перед этапом тех поджигателей, когда и если мы их поймаем - новое помещение
они нам обеспечили. О цене я старался не думать.
А если добрейшей души Никодимов начал на старых знакомых бросаться,
значит, случилось нечто из ряда вон. И недавно - иначе я бы уже прослышал.
- А ты не?.. - Никодимов раздраженно махнул рукой, отчего сизые клубы
поплыли причудливыми куфическими узорами. Я попытался задержать дыхание - в
тесном кабинете можно было вешать топор. - Точно, вы же погорельцы теперь,
не до того... Петрикова знаешь?
- Какого Петрикова?
- Замминистра лесной промышленности. Нет? Его похитили третьего дня. -
Павел Кузьмич вздрогнул. - Ни переговоров, ничего... Всех на уши подняли...
Нашли его сегодня.
- Где?
- В парке у часовни Алексия Набольшего. Сам знаешь - там слонов
выгуливать можно, не заметят. Если бы не руна...
Он замялся. Я с трудом нашарил его взгляд своим, и рука моя, как бы
против воли, вывела на завалявшемся поверх официальных пергаментов листе
бумаги два размашистых росчерка. Невидимые, они все равно жгли глаза.
- Вот-вот. - Никодимов ожесточенно затушил "беломорину". - Как эти
поступали с нарушителями границ - знаешь?
Я знал. К сожалению своему. Есть такое заклятие - орденские риторы
именовали его "время, вперед!", хотя вообще-то оно состоит из девяти
гласных, три из которых неотличимы для человеческого уха, зато раздельно
воспринимаются теми, кто, собственно, и придумал немудрящие чары,
заставляющие любое растение за считанные часы из семечка превращаться в
крепкий росток или саженец. Вполне безобидное заклятие. Если только семечко
при этом не находится в чьей-то грудной клетке. Я не стал спрашивать, был
ли несчастный Петриков еще жив, когда заклятие вступило в силу - есть вещи,
о которых лучше не думать.
- И что это было?
Когда имеешь дело с фанатиками, важна порой бывает каждая мелочь. Язык
деревьев, как и язык цветов, достаточно универсален. Осина презрения? Дуб
стойкости намерений? Гибкое упрямство вяза?
Павел Кузьмич оперся обоими ладонями о стол, словно пытаясь закрыть
ими начертанную мной невидимую руну.
- Мэллорн.
- О-ой! - выдавил я.
Это было очень плохо. Мэллорны растут только в границах эльфийских
пущ. Если мэллорн прорастает в самом сердце Москвы... то посадившие его
объявляют всем, способным понять язык их безумия, что не успокоятся, пока
эта земля не отойдет им. А случиться это должно, покуда не засохнет от
старости посаженное дерево.
Мэллорны, правда, живут очень долго. Но меня это не успокаивало.
Никодимова, как я понимал - тоже.
- И что теперь? - поинтересовался я без особой надежды.
- А что? - передразнил меня Никодимов. - Как всегда - план-перехват,
посты на трассах, понты на цырлах... Я другого боюсь. Боюсь, что опять
начнется. Взрыв на Манежной помнишь?
Я молча кивнул.
- Ну вот, - пожал плечами Павел Кузьмич. - Есть данные... Да что я
тебе втираю - случайно одного поймали, по глупости попался, так вот - при
нем два снаряженных талисмана было. В сумме, саперы говорят, килогейста на
три. Еле расколдовали, со старшого, силы Томина, ты его не знаешь, семь
потов сошло. Чуешь, чем пахнет? Это уже не игрушки механические, это
современное чародейство.
- Помноженное, - добавил я мрачно, - на очень древнюю злобу.
- М-гм, - кивнул Никодимов. - Так ты чего явился? Не по старой же
дружбе?
Я покраснел. Знакомых по прежнему месту службы мне всегда неловко было
навещать, несмотря на то, что я, в сущности, послужил козлом отпущения за
всю группу.
- Так до дела Сумракова у вас, Павел Кузьмич, руки не дойдут? -
поинтересовался я.
- Может, и дойдут, - неопределенно отозвался следователь. - А твоя-то
какая корысть?
- А я веду дело Парамонова, - сознался я.
- Этого... из "Светской хроники"? - изумился Никодимов. - Опять
Невидимка, что ли?
Пришла моя очередь кивать молча и грустно.
- Вот сволочи! - Никодимов погрозил потолку мощной фигой.
Я его понимал. Все попытки свести дела Невидимки в одно наталкивались
на чье-то стойкое противодействие, притом что никто так и не понял - чье.
Можно было подозревать, что у неуловимого киллера есть покровители на Самом
Верху, если бы его "клиентура" не свидетельствовала об обратном. Жертвами
его становились люди хоть и влиятельные, но не столь важные, как даже
несчастный Петриков.
Но пока что каждым эпизодом в длинной цепи похождений теневика-убийцы
занималась своя команда.
- А у тебя, небось, вся документация - в дым? - Павел Кузьмич снова
уставился на меня. - И что?
- У вас ведь должны быть материалы по его прежним делишкам? - с
надеждой спросил я. - Ведь не может не быть!
- Есть, - согласился Никодимов. - Хочешь пока покопаться в старье,
покуда протоколы наново не переснимут? Ну, копайся, Бог в помощь. Мы так
ничего не отыскали... - Он похлопал себя по карманам. - А, пропасть!
Зажигалки нет? Помню, ты при себе вечно таскал.
Старик не ошибся. Я не курю - при моем чувствительном обонянии это
занятие сродни мазохизму - но зажигалку и правда ношу в кармане для
немногих курящих сослуживцев, а больше - для создания дружеской атмосферы,
поскольку свидетели и подозреваемые с перепугу начинают одинаково смолить,
точно пароходы.
- Все та же "зиппа"? - поинтересовался Никодимов, принимая от меня
блестящую железку.
- Нет, Павел Кузьмич, - Я покачал головой. - Та совсем погнулась,
проще было новую купить.
Старик перещелкнул пластинкой. На миг две половинки гравированного на
нержавейке символа - печати огня - совместились, вспыхнув пламенными
нитями, и так же быстро остыли, когда пружина вернула подвижную часть узора
в прежнее, безопасное положение. Никодимов отнял от зажигалки очередную
"беломорину" и с отвращением затянулся.
- Вот что, Валя, - бросил он. Я не обиделся - старик принадлежал к тем
немногим, кому я позволяю называть себя фамильярно. - Бери ты, к шутам, эти
материалы, и тащи, что тебе надо, на размножение. Только чтобы из отдела
оригиналы не выносить. А то мало ли...
Я покивал. Все-таки копия, снятая магически - это одно, а замылить
официальный документ - это только начальство может, власти, начальства и
ангелы предержащие, а нас за это хорошо если увольняют. Хотя народ и без
того распустился. Вон, при бывш. святом Иосифе основная мера наказания
была - смертная казнь с последующими каторжными работами. И преступность,
между прочим, падала неуклонно... но я отвлекаюсь.
- Хорошо, Павел Кузьмич, - ответил я. - Мне, в принципе, больше
заключения и сводки нужны.
Зажигалку я вернул в карман. Дорогая вещь, по моей зарплате особенно.
Правда, китайские поделки покупать дороже обойдется; в Поднебесной
огнедышащих дракончиков рисуют теплостойкой краской на бамбуке - на десятый
раз или краска сойдет, или бамбук прогорит. И теряются они, легкие,
бесперечь. А "зиппо" берешь в руки - маешь, как говорят братья-славяне,
вещь.
От Никодимова я выходил, сжимая в руках тощую стопку бумаг. Материалов
оказалось до обидного немного - Невидимка, как я уже усвоил, ловко заметал
следы. Правда, мысли мои в тот момент были заняты несколько иным. Если
Парамонов сорвал с ветки свою спелую сенсацию где-то в полунезависимой
Биармии, и одновременно с этим в первопрестольной вновь начинают
бесноваться эльфийские террористы... нет ли тут связи?
Чем ближе я подходил к ближайшему порталу, тем больше мне казалось,
что связь есть, да еще какая прочная, и от этой мысли меня трясло все
сильнее. Эльфы Биармии - это вам не кавказские орки, несколько кланов
которых по сю пору ведут нескончаемую партизанскую войну с федералами. У
тех нет ничего, кроме кровожадной мстительности да шаманского колдовства,
питаемого жертвоприношениями пленников. Обиды эльфов старше, а мудрость -
древнее. Те из Перворожденных, кто так и не научился жить обок с
недолговечными племенами, - по счастью, таких немного, - питают к нам
демоническую ненависть, и ей же учат своих юнцов. А дивьи чары до сих пор
почитаются среди сильнейших, несмотря на все успехи научного чародейства.
Всеволод Серов, четверг, 17 июня
- Значит, Вальтер Павлович, рыбки... - задумчиво проговорил я,
оглядываясь.
- Н-ну... можно сказать и так, - почему-то неохотно согласился мой
собеседник.
Я оглянулся, оценивая обстановку. Собственно, обстановки как таковой
не было. Будущая контора - Вальтер Туруханов (вероятно, крещен он был лет
тридцать назад Владимиром, ну да Бог ему судья) упорно называл ее на
западный манер офисом - располагалась аккурат напротив старой, на том же
втором этаже монументального уродства, в своем предыдущем воплощении
служившего обиталищем печально знаменитому на всю Стройку институту
орденской экклезиологии. Ладаном попахивало до сих пор, невзирая на
прошедшие годы и текущий ляхремонт. Очевидно, господин Туруханов решил
подсуетиться заранее, пока стены, как и планы, еще можно безбоязненно
ломать. Похвально.
- И что вы хотите получить? - поинтересовался я напрямик.
- Ну... - Управляющий замялся. - Я, собственно, не оформитель...
Чем дальше, тем меньше нравился мне этот человек. Вел он себя совсем
не так, как положено вести себе деловым людям нового строя - наглым,
уверенным, так и нарывающимся на пулю. Может, зловещая атмосфера
пресловутого института довлела над ним, может, что еще, только г-н
Туруханов проявлял все признаки узника нечистой совести. Он потел, мямлил,
не знал, куда девать руки, прислонялся к брошеному разгильдяями-ляхами
барахлу, поминутно пачкаясь в известке, одним словом, мандражировал вовсю.
- Тут я вам, знаете, не советчик, - развел я руками. - Я и сам в
дизайнеры не рвусь. Вы мне покажите, куда хотите поставить аквариум.
- У нашего интерьерщика, - Вальтер Туруханов обвел взглядом
захламленный пол и белоснежные стены, - была идея вот здесь, в
перегородке - тут у нас будет перегородка - разместить аквариумы... вдоль
всей стены, соответственно. Сможете?
- Господин Туруханов, - терпеливо повторил я, - наша фирма сможет все,
что вы запросите. Вопрос в том, чтобы вы не пошли на попятный, когда дело
будет сделано. Вы же понимаете - аквариумы придется делать на заказ.
Опять-таки - задняя стенка тоже будет прозрачной, или нет? Как будут
оформлены оба помещения? Мне ведь нужно грунт подобрать, растения, рыбок, в
конце концов... вы хотите морской аквариум, под коралловые рифы, или
пресноводный? Не знаете?
Туруханов беспомощно покачал головой.
- В конце концов, чем ваша фирма занимается? - не выдержал я.
- Торговля стратегическими материалами, - отрубил мой заказчик,
внезапно посуровев.
Я мысленно проклял свой длинный язык. Сколько раз у меня срывались с
крючка такие, простите за каламбур, рыбки, а все из-за дурацкого
любопытства.
- Это я к тому, - подавляя смущение, заявил я, - что некоторые
предпочитают тематические аквариумы. Например, в конторе одной фирмы,
торгующей сантехникой, стоит соответствующий водоем - дно в виде
пузырьковой ванны, и трубы вместо водорослей.
Чистая, между прочим, правда, только не я эту красоту делал.
- Боюсь, нам это не подойдет, - вздохнул Туруханов. - Был проект
отделать стены нашим товаром, но вы же понимаете - тут людям работать, да и
посетители... всякие бывают, не хочу сказать ничего дурного...
"Хочешь-хочешь", подумалось мне. И тут в голове у меня щелкнуло. А
щелкнув - слетело с языка раньше, чем я успел подавиться:
- Самоцветы! Экспорт самоцветного сырья - теперь я вспомнил вашу
фирму.
Туруханов благосклонно кивнул, а я чуть не покраснел. Вот уж вправду -
вспомнил. Странно, как у меня только из головы вылетело! Наверное, я не
сразу связал название с многочисленными репортажами в газетах и по эфиру,
потому что не верил, чтобы предприятие такого размаха нанимало оформителей
по заштатным лавочкам. Впрочем, не боги горшки обжигают...
А если разобраться - таких сволочей и подоить не грех. Гонят,
паразиты, уральские камни глыбами на запад так, что порталы лопаются, без
обработки, без полировки, как тупое безволшебное сырье... и плевать им, что
истощаются карьеры и штольни, что последнюю огневушку-поскакушку в
Нижнекамском магопарке держат на искусственном вскармливании сусальным
золотом, что отношения с тамошними карлами-сиртя у нас из-за этого портятся
постоянно. А благочиние наше замечательное вместе с прокуратурой стыдливо
отводят глазки, потому что принадлежит эта шарашкина контора, вместе с
десятками таких же, к деловой империи небезызвестного Олега Кленова,
который пресловутым Ледащицким и Баронам уступает только в наглости, но
отнюдь не в бессовестности или размерах состояния... Ну, вы у меня еще
расплатитесь. Я вам такой счет выставлю, что фининспектор бы кровавыми
слезами заплакал.
- Мы, согласитесь, компания известная, - умным голосом заметил
Туруханов, - и хотелось бы, чтобы заказ был выполнен в наилучшем виде.
- Я еще раз повторю - сделать можно все, - парировал я. - Вопрос в
том, чего вы хотите. Кстати, об отделке - самоцветный щебень в качестве
грунта может смотреться очень стильно, - волшебное слово, действующее на
столичных жителей гипнотически, - но нужно быть очень внимательным в
подборе минералов.
- А рыбкам это не вредно? - с любопытством осведомился Туруханов.
- Смотря что, - пожал я плечами. - Конечно, малахит лучше в воду не
кидать... а вот крошку разноцветной яшмы - легко. Особенно если подобрать
по оттенкам, чтобы грунт менял окраску из одного края аквариума в другой.
Заказчик клюнул. Это я по глазам понял. Взгляд Вальтера Туруханова
забегал по несуществующей покуда стене, примеривая будущие аквариумы и
выкладывая мозаики из пестрых камушков.
- Но тогда, - я продолжал ковать железо, не отходя от кассы, -
придется поставить фильтратор, иначе начнет скапливаться ил, и вид будет
неопрятный. А спрятать в той же перегородке, вместе с компрессором...
Туруханов покивал, делая вид, будто разбирается в фильтраторах не
хуже, чем в сортах халцедона.
В конце концов я раскрутил его не только на четыре аквариума - по
числу секций перегородки - но и на полный комплект оборудования к каждому,
включая пресловутые компрессоры, фильтры для воды и прочую муть. Вообще-то
чистить аквариумы можно и вручную, препоручив это занятие конторской
уборщице, - только дренажную трубку в грунт заложить, - а воду лучше
доливать не фильтрованную, а отстоянную, но я дал себе слово нагреть ЗАО
"Альгамейд Среднеруссия" и его могущественного хозяина, г-на Кленова, по
полной программе. А дал слово - держи!
Смешнее всего было даже не то, что рыбок я как раз намеревался
подселить самых обычных. Среди африканских цихлид попадаются крайне
декоративные виды, тех же псевдотрофеусов из озера Малави можно подобрать
почти любого оттенка; все они предпочитают каменистое дно, прозрачную воду
и живой корм, за который я тоже буду драть втридорога. А возни с ними и
вполовину не так много, как с коралловыми рыбками.
Фокус заключался в том, что я намеревался продать Вальтеру Туруханову
отходы его же собственного производства - ту самую каменную крошку, -убедив
легковерного менеджера, что, пройдя через мои руки, она приобретет некие
совершенно чудодейственные свойства. Впрочем, я и правда собирался ее
промыть.
Возможно, я бы еще что-нибудь сторговал податливому клиенту, но мои
соловьиные трели были грубо прерваны песнью куда менее мелодичной. В
карманах Туруханова кто-то старательно и неумело высвистывал первые такты
Сороковой симфонии Моцарта.
- Простите, - пробормотал управляющий, судорожно обхлопываясь по
бокам, точно пытался сам себе обыск учинить.
Свистун затих было, но тут же снова завел порочить бессмертное
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг