веке это было редкостью для людей его возраста. Мария засекла-таки
гримаску боли на его лице и немедленно развила бурную деятельность по
спасению здоровья супруга. Попаданец терпеть не мог нытиков и
постарался всё перевести в шутку, без особого, правда, успеха. Женщина
выглядела по-настоящему испуганной, видимо, вспомнила истории,
связанные с предыдущими попытками выйти замуж.
К сожалению, проблемы Аркадия сломанной рукой не ограничились. Как
и наличием трудноразрешимой задачи разворота истории России к развитию
и от крепостничества. Перелом оказался не слишком опасным, закрытым,
зафиксированная в жёсткий лубок рука болела терпимо. На него, не то
чтобы неожиданно, но от этого не менее неприятно, посыпались несчастные
случаи на производстве. Кто бы сомневался, что в изготовлении гремучих
ртути и серебра, кислот, взрывчатки и зажигательных жидкостей не
обойдётся без травм и увечий? Но когда они пошли косяком, одна за
другой, иногда по несколько в день... веселья по поводу достижений по
продвижению прогресса в душе попаданца стало заметно меньше.
Большая часть отобранных для работ была в недавнем прошлом
крестьянами, иностранцев к этому делу решили не привлекать. Ребята
старались, только вот их навыки и умения в новом деле никак им помочь
не могли. Один обжёгся кислотой, другой надышался дымом сжигаемой для
её получения серы, третий лишился двух пальцев из-за неожиданного
взрыва гремучего серебра... и рад бы поскучать, да некогда. Оставалось
утешать себя, что пока ещё никто не погиб и даже серьёзных увечий не
было. Ага, ПОКА. Аркадий не сомневался, что именно пока, потому как и в
двадцать первом веке нечастные случаи на ТАКИХ производствах совсем не
редкость.
Рука в лубке часто ныла, но слишком больших проблем не создавала.
Хорошо быть богатым - для любых тяжёлых работ есть слуги. Да и в
прогрессорстве он в последнее время старался обходиться ЦУ (Ценными
Указаниями), сам руками редко работал.
Нестерпимо медленно двигались работы по производству револьверов.
Пока их делали на основе колесцового замка, с барабаном из пяти
выстрелов и трубкой для подсыпки пороха на запальную полочку.
Получалось нечто сравнимое по размерам и весу с хорошо знакомым
попаданцу "укоротом"*. По его совету к стволу даже деревянную ручку
присобачили, для стрельбы с двух рук. Величина и вес главными
недостатками не были - основной бедой стала плохая подгонка барабана к
стволу. Не помогла и пружина, их сжимающая, добиться необходимой
точности в обработке деталей не удавалось - слишком маленький опыт
работы на новых токарных и сверлильных станках имелся у рабочих.
Привлечённые иностранцы осваивали станки быстрее, но тоже именно
осваивали, не было в мире таких станков.
- Никак нельзя такой подгонки добиться! - возражал на его
требования опытнейший из работяг, Никита Рыжий. - Немыслимо это.
Невозможно.
- Я тоже так думай, - соглашался с ним Йохан Кранц, переселенец из
Саксонии.
- Такое разве чёрту по силам! - выпалил и осёкся, видимо, вспомнив
одну из легенд о Москале-чародее, Васька Балабол, неплохой рабочий, но
жуткий болтун.
- Понадобится, и дьявола запряжём! - криво усмехнулся,
попаданец. - Только никакая нечистая сила для такой работы не нужна.
Хватит обычного человеческого глазомера и умения работать на станках.
Вот умения-то вам всем как раз и не хватает. Ничего, не боги горшки
обжигают, научитесь ещё.
Аркадий посчитал, во что обойдётся первая партия револьверов, и
ужаснулся - дешевле было бы их из серебра отлить. Однако куда же
деваться, все атаманы хотели, точнее - жаждали иметь многозарядное
оружие. После отработки на этом уродце технологии он собирался потом
запустить в серию уже капсюльное оружие. Нечто вроде первых Кольтов и
Смит-Вессонов.
Одновременно шла разработка и барабанной картечницы,
тридцатимиллиметровой гаковницы, тоже на пять выстрелов. Весила она не
намного больше однозарядных подруг, а в решающий момент должна была
позволить здорово проредить ряды атакующих врагов. Главной трудностью
при её производстве также была стыковка барабана и ствола.
Тягостным размышлениям попаданец предавался, закрывшись в своём
кабинете. Усевшись в любимое кресло и пристроив сломанную руку в лубке
на подлокотник. Непонятно почему, с его точки зрения, испуганная
происшествием жена теперь опекала его, как квочка цыплёнка. Считавший
перелом лишь незначительным, хоть и неприятным событием Аркадий
чувствовал себя под такой опекой неуютно и норовил от неё сбежать.
"Работа" в кабинете стала для него удобным поводом посидеть одному,
попивая квасок и предаваясь размышлениям о трудностях прогресса в
данном месте и путях их решения. Чёрт его знает почему, но мысли
большей частью приходили невесёлые, минорные.
"Нда... проблем хватает не только в Датском королевстве. Хотя... я
не прав, загнить-то здесь ещё ничего не успело. С другой стороны - дай
атаманам волю, и получишь Руину. Польский вопрос надо решать так, чтоб
он больше не беспокоил. Для чего придётся подстегнуть развитие военной
техники, а с этим тоже не всё ладно".
Весьма неприятным открытием стала недолговечность нарезов в
бронзовых стволах трёхфунтовых пушек. Все попытки уберечь их от
быстрого износа провалились с треском. Получалось, что армии Хмеля
поставили орудия на одну кампанию, после которой их придётся
переливать. И, конечно, больше производить такие пукалки не стоило. Уж
лить - так что-то долговечное.
Пока не удавалось получить нужного количества олова для улучшения
откровенно некачественной османской бронзы. Немалая её часть -
выкупленная у уже покойного Еэна - по-прежнему валялась на складах,
лить из неё можно было разве картечницы.
"Хм... картечницы... или карронады? У них, вроде, тоже к качеству
металла требования пониже были? Или, наоборот, выше? Надо будет с
мастерами посоветоваться. В любом случае, на наших кораблях карронад
будет немало, нет смысла переутяжелять палубы, если точность стрельбы
на дальних дистанциях на море в принципе недостижима на данном уровне
развития техники. Пойдёт сталь с мартенов, можно будет потихоньку
стальные пушки делать, хотя, помнится, там тоже трудностей при
налаживании производства хватит, первые стальные орудия часто рвались,
что-то с величиной кристаллов... чёрт, точно не помню. Главное - если
пушка выдерживала десяток выстрелов, то потом её можно было смело
использовать. А из дерьмовой бронзы лучше ничего не лить. Не горит,
подождём. И с чугунными орудиями стоит заканчивать, если сталь
ожидаем".
Огромным соблазном выглядела идея заменить в бронзе олово
марганцем. Тем более что месторождение последнего уже активно
разрабатывалось. И, по прикидкам, марганцевистая бронза должна была
получиться более качественной, чем при добавлении в медь олова. На
чугун, по крайней мере, марганец оказал удивительно положительное
влияние.
"Казалось бы, есть руда марганца, опять забыл, как она называется,
есть медь - смешивай и получай удовольствие! Ага, как же. Попытки
смешать руду и металл в печи ни к чему хорошему не привели, из чугуна
извлечь значительную часть содержащейся там примеси тоже не удаётся. А
выплавить марганец отдельно пока не получается. Вот и сидишь над ними,
как кот возле горячего молока. Обидно. Будем надеяться, что чехи и
немцы смогут разрешить эту загадку, выглядят мужики грамотными
мастерами".
Потратив не один десяток часов на эксперименты с рудой марганца,
он ничего толком так и не добился. Не давался ему в руки секрет его
выплавки, хоть плачь, хоть головой о стену бейся. Осознав своё бессилие
в решении этого важного вопроса, попаданец переложил его на иностранных
специалистов. У него и других хлопот хватало, а вот с усидчивостью и
целенаправленной последовательностью действий... Оставалось утешаться,
что нет в этом мире совершенства. Нигде и ни у кого.
Ставя кружку, из которой кваску попил, на стол, неловко пошевелил
сломанной рукой и зашипел от боли в локте. Резкой, сильной, похожей
чем-то на зубную.
"Дьявольщина! Больно как. Блин, значит, не врал Сапковский, когда
писал о таком случае у ведьмака. Господи, как давно это было...
двадцать первый век, любимая фантастика, мир, пронизанный энергией и
информацией, а здесь..."
Родившись в краю домен и мартенов, Аркадий металлургией, ни
чёрной, ни цветной, никогда не интересовался. Его с детства влекла
история, но и профессиональным историком попаданцу стать не судилось.
Теперь ему и о том и о другом оставалось сожалеть. Осторожненько, без
надрыва. Желание о переносе в прошлое для его изменения уже
осуществилось, нарваться ещё раз на такую сбычу мечт не хотелось
категорически. Москаль-чародей заметил за собой резкое увеличение
внимания к соблюдению разных примет. И, обдумав, решил со своими
суевериями не бороться.
"Верить в губительность пробежек чёрной кошки или особой опасности
тринадцатого числа, возможно, глупо. Но ещё глупее из-за такой чепухи
пострадать. Было же у меня ощущение, что тот курганчик, чтоб его, не
надо трогать! Посему не будем стесняться суеверий, в них не только дурь
заключена".
Чёрная полоса накрыла и значительную часть казацкого флота.
Трофейные баштарды, кадирги и прочие османские галеры стали приходить в
негодность. Выяснилось, что османы большую их часть сляпали из сырого
дерева, да и уход за кораблями до перехода в надёжные казацкие руки
оставлял желать лучшего. По просьбе Ван Ваныча осмотрев полтора десятка
кораблей, Аркадий согласился с его предложением разобрать ещё пяток
самых пострадавших и использовать не загнившие доски с них для ремонта
остальных.
"Дьявольщина! Куда Мурад смотрел, когда позволил это гнильё в
строй вводить?! А говорили, что он был слишком требовательным и
жестоким. Да там надо через одного чиновников обезглавливать! А потом,
немного погодя, оставшимся головы рубить. И через год повторять всё
опять. Говорят, что Суворов считал любого интенданта, прослужившего
полгода, созревшим для расстрела. Не знаю, не знаю... всё же расстрел -
казнь почётная. Может, лучше вешать? И дефицитный порох экономится, и
наглядное пособие о вреде воровства, если его хорошо смолой обмазать,
долго напоминает всем проходящим мимо о необходимости соблюдения...
эээ... забыл какой по счёту заповеди божьей - НЕ УКРАДИ! Нет, хорошо
всё-таки, что у нас с этим полегче. Крадут, конечно, но куда реже и в
несравнимо меньших масштабах. Не успевают руку на этом деле набить, что
радует, однако. Хотя возле ворот проходить из-за запаха от виселиц не
очень приятно. Не розами наше ворьё пахнет, ох не розами. И даже не
тюльпанами".
Прислушавшись к собственным ощущениям, понял, что квасу выпил
мало.
"В такую жару, пожалуй, пить стоит больше, но как неудобно кувшин
стоит! Можно ведь опять руку потревожить, надо заодно и переставить
поближе".
По закону подлости, вполне действенному - не раз уже имел
возможность убедиться - руку потревожил, и утихшая было боль с
садистским наслаждением вонзилась в локоть, будто током ударило.
- Шшшшш!.. - зашипел вслух, благо жены рядом не наблюдалось,
Аркадий. - Больно как!
"Чертовщина какая-то! Вчера ведь так не болело, и сегодня утром,
вроде, без подобных излишеств обходился. С чего это она так
разболелась? Не дай бог, будет осложнение, ни рентгена, ни антибиотиков
здесь не наблюдается и в ближайшее время не предвидится. Н-да...
остаётся надеяться, что поболит и перестанет. Обходились же предки без
развитой медицины, а я что, рыжий? Правда, и загибались они... чаще,
мягко говоря. Впрочем, какой смысл горевать об отсутствии томографии и
эффективных лекарств, они от этого появятся, что ли? Нет. Значит, стоит
подумать над основными проблемами логистики, пока работа над
конкретными изобретениями затруднена. Тем более что там процесс и без
него пошёл".
Попаданец поудобнее устроился в кресле, оберегая руку, будто она
сделана из драгоценного и хрупкого материала. Тема давно напрашивалась
на решение, но ему даже думать о ней не хотелось. Все предприятия
Вольной Руси стали испытывать серьёзный дефицит рабочей силы. Кроме,
разве, верфи. Там людей хватало. Вывезенные силой мастера Стамбульской
и Трапезундской верфей благодаря шаставшим по морю грекам знали,
насколько плохи сейчас дела в Анатолии, и возвращаться не рвались. Да и
работы у судостроителей было немного, в основном - по ремонту, а не
строительству кораблей.
Зато в металлургии наблюдался резкий отток чернорабочих, при
мизерном, смехотворно малом притоке. Ведь неквалифицированные работяги
все были из села, мало кого из них успела увлечь работа с металлом, а
лёгкость получения плодороднейших земель завораживала. Единственное,
что удерживало ещё многих на заводах - безденежье. Ведь мало получить в
пользование надел земли, его ещё обрабатывать надо. То есть необходимы
упряжка волов (лошадь и соху не предлагать!), плуг, борона, упряжь,
телега для вывоза урожая... и жить-то в шалаше здесь тоже не будешь.
Проживали трусы, так называемые бесштанные казаки, в землях Запорожских
вольностей спали зимами кучами в ямах, согревая друг друга... не только
теплом тел. Но такого существования и врагу не пожелаешь. А о семейной
жизни при безденежье и мечтать не приходится.
Как раз в этом году экспорт валашских и молдавских волов пошёл не
в охваченную военными действиями Польшу, чтобы дальше последовать через
Данциг в западноевропейские порты, а в Малую Русь. Да и выпуск металла
вскоре должен возрасти, что, можно не сомневаться, приведет к усилению
оттока бывших селян на землю, к привычной работе. Неизбежно и
неотвратимо. Решение этой проблемы попаданцу было хорошо известно, но
вот даже вспоминать о нём не хотелось.
"Да... ведь хорошо помню, как гневно, в промежутке между
рюмочками, клеймил позором Петра и Демидовых за совершенно людоедский
способ развития металлургии в России. О-о-о... как удобно витийствовать
под буженинку и красную рыбу, как легко разоблачать, если ни за что не
отвечаешь... Хотя появление этого государя в России неплохо бы и
предотвратить, или обеспечить его правильное воспитание... впрочем,
сейчас не до него. Приписные к заводам села - самое то для нынешних
условий. Естественно, не русские сёла, рабство для православных ведь
уже запрещено здесь, надеюсь, и в России его запретят. Но само-то
рабство никто не отменял, а из Польши сейчас пойдут сотни тысяч рабов".
Без того не бравурное настроение Аркадия стремительно покатилось
вниз, проявляя тенденцию прорыва именно туда, где и полагается
находиться участникам порабощения огромных масс населения. Ну не любил
он работорговцев! И пусть сам уже стал таковым, перспектива идти по
пути приписных холопов его опрокидывала в депрессию.
"Господи! Хотя, учитывая тему, впору обращаться к антагонисту
Бога... и самая благая цель оправданием преступлений служить не может.
Да хоть сам Сатана! России без развития промышленности не выжить, не
только нашей, Вольной, вообще России, следовательно, хочешь спасать
людей и народ - губи душу. За други своя не только смерть можно
принять, но и в ад пойти. Может быть, кто-то умный и нашёл бы другой,
менее, чего уж там, людоедский выход, но этого умного поблизости нет.
Значит, будем выкручиваться известным нам способом".
Аркадию жутко, нестерпимо захотелось выпить. Он осторожно встал,
каким-то чудом не потревожив руку. - "Странно, но от нервов почему-то
телесная боль вдруг успокоилась. Почему, интересно?" - подошёл к
довольно криво сделанному (по его указаниям, не было опыта у плотника
по такой работе) шкафчику, достал бутыль сладкой, но крепкой наливки,
щедро ливанул в кружку, грамм двести, наверное, чуть посомневался, но
отнёс и поставил обратно.
"Повод нажраться и забыться всегда легко найти, только мы пойдём
другим путём. Видели, знаем, к чему приводит неумеренное потребление
спиртного. Какие талантливые, умные люди в ничто превратились... на
хрен, на хрен!"
Быстро, даже жадно выпил наливку без закуски. По опыту знал, что
закусывать или запивать её совершенно не обязательно, пилась как лёгкое
сладкое вино, зато вставляла крепче коньяка. Однако в этот раз ничего,
кроме приятной теплоты в желудке, не почувствовал. Посидел, ожидая шума
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг