силы, бросился пред упадшею в обморок на колена.
- О боги, тронутые нашими несчастиями! - возопил он. - Так уж вы
перестали нас разлучать? Прекрасная Прелепа! Тебя ли я вижу? Твою ли руку
лобызают уста мои? Так это ты! Ты самая та, которую я, странствуя по всем
землям, искал и теперь вижу, что милосердые боги умилостивились над нами и
возвратили мне тебя, а тебе верного по гроб Силослава!
При названии Силослава Прелепа открыла глаза свои и, увидя его стоящего
пред собою, кинулась к нему в объятия.
- Ах, Силослав! - вскричала она. - Которому богу должна я благодарить
за свидание твоё со мною! Великая Лада! Ты мне его возвратила, а я уже тебя
и увидеть не надеялась, любезный мой Силослав! Сколько ж я вам обязана,
всещедрые боги! Вы отдали мне то, чего нет для меня драгоценнее на свете.
Наконец, по многим разговорам и лобызаниям пошли они к столу, который их
уже давно ожидал. Сколько можно вообразить великолепия и изобилия, то ещё не
могло сравниться с десятой частью - столько-то был сей пир великолепен.
После оного уведомила его Прелепа о своём похищении, о пребывании её у духа
и как она от того освободилась.
- Я всегда сетовала, - говорила она, - о потерянии тебя и ни одной
минуты во всю мою у него бытность не была спокойною. Дух прилагал все
старания утешить меня; он выдумывал разные и невоображаемые забавы, однако
они увеселить не могли меня нимало и служили ещё к большей мне
прискорбности. Он думал получить от меня увеселение, однако получил вместо
того одну досаду. И как он не видел от меня ни малейшей к себе
благосклонности и холодность моя всегда его огорчала, то начал презирать
меня; любовь его обратилась ко мне в холодность; он уже не искал быть вместе
со мною, а старался всегда меня удаляться, и потом, когда любовь в нём
совсем уже истребилась, то приказал перенести меня в сей замок, где надеялся
истребить тебя у меня из памяти и после получить моё сердце, но только этого
никогда он от меня не получит. Итак, уже другой год нахожусь я в этом месте.
Прибыв сюда, старалась я всеми силами сыскать тебя, но, несмотря на все мои
старания, не могла о тебе ничего и услышать, отчего стенала я повсеминутно,
но теперь благополучие моё меня находит, и любовь моя ожидает только одного
увенчания. Оставим этот замок, возлюбленный мой Силослав, и, взяв несколько
верных моих подданных, поедем в твоё отечество!
- Ах, государыня, - вскричал тогда в восторге Силослав, - когда б
только учинили боги это со мною благополучие, сколько б я им был за сие
одолжен! Счастие сие почитаю я толь высоким и завидным, что сбытия его и
надеяться почти не смею.
- Будь несомненно о нём обнадёжен, - ответствовала ему любовница, -
неужели ты думаешь, что я пред тобою лицемерю?
- Могу ли я это думать, государыня! - перехватил восхищённый
Силослав. - Я тебе столько же, как и самим богам, верю.
Разговаривая таким образом, неприметно выходили они из покоев и
подвигалися к саду; прельщённый Силослав нимало того не видел - столько-то
любовь нас ослепляет! - наконец, пришли они в оный. Тогда Прелепа, ласкаяся
к Силославу, раскрыла платье на его груди и, увидя на нём повешенный золотой
досканец, спрашивала у него, что бы это такое на нём было.
- Это волшебный талисман, - ответствовал Силослав. - Когда я поехал
из моего отечества, чтобы искать тебя по всему свету, тогда родитель мой
подарил мне его, обнадёживая притом, что доколе он на мне будет, то никакой
наизлейший дух не может осмелиться погубить меня с оным.
- Это очень чудно, - ответствовала Прелепа. - Я ещё отроду эдакой
редкости не видывала; как бы я хотела и у себя этакой же иметь!
Силослав при сём слове гораздо смутился: желание любовницы своей
хотелось ему тотчас исполнить, но отцов приказ запрещал ему оное.
- Я бы тебе с охотою его подарил, - говорил он своей любовнице, - но
родитель мой, отдавая мне сей залог своей любви, заклинал меня никому его не
отдавать, уверяя, что сколь скоро я его лишусь, то потеряю тотчас и живот
мой.
- Изрядно, - ответствовала Прелепа, - я его у тебя уже не прошу,
только скинь его и дай мне рассмотреть.
В сей просьбе Силослав не смел ей противиться, хотя отцов приказ касался
и сего.
Итак, подумав несколько, скинул его и отдал Прелепе. Едва успел он ей
его отдать, как красавица от него исчезла, и наместо её увидел он пред собою
ужасного исполина, который стремился рассечь его саблею. Силослав затрепетал
и, познав своё преступление, готовился уже к смерти, как вдруг, превратясь в
сокола, увидел себя парящего в воздухе. В одно мгновение ока исчезли все
здания, сады и прелести, которые <замок> населяли, а вместо оного увидел он
под собою волнующееся море, коего сердитые и седые валы мчались в чёрную и
кипящую пучину.
"Что со мной сталося? - рассуждал он сам в себе. - Что за приключение,
куда девалась от меня Прелепа и какой злой дух превратил всё сие селение в
сию бездну вод? О боги! никак, это тот проклятый дух, который её и прежде
похитил. Он, никак, узнав наше соединение, позавидовал нашему благополучию и
отнял её опять у меня; но он недоволен был сим и хотел меня ещё умертвить,
и, конечно б, то сделал, если б я не превратился в птицу. Но кто же меня в
оную превратил? Никак, он сам, чтоб сделать жизнь мою горестнее и самой
смерти. А, свирепый дух! Ты всему моему несчастию причина, но не надейся,
чтоб стал сносить толь поносную жизнь! Сие свирепое море прекратит все мои
напасти!"
Выговоря сие, устремился в пучину, чтобы в ней потопить и жизнь свою, и
несчастие.
Но когда уже находился он от оной не более как на пять сажен, то вдруг
из свирепого моря сделалось огромное строение, которого влетел он в
середину. Это была большая горница, сделанная из чёрного мрамора, коей все
стены исписаны были иероглифическими письменами. В углу оной храмины стоял
на золотом подножии из слоновой кости истукан Чернобога, который почитался
властителем над всеми духами и волшебницами; пред оным кумиром стоял
жертвенник из белого мрамора с золотою на нём жаровнею и углями; посередине
оной стоял стол, на котором лежало премножество волшебных препоясаний и
знаков. Другие же украшения комнаты соответствовали прочим.
Спустя несколько времени налетело множество разных видов птиц, которые
принудили сокола вылететь в другой покой, из коего мог он смотреть на
действие их свободно, которое начала птица, имеющая вид орла. Она, подошед к
Чернобогову жертвеннику и распространяя свои крылья в знак своего
повиновения, дотронулась головою до жертвенника в то место, на котором
стояли неизвестные, волшебные письмена, отчего вдруг приняла образ
человеческий; потом, пришед к столу, сняла с оного своё препоясание и надела
на себя и также приняла жезл, коим всё в свете управляла. Другие волшебницы,
подражая оной, таким же образом получили вид людей. Между оными находилась и
та волшебница, которую он освободил из-под камня.
Когда волшебницы приняли настоящий свой образ, тогда всякая, приняв своё
место, ожидала главной волшебницы повеления. Оная, севши на своём престоле,
который весь был из чистого золота и по местам украшен дорогими камнями и
устлан багряницею, сделала знак Преврате, чтобы она к ней подошла. Когда
оная к ней подступила, тогда волшебница говорила ей следующее:
- Преврата! Чего ты от меня желая, побудила меня прибыть сюда из
далечайших стран и также всё сие собрание?
- Великая повелительница непобедимых духов! Прости моё дерзновение, что
я осмелилась на несколько разрушить покой твой и твоих подчинённых.
Призванию тебя и всего сего собрания вина есть следующая. Строптивый и
неспокойный дух Влегон, не повинуяся твоей власти и всечасно летая по свету,
приключает твоим подданным досады и людям напасти; оный неукротимый дух
стремится теперь погубить любимого мною смертного, известного тебе
Силослава. Его обольстя он очи, представил на свирепом море прелестного вида
дом, где, несколько времени его угощая, пришёл, наконец, к нему, прияв образ
похищенной Прелепы, в коем виде обольстив его, выманил у него роковой его
талисман, который делал его безопасным от смерти, и потом хотел лишить в том
свирепом море жизни, что бы и действительно сделал, если б я его не
превратила в сокола и не спасла его тем от хитрых его сетей; чего ради,
государыня, сей дом совета, по заклинанию моему, на сие место принесён и вы
все собраны; я прошу, чтобы позволено было предстать в сие собрание
Силославу, при котором я окончаю мою просьбу. Ты увидишь, царица духов, что
он милости твоей достоин.
Волшебница на просьбу её согласилась. Тогда Преврата, вышед к Силославу,
взяла его и внесла пред судилище.
- Вот, государыня, сей гонимый Влегоном смертный! Вот чем я его
принуждена была спасти и прошу теперь, чтоб и ты приняла его под своё
покровительство.
Тогда волшебница, махнув своим жезлом на Силослава, сказала:
- Будь тем, чем ты был прежде!
Вдруг все перья слетели, и Силослав принял прежний свой образ; после
чего увидел он, что на престоле сидела дряхлая и седая старуха, у которой
тряслась голова и всё тело было в движении от глубокой старости; исподнее
платье было на ней белое, опушенное багряницею, а сверху покрывала чёрная
епанча; с правого плеча под левую руку лежал голубой зодиак с золотыми
небесными знаками наподобие перевязи; на голове была долгая чёрная с
городками шапка, по сторонам оной приделаны были два крыла от больших рыб,
наверху стоял знак Сатурнов; в левой руке держала маленький земной шар, а в
правой жезл волшебный; подле неё по сторонам стояли по старшинству другие
волшебницы в разных и чудных одеждах, но все с волшебными препоясаниями и
жезлами.
Тогда Силослав, получивший прежний свой вид, благодарил главную
волшебницу наичувствительнейшим образом за её к нему покровительство; а
Преврата, поблагодаря оную подобным образом, говорила так:
- Сей смертный, которому теперь сама хочешь быть покровительницею, с
твоего позволения произведён столь сильным и храбрым на свет. Угождая его
страсти, оживотворила я истукан Станидаров, чтоб мог он уведомить Силослава
о своей дочери. В то время Крепостан, любимец его, открыл ту чашу, в которой
заключен был Ноннет, тогда князь духов произвёл все те страхи, о коих я тебя
уже уведомила и коих я, устрашася, не могла тут стоять и принуждена была
сокрыться, в оном случае погиб бы и Силослав, если б не успела я, ухватив с
головы моей околдованное перо, воткнуть в шлём ему. Оною силою освободил он
Ноннета из заключения и чрез него нашёл способ выйти из того города, после
чего пришёл он в то владение, в котором весь мужеский пол истреблён был
Влегоном. Силослав изгнал его из оного силою своей руки и тем Влегона
озлобил несказанно; чего ради Влегон, желая ему отмстить, выдумал для
погубления его ту хитрость, о которой я уже тебя уведомила. В оном месте
лишил он его пера, данного мною Силославу, и рокового его талисмана; чего
ради я прошу тебя, великая обладательница невидимых, призвать сюда Влегона,
чтоб он здесь при всём собрании заклялся не иметь впредь на Силослава злобы
и не гнать его более и чтоб притом возвратил ему перо и талисман. Такой
степени дух, - примолвила она, - каков Влегон, должен повиноваться нам, а
не восставать против нас.
Повелительница духов, выслушав Превратину просьбу, махнула по воздуху
несколько раз своим жезлом и после того выговорила сии слова:
- Дерзкий дух! По данной мне власти от великого Чернобога и от князя
всех духов заклинаю тебя, чтоб ты явился сюда в сие мгновение в таком виде,
в котором ты, прельщая юного Силослава, намерился погубить, и чтоб ты
принёс сюда его талисман, шлем и прочее его вооружение!
Едва она успела окончать своё заклинание, как отворилась дверь и Влегон
явился в образе Прелепы, неся с собою всё требуемое от него, и как только
увидел главную волшебницу, то затрепетал и пал пред нею на колена. Силослав,
увидев его, обомлел от удивления и не знал, верить ли ему глазам своим;
слышал он, что это Влегон, только поверить этому ещё не смел, опасаясь, чтоб
не назвать любовницы своей злым духом. В это время главная волшебница,
оборотясь к Влегону и кинув на него сердитый взор:
- Дерзновенный! - вскричала ему. - Оставь сей, не принадлежащий тебе,
образ и прими твой гнусный вид!
Как скоро волшебница сие выговорила, Прелепа исчезла, и вместо неё
явился ужасный исполин, кривой, горбатый и хромоногий, с рогами и козлиною
бородою, с змеиным хвостом и с лошадиными ногами, будучи притом весь покрыт
свиною щетиною, а на голове вместо волосов имел виющихся и свистящих змей.
Тогда начальная волшебница, указывая на Чернобогов истукан:
- Сим повелителем духов, - говорила она, - заклинаю тебя, беспокойный
и непокорливый дух, и всем адом, которого трепещу и я, чтоб ты предал
вечному забвению злобу твою на Силослава и не осмеливался ему нимало
вредить, если не хочешь подвергнуться всем адским истязаниям и потом
преобразиться в ничто!
- Великая повелительница духов, - ответствовал трепещущий Влегон. -
Весь ад знает, сколько я волю твою почитаю, и всё, что тебе ни угодно, с
охотою исполнить готов.
- Исчезни ж с глаз моих! - вскричала волшебница.
Тогда Влегон исчез, а начальница, обратясь к Преврате, говорила:
- Я всё исполнила, что тебе ни хотелось, - и с словом сим исчезла, за
нею и всё собрание.
Удивлённый Силослав едва верил тому, что в глазах его произошло, и,
обращаясь к Преврате, которая с ним одна осталась:
- Так это Влегон был, а не Прелепа, могущая волшебница?
- Да, - ответствовала она, - и погубил бы тебя, если б я хоть чуть не
ускорила тебя избавить; но теперь тебе опасаться более нечего, ты слышал
сам, что главная волшебница приказывала Влегону; повеления её преступить он
не смеет, хотя б ещё во сто раз сильнее был. Ну, прости, любезный Силослав,
нам должно теперь расстаться, и дом сей не может здесь более получаса
пробыть, и я также должна следовать туда, куда зовёт меня должность моя;
ступай, ищи своей возлюбленной. Если будешь наблюдать должность ироя,
получишь всё. Более тебе сказать не смею, прощай!
С сим словом она исчезла, дом пропал, а он остался на берегу морском,
усыпанном каменьями, в которые ярые волны ударяя, производили страшный шум.
Если б не был он славянин, то, конечно, отчаялся бы при случае сём жизни
и умер бы от ужаса на сем пустом берегу, причём окружающие оный дремучие
леса, неприступные и ужасные пещеры усугубляли его страх. Свирепые звери
рыскали без боязни повсюду; и хотя он их и не опасался, однако ж не имел он
от них никакого увеселения. Причём восстала ужасная буря, свирепые вихри
летали, яряся, по горам, ломали деревья, а иные вырывали с кореньем, отчего
делался превеликий треск; тёмные и угрюмые тучи наводили мрак темнейшей ночи
и проливали пресильный дождь; молния, гром и град привели Силослава в ужас.
Хотя храбрость его была велика, но в рассуждении природы он был не что иное,
как её создание. Итак, начал он искать убежища, но беспрестанный блеск
молнии затмевал почти его зрение, а частое сплетение дерев прекращало его
путь; наконец, укрылся он под их ветвями и стал несколько безопасен от
суровости погоды.
Когда усмирели ветры и буря начала утихать, тогда багряная Зимцерла
взошла уже на небо, а сияющий Световид, следуя за нею, согревал землю. В то
время проснувшись, Силослав прогуливался по лесу и услышал идущего человека,
который воспевал песнь, сделанную в честь Перуна. Человек сей имел на себе
покойное и несветское платье и притом казался больше роскошным, нежели
постником.
- Я радуюсь, - говорил он, увидя Силослава, - что нахожу здесь
человека, а радость бы моя была ещё большею, если б ты был чужестранец.
Такое приветствие весьма удивило Силослава.
- Я, может, этим несчастлив, что ношу на себе действительно такое
имя, - отвечал он.
- Никак, а я тем только счастлив, - ответствовал незнакомый, - и
прошу тебя последовать за мною.
Потом пришли они в пространное подземное жилище, которое освещено было
хрустальными лампадами. Уборы и порядок оного показывали место сие обитанием
разумного и добродетельного человека, вид мужа того казался кротким и
добродетельным. По приходе в пещеру приказал он тотчас служителю своему
переменить на Силославе платье, которое вымочено было дождём. Тотчас подали
ему изрядную и покойную одежду. По многих приветствиях с обеих сторон и
когда уже они довольно опознались, тогда Силослав спрашивал его учтивым
образом о причине его уединения.
- Я охотно рассказать тебе оное соглашаюсь, - ответствовал ему
старик. - Из повести моей ты познаешь, что несчастие на того стремится
свирепее, кто на высшей пред прочими степени и думает о себе, что он
счастливее всех смертных; я могу назваться истинным примером сего льстивого
счастия и игралищем его непостоянства. Всё я видел на свете, всё пересмотрел
и был всему подвержен. От самого моего рождения был я прежде несчастлив,
потом в оном посредствен, посём благополучен и преблажен, а на конец
наинесчастливейший из всех смертных, а теперь благополучен.
Силослав весьма удивился толь чудесному обращению судьбы его и просил
его нетерпеливым образом рассказать свои приключения.
- С охотою, - ответствовал старик, - я тебя уведомлю о всех со мною
происшествиях от рождения моего до сего часа. - Потом, несколько подумав,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг