- А что? - Наташка раскидывает руки, потягивается. - Свежий воздух,
хорошее питание... Ну, и так далее.
- Ага. И колючая проволока по периметру.
- Колючая проволока?! С чего ты взял?
- Да так. Подумалось, почему-то.
К нам подходит Федя. Он тоже только что с обеда, вытирает рот тыльной
стороной ладони.
- Вам на медосмотр, - хмуро говорит он. - Пойдете вон туда, увидите
домик с красным крестом, спросите доктора.
- Ну что же, - говорит Наташка. - На медосмотр, так на медосмотр.
Мы не торопясь идем по деревянному настилу, видим среди деревьев домик
с большим красным крестом на белом полотнище над дверью и надписью
"Лазарет". Входим в коридор. Навстречу появляется мужик в белом халате и
шапочке, в широких и больших шлепанцах. У него светлые волосы, такие же усы
и бородка. Он смотрит на нас бесцветными глазами, прокашливается.
- Воронковы?
- Угу.
- Ну, проходите.
Заходим в кабинет. Обычный медицинский кабинет. Стеклянный шкафчик,
кушетка, письменный стол, окно, занавешенное марлей, на подоконнике глиняный
горшок с геранью. Мы усаживаемся на кушетку, Наташка принимается болтать
ногами. Доктор извлекает из-под стола табурет, садится напротив, внимательно
оглядывает нас.
- Ну, рассказывайте.
- Жили были, - начинает Наташка, - дед да баба. И была у них курочка
ряба.
- Наташка, - говорю я мысленно. - Что-то я тебя в последнее время не
узнаю. Какая-то ты разговорчивая стала - спасу нет.
- Ну, он сказал "рассказывайте", но не сказал, ЧТО рассказывать, -
отзывается Наташка. - Почему бы не про курочку рябу?
Я только вздыхаю. Доктор не прерывает Наташку, которая рассказывает
сказку до конца. За это время доктор успевает посветить нам в глаза
лампочкой, постукать по коленкам молоточком, осмотреть горло и уши, словом,
произвести внешний осмотр.
- Хорошая сказка, - улыбается он. - А еще что-нибудь знаешь?
Но Наташке уже не интересно. Она надувает губы и отворачивается.
- Вообще-то, - говорит доктор, - я не сказку имел в виду, когда
попросил рассказывать. Но, поскольку я не уточнил, что именно прошу
рассказать, я не буду сердиться и топать ногами, как вы, может быть,
ожидали. Да я бы не стал сердиться ни при каких обстоятельствах. Тэк-с.
Сказку мы прослушали, теперь послушаем про что-нибудь другое. Например про
то, что вы умеете.
- Ничего мы еще не умеем, - я смотрю на доктора угрюмо. - Мы еще
маленькие.
- Ну, Наташка, - говорю мысленно, - держись.
- Ну, не такие уж вы и маленькие, - добродушно замечает доктор. -
Ладно, не хотите рассказывать, не надо. А вот скажите - почему вы не можете
находиться далеко друг от друга?
- Почему? - я пожимаю плечами. - Да кто ж знает - почему? Вы бы лучше
спросили - почему мы каждый день хотим есть.
- А вы хотите каждый день? - смеется доктор. - Ладно. Значит, вы совсем
ничего не умеете?
- Ну почему же ничего? - влезает Наташка. - Я, например, умею. Я умею
поднимать предметы. Без помощи рук.
- Что ты делаешь?! - мысленно кричу я. - С ума сошла?
- Да ну? - ахает доктор. - И большие предметы?
- Ну, килограммов сто, - важно отвечает Наташка. - Легко.
- Ну-ка, ну-ка, - оживляется доктор, вынимает из кармана спичечный
коробок и кладет его на стол. - Попробуй поднять, для начала, вот это.
Наташка важно смотрит на доктора, переводит взгляд на коробок, надувает
щеки, пыжится, делает руками какие-то пассы, корчит страшные рожи.
- Не получается, - говорит она через минуту. - Сейчас.
Она повторяет попытку, а мысленно хохочет. Я отвечаю ей, мол, дурацкая
шутка совсем. Да ладно ты, говорит Наташка, не куксись. Надеюсь, он мысли
наши не читает. А ты его можешь прочесть? - спрашиваю. Могу, - отвечает
Наташка. Легко. У него хорошие мысли, только где-то в глубине сидят
нехорошие, глубоко, будто плохо ему жить на этом свете, но не сейчас, а
когда он домой приходит.
- Извините, - Наташка разводит руками, виновато ковыряет пальчиком
клеенку, которой застелена кушетка. - Не получается.
Доктор кивает с задумчивым видом, смотрит на меня.
- А я не умею ничего, - я развожу руками, делаю невинное лицо.
Доктор снова кивает.
- Ну что ж, - говорит он, перемещаясь за стол. Открывает толстую общую
тетрадь, берет авторучку. - Так и запишем. Послушай, - он испытующе смотрит
на Наташку. - Ты пошутила, да?
Наташка кивает, изо всех сил изображая смущение. Я мысленно корчу ей
страшные рожи, она подмигивает в ответ.
- Спать хочу! - заявляет она доктору. - Когда тут сон-час?
Доктор улыбается, смотрит на часы.
- Через полчаса.
Мы встаем, раскланиваемся.
- Да, кстати, - говорит доктор. - После сон-часа придете снова. Вас
должен осмотреть другой врач, узкий специалист.
- В какой области? - интересуюсь я, а сам понимаю уже, в какой.
- Не знаю, - доктор прячет глаза. - Мне не сказали. Так что зайдите,
хорошо?
Мы идем в свой корпус, и я вслух ругаю Наташку:
- Послушай, что-то ты совсем другая стала. Тебя прямо не узнать.
Разговорилась слишком, пора кляп вставлять. Тот, другой доктор, знаешь какой
будет? Экстрасенс какой-нибудь. Он нас живо вычислит, как пить дать.
- Не вычислит! - с угрозой говорит Наташка. - Я его вперед вычислю.
- Ух ты, героиня народная! Вычислит она. Опять будешь спичечные коробки
поднимать?
- Не обязательно. Послушай, знаешь, что я в мыслях у доктора прочитала?
Я машу рукой, дескать, ладно, оставим этот разговор. Знаю я, что она
прочитала. Что этот лагерь не для обычных детей. Этот лагерь для детей
с паранормальными способностями. Словечко-то какое - паранормальные. Я и не
слышал такого никогда. Это значит, с такими способностями, как у нас. Так
что нам тут от них все равно не отвертеться. Ладно, пока не трогают, и
хорошо.
- Слушай, - говорю Наташке. - Все равно, не следует им знать все, что
мы умеем. Это ты хоть понимаешь?
- Само собой, - задумчиво отвечает Наташка.
В это время мы подходим к корпусу. Здесь на травке расположился наш
отряд.
- Привет, - говорю я.
- Привет, - лениво отвечает ближайший к нам мальчишка. У него нос
картошкой и соломенные волосы. - Новенькие? Что умеете?
- Все умеем, - сообщает Наташка. - Умеем есть, спать, говорить, читать
и писать.
Девчонки одобрительно фыркают, мальчишки снисходительно
переглядываются.
- Меня зовут Пашка, - говорит ближайший мальчишка. - Его - Витька.
Девчонки - Машка, Зойка, Танька и Маринка.
- А мы - Наташка и Валька, - Наташка делает реверанс. - Прошу любить и
жаловать. А вы тут что - все пионеры?
- Какие мы пионеры! - говорит Пашка. - Они хотят, чтобы мы эти галстуки
носили, ну мы и носим. А зачем их носить - не знаю. Вас тоже заставят.
- Ага, - говорит Наташка с таким видом, что не остается сомнений - ее
не заставят. - А вы тут что, все с этими, как их, с паранормальными
способностями?
- Ну да, - Пашка лениво жует травинку. - Я вот предметы могу
передвигать, Витька мысли читает, Машка может пожары устраивать без всяких
там спичек, Танька может исчезать и появляться как привидение, а Маринка -
сквозь стены проходить. А Зойка ничего не умеет, у нее папа богатый, он ее
сюда пристроил.
- Ух ты, - говорит Наташка с уважением. - А мы такого не умеем.
Единственная наша ненормальность в том, что мы друг без друга совсем не
можем - четверть часа, не больше. А потом нам плохо становится.
- Ладно, вы тут поболтайте, - говорю я, - а я пойду телеграмму маме
напишу.
- Не трудись, - говорит Танька, глядя на меня черными глазами. - Не
отправят.
- Почему?!
- По кочану, - зло режет Танька. - Если бы родители знали, где мы есть,
они бы сюда с целой армией приехали и разнесли бы тут все по клочкам.
- Значит вы тут тоже по принуждению? - я киваю, сажусь на траву,
Наташка усаживается рядом, глаза у нее недовольные. - А бежать не пробовали?
- А отсюда не убежишь, - говорит Пашка, срывая очередную травинку. -
Тут кругом вода. Море. Мы на острове.
- Ну, лодка же приходит сюда какая-нибудь? - спрашиваю я. - Продукты
там привозит и что другое.
- Может и приходит, - Пашка пожимает плечами. - Кто знает.
- Что-то мне кажется, - говорит Наташка, - что вы не очень-то
стараетесь отсюда смыться. Здесь хорошо, да?
- В общем-то ничего, - Пашка закладывает руки за голову, блаженно
жмурится под солнышком. - Достают, правда, маршировкой, да режимом своим, а
так - ничего. Дома - хуже. Меня отец дома лупил. Как напьется, так давай
воспитывать. Ну а как воспитывать? Ремнем да подзатыльниками. Не хочу я
домой. Да они меня уж и потеряли - я здесь пять месяцев уже. У Машки вон оба
предка - пьяницы, тоже ничего хорошего. Дома ни пожрать, ни поспать толком.
Да и у остальных типа того. А у вас как?
- У нас - нормально, - Наташка пожимает плечами. - У нас мама хорошая,
она не пьет и не курит. А папы у нас нет. Маме трудно с нами, зарабатывает
мало, а нас кормить надо, оболтусов.
Я с удивлением сморю на Наташку. Что с ней случилось такое? Раньше
молчала - слова не вытянешь, а сейчас разговаривает, да еще как! Оболтусы -
надо же!
- Слушай, Витя, - продолжает Наташка. - А ты можешь мои мысли
прочитать?
- Легко, - говорит Витя, улыбаясь. Губы у него толстые, мясистые, сам
он этакий толстоватый увалень с покатыми плечами. Он закрывает глаза, с
минуту молчит, потом смотрит на Наташку удивленно.
- Не могу. У тебя какая-то фигня в голове.
- Какая фигня?
- Не знаю. Словно туман. Или вата. Как ты это делаешь?
- Да не делаю я ничего, - врет Наташка. - А у Вальки?
- И у Вальки не могу, - растерянно говорит Витя. - Такое только однажды
было. Нет, не однажды, у Смотрителя тоже так. Только там железная стена.
- И холодная-холодная, да? Это девчонка была, да?
- Да. Ты ее знаешь?
- Знаю, - Наташка задумчиво кивает. - Ее Майя зовут, да?
- Да.
- Ну, знаем мы с Валькой эту Майю, - Наташка переглядывается со мной.
Оказывается, все знают Майю. Все познакомились с ней в школе, причем
все жили в разных городах.
- Да кто ж она такая? - спрашивает Танька.
- Кто, кто, - Наташка делает таинственное лицо. - Шпионка здешней
банды.
- Банды?!
- Ну да, а вы что думали? Банда - она банда и есть. Или вас всех не
насильно сюда притащили?
И тут вдали слышится звук горна.
- Сон-час, - ворчливо говорит Пашка, нехотя вставая. - Терпеть не могу
сон-час. Спать совсем не хочу.
- Ну и не спи! - Наташка смотрит на него насмешливо. - Лежи с открытыми
глазами.
- Да я и так...
- А не пробовал в волейбол поиграть во время сон-часа?
- В волейбол?
- Ну да, - Наташка улыбается от уха до уха. - Ну, или в футбол. Или в
шахматы. Тут есть шахматы?
- Есть, - Пашка смотрит растерянно. - Нельзя же ведь?
- А что, если застукают - убьют?
- Почему убьют? Не убьют.
- А что сделают?
- Не знаю... - Пашка совсем растерялся. Все остальные смотрят на
Наташку, открыв рты.
- Не знаешь? И вы не знаете? Ну, вы даете! Неужто никто не попробовал
ни разу не подчиниться их дурацкому распорядку? Да вы прямо пай-мальчики. И
пай-девочки. Ладно, пошли вздремнем, что ли? - Наташка тянет меня за руку и
я встаю.
Мы заходим в свою комнату, Наташка с размаху плюхается на кровать,
некоторое время лежит, глядя в потолок. Я разбираю постель, собираюсь лечь
основательно, со вкусом.
- Ты что? - шепчет Наташка. - И впрямь спать собрался?
- А что?
- А то. Мы сюда спать приехали, да?
- Нет, мы сюда есть приехали, - огрызаюсь я.
- Ну вот и вставай, лежебока!
- Да я еще не лег.
- Тем более. Пойдем на море посмотрим.
- На море?
- Ну да. Что ты смотришь на меня? Слыхал - мы на острове, посреди моря.
Ну так и пойдем, посмотрим. Мы с тобой море видели? Нет, не видели. Вот и
пошли.
- Пошли. И правда, море. Пошли!
Вот ведь Наташка! Я тоже слышал про море, но не придал значения, а она
придала. И правда, интересно взглянуть на море. В нем, говорят, вода
соленая. Не то, чтобы я не верил, но убедиться лично никогда не помешает.
Тем более, что спать мне, как и всем остальным, совсем не хочется.
Крадучись, выходим из домика. Связываться с начальством нам не хочется.
Но на дворе никого нет.
- В какую сторону пойдем? - спрашиваю я. - В смысле, я понимаю, что
можно идти в любую сторону, если мы на острове, но как найти ближайший путь
к берегу?
- А в любую. Пошли туда. - Наташка машет рукой на юг, в сторону солнца.
Идем на юг. Проходим мимо корпусов, имеющих нежилой вид. Дорогу прег-
раждает глухой забор. Идем по извилистой тропинке. В заборе есть
калитка, которая не заперта. Тропинка приводит нас к мостику через быстрый
ручей с очень чистой водой. Мостик шаткий, полуразрушенный, пересекаем его,
осторожно держась за перила. Поднимаемся на пригорок и перед нами предстает
огромное поле, на границе которого, вдали, виднеется густой лес, а за
лесом - лесистые горы.
- Большой остров, - тянет Наташка.
Мы останавливаемся, растерянно озираемся.
- Пойдем в другую сторону? - предлагаю я.
Наташка молчит, морщит лоб, думает. И тут мне в голову приходит
совершенно дикая мысль.
- Стой-ка, - говорю я Наташке. - Что ты видишь? Поле, а за ним лес и
горы, да?
- Ну.
- А теперь? - я убираю экран у нас из голов, и мы ахаем: мы стоим на
пологом песчаном пляже, перед нами безбрежное синее море, и волны
докатываются почти до наших ног.
- Наваждение, - бормочет Наташка. - Я так и думала.
- Это я так думал, - смеюсь я.
- Это мы так думали, - соглашается Наташка. - Ну? И что будем делать?
- Надо подумать, - говорю я. - Давай-ка сядем.
Я ставлю экран на место, оглядываюсь, вижу сухой березовый ствол, от
которого кто-то отщеплял щепки для костра. Кострище тут же, неподалеку -
черные угли и осколки бутылки. Мы садимся на ствол, некоторое время сидим
молча.
- Надо сматываться отсюда, - говорю я. - И чем скорее, тем лучше. Не
нравится мне этот лагерь. Пионерия. Наваждение это. Чертовщина какая-то. Да
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг