Челночная последовательность наблюдения - азы снайперского дела,
накрепко вбитые когда-то в зеленого лопоухого мальчишку в Китежской учебке.
Наблюдать, запоминать, анализировать... пересмотреть врага. Снайпер,
который не сумеет это сделать, очень скоро становиться мертвым снайпером.
Нас учили очень хорошо - я стал отличным снайпером.
Первого топтуна я вычислил через семь минут. Человек, мужчина средних
лет в ношеном темном кафтане. Дальше пошло проще - второго я выцелил в
момент передачи эстафеты. А еще через несколько минут засек и третьего.
Надо признать, карусель вокруг клиента эта компания крутила довольно
грамотно, ни раз не приближаясь к Зорину ближе, чем десяток саженей.
Возможно, они так же пользовались какой-нибудь мелкой магией...
Я даже сумел засечь момент доклада одного из топтунов - сразу после
того, как брат благочинный вышел из подъезда дома, в коем пробыл ровно пять
минут сорок три секунды - если верить моему брегету.
В общем, все получилось настолько просто и гладко, что мне стоило бы
заподозрить дурное хотя бы на основе Закона Всемирной Подлости.
Естественно, я поступил наоборот - расслабился, впал в грех гордыни и чуть
было не лопухнулся самым позорнейшим образом.
Правда, тут свою роль сыграли еще и особенности человеческого
мышления. Хоть я и не отсеивал возможных кандидатов в зоринские "хвосты"
сознательно, мое подсознание, похоже, выполняло эту работу самостоятельно,
располагая увиденные лица в порядке наибольшей вероятности. Мужчины,
женщины, старики, дети, нелюди...
Я потратил почти две минуты на пускание слюней, разглядывая в "Эль"
очаровательное личико юной эльфийки - и только потом до меня дошло, что это
премилое личико, равно как и прилагающуюся к нему точеную фигурку в
замшевом колете я уже видел... не далее, как четверть часа назад.
Это было настолько невероятно, что в первый момент я был готов
поверить даже в случайное совпадение. И следующие полчаса у меня ушли
именно на то, чтобы убедиться в очевидном - за Зориным следили эльфы.
Точнее - молодые эльфы. Еще точнее - подростки.
Это было настолько невероятно... почти что противоестественно, что
первая тройка топтунов, похоже, так и не засекла своих конкурентов,
несмотря на то, что вели себя те исключительно по-дилетантски, сближаясь
порой с "объектом" чуть ли не на расстояние вытянутой руки.
Правда, эльфов выручала численность - я насчитал целую дюжину юных
эльфов, перемещающихся в одном с братом благочинным направлении. Еще одним
сильным местом остроухих была связь - судя по их маневрам, они постоянно
переговаривались между собой.
Валентин Зорин, пятница, 18 июня
- Валя, тебе не говорили, что ты настырный юнец? - пробасил Никодимов,
затягиваясь очередной "беломориной".
- Говорили, Пал Кузьмич, - согласился я, пытаясь не закашляться. Хотя
мы стояли на улице, вокруг моего старшего коллеги уже образовалось
расплывающееся синеватое облачко. - А вам не говорили, что курение вызывает
рак легких?
- Пф! - отмахнулся Никодимов, встрепенув ленивые дымные струи. -
Скорее меня сведет в могилу язва. Так что тебе надо на этот раз?
Я бережно извлек из папки копию, снятую мной с двух страниц
парамоновского блокнота. С тех пор, как дубликаторы перестали ставить
только в закрытых институтах, за дверями из холодного железа, в столице с
этим нет проблемы; тяжело было только точно уложить рамочку на страницу.
- Павел Кузьмич, помогите прочесть, - попросил я смиренно.
Никодимов, прищурившись, глянул на листки.
- Пошли на ковер, - предложил он. - Тут, я вижу, много... Записывать
для себя будешь?
Я кивнул.
- А говорили тебе - учи науки, - ехидно заметил следователь.
Мы пристроились на краешке потертого нижегородского "половика", наспех
и неловко перекрашеного из сине-желтого в черно-белый, на западный манер.
Коверный отошел покурить, и нам никто не мешал - только эксперты в
отдалении сосредоточенно вымеряли траекторию сглаза. Обычное дело -
какая-то ведьма сгоряча окатила низко пролетавший ковер ненаправленным
проклятьем; а то ему высоко лететь, когда гружен он стальными балками! У
коверного, само собой, инфаркт, ковер - в стену, груз, само собой, сквозь
стену и по квартирам раешных обывателей... хорошо, никого не зашибло...
- Это вообще, извини, что? - поинтересовался Никодимов, обдувая листки
струей дыма, достойной мичуринских драконов.
- Улика, - кратко ответил я.
- Ну... молчи-молчи, дело твое. Карандаш взял?
Я кивнул, изготовившись над общей тетрадкой, купленной в той же
канцтоварной лавочке, где я снимал дубликаты.
- Тогда слушай. - Никодимов прокашлялся.
Я еще в прежние времена заметил за ним интересную особенность - мой
старший коллега очень выразительно читал. Вот и сейчас я будто наяву слышал
голоса - немузыкальный тенорок Парамонова и звенящий от страха баритон его
неведомого собеседника - хотя не был знаком ни с тем, ни с другим.
Парамонов: Добрый день, Дмитрий Никитич. Как и договаривались...
Собеседник: Да, да! У меня мало времени... вот-вот придет... минуты
две...
Парамонов: Тогда - я правильно понял, вы хотели сказать, что
выступления серкелуин поддерживаются...
Собеседник: Именно! Кормильцев их науськал. Это его идея. Я тут не при
чем... Он уговорил Долина, но он и его подставит, я знаю!
Парамонов: Успокойтесь, Дмитрий Никитич, Христа ради!
На этом месте я сообразил, с кем беседует газетер - в его списке
последним шел некий Дмитрий Никитич Карлин. А вот как он связан с бывшим
орским (или все же оркским?) мэром, а с недавних пор - пермским
губернатором Долиным, оставалось пока загадкой.
Парамонов: Никаких документов у вас, само собой, нет?
Карлин: Кого вы за идиота держите? Меня? Упыря? Он ведет с ними свои
дела, а Долина приглашает снимать сливки... Я уже тогда понял, что пахнет
керосином... (неразборчиво)
Парамонов: Дмитрий Никитич?
Карлин: Идет, скотина... Вот что - я слышал, что Хиргор отправляется в
Москву на днях, и акция назначена на двадцать третье. Все. Потом
созвонимся.
Никодимов замолк.
Я ошарашенно потряс головой. Расшифрованная, стенограмма больше
порождала вопросов, чем давала ответов.
Кто такие Кормильцев, Упырь и Хиргор? Какие сливки предстоит снимать
мэру? Что за акция в Москве? И что означает загадочное словечко
"серкелуин"?
Впрочем, последнее вызывает хотя бы смутные ассоциации. Слово, похоже,
эльфийское... хотя я не настолько хорошо знаком с древней речью, в академии
нас больше гоняли по греческому и латыни.
- Ну что? - поинтересовался Никодимов, помолчав.
- Полезно, - неопределенно откликнулся я. - Спасибо, Пал Кузьмич.
- Ох, Валя... - Старик покачал головой. "Беломорина" окончательно
изошла пеплом; Никодимов машинально выплюнул окурок, глянул недоуменно -
что еще за гадость? - и растер каблуком. - Укатают тебя еще крутые горки...
смотри...
- Остерегусь, - пообещал я уверенно.
Никодимов пожал плечами.
- Тут... - Он пошарил по карманам. - Спрашивали о тебе, между прочим.
Сердце зачем-то попыталось спрятаться за ахиллесовым сухожилием, потом
решило, что благочинским трусить неприлично, и вернулось за грудину.
- Кто? - каркнул я.
Чего я боюсь, Господи? Кому я нужен? Не уроды же вчерашние пришли
довломить мне недовломленное?
- Да... мужичок какой-то... - отмахнулся Никодимов. - Без особых
примет, но по повадкам - газетер. Подлость так и прет из глазенок. Ну да ты
у нас теперь звезда эфирных волн... - прищурился старик. - Смотри, чтобы
слава в голову не ударила.
- Меня в голову только кулаками бьют, - пожаловался я. - Совсем
расклеился на кабинетной работе.
- Да, приложили знатно, - согласился Никодимов. - Ну что, может, по
старой дружбе заедешь к нам? Мы-то не погорельцы, можно и кофею погонять,
и... этой... после службы... беленькой...
- Спасибо, Пал Кузьмич, но откажусь, - ответил я с сожалением. - Мне
до дому знаете сколько переть?
- Знаю, помню, ты еще в отряде все уши прожужжал... Ладно уж, беги...
Старик осекся. Я понял, отчего - верно, хотел по старческой
снисходительности назвать меня, как всех своих подчиненных, "щенком", да
вспомнил, что этого слова я не терплю. А прежде знал твердо, и запинок
таких не бывало. Время летит...
Я распрощался с Никодимовым и двинулся прочь, к остановке.
Идти пришлось мимо пострадавшей инсулы. Я отскочил с дороги
здоровенного тролля, в одиночку тащившего на горбу балку толщиной с меня, а
длиной едва не с энтобус, под дикие вопли темпераментного десятника-орка:
- Ы-ы-ы!... Лэвэй, лэвэй, тэбэ говорат, гагронк ша-кушдуг! А ты стой,
галрог твой мама ымел!..
Случайно я натолкнулся плечом на встречного прохожего - молодого, ста
лет не будет, эльфа, и был поражен тем, с какой ненавистью тот глянул на
меня в ответ. Если бы скопившийся в глубине его синих очей лед взаправду
обрушился на мою голову, думаю, меня бы и саламандра не отогрела. На мое
растерянное "извините..." эльф даже не обернулся.
В злые времена мы живем. Даже эльфы, и те звереют понемногу.
Всеволод Серов, пятница, 18 июня
Быстро сгущающиеся сумерки сильно облегчили мне мою задачу - особенно
с учетом того, что количество прохожих на улицах стремительно уменьшалось
по мере удаления от портала. М-да, Подольск, это вам не столица. Хотя...
тоже мне провинция - семь порталов от Царицына.
Как бы то ни было, мне снова пришлось освежить в памяти навыки
скрадывания - благо редкие эльмовы огни общественных светильников давали
света чуть ли не меньше, чем мелькавшая в разрывах мутных туч неровно
обгрызанная луна. Я не теневик, я просто тень... просто тень, дергающая на
стене в такт порывам ветра.
Зорин прибавил шагу - похоже, мы приближались к цели нашего
путешествия. Я даже заранее зябко поежился, прикидывая, где можно будет
обустроиться на ночь. Черт, как все-таки неудобно без личного ковра. Так бы
сгонял домой, а с утра - обратно на пост. Тут же лету всего ничего.
Ага. Трудно жить в обители без боевого жезла, особенно
отцу-настоятелю. Тем более, выпускать Зорина из-под колпака не хочется даже
на ночь. Мало ли кто решит к нему в гости заглянуть.
Тропинка, по которой шел господин благочинный, резко свернула, выводя
на узкую аллею, окаймленную молоденькими тополями и зарослями какого-то
кустарника. Я замедлил шаг, осторожно глянул сквозь ветви... и время
замедлило бег, растягивая минуты, точь-в-точь, как там, за речкой.
Что-то сверкнуло в дальнем конце аллеи, две алые точки в полутора
саженях над землей. Я шагнул вперед, еще не осознавая толком, что увидел -
дурак, не закапал вовремя эликсир, видел бы все, как днем - напрягая глаза,
различил, как поднимается, горбясь, черная тень, рванул плащ...
Низкий, клокочущий рык волной прокатился по аллее, холодя кровь и
заставляя рубашку на спине липнуть к позвоночнику. Черная как сама тьма,
нечеловечески гибкая фигура метнулась вперед.
Ей надо было преодолеть сорок локтей, а мне - сделать три шага вперед
и один вправо, и все-таки я едва не опоздал, потому что последние десять
саженей тварь решила преодолеть одним прыжком.
Она словно бы плыла по воздуху, вытянув вперед отблескивающие когтями
лапы, и я из-за всех сил жал на немыслимо туго поддававшийся спуск...
просто наваждение какое-то!
А потом обрез рявкнул, изрыгнув из обоих стволов снопы пламени и
оборотень отлетел назад, словно получив пинок гигантским сапогом.
Ух. Я вытер рукавом пот, едва не распоров при этом себе лоб курками
обреза. Зорин все еще продолжал стоять соляным столбом, изображая из себя
жену Лота. Я обошел его, на ходу пряча обрез в одну кобуру и доставая
револьвер из другой.
Оборотень был еще жив, хотя заряды картечи разорвали его почти
пополам. Тройка-прим, сталь, свинец и благословленное серебро в одинаковой
пропорции, вообще-то ему после такой дозы полагалось склеить лапы на месте,
но я не обольщался, памятуя о невероятно живучести этих существ. Может
он... нет, она и не смогла бы выжить самостоятельно, но продержаться пару
часов до квалифицированной помощи - вполне. Если, конечно, я предоставлю ей
этот шанс.
При моем приближении оборотень издал хриплый полувой-полустон и
завозился в луже крови, пытаясь приподняться. Ей пришлось наполовину
оборотиться обратно - иначе серебро уже бы прикончило ее, но до конца стать
человеком она тоже не могла и то, что балансировало на узкой грани между
человеком и зверем, выглядело... отвратно.
- Ты... что...
Я не отвечал, занятый более важным делом - выясняя, которая из пуль в
барабане имеет крестообразный надпил.
- Ты... где...
Она не могла видеть меня звериной составляющей, а для затуманеной
болью человеческой я был всего лишь неясной тенью - и все же тварь нашла в
себе силы приподняться и даже замахнулась на меня лапой.
Пуля "рекса" вошла ей переносицу - и голова оборотня лопнула, точно
спелая дыня.
- Ну, вот и... - Начал я, оборачиваясь... и замер.
Его благочиние господство Зорин медленно надвигался на меня - чуть
ссутулившись и низко, утробно рыча.
- Зорин, стоять! - Выдохнул я, старясь, чтобы окрик прозвучал как
можно убедительнее. - Еще шаг и я стреляю!
Валентин Зорин, пятница, 18 июня
Я потряс башкой... нет, все-таки головой, отгоняя искушение
обернуться. Солнце, солнце, меня озаряет ясное солнце, а не
предательница-луна... Конечно, уличный фонарь мало похож на дневное
светило, но, вперившись в него взглядом, я сумел-таки убедить бунтующий
организм, что человеческий облик мне сейчас подходит больше звериного.
- Уф-ф! - выдохнул аквариумист.
Только сейчас я сообразил, что все это время он держал меня на
прицеле - наверное, опасался, что я, не разобрав, брошусь.
Я перевел взгляд на перемолотое в фарш тело пантеры-оборотня.
Интересные у него патроны... простая дробь не может повредить перекидышу до
такой степени.
И вот тут меня начало трясти. Крупной дрожью. В тот момент, когда я
осознал разом две вещи. Первое - что я только что чуть не поддался своей
волчьей натуре. Окажись на месте Серова кто-то на самую каплю менее
знакомый - и тот мог бы погибнуть под когтями и клыками смертельно
испуганного, и потому смертельно опасного зверя. Аквариумист повел себя
совершенно правильно. Когда имеешь дело с одиночным, случайным, не
науськанным оборотнем - стой не двигаясь, говори повелительно, стреляй без
колебаний. Но Серов, в конце концов, бывший егерь; навидался, верно, "за
речкой" моих сородичей.
А второе - меня только что пытались убить. Безо всяких сомнений -
убить, и именно меня. Один из немногих способов гарантированно расправиться
с оборотнем - это натравить на него другого оборотня, крупнее и сильнее.
Второй способ только что продемонстрировал Серов, но об этом я предпочитал
не думать. В конце концов, не у каждого найдутся дома особые боеприпасы.
Есть еще и третий способ - смертная магия, однако к ней перевертни до
некоторой степени устойчивы.
Меня пытались убить. Эта мысль вновь и вновь билась в мой
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг