- Да не ты, - смутилась Саша. - Попроси маму помочь...
- Ой, маму! Мама будет шить твоему Петрушке! Ой, уморила!
И она снова расхохоталась - да так, что с ней вместе засмеялась и
Саша, хотя в Викином смехе было для нее что-то обидное.
- Я вижу, вам тут очень весело, - сказал, солидно входя и
снисходительно улыбаясь, важный Леонид Леонидович. - Я очень рад. А чему вы
так смеетесь?
- Ой, папа, ты подумай, она просит, чтобы мама - наша мама! - сшила ее
Петрушке костюм!
- Да, забавно, - снисходительно улыбнулся инженер. - Но ведь ты можешь
попросить об этом Машеньку.
- Да, правда, - согласилась Вика. - Машенька сделает. А как же с
примеркой? Она ни за что не будет шить без примерки.
- А ты возьми куклу с собой, - посоветовал Леонид Леонидович.
- Ну, вот еще... - недовольно протянула Вика.
Но Леонид Леонидович нахмурился.
- Вика! Так надо! - подчеркнуто сказал он. - Я бы очень хотел услужить
Сашиной тете - это чрезвычайно достойный и полезный человек.
- Хорошо, - сейчас же согласилась Вика. - Давай, Саша, твоего
Петрушку. Я его привезу тебе в таком костюме, что все девочки позавидуют!
- Спасибо, - неуверенно ответила Саша.
Ей уже не хотелось расставаться с Петрушкой и поручать его Вике.
Но и отказываться было неудобно.
Глава двадцать шестая
ВИКИНА МАМА И ЕЕ ЗАКАЗЧИЦЫ
- А, Теодора Ивановна! Пожалуйста, входите. Я попрошу вас посидеть
немного - кое-что еще не готово.
И Викина мама принялась разворачивать кусок фиолетового бархата.
Похоже было, что она и не прикасалась еще к этой материи. Но
заказчица - толстая дама с коротко стриженными волосами под маленькой
шляпкой - благоговейно глядела на руки Викиной мамы, на ее довольно
простенький халатик, на стол, заваленный заграничными журналами мод и
обрезками материи.
- Садитесь, пожалуйста. Сейчас придет Машенька, и мы начнем примерку.
- Я в головном уборе - ничего? - спросила Теодора Ивановна, усаживаясь
на диван, тоже заваленный журналами. - Ах, что это у вас тут? Кукла? И
какая смешная! Это сейчас модно? Да-да, конечно, у моей приятельницы -
знаете, у Раисы Адамовны, вы еще ей шили вечернее апельсиновое - на диване
всегда сидит кукла. Знаете, такая подушка, кукла-подушка: глаза стеклянные
и настоящие волосы, а платье все в оборках и набито ватой!..
- Так это же кукла на чайник! - насмешливо сказала Вика.
Она стояла перед зеркальным шкафом и заплетала свои блестящие косы.
- Вика! - строго остановила ее мать. - Иди, пожалуйста, к себе. И
забери свою куклу.
- Купишь мне такое зеркало - буду у себя причесываться, - хладнокровно
ответила Вика. - А Петрушку не возьму. Ему Машенька костюм будет шить.
- Больше Машеньке делать нечего!
- Папа сказал - так надо.
И Вика, гордо вскинув голову, вышла из комнаты.
- Какая красавица ваша дочь! - восхищенно пропела Теодора Ивановна. -
Ах, Машенька, здравствуйте!
- Здравствуйте! - весело ответила молоденькая румяная девушка, быстро
подходя к столу. - Дайте, дайте, я сейчас все сделаю! - И она быстро
принялась прикидывать и кроить материю. - А я так спешила! Сегодня у нас
собрание было, и в библиотеку еще надо было забежать.
- Уж в библиотеку-то можно было бы и завтра, - сухо сказала Викина
мама.
- Ой, нет, повесть такая интересная! В этом номере продолжение. Вы
читали? - И она кивнула на толстый журнал, который принесла с собой.
Викина мама сделала вид, что не расслышала вопроса.
- Поторопись, Маша, Теодора Ивановна ждет уже полчаса.
- Что вы, что вы! - защебетала толстая дама. - Мне сидеть у вас просто
наслаждение!
Машенька весело засмеялась:
- Ну, тогда посидите. Скоро примерим... А это и есть Викин Петрушка?
Славный какой!
Петрушка, которого толстая заказчица затиснула в самый угол дивана,
так что и вздохнуть ему было трудно, очень обрадовался, услышав, как
Машенька похвалила его.
Машенька была немножко похожа на Розу, только веселей и живее, чем
Роза, и голос у нее был звонкий-звонкий.
Петрушка даже немножко повеселел, услышав этот голос, потому что
беспорядок в комнате у Викиной мамы был ужасно скучный. Это был совсем не
такой интересный беспорядок, как у Олега и Муси перед спектаклем. Вика
Петрушкой совсем не занималась. Вообще было скучно и хотелось домой.
"И на что этот новый костюм! Глупости!" - сердито думал Петрушка.
А Теодора Ивановна между тем сняла с себя цветастое платье, ее
обернули в фиолетовый бархат, и Викина мама стала закалывать этот бархат
булавками, - то здесь, то там. Толстая дама стала похожа на ширму
роскошного театра. Можно было подумать, что сейчас начнется представление.
Но толстая дама только поахала и повертелась перед зеркалом, и бархат с нее
сняли.
Она стала просить, чтобы платье сшили поскорей, "ей очень, очень
нужно".
Викина мама посмотрела на Машеньку, а Машенька подумала и сказала, что
раньше чем через неделю вторую примерку назначать нельзя, так как у нее
учеба и еще что-то.
Когда Теодора Ивановна ушла, Викина мама сказала очень недовольно:
- Не понимаю, почему надо посвящать заказчиц во все твои дела!
- Ой, простите, совсем забыла! - смутилась Машенька. - Ну, я побегу.
Бархат беру с собой. А шелковое принесу послезавтра. Да, Вика просила
Петрушку обшить. Какой славный! - снова сказала она, беря Петрушку на
руки. - И какой смешной! Прямо как живой.
- Да ну его! - сказала Вика, входя в комнату. - Какой-то глупый у него
вид. Все время ухмыляется.
- Ну что ты, Вика, он такой славный, - ласково повторила Машенька. - А
из чего же ты хочешь шить ему костюм?
- Да вот из этого панбархата.
- Вика, не выдумывай! - недовольно проговорила ее мама. - Эта материя
мне пригодится на отделку.
- А тут довольно много останется, - сказала Машенька. - Но только,
Вика, знаешь, у твоего Петрушки старый костюм лучше. Из этого бархата будет
грубо.
- Во-первых, он вовсе не мой, этот Петрушка, - протянула Вика. - А
во-вторых, пусть будет пошикарней. Папа так сказал.
- Ну что ж, сделаем пошикарней!.. Ладно, Петрушка?
И Машенька, весело улыбнувшись Петрушке, завернула его в яркую
материю.
Глава двадцать седьмая
У МАШЕНЬКИ
Комната у Машеньки была очень маленькая - ну, чуть побольше стенного
шкафа у Розы, в котором Петрушка пролежал столько лет. Но в стенном шкафу
было тесно, темно и скучно. А в комнате у Машеньки - весело, светло и
свободно, потому что мебели у нее почти не было, и все блестело - так было
чисто.
На окне висели пестрые ситцевые занавески, на подоконнике были
расставлены горшки с цветами, - это Петрушке очень понравилось. Понравилась
и полочка, на которой стояли книжки и красно-синий глиняный петух. Он
напомнил Петрушке Крикуна, и у него немножко защемило сердце.
А Машенька вдруг подошла к глиняному петуху, сняла с него голову и
вынула из его туловища блестящий наперсток и катушку ниток.
- Ну, Петрушка, - весело сказала она, - толстуха Теодора может и
подождать, а тебе костюм я сошью сегодня. Ведь это для меня настоящее
удовольствие!
И она быстро сняла с него мерку блестящим длинным сантиметром, потом
повертела в руках фиолетовый бархат и отложила в сторону.
- Нет, Петрушка, это тебе не пойдет, - сказала она. - Твой старый
костюм гораздо лучше, только он потерся немного. И где ты его так сносил?
Машенька не знала, что актеры кукольного театра очень быстро снашивают
свое платье - еще быстрей, чем дети. Не знала она и того, что ее маленький
заказчик был актером.
Но когда-то, в детстве, она видела представления Петрушки, и ей на всю
жизнь запомнился яркий, веселый и в то же время простой русский костюм
маленького народного любимца.
Она достала с полки большую коробку и вынула из нее разноцветные
лоскутки - ситцевые, сатиновые, атласные.
- Этот желтый пойдет тебе на рубашку, - говорила она, показывая
Петрушке лоскуток ярко-желтого гладкого сатина. - Она будет длинная, с
высоким косым воротом, - понимаешь? И я разошью ее по вороту красными
крестиками. Вот этот синий сатин пойдет тебе на штаны, - хорошо? А из этого
красного шелка - посмотри, Петрушка, до чего ж он хорош! - я сделаю тебе
колпачок с кисточкой. А вот этот красный шелковый шнурок будет твоим
пояском. Согласен?
Еще бы не согласиться!
Петрушка готов был плясать от радости. Но он боялся помешать Машеньке.
А Машенька уже кроила звонкими ножницами ярко-желтый веселый лоскут.
Тук-тук! - застучала через несколько минут швейная машинка. И через
час Петрушка уже был наряжен в новый костюм.
Машенька весело оглядела его и подбросила кверху так, что у него дух
захватило. Потом она посадила Петрушку на стул и, усевшись рядом с ним за
маленьким столом, раскрыла книжку:
- А теперь почитаю!
И она погрузилась в чтение вся целиком, забыв обо всем на свете. Но
Петрушке не было скучно. Машенька читала, и на лице ее все время отражалось
то, о чем она читала: то она сжимала губы и сердилась, то удивленно
поднимала брови, то смеялась, а один раз смахнула слезу, навернувшуюся на
ее глаза, и тихонько сидела, опершись головой на руку.
Потом вдруг взглянула на Петрушку и очень ему обрадовалась:
- Петрушка! А я и забыла про тебя... Знаешь, тебе очень идет твой
новый костюм! Или, может, тебе больше нравился старый? Ну ничего, не
горюй, - и этот хорош.
А Петрушка и не думал горевать. Ему очень нравилось у Машеньки. И
новый костюм ему нравился. Он представлял себе, как в этом новом костюме
появится на ширме, как Саша и другие зрители будут хлопать ему и как Саше
понравится его костюм и его игра.
- А теперь спать, - сказала Машенька и погасила свет. - Завтра отнесу
тебя к Вике.
Ох, к Вике! Петрушка даже испугался. Он почему-то уже забыл о Вике с
ее красивыми блестящими косами и недобрыми словами, о ее маме, о толстой
заказчице, о беспорядке в их комнатах.
Дело в том, что неприятные вещи мы всегда стараемся поскорей забыть.
Но, к сожалению, они сами о себе напоминают.
Глава двадцать восьмая
ВСЕ ГОТОВЯТСЯ К СИТЦЕВОМУ БАЛУ
Беспорядок в комнате Викиной мамы, казалось, еще увеличился. Новым
было то, что вместо панбархата и шелка на спинках стульев, на диване, на
столе лежали хрустящие дешевенькие ситцы - пестрые и гладкие, в горошек и в
клеточку. Но больше всего было пестрых - таких ярких, что рябило в глазах.
Дело в том, что в городе Сомске, в городском клубе, готовился ситцевый
бал. Бал этот устраивали в подражание столичному, а кому подражали в
столице - нам неизвестно. Во всяком случае, все модницы города посходили с
ума. Самым роскошным считалось сшить ситцевое платье у самой дорогой
портнихи - то есть у Викиной мамы. Поэтому с раннего утра уже приходили
заказчицы. Бедная Теодора Ивановна в отчаянии умоляла, чтобы Викина мама,
взамен ее панбархатного, только что заказанного платья, срочно сделала ей
"самое простенькое ситцевенькое".
Но как могла ей это обещать Викина мама? Ведь Машенька и так сбилась с
ног. У нее далее покраснели глаза, и вот уже прошла неделя, как она не
прочитала ни одной книжки, ни одной страницы.
А что делал в это время Петрушка?
Подождите, нам не до него. Ведь это очень интересно: ситцевый бал и
подготовка к нему. Надо же обо всем хорошенько узнать!
Не могу сказать, что Машенька и ее подружки из городского ателье не
интересовались балом. Нет, они очень хотели попасть на него и повеселиться
вволю. Ведь наряд для этого бала мог стоить им так дешево!
И они сшили себе самые прелестные и милые ситцевые платья - с оборками
и без оборок - и, как Золушка из старой сказки, мечтали о бале.
Только Золушке ее чудесный наряд подарила за трудолюбие и скромность
фея, а наши милые девушки сделали свои наряды сами.
И уверяю вас, что эти платья были ничуть не хуже феиных, тем более
если вспомнить, что подарок феи был сделан из старых лохмотьев (путем
прикосновения к ним волшебной палочки) и годился только до двенадцати часов
ночи, а наряды наших Золушек были сшиты из прочнейших и красивейших ситцев
Трехгорной мануфактуры и в них можно было плясать всю ночь, до утра, ничем
не рискуя.
Одна только девушка, и притом самая милая, самая трудолюбивая и
хорошенькая, не имела еще бального платья. И это была, конечно, Машенька.
Ей приходилось труднее, чем всем, - ведь она работала еще по вечерам у
Викиной мамы.
Машенька не была жадной, и Викина мама платила ей совсем немного за ее
нелегкий труд. Машенька была просто очень благодарная и добрая девушка и не
могла забыть того, что, когда ее мать умерла в эвакуации, а отец погиб на
фронте, Викина мама, их соседка по квартире, о ней позаботилась: устроила в
детский дом и иногда навещала ее там и угощала конфетами.
Машенька была тогда еще такая маленькая, ей и в голову не приходило,
что красивая чашка, подаренная ей Леонидом Леонидовичем и его женой в день
ее рождения, была уже когда-то подарена ей маминой подругой - в тот день,
когда ей исполнилось три года. Но и эту вторично подаренную ей чашку, и
другие пустяковые знаки внимания Машенька помнила, была благодарна за них и
старалась чем могла услужить Викиной маме.
Так вот, у Машеньки еще не было ситцевого бального платья. А бал
должен был состояться через два дня. И Викину маму все еще одолевали
заказчицы, и Машенька все еще работала и работала на них.
А Петрушка?
Да, теперь можно вспомнить и о Петрушке. Но куда же он девался? Дома у
Машеньки его нет - она отнесла его Вике на следующий же день после того,
как сшила ему новый костюм.
Но и в Викиной комнате его нет. И в комнате ее мамы тоже. Хотя,
впрочем, погодите... Что это там виднеется, ярко-желтое и синее, под
грудами накрахмаленного ситца? Вот и нога в большом красном башмаке, вот и
острый колпачок...
Бедный Петрушка, опять о нем забыли! Но он, кажется, не унывает. Вот
он как-то извернулся, когда Викина мама потянула с дивана очередной
ситцевый отрез, и, свалившись на пол, спрятался за хрустящей яркой юбкой,
которая самостоятельно стоит на полу. Петрушке там нравится. Во-первых,
оттуда ему не так слышны до смерти надоевшие разговоры о фасонах и бале;
во-вторых, эта цветастая юбка напомнила ему ширму из театра Олега и Муси, и
ему кажется, что сейчас придет Муся, и завернет его вместе с ширмой, и
понесет к ребятам...
И вдруг его мечта сбывается! Его завертывают вместе с яркой гремящей
юбкой, и голос Викиной мамы говорит:
- Ну, Мурочка, поздравляю вас! Заранее поздравляю! Вы наверняка
получите первый приз.
Видно, Викина мама почему-то назвала Мусю Мурой.
Петрушка ехал в пестрой юбке-ширме и думал, как удивится и обрадуется
Муся, когда увидит его внутри. Он уже приготовился к ее радостному
восклицанию и с самым довольным видом - ушки на макушке - выскочил из
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг