После чего пропали и прочие духи и остался только тот престарелый муж с
своею женою. Сии были родители Прелесты, а четверо в невольническом
платье - родные её братья. Всё сие приуготовление и торжественный ход
сделаны были для того, чтоб устрашить Силослава. Бедные сродники прежде
всего старалися о жизни Прелесты, и все соединёнными силами помогали
избавиться ей от болезни. Когда несколько начала она себя чувствовать и
собирать свои силы, тогда родитель её благодарил Силослава за избавление их
от смерти, ибо назначена была всем им казнь от Влегона и они долженствовали
прекратить свою жизнь в сию ночь.
- Влегон, уведомившись, - продолжал он, - что дочь моя презрила своё
совещание и приняла к себе иностранца, к которому вместо смертной казни за
его дерзость почувствовала любовь и успокоила его в своём доме, определил
лишить её жизни; а чтоб больше удовольствовать свою ярость, принесли и нас
из моего владения, и ты видишь во мне обладателя Ахрона.
Силослав весьма сожалел о несчастии их и радовался, что избавил их от
смерти; потом возвратились они в чертоги Прелестины и препроводили всю ту
ночь во вспомоществовании ей и в утешении друг друга.
Поутру вознамерились принести великую жертву Чернобогу, яко богу злых
духов, чтобы отвратить их гнев, чего ради по рассветании дня предстали они в
храм, а за ними и весь город. Сей храм стоял на пригорке, сооружён из
чёрного мрамора, и от вершины до полу простирались серебряные полосы
наподобие белой тесьмы. Сии тесьмы сошлися наверху вместе и были завязаны
узлом, за который держался крылатый истукан, и казалось, что будто бы
готовился поднять его и носить по всей вселенной; вокруг храма насаждена
была еловая и кипарисная роща, которая имела вид непроходимой и ужасной
пустыни; чёрные истуканы, жертвенники, посыпанные пеплом, стенание
пленников, которых приносили в жертву, представляли её адом.
В преддверии храма, когда вошёл в оное Силослав с Прелестою и прочими,
увидал стоящих четырёх юношей в белых одеждах; они изготовлены были на
жертву; внутри на стенах храма изображён был пылающий ад, в котором разными
муками и разным видом мучимы были злые смертные дияволами. Истукан
Чернобогов стоял посередине храма между четырёх покрытых столпов на
престоле, сделанном из металла; под правою ногою лежала у него на боку
корона, подле неё мёртвая человеческая голова и волшебные таблицы; по левую
военные оружия и пламенные адские бичи; пред престолом лежали две фурии и
смотрели на Чернобога, показываясь внимающими его повеления и встающими для
исполнения его приказов, чтоб мучить беззаконников. Сей кумир сделан был из
красной меди, которая имела больше черноты и тем показывала свирепость его
гнева; внутренность его была пуста, и из-под престола часто вылетающий
пламень наполнял собою кумир, который поминутно являлся воспламенённым и
потусклым; ужас летал по всему храму, и входящие в оный трепетали от страха
и чрез то завсегда пеклися отвращаться злых дел.
По учреждении в храме торжества ввели объявленных четырёх юношей для
заклания. Сей народ имел обыкновение похищать детей из чужих владений и
приносить их в жертву. Заклали из них по одному пред престолом и кровию их
кропили храм, а из народа каждый, обмокая в оную перст свой, мазал ею своё
темя; потом положили их на костёр и зажгли оный. По восхождении дыма
узнавали божеские судьбы. В сей день предзнаменование показалось им
изрядным, чего ради хвалили бога на разных музыкальных орудиях и голосах.
Силослав по возвращении из храма имел довольно времени рассмотреть все
покои дворца Роксоланова, в которых он нашёл всё что ни есть наилучшего в
свете. Прелеста же помощию лекарств получила столько сил, что могла быть в
храме и сидеть со всеми за жертвенным столом, по обычаю тогдашнего времени;
во время их пирования объявили Прелесте, что вошло в город многочисленное
воинство; и ещё вестник не докончал своих слов, как увидели со множеством
вельмож вшедшего к ним Роксолана. Он бросился к ногам Силославовым, невзирая
на свой высокий сан, и благодарил его за избавление своё и подданных; потом,
когда он встал, Прелеста упала пред ним на колена и, облившись слезами,
просила отпущения своей вины, о чём также просил и Силослав. Роксолан,
будучи в неописанной радости и склоняясь на просьбу своего избавителя,
простил великодушно во всём Прелесту и просил её от сокрушённого сердца,
чтобы она последовала добродетелям и, бегая тиранства и пороков, прибегнула
к своей должности. Толь великое его великодушие произвело в ней жестокое
грызение совести и раскаяние в мерзком её поступке, и которое напоследок
сделало её верною до гроба своему супругу.
Влегон, когда оставил Прелесту, то оживотворил Роксолана и всё его
воинство, чтоб оные, пришед в город, мстили жёнам своим за их бесчеловечный
с ними поступок; однако ж все подданные последовали примеру своего государя
и простили жён своих также великодушно. Когда происходило восстановление
мира в государстве, тогда Силослав препроводил у них ещё семь дней, но
беспокоился поминутно о возлюбленной своей Прелепе, помышлял всякий час
оставить город и ехать искать её по неизвестным сторонам. Итак, начал
приготовляться в путь. Роксолан, не зная, чем служить своему другу и
избавителю, просил его, чтобы он согласился что-нибудь взять из его
сокровищей в знак памяти и преславной ему услуги. Силослав, не хотя сделать
ему неудовольствия, ответствовал ему, что он соглашается на его предложение
и просит только позволения выбрать самому оный подарок. Роксолан с охотою на
то согласился, а Силослав желал себе одного только сильного и крепкого коня.
Роксолан был весьма сему рад, ибо он имел у себя славного богатырского коня,
на котором сам не мог ездить и который остался ему после отца его; итак,
просил он Силослава выйти с ним на несколько расстояния от города, где
обещал служить ему тем, чего он от него требует.
Потом пришли они к подошве не весьма возвышенной горы, на которой стояли
в окружности девять дубов, посередине которых лежала каменная плита с
железным кольцом. Роксолан, подняв оную, просил Силослава следовать за
собою. По сём они сошли в некоторое подземное здание, которое всё увешано
было богатырским снарядом, услышали необычайный топот. Роксолан объявил
Силославу, что тут конь, которого он желает подарить ему. Силослав, весьма
обрадованный, бросился тотчас к оному и вывел его на поверхность земли.
Отвязанный солнцев конь от яслей не столь бывает бодр и строен, как сей: он
вместо пламени дышал чёрным дымом, и когда бодрился, то зыблилась под ним
земля; подымающиеся его ноги не намерились ступать по земле, а казались
желающими подыматься в облака; распущенный его хвост и грива служили ему
вместо крыльев; сила же столь была велика, что вместо четырёх солнцевых
коней мог бы сей и один возить его колесницу, если б был только бессмертен.
Силослав благодарил Роксолана и возвратился с ним в город, где, отдав
должное почтение ему и всему его племени, к великой их прискорбности и
неописанному неудовольствию на другой день при рассветании дня расстался с
ними и оставил сей город, которому он дал прежнее бытие и возвратил жизнь
Роксолану и всему его воинству.
Выехавши из города, следовал Силослав по незнакомым местам. Помощию
сильного своего коня отъехал он на весьма дальнее расстояние от города;
наконец, утомясь полуденным зноем, искал прохлаждения своего под древесной
тенью и в том мнении подъезжал к некоторой видимой им роще. Въехав в оную,
нашёл при рубеже её реку, которая текла столь тихо, что вода её казалась
маслом, наклонившиеся над нею деревья прикрыли её воды от солнечных лучей и
делали тем берег её приятным местом успокоения. Силослав, прельстясь сей
роскошью, вознамерился сойти с коня, жаждущего его напоить водою, сам сел
под тенью одного кудрявого и густого дерева, осматриваясь повсюду, любовался
на прекрасное строение природы, удивлялся речным берегам, покрытым зелёною
травою наподобие разноцветным коврам, по которым утомившиеся от зноя звери,
бегая, играли и купались в речных струях. Силослав, рассуждая об их
непужливости, заключил из того, что сие место необитаемо и населено одними
только дикими зверями и птицами, но в самое то время увидел четырёх девочек,
которые вели поить четырёх овечек на розовых ленточках. Силослав очень тому
удивился и спрашивал их, откуда они.
- Мы из замка нашей госпожи, - ответствовали они, - который отстоит
отсюда недалеко.
Силослав во всяком месте надеялся получить известие о Прелепе, чего ради
последовал за ними. Они очень скоро пришли в тот замок, который стоял почти
на берегу к вершине сей реки. Одна из тех девочек побежала наперёд и сказала
в доме, что хочет посетить их проезжий, Силослав увидел на крыльце двух
женщин в богатых одеждах, и сколь платье их было великолепно, столь и они
прекрасны были видом. Они вышли встретить его и с великой учтивостию ввели в
покои и старалися угостить его всем тем, чего бы он ни пожелал. Великолепие
замка, необыкновенные и превосходящие имение царское украшения подали
Силославу некоторое сомнение: он начал думать, что тут обитает какой-нибудь
государь, оставивший свет и посвятивший себя уединению. За ужином имел он
разговор со встретившими его женщинами, ибо трое только было их за столом.
Оные объявили ему, что замок сей называется домом угощения; обладательница
оного есть девица, их государыня, которая, имея неисчётные у себя сокровища,
употребляет их на вспоможение путешествующим; всякий странник может иметь у
неё пристанище хотя до конца его жизни.
- Вы теперь в таком месте, - примолвили они, - где добродетель,
снисхождение и милость откроют вам все свои богатства, и если вы желаете, то
всё, что вы ни видите, можете себе присвоить.
Силослав, чтоб оказать учтивую благодарность за такое невоображаемое
снисхождение, которого нигде получить он не надеялся, благодарил их
наичувствительным образом, а объявленные женщины во время всего стола делали
ему новые обещания и после ужина, оказав ему своё почтение, равно как своему
государю, оставили его; потом два служителя повели его в покой, в котором
приготовлена была для него великолепная постеля, на коей препроводил всю
ночь в неописанной тишине и удовольствии; утомлённые дорогою и беспокойством
его члены тотчас принудили окончать живое стремление мыслей и отдались во
власть покрывающего их сна.
Когда настал день, определённые служители принесли Силославу покойное
утреннее платье, причём докладывали ему, что не изволит ли он омыться
благовонными водами. Силослав на то согласился. Итак, повели его в сад, где
стояло небольшое здание наподобие грота, коего стены сделаны были из чистой
меди и снаружи умеренно раскалялись пламенем; пол устлан был мягкою травою,
и для отдохновения стояло усыпанное благовонными цветами ложе. Когда
Силослав вошёл в него, раздевшись, тогда служитель отвернул ключ, который
находился посередине; тогда начал бить благовонный водомёт и орошать все
стены, отчего поднялся лёгкий и приятный пар, наполнив всё здание теплотою;
тогда казалось, что будто тёплые зефиры обмахивали крыльями Силославово тело
и мягкими своими устами пускали на него полуденную теплоту. В такой покоясь
роскоши, почувствовал Силослав нежнейшее расслабление членов и сладкое
мление души. Раб отворил другие водомёты, из которых полилась вода на
Силослава благовоннее и прозрачнее Аврориных слёз, от коей распустившееся от
пару тело его наместо крепости напоилось приятством и нежностию.
Немалое время лежал он на мягком том ложе, которое ему, утомлённому
нежностию, не позволяло встать на ноги, во время чего наслаждался он
приятностию музыки; водяные органы, сделанные удивительным искусством,
усыпили Силослава приятным своим звуком. После сего встав он и одевшись в
нежное и лёгкое платье, в котором походил больше на Адониса, нежели на ироя,
возвратился в покои, в коих встретили его две женщины в белых одеяниях; они
были столь прекрасны, что если б Силослав не отдал сердце своё Прелепе, то,
конечно бы, посвятил его которой-нибудь из оных; они его проводили к столу,
за которым всё было глазам его прелестно: кушанье, разговоры, собеседницы,
музыка - всё наполнено было великолепием и нежностию.
После половины дня, когда солнце удерживало свои лучи и больше уже не
раскаляло оными землю, тогда предложили ему, не изволит ли он прогуляться в
саду. Он с охотою на то согласился; итак, повели его в оный.
Когда пришли они к вратам садовым, тогда увидел Силослав удивительное
соплетение искусством человеческих рук. Ворота сии имели ширину десять
локоть, а в высоту пятнадцать; они сделаны были наподобие решётки, которая
сплетена была разными узорами и с разными изображениями животных из чистого
и прозрачного янтаря; в саду дороги, цветники, накры и истуканы притягивали
к себе взор и принуждали оставаться тут до конца жизни. Всё сие приводило в
восхищение Силослава; а что больше наполнило его удивлением, то было сие.
Сад окружён был с трёх сторон хоромами, которые построены были в три жилья;
в каждом окне сидела великолепно одетая красавица, которых находилось больше
тысячи; они были столь прекрасны, что казалось Силославу, будто бы природа
старалась собирать приятности со всего света и заключила их в сем месте; он
не знал, которой дать из них преимущество; глаза его летали по всем и
находили всё то, чего не видели они прежде; всякая красавица наполнена была
прелестьми, и вид её показывал склонность к Силославу; глядя на него,
усмехались с приятностию и казались желающими ему понравиться. Прельщённый
Силослав млел и не хотел оставить сего места, чего ради, севши будто для
отдохновения на дерновую лавку, спрашивал у своих собеседниц, которые его
провожали, какое божество собрало к ним столько прелестей и какая
непостижимая сила наполняет сие место столь невоображаемой нежностию и
великолепием?
- Я думаю, - продолжал он ещё, - что здешний воздух не услаждает сего
места, но сам услаждается, зыбляся на ваших нежностях. И предвестница
Световидова [9], я чаю, не стыдится, восходя на небо, что усматривает здесь
превосходящих себя в красоте. А светоносец Феб непременно останавливает
своих коней, когда протекает мимо сего места, и оставляет его с
прискорбностию, одним словом, скажите мне - с смертными ли я нахожусь здесь
или бессмертными?
- Мы уведомили уже тебя, государь, кто наша обладательница, -
ответствовали провожатые. - Замок этот весь населён женщинами, и наша
должность - принимать чужестранцев и оных угощать по их соизволению; и
ежели ты имеешь намерение препроводить здесь свой век, то можешь
пользоваться всеми этими красавицами, они будут все во власти твоей. Что ж
касается до нашей государыни, она повелевает нами, а мы её подданные;
сколько она нас выше саном, столько и красота её превосходнее нашей; ты не
можешь вообразить её прелестей, и всякий, увидев её, захочет лучше лишиться
жизни, нежели расстаться с нею, для чего и ты увидеть её не можешь; она не
показывается никому в свете; однако ж мы опасаемся, чтоб и одно воображение
о её красоте не встревожило твоих мыслей и не родило бы в сердце твоём
непобедимой любви. Но свирепость такая более в ней для того, что она имеет у
себя любовника, которому посвятила жизнь свою и сердце навеки, и желает
лучше умереть, как учинить ему малейшую неверность; но ты, если только
желаешь, то можешь здесь найти довольно красавиц, которые не менее принесут
тебе забав.
Силослав, услышав оное, сколько восхитился радостью, столько смутился
мыслию, не зная нимало причины своему движению; просил спутниц своих
объявить ему имя государыни, однако они на сие не согласились и
представляли, что имеют приказание оное таить. Потом, когда пришли они опять
в покои, тогда одна красавица оставила его, а другая осталась для сделания
ему беседы, что продолжалось во всё его пребывание в замке, в коем он
препровождал время, получая всякий день новые благосклонности от
переменяющихся красавиц. Восхищался роскошами, услаждал зрение своё разными
великолепиями сего замка; итак, не оставалось ему ничего иного думать, как
только, что он во всём свете не может найти увеселения лучшего и
достойнейшего; укрывающаяся владетельница сего замка подавала ему сомнение и
надежду; любовь его к ней усиливалась, и как искал он неизвестного, то не
оставил ни одного места, чтоб не уведать всё в оном обстоятельно; и сего
ради не хотел выехать из оного места до тех пор, покамест не уведает имя
госпожи его.
Некогда поутру принесли к нему служители весьма богатое платье, которое
походило больше на царскую одежду; потом предстали по обыкновению и две
красавицы, одетые в белое платье, и казались готовящимися к великому
пированию. Чудясь оному, Силослав спрашивал у них, не торжество ли какое
будет у них сегодня в замке.
- Так, государь, - ответствовали они, - сегодняшний день будет у нас
празднество, которое отправляем мы по окончании каждого года и на которое
обыкновенно приезжает и наша государыня и делает нам честь, кушая с нами за
одним столом; сколько ж и ты будешь счастлив, что получишь участие в нашей
радости и будешь видеть лицо нашей государыни, на которое ни один ещё
смертный не удостоился взглянуть, да и видеть его было не можно.
Силослав, услышав сие, пришёл в неописанное восхищение и поспешил убрать
себя всем тем, что тщеславие и любовь представило его глазам прелестнейшим.
Вдавшись в великую роскошь и нежность, не мужество уже сияло на его одежде и
не укреплённое силою богатырство, походил он более на Нарцисса,
любовавшегося собственною красотою.
Наконец, когда он увидел, что к наряду его более уже ничего не
недоставало, пошёл в чертоги, уготовленные для празднества. Оные все
наполнены были прекрасными жёнами, и всякая из них усугубляла красоту свою
пристойным убранством. Когда вошёл к ним Силослав, то все сделали ему
поздравление, подобно как любимцу царскому. Вскоре потом вошла и государыня,
коя, взглянув на Силослава, быстро вскричала: "Ах, Силослав!" - и упала в
руки последующих ей женщин. Удивлённый Силослав, не зная, что иное начать,
бросился было ей помогать, но вдруг стал поражён удивлением, радостию и
восхищением, едва было и сам не упал без чувства; потом, пришед в прежние
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг