обронзовевший череп, заполняя мысли набатным гулом. Меня хотели
уничтожить - тихо, надежно, страшно. Еще бабушка надвое сказала, осталось
ли бы от меня хоть что-то, кроме пятен крови на мостовой и одного-двух
мослов, не случись поблизости Серова - чтобы прокормить тело пантеры, нужно
очень много мяса.
На подкашивающихся ногах я сделал два шага вперед. Смерть запустила
процесс обратного превращения, и то, что лежало передо мной, с каждой
секундой все более напоминало совершенно обычный изувеченный женский труп.
Впрочем, обычный - это сильно сказано. На человеке раны заживают не
так. И уж во всяком случае - не затягиваются после смерти. Я обратил
внимание на смуглую кожу, огрубелые руки, золотую серьгу на полуоторванном
ухе. Одежды на оборотне, само собой, не было - у нас, в отличие от
колдунов-перевертней, она не захватывается в нелюдское обличье, - а то, что
осталось от лица убийцы, можно было показывать в музее ужасов, но и так
было ясно - цыганка. И то правда - у кого еще в наших краях может найтись в
жилах кровь леопардов, как не у ромалэ, чьи предки вышли из Индии?
Я перевел взгляд на своего спасителя. Серов медленно опустил
револьвер.
- Вы в себе? - коротко спросил он.
Я молча кивнул.
И только теперь мне пришло в голову еще одно. Мой спаситель - не тот,
за кого выдает себя. Потому что простые аквариумисты не ходят по ночному
Подольску с обрезами за плечом. Даже если они шесть лет трубили в Афгане.
- Куда теперь? - поинтересовался Серов так же резко.
- Ко мне? - полувопросительно выдавил я - меня все еще трясло всего,
вплоть до кончика языка.
"Афганец" поразмыслил секунду.
- Рискованно, - предупредил он.
- Деньги. - Я пожал плечами.
- А. - Серов кивнул. - Пошли.
Со стороны наш диалог, должно быть, напоминал сценку из бандитской
комедии типа "Таро, талеры, два жезла". Аквариумист развернулся, быстрым
шагом направившись в сторону моей инсулы. Я едва поспевал за ним.
По дороге мне пришла в голову еще одна мысль: откуда ему знать, где я
живу?
И кстати - как он вообще здесь очутился?
- Брат Серов... - начал я невнятно.
- Потом, - отрезал афганец. - Когда оторвемся.
"За нами что - следят?", хотел было спросить я, но прикусил язык.
Серов, видимо, шел по моему следу не хуже гончей от самой Москвы, так
почему бы другому не повторить этот подвиг?
Всю дорогу я нервно озирался оттого, что в каждой тени мне мерещились
рубины чьих-то глаз - к счастью, только мерещились, потому что слепая
ярость, без которой моя жидкая кровь не позволяла оборачиваться, сошла,
сменившись парализующим страхом. Но до самых дверей квартиры мы дошли без
приключений.
- Стойте! - Я придержал за плечо уже намерившегося взяться за ручку
Серова. Печати в углах проема уже начали тревожно посверкивать.
Я нашептал слово-шибболет (если кому интересно - "интенсификация";
только полные идиоты ставят паролем слово "пароль"), и защитный узор,
вспыхнув напоследок, погас.
- Все. - Я распахнул дверь перед гостем. - Теперь можно.
- Сильно, - одобрил "аквариумист", по-хозяйски оглядывая мою гостиную,
она же спальня и все остальные комнаты. - Где ставили?
- Сам, - коротко отозвался я, залезая в шкаф. Заначку я держал, по
освященной временем традиции, в его задней стенке.
- Вы графомаг? - непритворно удивился Серов.
Я мотнул головой, не оборачиваясь. По комнате расползалось облако
пыли.
- Готово? - осведомился "афганец" пару минут спустя.
Мне понравилась его манера - не сходя с места, осматриваться, чуть
покачиваясь с пятки на носок. Совершенно наша, благочинская манера.
Интересно, а в органах он прежде не работал?
- Погодите, - бросил я, переходя от шкафа к столу и углубляясь в недра
его ящиков. - Прихвачу карандаши.
- Тогда берите все, - посоветовал Серов. - Может пригодиться.
Я хотел было ляпнуть "откуда вам знать?". Но не стал. Вдруг он и
впрямь - знает? Человек бывалый...
Что за бред я несу? Откуда у этого типа, пусть даже бывшего егеря,
уголовный опыт? Как в нем совмещаются нэпман-надомник - с убийцей
оборотней, ворошиловским стрелком?
Стрелок.
В голове у меня с холодным железным лязгом сомкнулись половинки
печати, вызывая демона Оккама.
- Вы! - воскликнул я невольно, оборачиваясь. - Вы - Невидимка.
Наверное, у меня был довольно нелепый вид - с вязанкой карандашей в
одной руке и циркулем в другой. Но Серов не улыбнулся. Это мне очень
понравилось. Потому что когда малознакомый человек с улыбкой наставляет вам
в грудь дуло револьвера, в его улыбке сразу начинает чудиться нечто
нехорошее. А если улыбки нет, то и глупости в голову не лезут.
"Афганец" кивнул. Один раз. Не сводя с меня взгляда - мол, заметил или
нет?
Я заметил.
- Поторопитесь, - велел любитель тропических рыбок, опуская оружие. -
И пойдем. Кажется, мы оба вляпались в очень неприятную историю.
Интерлюдия
Валентин Зорин
- Ну что, Осенев? - ласково поинтересовалась сестра Феврония. -
Отвечать будем?
Осенев боднул воздух, но не промолвил ни слова. Сестра Феврония
потеребила нарясный крест и благодушно улыбнулась.
- Так к каким категориям подданных Союзной Стройки относится уголовный
кодекс? - переспросила она.
Уу, Хавронья!
Как эта кличка ходит среди студентов - ума не дам, потому что
произнести ее вслух никто не решается, даже если сестры Февронии в универе
нет заведомо. Только похрюкивают тихонько, или там пятачок покажут...
медный. И все, что забавно, догадываются, хотя с лица наш преподаватель
ничуть свинью не напоминает. Скорее уж лошадь. Скорбную поносом.
А Осенев тоже хорош. Попрут его, как пить дать, попрут после такого
завала. Тут никакая "сильная рука" не поможет. Завалить семестровый зачет -
это же надо! Хавронья, конечно, стерва изрядная, все жилы из тебя вытянет,
стоит слабину почуять, но оценки ставит всегда справедливо. Во всяком
случае, ее еще никто не поймал на том, что она валит знающего. А
незнающим - не приходи. Премонитус, известное дело, премунитус.
- К людям... - выдавил из себя Осенев. - К нелюдям...
- Правильно, Осенев, и к людям относится, и к нелюдям, - подтвердила
сестра Феврония. - А точнее?
Осенев обмяк.
- Ко всем подданным относится уголовный кодекс, - объявила Хавронья,
словно приколачивая Христа к кресту. - Ко всем без исключения. Свободны,
Осенев. Придете на пересдачу.
Мой сокурсник уныло поплелся к двери. Почти как в песенке про
негритят - "и их осталось девять...". Нас, правда, осталось не девять, а
девятнадцать, но суть от этого не менялась.
- Гармаш! - командирским голосом возгласила сестра Феврония. - Так
почему уголовный кодекс относится ко всем подданным Союзной Стройки?
Мой сосед неторопливо поднялся с места.
- Потому, матушка, что подданным Стройки как раз и является тот, к
кому относятся ее законы, - ответил он. Протяжный гоблинский акцент в его
речи был почти незаметен. - А жители, к коим закон отнесен быть не может,
подданными не считаются. Таковы суть нежить, равно как некрещеная и пришлая
нечисть.
- Правильно, Гармаш, - одобрила Хавронья. - А исключения?
Голбин задумался.
- Частичными исключениями, матушка, - ответил он, наконец, - можно
считать те случаи, когда жители, не являющиеся подданными, могут совершать
преступления, караемые согласно уголовному кодексу. В таких случаях и
превентивные либо карательные меры совершаются согласно законам,
применяемым к подданным Стройки. Например, хотя вампиры, как любая нежить,
не могут быть подданными какого бы то ни было государства, но за
совершенное убийство вампир карается по тем же статьям Уголовного кодекса,
что и любой живущий.
- Верно, - кивнула Хавронья. - А еще исключения?
Ну что ты человека... тьфу, гоблина, извини, Гармаш... торопишь,
ведьма?! Весь курс знает - нельзя Гармаша гнать. Он, когда торопится,
теряется и злится. Уже не один зачет так проваливал. Хотя умом, пожалуй,
меня обойдет.
А Хавронья, зараза, валит его нарочно. Орденцы, они у нас такие - на
словах все расы, конечно, равны, но только люди почему-то равнее других.
- А еще... - Гармаш намеренно делал паузы, чтобы собраться с
мыслями. - Подданными Стройки не являются иностранцы любой категории, так
что уголовный кодекс к ним относится ограниченно, в рамках соответствующих
международных соглашений.
- Тоже верно, Гармаш... - Сестра Феврония дернулась и резко подняла
голову. - Зорин, встаньте!
Да что же это делается? Я-то ее чем не устраиваю?!
- Зорин, сдайте немедленно шпаргалку, - потребовала Хавронья.
- Какую шпаргалку? - возмутился я.
- Не шутите со мной! - озлившись, монахиня хлопнула ладонью по
столу. - Сдайте шпаргалку или покиньте авдиторию!
- Какую шпаргалку? - Я начинал потихоньку закипать.
Спокойно, Валя, только спокойно!
- Ту, с которой вы подсказывали своему другу Гармашу, - ответила
Хавронья стальным голосом. - Которому по вашей милости придется ответить
еще на несколько вопросов, и не самых простых.
Я глянул в сторону двери. Там подмигивал синеватыми рунами ларец, куда
мы все перед зачетом складывали разное магическое барахло. Попробуй в
магически чистом зале запустить "шпору" - вмиг засекут. Только у меня
шпаргалок не было. Я же не зря четыре дня, не вылезая, зубрил курс основ
права к этому, будь он неладен, зачету! Не нужна мне шпаргалка!
- И не пытайтесь отпираться, Зорин, - заявила монашка. - На вас
детектор зашкаливает.
- Да где он зашкаливает?! - взвыл я. - Покажите мне этот детектор!
Не самая умная просьба - вот отправит меня Хавронья на пересдачу, и
ничего я не смогу поделать. Не в студенческий же комитет идти. И не в
хрисомольский - они там вроде филиала орденского совета. А сестра Феврония
в ордсовете человек не из последних.
Монашка вытащила из-под стола маятник. Гирька моталась туда-сюда как
оглашенная, и качания ее были устремлены точно в мою сторону.
Вся авдитория уже глядела только на меня, про Гармаша забыли. Да нет у
меня шпаргалки! На что же так реагирует этот клятый детектор?
От обиды, от злости, от отчаяния я чуть не закричал. Страшно болели
напряженные плечи, точно каждый взгляд в спину бил архангельским жезлом.
И тут я понял. Понял и тупо уставился на свои руки, на густой покров
мелких светлых волосков на тыльной стороне ладони. Черт, сегодня же
четверг, полнолуние! Не так мне много и надо сегодня...
- Матушка... - прохрипел я, совсем было собравшись объяснить, что это
не на шпаргалку, это на меня зашкаливает детектор, но на лице сестры
Февронии появилась такая гадливая усмешка, что вспыхнувшая у меня над
сердцем злоба перешла предельную черту.
Сознание я, как обычно, потерял - к счастью, ненадолго. Похоже было,
что приступ длился лишь несколько минут, а трансформация прервалась, не
завершившись, иначе я бы помнил те минуты, что провел в ином облике.
Полагаю, наша преподавательша приложила к этому руку - все же орденские
молитвы имеют изрядную силу.
Взгляды снова охлестывали меня, но уже другие - испуганные, опасливые.
- Почему вы не предупредили деканат, что вы оборотень? -
поинтересовалась сестра Феврония.
- Я на четверть оборотень, - ответил я заплетающимся языком. Иной
облик давал о себе знать как никогда сильно - наверное, потому, что ему так
и не дали выйти на поверхность. - Это происходит, только когда я очень
зол... - Что-то толкнуло меня приврать: - И только в полнолуние.
Хавронья явно не знала, что сказать.
- Тогда... можете идти, - процедила она. - Я запишу, что вы не могли
сдавать зачет по состоянию здоровья. Придете, когда остальные будут
пересдавать. - После почти незаметной паузы она добавила: - И вы, Гармаш,
давайте зачетку и идите.
Гармаш ушел. Я остался.
- Что же вы стоите? - раздраженно поинтересовалась Феврония.
- Я готов сдавать зачет, - ответил я.
- Только что после оборота? - вяло попыталась посопротивляться
монашка.
- Ну, вы же знаете, что шпаргалок у меня нет, - ответил я, и
улыбнулся.
Мне даже сначала не показалось странным, что она побледнела. И только
потом я понял, что улыбнулся по-волчьи - приподняв уголки рта и обнажив
клыки.
Всеволод Серов
Жара за шестьдесят. Точно, не меньше, что бы там градусник не
показывал. Курорт для саламандр. Кираса уже, наверное, докрасна
раскалилась, даром что под камуфляжем. А про каску и думать не хочется, да
и нечем - мозги кипят уже давно!
Не, одна мысль все же осталась. Вода! Жидкость!!! Холодный, с лимонным
привкусом чай, который заваривают наши эльфы для возвращающихся. За одну
кружку этого чая любой из нас поменяет сейчас все сокровища мира, все на
свете - не глядя. Пи-ить!
Б... прости мя, грешного, Господи, как же я хочу пить!
А во фляге осталось еще не меньше четверти. Вылакать бы - и гори оно
все адским огнем! И плевать, сколько еще до колодца. И на то, что сначала -
само собой - напоят всю скотину, а люди могут и потерпеть. Потому что если
хоть один мамонт откинет бивни, его поклажу навьючат на нас, ослов.
Наверное, если бы не десятник, мы бы все уже давно все вылакали. Но
присутствие командира дис-ци-пли-нирует. Хотя пить от этого меньше не
хочется.
Мамонту впереди тоже жарко, бедолаге. Вон как ушами хлопает - только
номера мелькают. Даром что южная разновидность, томского питомника. Да и
нашему броненосцу несладко - чешуя на боках ходуном ходит.
Поймать бы того штабного воеводу, который это устроил...конвой этот
г... нахватали, кто под руку подвернулся - два танка, три ящерки, ну и мы,
грешные. На тридцать с лишним мамонтов - слезы, так, аппетит душкам
раздразнить.
По-хорошему, делать это надо было, как месяц назад, под Хостом - звено
грузовых ковров, звено ступ "прикрышки" - заняли высоту, пропустили
колонну, снялись и вперед на пару верст. А то ползем - справа ущелье, слева
гора и ждешь - то ли фугасом рванут, то ли файерболом приласкают, то ли
просто каменюкой по каске долбанут!
В Бога, в душу, в мать, прости мя, грешника, Господи! Терпеть
ненавижу!
Ездоков нынче развелось до хрена - драгуны, уланы, конногренадеры,
какие-то амазонско-единорожные особые части с дикой текучестью кадров...
Это окромя самой кавалерии. И все в Рай на чужой холке норовят въехать! А
ножками только разведка и мы, грешники. Остальным все по х... Взгромоздил
себя животине на загривок - и хоть трава не расти!
Глухой удар взрыва тряхнул дорогу.
Ну вот, накаркал, блин!
Хорошее место выбрали духи - всей дороги локтей шесть в ширину, да еще
изгиб вокруг утесика. Небольшой изгиб, а все же... с нашего места головной
танк еще видно, а задним уже - фигушки. Головному, кстати, похоже, повезло.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг