- Сегодня я, как и вы, господин Тирбах, предпочитаю все делать лично.
- Пожалуйста, входящие и исходящие за два последних месяца,- обратился
Тирбах к управляющему.
- То есть все расчеты компьютера? - переспросил Шнитке.
- Техника, конечно, хорошо, но я уж по старинке хочу все посмотреть
своими глазами.
Получив несколько листов со стройными рядами машинописных цифр, Тирбах
проговорил:
- Ну что же, не буду вас отвлекать... Я уединяюсь в своем кабинете...
Тирбах просматривал колонки цифр очень быстро, с профессиональными
навыками. Иногда что-то подчеркивал...
Я понимал, почему он начал демонстрировать мне знание банковских дел.
Ведь для моего друга они были родной стихией. И если Боб явно не видел в
лицо текстильного короля Адриана Дрейка и чуть было не сел в лужу, то
наверняка имел дело с его поверенным в делах, и, умело ввернув в разговор
имя Крогиуса, с честью вышел из затруднительного положения.
Я был внимателен не хуже следящей электронной системы, все фиксировал:
поведение Боба в образе Тирбаха было безупречным!
Но меня тревожило, что Винкли опять использует меня в своих интересах,
а о расплате не думает... Конечно, работа оценивается по результату. Но ведь
я не впервые помогаю ему!
Через полчаса заглянул управляющий.
- Вам ничего не нужно, господин Тирбах?
- Благодарю вас. Присядьте, пожалуйста. Я заканчиваю просмотр
документов и хотел кое-что выяснить.
Он положил бумаги на стол.
- Дорогой Шнитке, направляясь сюда, я думал, что дела без меня пришли в
упадок. Но я ошибся. В целом я доволен порядком в документации. У меня
только два вопроса.
- Слушаю, господин Тирбах.
- Первый. Почему вы, вопреки моему запрещению, выдали крупную сумму
фирме Нординга? В мое отсутствие что-нибудь произошло?
- Нординг предложил высокий процент, двенадцать годовых и солидное
обеспечение.
- Какое именно?
- Закладные на крупное дочернее предприятие пластмасс, оцененное
экспертами в одиннадцать миллионов.
- Закладные в сейфе?
- Конечно.
- Почему же об этом обеспечении нет никаких записей?
- Разве? Я разберусь.
- И еще одно. В апреле здесь зафиксировано поступление одного миллиона
от фирмы Буаре, в погашение ссуды. Далее, из записей следует, что этот
миллион был переведен в филиал нашего банка в Дризе. Однако его поступление
туда не зафиксировано.
- Сейчас разберусь, сэр...
Шнитке взял бумаги.
- Переведите этот миллион в Париж, на имя моего сына.
- Хорошо, господин Тирбах.
- Попрошу принести мне закладные Нординга.
- Но для этого надо вскрывать сейф.
- Вскрывайте.
После ухода Шнитке Тирбах опять достал серебряную коробочку.
- Сердце беспокоит все сильнее,- проговорил он.- Неужели я ничего не
успею... и все пойдет прахом? Это ужасно! - В его глазах промелькнуло
отчаяние. Превозмогая слабость, он поднялся, опираясь на край стола.- Отсюда
едем в вашу резиденцию.
Я вопросительно взглянул на него.
- Я решил купить несколько газет,- объяснил Тирбах.- Начну с "Фурора".
Там уже все договорено. Купчую оформим на ваше имя.
Кажется, наступил момент, которого я так долго ждал...
Слова благодарности уже кипели в моей голове, но вдруг их вспугнула
колючая мысль: "А может быть, мне отводится лишь роль подставного лица".
Тирбах вновь сел в кресло и закрыл глаза, казалось, он дремал.
Скоро вернулся Шнитке. Вид у него был довольно понурый...
- У вас не все в порядке, герр Шнитке? - поднял голову Тирбах.
- Закладных Нординга в сейфе не оказалось,- растерянно моргая, произнес
тот.
- Я так и думал.
- Но нам удалось раскрыть махинации нашего служащего О. Коннена. Он
сознался, что за крупную сумму обещал вернуть их Нордингу. Потому и не дал о
них никаких сведений.- Шнитке облизал пересохшие губы.
- Дальше!...
- К счастью, О. Коннен не успел передать их Нордингу, ждал, пока не
получит от него перевод.
- А что с миллионом?
- С миллионом хуже. В апреле он был переведен в дризский филиал. И, как
я сейчас выяснил, там его получили по фальшивой доверенности. Видимо, был
сговор с кем-то из дризских служащих...
- Вы не выяснили, кто получил?
После заминки Шнитке назвал: - Наш бывший клерк Боб Винкли.
На лице Тирбаха появилась растерянность. Но вдруг он замотал головой и
расхохотался. Смеялся долго, до слез.
- Вот так история! Умно сработал шельмец. Так что теперь не с кого
взыскивать.
"Вот оно, еще одно дельце Боба, на которое он неоднократно намекал".
- Бог с ним, с Винкли,- продолжал Тирбах.- Оформим эту сумму как
дополнительные затраты на операцию. А сыну моему Рудольфу отправьте миллион
из основного фонда.
На другой день газеты подробно описывали посещение Тирбахом банка и
покупку "Фурора". Вокруг Дуономуса поднялась очередная бумажная буря.
Упоминалась хитроумная махинация Боба Винкли. Журналисты упражнялись в
остроумии по поводу того, что герой сам у себя украл миллион. Основной упор
делался на то, что Дуономус (или скрывающийся за ним Боб Винкли) забирает в
свои руки миллиарды Тирбаха. Не пора ли остановить его?
Не время ли до выводов особой комиссии наложить вето на капиталы
Эдварда Тирбаха?
В опубликованной газетной статье я подробно, как очевидец, описал все
акции Тирбаха, доказывая, что он действовал предельно разумно, прекрасно
разобрался во всех банковских операциях и только благодаря своей высокой
компетентности заметил непорядок в документах и предотвратил затеваемую
Нордингом аферу. Находящийся под следствием О. Коннен признался, что был
подкуплен Нордингом, и может рассказать об этой махинации подробнее.
Заканчивалась статья так: "Хищение миллиона Бобом Винкли, по поводу
которого так резво упражнялись наши острословы, было раскрыто тоже не кем
иным, как Тирбахом, благодаря скрупулезному анализу записей компьютера. Не
случайно журналисты опустили этот красноречивый факт. Если бы под маской
Дуономуса находился Боб Винкли, результаты проверки, вероятно, были бы
другими".
Теперь у меня появилось множество новых ответственных забот, и я
проводил в редакции дни и ночи. Хотелось все проверить, за всем
проследить... Дело оказалось предельно хлопотным. Оно не только
дисциплинировало меня, но все сильнее забирало в свои сети, все настойчивее
вносило коррективы в мои решения и поступки. Я с грустью констатировал, что
перестаю принадлежать самому себе.
Однажды я, как обычно, просматривал гранки для ночной верстки. На столе
зазвонил телефон. Я машинально взглянул на часы: половина двенадцатого. Кто
же в такую пору мог звонить мне в этот кабинет?
- Кларк? - послышался в трубке вроде бы знакомый голос.
- Да...
- Ты, старина, совсем не отдыхаешь!
- Простите, кто это? - удивился я фамильярному обращению.
- Эдвард Тирбах.
- Очень приятно, господин Тирбах.
- Перед сном надо обязательно гулять. Выйдем, глотнем свежего воздуха.
- С удовольствием. А то действительно замотался.
- Встретимся в парке.
К месту свидания я подходил переполненный сложными чувствами:
приглашение на прогулку скорее исходит от Боба, но полной уверенности в этом
не было. Смогу ли я, наконец, убедиться в воскрешении друга?
В бодрящей прохладе сквера мы провели около двух часов.
Но я не мог понять, кто гуляет рядом со мной: собеседник шагал очень
медленно, часто останавливаясь... Беседа касалась разных пустяков. Мне
захотелось поговорить со спутником о системе образования. Но Дуономус нехотя
обронил:
- Это недискуссионная тема. Разные дети по-разному раз виваются и
требуют различного отношения к себе.
Голова его была занята какими-то думами, которые он не считал возможным
мне поведать. Это мог быть и Тирбах, и Винкли, но в этом человеке было
заключено и единство их.
Я невольно подумал, что линию поведения и индивидуальность любого
смертного определяют масштабы его дел, а различные органы играют сугубо
служебную, функциональную роль. Я понял, что должен окончательно
распрощаться с Бобом Винкли. Бедного банковского клерка больше не
существует! Вместо него есть финансовой магнат под именем Эдвард Тирбах,
отношения с которым надо налаживать на новом, чисто деловом фундаменте.
Тирбах словно бы уловил мои мысли:
- Ну, а как твои газетные дела?
Я коротко объяснил ему, что уже обстоятельно вошел в редакционные
заботы: чтобы предприятие было жизнестойким, конкурентоспособным, оно должно
непрерывно развиваться, совершенствоваться... Малейший застой - это уже
симптомы умирания.
- И что из этого следует? - заинтересованно спросил Эдвард.
- Я ввел новую должность советника по реорганизации газетного дела,
поставив на это место толкового молодого специалиста. Я не дал новому
служащему постоянного места, ведь конкретно он ничем не руководит. Четыре
часа в день он ходит по отделам и редакциям, присматривается, анализирует,
замечает неполадки... Посещает другие издательства... А потом выплескивает
идеи по улучшению, расширению... Я обдумываю их, прокручиваю на
компьютере... И уже кое-что начал воплощать. Например, организую выпуск
красочного воскресного приложения для женщин.
К моему удивлению, Тирбах хорошо разбирался в издательских делах и стал
расспрашивать о подробностях этого намерения: о содержании и тематике статей
еженедельника, о формате и размерах газеты, о качестве бумаги и
фотографий... Иногда он делал замечания.
- Да, ты абсолютно прав: для женщин очень важно найти дружеский,
доверительный тон. Главным редактором приложения обязательно должна быть
женщина.
- Уже есть кандидатура,- ответил я.
Появилось такое ощущение, будто вернулись прежние времена, когда я
гулял здесь с Бобом Винкли, только теперь оба мы были в ином качестве,
обуреваемые другими заботами.
Эдвард опять понял меня без слов, а может, мы с ним думали об одном и
том же... Потому что на прощанье он сказал:
- О твоей деловой хватке я уже был наслышан от Варлея. Теперь лично
убедился в наличии у тебя завидной инициативы и предприимчивости.
Признаюсь,ты выдержал самый надежный экзамен для руководителя: проверку в
деле. Я рад, что не ошибся.
Вскоре мне опять позвонил секретарь Тирбаха и сказал, что Эдвард в
клинике Биоцентра и хотел бы повидать меня.
- Что с ним? - встревожился я.
- Приезжайте, узнаете.
В клинику я прибыл только в середине дня.
Эдвард был уже на операционном столе.
В приватном разговоре Варлей поведал мне, что Тирбах заключил с ними
договор на пересадку к его голове здорового молодого тела.
- Правда, официально, для прессы, операция носит более локальное
название,- продолжал Варлей.- Как замена Эдварду Тирбаху некоторых органов.
Его самочувствие заметно ухудшилось, и другого выхода не было. А тут как раз
подвернулся великолепный экземпляр. Тирбах очень хотел видеть вас, но
откладывать операцию не стал. Сказал, поговорим потом, если все обойдется.
У меня что-то екнуло в груди.
- А как же исследования ваших специалистов? - возник у меня
закономерный вопрос, хотя я подозревал, что тут не все чисто.
- Какие исследования?
- О решающей роли генов и всего организма в установлении личности
Дуономуса...
Варлей, как мне показалось, усмехнулся.
- Неужели вы не оценили ситуации? - Я посмотрел на него с нарочитым
недоумением.- Пересадка головы сулила дополнительные миллионы. Надо было
подготовить почву, чтобы к этой операции относились как к приживлению любых
других органов.
- Как! Неужели ученые рискнули на фальсификацию?
Может быть, выражая неподдельное возмущение, я переиграл, но только
Варлей пошел на попятную:
- Ну, какие-то данные о влиянии генов и всего организма на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг