что упреки паукан были в какой-то мере оправданными. Ксенологи обнаружили на
суше в нескольких километрах от ближайшего берега несколько ихтиоров,
передвигающихся на щупальцах. Жаберные мешки их были забиты мокрыми
водорослями, похоже, что в ихтиорах постепенно просыпалось все то же
любопытство, которое когда-то гнало на утлых суденышках людей в океан и
потом на примитивных ракетах погнало их за пределы земной атмосферы. Это
любопытство было сродни любопытству самих ихтиоров, которые в период осенних
ветров ухитрялись перебраться с острова на остров на нехитрых летучих
паутинах. Но за своими сородичами пауканин признавал право на подобные
путешествия, а ихтиорам он в этом отказывал.
Еще Кр-хи злился, когда ихтиоры рвали его подводную паутину,
поставленную на отмелях для ловли мальков. Ихтиоры вообще не признавали
никаких иных форм охоты кроме той, что была основана на быстроте и ловкости
охотника. Поэтому частые сетки паукан они уничтожали безо всякого сожаления
и даже не извинялись перед хозяевами, а нахально заявляли, что приходил из
глубин Великий Черный, он-то эти самые сетки и попортил. Великого Черного
никогда и никто не видел, это был миф, созданный ихтиорами, им пугали детей,
а саму смерть дети океанских просторов называли уходом к Великому. Старый
ихтиор, чувствуя приближение смерти, уплывал в открытый океан, и уже никогда
не возвращался. Поэтому даже среди самих обитателей моря мало кто видел
процесс умирания. У паукан было совсем иначе - глава многочисленного рода
умирал на паутине в окружении многочисленных родственников, потом близкие
тщательно пеленали его в паутину и подвешивали кокон на самом высоком
дереве. Там он висел до осенних ветров, а когда его уносило, паукане
говорили, что умершего забрал Звездный паук.
Удивительно, но одно из самых ярких созвездий на небосклоне Яркана и в
самом деле напоминало раскинувшего лапы пауканина на мелкой и частой паутине
Млечного Пути, который здесь был особенно ярким.
Паукане в отличие от ихтиоров видели звезды.
- Не видят неба, - подтвердил Кр-хи. - Неполноценные.
- Ладно тебе, - проворчал Дымов. - Для тебя каждый, кто не похож на
пауканина и не имеет своего яркана, неполноценный. Лучше расскажи, куда
летал прошлой осенью. Ты ведь летал?
В глазах пауканина появился красноватый отблеск.
- Летал, - подтвердил Кр-хи. - Очень далеко летал. За старым
архипелагом был. Многое видел.
Четыре года назад подводное землетресение и подвижки геологических
пластов привели к появлению новой группы островов на сто километров южнее
архипелага, но Дымов даже не предполагал, что паукане могут туда добраться
на своих воздушных непрочных приспособлениях, а тем более вернуться назад.
Он с уважением посмотрел на Кр-хи. Что и говорить, мужества и храбрости
этому существу было не занимать.
- Что там, на новых островах? - просто для поддержания беседы спросил
Дымов.
- Плохо живут, - проскрипел Кр-хи. - Неправильно живут.
- Паукане? - спросил капитан Дымов.
- Предатели, - сказал пауканин. - Неправильно живут. Паукане живут я на
суше, скользкие должны жить в воде. Нельзя дружить со скользкими, которые
рвут паутину и угоняют рыбу с отмелей.
Твои сородичи подружились с ихтиорами? - для Дымова это было новостью,
местные ксенологи об этом наверняка знали, но сообщений о каких-либо
взаимоотношениях ихтиоров и паукан, кроме самых неприязненных, Дымов не
слышал.
Кр-хи смотрел на море. Мохнатые лапы его машинально вывязывали из
паутины что-то узловатое и бесформенное - для пауканина это было знаком
крайнего раздражения.
- Скользкие возят паукан. Молодым пауканам нравится кататься на
скользких. Скользким нравится возить молодых паукан, - печально проскрежетал
Кр-хи. - Падение нравов. Нельзя иметь дело со скользкими и безволосыми,
нельзя забывать заветы Звездного Паука. Молодые забывают. Поэтому и мир
рушится. Скоро не будет ни паукан, ни безволосых. Все потому, что молодые не
помнят законов.
- Не надо принимать все близко к жвалам, - сказал капитан Дымов. - У
нас на Земле уже столько лет говорят, что каждое молодое поколение хуже
предыдущего. Но ведь не деградировали, к звездам летаем!
Кр-хи недоверчиво посмотрел на землянина.
- Колдуны живут своим путем, скользкие и безволосые своим, а паукане
должны жить заветами предков. Предки говорили, что паутина должна быть
прочной, потомство крепким и здоровым, а другом пауканина может быть только
другой пауканин. Безволосый и скользкий другом быть не может.
- Здравствуйте! - озадаченно сказал землянин. - А как же мы с тобой,
Кр-хи? Я считал, что у нас с тобой дружба, но я ведь не пауканин. Что же
получается? Ты меня используешь?
- Кр-хи использует колдуна, - сказал абориген и надменно выставил
жвала. - У колдунов всегда много хорошей и вкусной еды, колдуны умеют
слушать и колдуны знают, где живет Звездный паук. Кр-хи попросит колдуна,
колдун попросит Звездного паука, а тот сделает так, что Кр-хи будет жить
долго.
- Да-а, - озадаченно протянул капитан Дымов.
Некоторое время оба молчали. Пауканин неудобно сидел, выставив вперед
брюшко, и машинально почесывал его тремя лапами. Молчание было неловким и
тягостным.
Пауканин заскрежетал жвалами, тронул Дымова мохнатой лапой и прошипел:
- Кр-хи пошутил. Колдун должен смеяться.
2
Катамаран под названием "Летучая рыбка" покачивался на волнах.
С севера дул свежий ветерок, поднимая небольшие волны, синие небеса
краями своей огромной чаши легли на линию горизонта, и виднелся вдали белый
атолл с зонтиками крошечных из-за расстояния пальм.
- Катамаран - это дань традициям? - спросил Брызгин.
- Из соображения удобства, - взмахнув спиннингом, отозвался Джефферс. -
На волне качает меньше, да и площади полезной вдвое больше. Я на нем два
раза в шторм попадал, был бы на лодке - точно бы утонул, а на катамаране...
Андрей проследил взглядом за полетом утяжеленной блесны и откинулся в
шезлонге. Джефферсу не пришлось долго уговаривать его поехать на рыбную
ловлю. Оказавшись в море, Брызгин понял, что согласился правильно. Покой и
безмятежность были в морском просторе - то, чего ему так не хватало у звезд.
С Джефферсом они вместе учились в швейцарском Грюнхаузе, потом
поступили в университет. Но Брызгина потянуло к звездам, а Джефферсу хватало
места и на Земле. Он стал подводным археологом и мечтал найти в океане и
восстановить под водой в прежнем виде лемурийский храм, о котором узнал,
изучая рукописи, хранящиеся в ватиканской библиотеке. Место там было указано
столь приблизительно, что поиски приходилось вести на площади около тысячи
двухсот морских миль, но Джефферс не унывал - за два года поисков он
обнаружил два испанских галиона, которые довольно хорошо сохранились на
песчаном дне впадины Откибу, да и сама впадина привлекла к себе внимание
ученых - даже камни вокруг обрастали кораллами, водорослями и ракушками, а
галионы на дне впадины оставались чистыми, словно только что затонули.
Некоторое время Брызгин наблюдал за Джефферсом. Худощавый, жилистый и
загорелый до черноты Том Джефферс неутомимо и безуспешно метал блесну,
переходя от борта к борту. На лице его жили досада и азарт - как же,
пообещал другу мясо макрели или тунца в бататовых листьях, а тут сплошные
неудачные забросы, даже мелкие акулы, славящиеся своей жадной тупостью, и те
не зарились на блесну.
Утреннее солнце нежно гладило лучами лицо Брызгина, и Андрей задремал,
но уснуть ему не дал восторженный возглас Джефферса: "Есть!"
Конец спиннинга дергался, леса, уходящая в море, натянулась и ходила из
стороны в сторону, а Джефферс лихорадочно сматывал леску, приближая добычу к
катамарану.
- Возьми багорик! - сдавленно сказал он.
Брызгин пошарил глазами по сторонам, наклонился и поднял хромированный
и оттого блестящий багорик, более похожий на хирургический инструмент,
нежели на приспособление для рыбной ловли.
Джефферс изогнулся и, перехватившись, бросил на палубу крупную рыбину.
Чешуя рыбины отливала пурпуром, у нее был золотистый хвост и такого же
невероятного цвета длинный плавник на спине. Рыбина билась на белой палубе и
хватала широко открытым ртом воздух.
Рыбак вырвал из рук растерявшегося товарища багорик и ловко ударил рыбу
по голове. Пойманная рыбина затихла, только трепетали еще плавники, а цвет
чешуи медленно менял оттенки, переливался на солнце, постепенно становясь
серебряно-серым.
- Хорошенький экземпляр, - сказал Джефферс. - Смотри, Андрюша, это и
есть золотая макрель. Редкая, между прочим, добыча. Ты знаешь, она ведь на
лету охотится за летучими рыбами.
Он с усилием поднял макрель за жабры. Худощавое лицо его осветилось
улыбкой.
- Отправимся на атолл, - сказал он. - Крабов я тебе обещаю, морских
гребешков там полно. Так что ланч у нас будет просто замечательный. Салат из
морской капусты когда-нибудь ел, или вы, как всякие небожители,
искусственной пищей пробавляетесь?
Брызгин промолчал. Ловкость, с которой Том Джефферс убил рыбину,
вызывала у Андрея неприязнь. Ему было жалко великолепной макрели, которая
совсем недавно стремительно и беззаботно рассекала океанскую глубину.
- Будет тебе уха, - приговаривал Джефферс, ловко подвешивая рыбину под
навесом, устроенным на палубе. - Если повезет, поймаем осьминога, тогда я
тебе...
С осьминогом им не повезло, но крабов и морских гребешков и устриц, как
и обещал Джефферс, оказалось несчетно.
К полудню солнце палило уже совсем нещадно.
Океан успокоился и был неподвижен, как вода в тарелке. Из
голубовато-зеленых глубин медленно всплывали белесые медузы. Зрелище было
захватывающее. Всплывающие медузы напоминали экзосферные протуберанцы на
Протагоре, только не отрывались они от поверхности океана и не уносились в
пространство, сжигая все на своем пути.
- Что-то медуз много, - проворчал Джефферс. - И макрель... Говорят,
золотая макрель всегда появляется при волнении океана и является
предвестницей шторма. Ты не слышал, что сегодня в новостях о погоде
говорили?
- Запроси Информ, - лениво сказал Брызгин.
Чувство раздражения уже прошло и на смену ему пришло чувство
удовлетворенности и сытого покоя.
- А чего запрашивать? - махнул рукой Джефферс. - Если бы что-то
надвигалось, нас бы с утра предупредили. Пошли купаться?
Вода в лагуне была прозрачной и теплой, нырнув, можно было увидеть, как
среди колышущихся подводных лесов кипит своя жизнь, которой не было никакого
дела до двух пришельцев, незвано вторгшихся в пределы ее обитания. Брызгин
любовался разноцветными актиниями, стадами черных, золотистых и каких-то
крапчатых мелких рыбок, которые сновали среди длинных колышущихся листьев
морской капусты.
Некоторое время неподалеку кружила небольшая остроносая акула,
сопровождаемая двумя полосатыми лоцманами, которые бесцеремонно подплыли к
Брызгину, потыкались в него носами и, вернувшись к хозяйке, доложили, что
добыча ей не по зубам. После этого акула потеряла всякий интерес к
купающимся и поплыла по своим неотложным делам, напоминая рассудительного
охотника, впереди которого бегут два глупых и азартных пса.
Вторую половину дня Брызгин и Джефферс провели в каюте, наслаждаясь
микроклиматом. Они много вспоминали о друзьях и случившихся когда-то
событиях, рассказывали друг другу о своей работе, при этом Том Джефферс
делал это так увлекательно, что Брызгин почувствовал мимолетную зависть к
товарищу.
- Представляешь? - рассказывал Джефферс. - На глубине пятисот метров и
светло. Вокруг зеленоватая мгла, в которой вспыхивают искры каракатиц, и
вдруг из этой зеленоватой тьмы выплывают мачты. Парусов, конечно, не
сохранилось, но дерево стало камнем. Умели строить когда-то!
На второй день мы нашли пролом в днище, и попали в трюм.
Темнота беспросветная, мерцают фонарики, а потом в луч фонаря попадает
статуя крылатого змея. Конечно же, Кецалькоатль, пернатый бог майя, я это
сразу понял. Ты представляешь, Андрей, на его золотых одеждах аквамаринами
были выполнены облака, а рубинами - кресты.
И еще мы нашли тот самый крест, о котором упоминалось в рукописи
Борджиа, крест этот был выполнен из единого куска прекрасной яшмы. На нем
драгоценными камнями был изображен бог, причем, ты представляешь, лицо его
сделано из черной яшмы. Вот и думай, откуда крест у майя взялся, кто его в
Центральную Америку впервые принес?
Брызгин ничего не слышал о рукописи Борджиа, мельком слышал о пернатом
боге древних индейцев, но рассказ Джефферса вызывал у него живой интерес.
Может, все дело было в рассказчике, но, скорее всего, слушая Тома, Андрей
отдыхал от своих пространственных забот. Рассказ Джефферса был как уголек в
камине после кипучего и наполненного событиями трудного дня.
Вместе с тем, какое-то странное беспокойство жило в душе Брызгина, и
Андрей никак не мог понять причин этого беспокойства.
Ближе к вечеру они вновь выбрались на палубу.
Жара спала.
Море по-прежнему оставалось спокойным.
Огромный красный диск солнца уже коснулся краем поверхности океана,
окрашивая воду в свинцово-черный цвет. В небе повисли первые звезды. Здесь,
у экватора, они были особенно ярки. На западе, там, где располагались
многочисленные и обжитые острова, неожиданно вспыхнула огромная россыпь
разноцветных огней.
- Фейерверк, - сказал Джефферс. - Жители Акваграда отмечают столетие со
дня основания города.
3
Черную дыру невозможно увидеть, на наличие дыры реагируют приборы, а
еще о самом существовании ее можно догадаться по излучению падающего на нее
вещества. Чем больше вещества, тем мощнее рентгеновское излучение,
выбрасываемое невидимым источником. После вспышки Сверхновой образуется
черная дыра, если только гравитация пересилила давление газа. В противном
случае получился бы белый карлик или нейтронная звезда.
- Еще в двадцатом веке, - сказал Деммер, - Гриндлей и Гурский пришли к
выводу, что в центре звездного скопления NGC 6624 находится массивная черная
дыра. И они оказались правы.
Теперь можно спросить, какова возможность случайного образования этой
черной дыры? И мы должны прямо сказать - в Галактике идет война. Трудно
определить, скорее даже невозможно сказать, кто и с кем воюет, мы наблюдаем
только безжалостные последствия этой войны. Гибнут миры, но ничего нельзя
сделать. Человечество бессильно. Это все равно, что бороться со Вселенной.
Мы могли бы сделать прекрасные наблюдения, которые могли бы что-то
прояснить нам в механизме оружия, которое применяется в звездных битвах, но
некоторые перестраховщики не дали нам этого сделать.
Камешек был в огород капитана Дымова, но тот благоразумно промолчал.
- Энергия, - сказал Деммер. - Сами понимаете, вот это и есть главное,
для чего мы здесь собрались. Барьером для развития человечества являются
энергетические уровни, а если говорить проще, то мы можем ровно столько,
сколько нам позволяют запасы энергии, которыми владеет человечество.
Эксперимент необходимо продолжить. Мы можем гасить и зажигать звезды, но для
этого нам надо перешагнуть сегодняшний энергетический барьер.
- Кто-то их уже гасит, - мрачно сказал астрофизик Цагерт. - И как
гасит!
Алексей Дымов не был специалистом, специфические термины профессионалов
были ему непонятны. Он знал одно: как только прекращается процесс сжигания
кислорода, звезда начинает стремительно сжиматься, и снова внутри звезды
начинают возрастать давление, плотность и температура. При определенных
условиях, после того как звезда израсходует вслед за водородом гелий,
включаются термоядерные реакции, при которых сжигаются углерод, водород и
кремний, а рождаются тяжелые элементы. Звезда становится нестабильной и
когда нестабильность превосходит все разумные пределы, звезда находит конец
в грандиозном взрыве. В пространстве вспыхивает Сверхновая. От звезды
остается выгоревшая сердцевина, которая продолжает сжиматься и звезда
превращается в белый карлик.
Однако для белого карлика существует предельная граница - давление
вырожденных электронов, уплотненных до предела, называемого принципом
запрета Паули, может поддерживать вещество мертвой звезды, если она не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг