вдруг остановился и был в крайней задумчивости, а на вопрос наперсницы моей
ответствовал, во услышание всех предстоящих, что оный по превосходному его
знанию и отменному от прочих искусству находит в теле моём некоторую живость
и кровь не совсем охлаждённою. Все бросились к его ногам и с неизреченным
воплем и слезами просили его употребить превосходное его искусство к
возвращению моей жизни, обещавая ему такое награждение, какое он сам по
произволению его избрать может.
Египтянин, отложа бальзамирование до другого дня, обещал поутру
уведомить их решительно, может ли он возвратить мне жизнь или нет. Во всю
текущую тогда ночь не оставляли согревать моего тела разными
прикладываниями, а в наступающий день отменный сей врач торжественно
объявил, что он действительно уверен стал по разным его примечаниям в
возвращении мне жизни; что действительно известными ему только одному
составами и учинил очевидно.
Окружающие ж меня от всех сие сохраняли в тайне; а как получила я
чувства, то и рассудила тайну их утвердить во всей её силе непременно, дабы
простой народ не мог вывесть из очевидности сей какого-нибудь очарованного
действия и не счёл бы меня каким-нибудь волшебством преисполненную. А более
причинствовал к тому ужас, от изверга Аскалона мне причинённый.
Итак, учинив совершенное воздаяние лекарю и приказав запереть и
запечатать тот покой, в коем будто бы тело моё находилось, до прибытия
твоего предприяла я жить во дворце сокровенно, что и продолжалось до
пришествия в отечество наше сестры твоей Плакеты.
Сия государыня, путешествуя по всему свету с отменным любопытством и
изведыванием о тебе, могла получить совершенное о том сведение от жрецов
наших, по найдению тебя младенцем на берегу, а более по имевшемуся тогда на
тебе талисману, лежащему ныне на престоле Перуновом. Она просила дозволения
видеть тело моё, что от бояр и получила; но вместо неодушевлённого тела
пожелала я видеться с нею сама, а свидевшись, условились ехать вместе для
отыскания тебя. И так и доныне в государстве нашем подданные остаются в том
мнении, что я нахожуся мёртвою и тело моё сохраняется в запечатанном покое;
а известно только ближним, окружающим меня женщинам, что я, путешествуя с
Плакетою, ищу моего супруга в его отечестве, что благоволением всещедрых к
нам богов по желанию нашему и исполнилось.
Первое потом старание было открыть кости невинно убиенного Датиноя,
брата Оланова, которые положили во гроб, поставили в храме Чернобоговом и на
другой день с подобающею княжескою фамилии церемониею вынесли из города для
погребения и учинения тризны, что происходило следующим образом.
При рассветании дня от храма Чернобогова до места, назначенного для
тризны, усыпали дорогу крупным красным песком и молодыми ветвями
можжевелового и елового дерева, побросав местами на оную благоуханные цветы.
Каплицы храма и истукан Чернобогов занавесили чёрным сукном, утвердив по
местам белые перевязи, а с престола Чернобогова от подножия его протянули до
дверей храма чёрное ж сукно, на котором поставлен был Датиноев гроб и стоял
первосвященник.
В шествии на место погребения несён был, во-первых, домашний кумир
Чернобогов двумя жрецами в чёрном одеянии, покрытый чёрным флером,
протянувшимся назад локоть на двадцать; за ним два боярина на чёрной подушке
с белым гасом и кистями несли Датиноев талисман, или досканец, возложенный
на него по рождении. Потом два воина в кольчугах и шлемах вели оседланного
коня под чёрною сетью, влекущеюся за ним локоть на пять; затем следовал
великорослый человек, облачённый в железные латы. По сём два боярина в
ратных одеждах и на такой же подушке несли стальную кольчугу, другие два -
серебряный с финифтью шлем, третьи два - меч и пояс, осыпанный каменьями,
четвёртые - лук и стрелы. За сими один путешествовал с копьём, а за тем на
подушке двое же несли гривну, или цепь; им последовали двадцать четыре
воина, державшие под мысцами копья, обращённые острием в землю; за сими
жрецы, поющие надгробные стихи, в чёрных долгих одеяниях, у которых выше
локтя перевязаны были руки белым долгим флером. Гробу предшествовали два
жреца, имевшие в руках великие с жаром урны, из коих благоухание во все
пределы города разносимо было колеблющимся воздухом от собрания
многочисленного народа.
Гроб везён был под балдахином десятью лошадями, покрытыми чёрными
сетями; на поверхности блестящего златого балдахина утверждён был большой
чёрный парящий орёл в том знаменовании, что птица сия храбрых и
добродетельных ироев неустрашимые души относит в рай. Гроб покрыт был
аксамитным покрывалом, опущенным с одра до земли, на котором изображены были
гиероглифами все те победы, которые Датиной одержал над неприятелями; по
сторонам которого воины несли зажжённые пламенники. За гробом следовал
первосвященник в белом одеянии и в венце, сделанном из ветвей кипарисных; за
ним Олан, Алим и Кидал, а потом бояре два-два и множество народа.
В поле, вокруг ископанной могилы, в дальнем, однако ж, от оной
расстоянии, поставлены были столы, покрытые белыми столетниками, увешанные
из цветов навесками и обремёненные различною пищею, подле которых в разных
местах стояли огромные сосуды, исполненные пива и мёду, а за ними по всей
окружности насыпан был великий бугор, или вал, рыхлой земли.
Пред могилою уготован был жертвенник, по пришествии к которому и по
заклании пяти великорослых и тучных волов внутренность их возложили на
жертвенник и сожгли, а мясо употреблено было за столами в пищу; потом
опустили в землю тело, и как только первосвященник с серебряного блюда
бросил в могилу три горсти земли, то меньше нежели в десять минут узрели над
могилою бугор, или курган, огромной величины, наподобие высокой горы, ибо
всё вышедшее из города воинство и весь народ носили землю шлемами и шапками
и во мгновение ока очистили землю, находящуюся за приготовленными столами; а
учинив сию громаду, все вдруг бугру поклонились и обратилися к столам; и как
скоро государь сел за оные, то по данному знаку все поместились и, насыщаясь
всякий по мере и желанию, к вечеру уже все возвратились в город.
По окончании таковых необходимостей Олан определил быть совету для
назначения в знак их благодарности награждения Кидалу, ирою, предприявшему
толикие подвиги ко избавлению отечества их от ига неволи и тиранства и к
возвращению обладателю жизни, а подданным покоя. Большая часть из собрания
известны уже были, в котором числе и Алим, какого награждения за то ожидает
от них Кидал, то есть увенчания любви его получением Плакеты в супружество.
Таковое награждение почитал Олан божеским провидением, и не только что
охотно желал на то согласиться, но и чаять того не смел, чтобы он того, кому
жизнию своею обязан, мог присовокупить в своё родство и тем достойно
возблагодарить освободителя отечества.
Определено было предложить Кидалу о роде и избрании самим им того, что
долженствовало им учинить, дабы соразмерно было его услуге и чувствуемой ими
всегдашней к нему благодарности, которое предложение взял на себя Алим и в
скором потом времени обрадовал государя, своего отца, что Кидал за верх
счастия и благополучия своего почитает быть супругом дочери его Плакеты, и
ежели последует на то соизволение Оланово и желание Плакетино, то он сочтёт
себя выше услуг его награждённым. Для чего позвана была к отцу своему
Плакета, и на предложение от него о сём союзе ответствовала так:
- Боги и ты, родитель мой, известен, коликою благодарности обязана я
сему молодому ирою; он оживотворил моего отца, избавил подданных от ига
чуждого рабства, мне, изгнанной из отечества и странствовавшей по всему
свету, учинил пристанище; воля на сие государя и отца моего последовала, я
чувствую к нему беспредельную благодарность, а потому и любовь; то
провидение в том богов, воле родительской и своей благополучной участи; зная
его добродетельное сердце, покоряюся беспрекословно.
И по сему благополучному с обеих сторон согласию назначено быть в
наступающий день торжеству обручения, которое при собрании всего двора и
народа в Ладином [29] храме, со всеми услаждающими взор обрядами, ко
удовольствию соединённых сердец, не токмо обрученных торжественно, но и
всего государства благополучно исполнено и назначено от сего дня устроивать
с отменным великолепием, иждивением и вкусом всё принадлежащее к обрядам
бракосочетания.
А доколе оные приуготовляемы будут, покрытый почтенною сединою,
знаменитый глубокою старостию и возвышенный таинственным познанием кабалист
предложил государю и всему его высокому родству выслушать от него все те
приключения, которые учинились от начала падения их государства, относящиеся
собственно к его особе, к супруге его Тризле, Алиму, Плакете, особо его
подданным, вообще всему государству и ему, знаменитому в отечестве их
прорицателю; на что как государь, так и другие согласились: ибо всякому
нужно было услышать обстоятельно о приключениях всего государства вообще и
частно о самом себе, что кабалист и начал таким образом.
СКАЗАНИЕ О ТРЁХ ЗЛАХ
- Благополучное Хотынское государство первый шаг к бывшему падению
своему учинило бракосочетанием Олана и Тризлы. Государыня сия преисполнена
была тремя пороками, то есть гордостию, гневом и завистию, а государь - к
ней любовию, которая нимало не дозволяла ему видеть ясно присовокупившиеся к
правлению его три зла, которые в непродолжительном времени учинились
причиною падения благополучного и сильного государства.
В самый первый торжественный день бракосочетания их, к несчастию
верноподданных, открылись её качества: не удостоила она первейших бояр и их
супруг никаким благосклонным снисхождением, дню тому подобающим, и на все их
отменные для того торжества драгоценные одежды смотрела завистливыми
глазами, а определённые к собственным её услугам жестоко были бранены и
угрожаемы наказанием. Сие неудовольствие, почувствованное при дворе,
разглашено было по всему городу, а в скором времени и по всему государству.
По сём правление изменило свой вид и древние законы почувствовали
отмену. Следовали грамоты ко унижению власти боярской, и за всякую прослугу,
сколь бы, впрочем, ни была она маловажна, предписываемо отнятие имения.
Прежние бояре, окружавшие государя и находившиеся в совете правления
государственного, отменены, и на месте их произведены другие, не имевшие ни
толиких познаний, ни заслуг к отечеству, как прежние. Тризла, в скором
времени получив власть самодержавия от супруга своего, употребила её во зло,
в рассуждении имения верноподданных; по повелению её издан был закон, доселе
нигде не слыханный, определяющий всякому имение по чинам, а у кого имение
превосходило таковое уложение, немедленно отнято было в казну; дети лишены
были наследства и, кроме содержания своего, и то будучи ещё не в совершенных
летах, ничего не получали; дочерям назначено было самомалейшее приданое, и,
словом, всё благополучие государства изменилось, казна государственная
бесчисленно умножилась и, находясь без всякого обращения, приключила
невозвратный общественный убыток; по всем областям открылась бедность, и
ремесленный не мог найти себе пропитание в государстве таком, которое до
того изобиловало всяким благом. Все ж таковые грамоты подписываемы были
самим Оланом.
Первостепенные бояре отважились представить о том государю, за что от
супруги его получили гнев и гонение, которое до того простёрлось, что многие
поколения истреблены были казнию и ссылкою в вечное заточение, где без
всякого сожаления уморены гладом и другим изнурением. По всем областям
проливалась кровь неповинных верноподданных, и в каждом городе и селении во
всегдашнее время тысячи мучимы были на правеже, не утаил ли кто своего
имения и не учинился ли тем преступником законов, что и продолжалось столько
времени, доколе треть государства верных подданных Олановых, невинно
пострадавших, преселилась в царство Чернобога.
Около сего времени прибыл я из Индии в моё отечество, - продолжал
кабалист, - и, сделав чудный гроб отцу моему, упражнялся во изыскании
таинств природы, не сведомых ещё никому. И хотя находился я в самом
безмолвии и тишине, не входя ни в малейшее исследование государственного
правления, но стенание, вопль и несчастие народа, а от того предвидимое
падение сильного государства проникли и в место моего уединения; для чего,
троекратно сделав умовение телу моему, троекратно учинив пост и успокоив тем
все чувства, открыл книгу "Предвидения", которая хотя в непроницаемом мраке,
однако открыла великие народные возмущения, казни, гонения, войну, падение
государственное и наказание владетелю и его неистовой супруге.
Преклонив колено, закрыл я сию книгу и, открыв другую, называемую
"Отвращение бед", в таком же или большем ещё мраке в крайней отдалённости
времени увидел избавление государства. Но как обе сии книги показали мне
откровение во мраке, то из того по знанию моему мог я легко заключить, что
во учинившихся в государстве переменах должно участвовать сверхъестественной
силе, и для того с таким же преклонением колена, закрыв сию, открыл книгу
"Чрезъестественных приключений". Оная показала мне откровенно злейшего духа
Граногроба, начальника над домовыми [30], лешими [31], кикиморами [32],
русалками [33], Ягими бабами [34], ведьмами [35], ходящими мертвецами [36] и
прочими злыми духами, обитающими на поверхности земной, которого держала за
правую руку иссохшая и безобразная зависть, а на другом листе - Радегаста,
держащего также за правую руку гения. И как таковые откровения довольно
вразумили меня о предлежащих злых несчастиях государства нашего, то, не
упуская времени, предстал я добродетельному Олану и, не открывая виденного
мною, предложил ему о спасении государства, описав всё его изнурение; но
нашёл его кроме любви и беспредельной преданности жене своей ничем другим не
занятым, даже не думающим и о собственном своём достоинстве. На всё то он
мне ответствовал коротко, а именно, чтоб сие моё предложение учинил я
супруге его Тризле, которая по чрезвычайно трудном к ней доступе за то
усердие моё наградила меня презрением и поносительными словами, назвав меня
шалуном, а науку - бреднями, прибавив к тому, чтоб вытолкали меня вон и
учинили под смертною казнию запрещение впредь казаться мне пред нею.
Возвращаясь в моё обитание, преисполнен будучи сокрушения о слабости
своего государя и падении государственном, увидел я множество поспешающих
людей, и на вопрос мой, куда, ответствовали они:
- Разве ты отлучался из города, что не известен о наступающем плачевном
позорище, подобного которому ни в каком государстве ещё не случалось? Дочь
посланного в заточение боярина Милована, известного по заслугам отечеству и
по многим взысканным им и награждённым особам, будет казнена сего дня на
общенародной площади за то, что отказала Тризле выйти за того жениха,
которого она ей назначила, что причтено той девице во оскорблении
самодержавия, во ослушание власти и в возмущение народное.
Такое отменное варварство понудило меня идти на ту площадь, где при
плаче всего народа прекрасной той и знатной девице, в самых её цветущих
днях, отрублена была катскими руками поноснейшим образом голова, а стоящий
подле сруба её любовник такого ж знатного поколения прекратил свою жизнь в
то ж самое время кинжалом. Стон и плач народный возвышался до небес, но оные
гневное тогда лицо своё отвратили и не внимали жалоб, от сокрушённых и
страждущих сердец к ним возносимых. Присовокупив и я слёзы мои к народным,
ибо не было возможности воздержать оные, возвратился в жилище моё оплакивать
участь несчастного отечества нашего.
Превращая благополучие народа нашего в несчастие наваждением
неприязненной силы, предприяла Тризла превратить храмы отечественных богов в
чужеземные. Она вознамерилась соорудить храмы иностранным божествам -
Гневу, Гордости и Зависти - и поставить им кумиры с должными их
означениями. Чего ради всем жрецам учреждено было заседание, и сим
учреждением, оставя все прочие государственные дела, Тризла весьма долгое
время занималась, попущением от своего супруга, которого разум и рассуждения
казались отнятыми, ко вреду его подданных и к наклонению падения
государственного. Все видели и разумели, что сие предприятие супруги
княжеской ни с умом, ни с рассуждением человеческим не согласовалось; и
возможно ли было первое - богов, праотцами почитаемых, истребить, а
второе - порокам воздавать честь богопочитания! Но некоторые жадные к
корыстолюбию жрецы, одержимые подобною сим порокам лестию, подали Тризле
описание, каким подобием соорудить назначаемые ею кумиры.
Первое - кумир Гордости изобразить в виде слепого юноши, в богатом
одеянии, стоящего одною ногою на шаре и поднявшего вверх правую руку, а при
ногах его утвердить павлина.
Второе - кумир Гнева представить во образе младого человека с
блистающими глазами, с пожелтелым лицом, во одеянии, цвета горящему углю
подобном, держащего в одной руке обнажённый меч, а в другой щит со
изображением на оном львиной головы, при ногах же его поставить льва и
тигра.
Третье - кумир Зависти в виде престарелой женщины, с виющимися около
головы змеями, в руках держащую сердце, которое она разрывает; а при ногах
её утвердить собаку.
Но какую жертву и в какое время приносить сим новым божествам, о том
мнения свои обещали подать впредь, каковые заседания происходили беспрерывно
и весьма продолжительное время.
Во всём государстве ни о чём больше не думано, как о восстановлении
новых капищ, о учреждении вновь обрядов приношения жертвы, о назначении
различных праздников, о истреблении знатных бояр и богатых граждан; подлые
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг