те не испытывают. Вернее, эти чувства и мысли владеют навигаторами лишь на
первых порах, в самом начале карьеры. Кто не пережил этого сам, тому не
понять. Человек либо сразу после первых полетов бросает службу в навигации,
либо втягивается. А спустя два-три года ему уже некуда бежать, обычный мир,
где живут остальные люди, становится чуждым ему, едва ли не враждебным.
В прошлые века жизнь на Земтере не была так стремительна, уклад и
обычаи держались веками. Теперь достаточно трех-четырехмесячной отлучки,
чтобы все переменилось неузнаваемо. Всякий раз, возвратившись из космоса, я
не находил себе места. До боли было жаль собственных воспоминаний, которыми
я тешил себя еще недавно. Видимо, эти воспоминания особенно дороги нам.
Люди, постоянно живущие на Земтере, всегда пребывают в своем настоящем - мы
каждый раз совершали скачок из прошлого в будущее. О будущем хорошо лишь
мечтать. В мечтах мы обычно придумываем изобилие всевозможных приятных
новинок, всяческих жизненных благ и удобств. Кажется, что в будущем у нас
будет все, чего недостает сейчас. На самом же деле это не так: никакие
новые блага, никакой комфорт ничуть не радуют. Прежде всего замечаешь
утраты. Одиноко бродишь в чужом, незнакомом мире, где все переменилось, где
ты никого не понимаешь и тебя никто не понимает. И ждешь одного - поскорее
отправиться в очередной рейс.
Те прошлые полеты длились всего лишь по полугоду.
Теперь мы пробыли в космосе двадцать лет! Что-то нас ждет на Земтере?
Конечно, нам устроят торжественную встречу, о нас будут писать,
говорить, миллиарды людей стайут глазеть на нас. Кто-то будет завидовать
нам. Со стороны великолепные и пышные встречи будут выглядеть трогательно
до умиления. Только жить одними торжествами нельзя. Рано или поздно они
наскучат. И тогда мы очнемся посреди совершенно незнакомых людей. Многие из
них будут считать нас героями, будут искренне любить нас, готовы будут
пожертвовать для нас чем угодно. Но просто друзей, просто близких среди них
не найдется.
Увы, сила инерции, сообщенная кораблю и астероиду реактивными
двигателями, неумолимо приближала нас к чужой, незнакомой планете,
населенной людьми из непонятного, неведомого будущего.
Просигналил пульт внутреннего видеофона. На экране возникло курносое
мальчишеское лицо с наивными, широко открытыми глазами, напряженными от
затаенного любопытства.
- Мне нужно поговорить с тобой, - решительно выпалил он.
- Говори. - Я сделал попытку улыбнуться.
Странно, почему меня не известили, что на корабле появился ребенок.
Вероятно, сын нейроквантика или попечителя.
- Ты всегда такой сердитый?
- Наверное, за двадцать лет я разучился улыбаться и быть любезным -
привычка командовать и распоряжаться - сделала свое. Если уж мой тон
показался ему сердитым, я не знал, как быть. К более нежным и мягким
интонациям мой голос не приспособлен. Все же я пытаюсь быть любезным.
- Сначала познакомимся, - предлагаю ему и улыбаюсь во весь рот, даже
скулы заломило - мышцы моего лица отвыкли от подобных упражнений.- Я -
командир корабля. Мое имя Ламелл. А кто ты?
- Зиная - попечительница мальков, - произносит странное существо.
Теперь я и сам вижу: на дкране вовсе не мальчишка, а молодая особа.
Будь она актрисой, ей, с ее ростом и лицом, вею жизнь пришлось бы играть
подростков.
- Ты хочешь видеть Пирата'? - спрашивает она.
Хоть я и настроен -благодушно, но допускать глупые шутки на борту
"Гроссмейстера" не имею права,
- Сколько тебе лет? - спрашиваю.
- Семнадцать. - Похоже, мой вопрос обидел ее. - Уже семнадцать, -
повторила она. - Так тебе показать Пирата?
- Я очень рад, что познакомился с тобой, Зиная, но в следующий раз
прошу обходиться без шуток. Связываться со мной можно только по делу. - С
этими словами я отключил связь.
И тотчас услышал назойливый сигнал: кто-то уже стoял на очереди,
добивался разговора со мной. Только я ошибся: это опять была Зиная.
-- Ты не ответил, командир. Я спрашиваю про Пирата.
- Какого пирата?
- Обыкновенного, - мое раздражение непонятно ей. - Ты же просил щенка.
- Так это щенка зовут Пиратом?
- Ну, конечно. Какой ты недогадливый. Ой, прости, пожалуйста, -
искренне огорчилась oна. - Меня предупреждали: к тебе нужно обращаться на
"вы" и соблюдать почтительность. Только я не умею.
- Можешь обращаться ко мне на "ты",-разрешил я.
В уставе по этому пункту не было никаких оговорок, так что нарушения
дисциплины не будет. - Я вовсе не сердит. Ты плохо меня знаешь. Я подумал:
ты шутишь, когда сказала про Пирата. А на корабле шутки запрещены.
- Забавно! - воскликнула она. - Так я .принесу Пирата.
- Ты справишься? Можно ведь поручить курьеру.
- Шутишь, командир. - Вот тебе и на, теперь она заподозрила, не шучу
ли я. - Он же щенок. Взгляни.
Зиная исчезла из кадра и появилась снова, держа на руках неуклюжее
длиннопалое существо, обросшее шерстью. Щенок испуганно запищал, Зиная
прижала его к щеке. Он лизнул ее. Меня невольно передернуло.
- Видишь, какой он милый, - сказала она. - Я мигом принесу его.
Я знаю, что мигом у нее не получится. На Ларте их, конечно, готовили к
полету. Но одно дело испытать минутную невесомость на стажировке в нулевой
камере, другое - на корабле в открытом космосе.
Искусственная гравитация на "Гроссмейстере" создана только по
периметру оболочки-как раз там, где размещены служебные помещения,
тренировочный зал, фермы, кухня и жилые каюты. Длиннющий, почтя
километровый коридор вдоль центральной оси корабля лишен гравитации.
Свободно по нему передвигались одни автоматы-спецкурьеры, а люди
пользовались поручнями, либо надевали особые ботинки на присосках.
Я включил экран, показывающий перспективу коридора. В нем, кроме
Зинаи, никого. Я увидел ее повисшей в воздухе. Одной рукой она уцепилась за
поручень, другой удерживала щенка. Похоже, она потеряла ориентировку, не
знала, в какую сторону ей нужно. Однако ни испуга, ни растерянности не
испытывала - одно любопытство.
На ней был светящийся оранжевый комбинезон с искусственным обогревом -
такие носят на Ларте. Брюки и куртка плотно облегали ее фигуру. Хотя она и
небольшого роста, но то, что это девушка и ей в самом деле семнадцать лет,
-видно.
Я хотел- включить звук и объяснить ей, в какую сторону двигаться, но
она разобралась без подсказки. Для новичка довольно ловко начала
перебираться вдоль поручней. Да еще и щенка ухитрялась не выпустить. Щенок
бестолково сучил лапами в воздухе и, должно быть, визжал от страха.
Немного спустя Зиная появилась в моей каюте. Для непривычного человека
входная дверь, расположенная на потолке, выглядела бы довольно странно.
Именно там на потолке и появилась Зиная, одной рукой держась за ручку
входного люка, другой прижимая под мышкой щенка. Первые шаги она торопливо
сделала по скосу потолка, постепенно с появлением гравитации обретая
устойчивость. Щенок пугливо скулил: акробатический номер пришелся ему не по
вкусу. Наконец оба они заняли место на полу, гдe искусственная сила
тяготения была нормальной. Зиная опустила щенка. Он пробовал встать, но не
удержался на нетвердых лапах, распластался на животе. Зиная склонилась над
ним.
- Вот мы и дома, глупышка. Нечего бояться, нужно привыкать. Раньше ты
держал щенка? - спросила она, взглянув на меня исподлобья.
- Нет.
- А у кого-нибудь на корабле есть собака?
- Нет.
- Как же так? - поразилась она. - Моей Фебе не с кем будет играть, а
Пират еще маленький. Феба еще не привыкла к невесомости - сидит в каюте,
скучает. За нее я не боюсь - она освоится. А прежде, на Земтере, у тебя
была собака?
- На Земтере запрещено держать собак.
- Шутишь, командир.
- На корабле шутить запрещено.
Зиная рассмеялась.
- Ты забавный. Как можно запретить шутки?
- А между тем тебе придется привыкать к этому, - сказал я. На этот раз
она поверила, что я говорю серьезно. Ты должна раз и навсегда усвоить
правило - никаких шуток. Привыкни всегда говорить внятно, разборчиво,
избегай острот и метафор.
- Но как же... - Она смотрела на меня расширенными глазами, все еще с
недоверием. - Зачем это нужно?
- Шутки и метафоры могут быть истолкованы превратно и могут стать
причиной дезинформации. Корабль обслужйвают автоматы. Метафор и острот они
не понимают. Из-за одной глупой шутки может возникнуть аварийная ситуация.
Непременным пунктом подготовки экипажа и было приучить людей выражать
мысли с помощью строгих терминов. На "Гроссмейстере" установлены автоматы,
общение с которыми не требует ни перфокарт, ни программистов. Именно
благодаря новым автоматам команда корабля состояла всего из пяти человек.
Существовало лишь одно неудобство. Любую фразу автомат понимал буквально.
Многозначнoсть нашего обычного словаря чужда ему. На стажич ровке многие из
тех, кто претендовал попасть в штат корабля, отсеялись из-за неспособности
выражать мысли однозначно, не смогли отвыкнуть от каламбуров, шуточек и
прочей дребедени.
Щенок тем временем напустил лужицу.
- К Нему нужно быть внимательным и ласковым,- наставляла меня Зиная, -
особенно сейчас: ведь его только что отлучили от мамы.
Невольная гримаса отвращения на моем лице обидела ее.
- Ты, пожалуйста, не кривись. На первых порах он будет немного пачкать
- это не страшно.
- Конечно, - поспешил согласиться я. - Сейчас же прикажу уборщику
подтереть.
- Ишь какой; Привыкай сам. А то ты и все остальное поручишь автоматам.
- Ты почему-то невзлюбила автоматы. А между тем с ними спокойно и...
они не пачкают на пол.
- Зато они тупицы, твои автоматы: не понимают шуток.
- Но ведь и он тоже не понимает.
-- Неправда! Пират все будет понимать, если только ты не поручишь уход
за ним своим остолопам. Знаешь что, - пришло ей в голову, - если ты не
против, я буду приходить и убирать за ним. Потом ты привыкнешь сам и
обязательно полюбишь его.
Про себя я невольно улыбнулся. За кого она меня принимает? Как можно
полюбить слюнявое глупое существо, пачкающее на пол.
- Приходи, когда тебе захочется, - разрешил я. - Когда будет время.
- Времени хватит. Мне ведь только утром да вечером проверить, как
чувствуют себя мальки, - потом я свободна.
- Мальки? - удивился я.
- Ну да. Я сопровождаю мальков - тут их пять миллиардов в бассейне.
Хотят развести на Земтере. У вас ведь теперь появится чистая вода, и рыба
сможет жить.
Вот, оказывается, какой груз приняли на борт... Что ж, разумно.
Ледяной астероид, который мы доставим на орбиту Земтера, позволит заменить
воду не только в озерах и раках, но и в океанах...
Меня отвлекла Зиная.
- Ты, оказывается, в шахматы играешь! - воскликнула она, увидев на
моем столе две шахматные доски с расставленными позициями.
- Хочешь сыграть?
- Я их терпеть не могу,
- Вот тебе раз. Почему?
- Так... Ты, пожалуйста, будь внимательней к Пирату, а то займешься
шахматами и позабудешь про него.
- Не забуду, - пообещал я.
- Мне пора, - сказала она, направляясь к двери. - ВеЧером я загляну к
тебе.
Она с разбегу плавно взлетела к потолку.
- Хочешь испытать свои силы, сразись с Джамасом. Он никому не
проигрывает. А ты, пожалуйста, выиграй у него. Очень прошу. А то он часами
просиживает за доской.
Все это она выпалила, уже выйдя из каюты, но еще не захлопнув люка.
- Так я приду к тебе вечером?
- Хорошо.
Я отключил контрольную автощеколду, чтобы ей не потребовалось вызывать
меня. Пусть себе приходит в любое время и прибирает за щенком.
Так впервые за двадцать лет я нарушил корабельный устав. Я не
подозревал, к каким последствиям приведет мое попустительство.
Выходит, Джамас тоже часами просиживает за шахматнoи доской. Уж не
участвует ли и он в турнире? Должно быть, у них на Ларте нет сильных
шахматистов, если Джамас никому не проигрывает.
Прошедшие годы я тем только и занимался, что играл в шахматы.
Служебные обязанности командира корабля отнимали совсем немного времени.
Всемирные шахматные состязания начались около девятнадцати лет назад.
Наш корабль еще был на пути к поясу ледяных астероидов, когда с Земтера
поступило неожиданное приглашение всей команде участвовать в турнире. Даже
не приглашение - нас попросту обязали включиться в игру. На первых порах мы
все заразились шахматами! Я и прежде, на Земтере, увлекался этой игрой,
теперь же и вовсе пристрастился. Остальные четверо вскоре охладели к
шахматам. Обдумывать очередные ходы мне приходилось одному. Дела мои шли
неплохо: пока я не проиграл ни одного матча. С каждым из соперников
игралось одновременно десять партий. Были случаи, когда я выигрывал матчи
всухую. Мастерство мое все более оттачивалось. Видимо, я не случайно вышел
в финальную пульку в число восьми сильнейших шахматистов. Победитель этого
последнего турнира будет назван чемпионом Земтера. Я рассчитывал на лавры.
Правда, именно в этом турнире во встрече с первым же противником дела мои
пошли не блестяще. Больше того, на одной из десяти досок аховая позиция
возникла уже после двенадцатого хода. Впору было сдаваться. А как раз в
этом матче мне позарез нужна была победа.
Так уж получилось, что с Глебом мы соперничали Со школьной скамьи.
Соперничали во всем: и в уличных играх, и в учебе. Потом вместе попали в
школу навигаторов и одними из первых выставили свои кандидатуры на
должность командира, "Гроссмейстера".
Каким только испытаниям нас не подвергали.
Проверочные тесты все усложнялись и усложнялись, претенденты
отсеивались. Под конец борьба развернулась между Глебом и мной, остальные
намного отстали по зачетным баллам. К двум заключительным турам мы пришли с
равными показателями. Признаюсь, я нервничал и побаивался. Никто из нас
даже отдаленно не представлял, что означают коэффициенты Маура и Фита.
Именно на эти коэффициенты нас испытывали в последних турах. Экзаменовать
должны специалисты по нейроквантике, которую я возненавидел еще со школьной
скамьи. Глоб увлекался ею. Правда, про Маура и Фита ничего не слышал и он.
Вначале испытывали на Маура. Экзаменатор задавал вопрос, на него нужно
было незамедлительно ответить. Вопросы были преглупейшие. Причем степень
глупости все возрастала. Помню, например, такой вопрос: "Ваш корабль в
полете. Вам докладывают, что в запасном бункере вместо горючего засыпан
овес. Что вы предпримете?" Я ответил:
"На корабле, который будут снаряжать под моим контролем, подобного не
случится: перед стартом я проверю все снаряжение, запасы, исправность
механизмов и служб".
Как оценивали ответы, я не знал, пока не объявили результат. И тут
выяснилось, что я намного обставил Глeба; на все дурацкие вопросы он
отделывался шуточками.
Победа в следующем туре далась еще легче. Меня заперли в пустой
кабине. Там всего один рычаг, которым можно было водить в разных
направлениях. В других девяти кабинах точно такими же рычагами управляли
еще девять испытуемых. Друг друга мы не видели. На экране отражались
результаты наших совместных усилий. Задание состояло в том, чтобы перевести
свою отметку выше других, и вообще, как можно выше. Я легко справился с
первым условием: поднял отметку выше остальных девяти, хотя и на достиг
самого верха. Предпринял несколько попыток поднять выше, но сразу же внес
сумятицу - чужие результаты тоже поползли кверху. Я уравновесил их,
принудив держаться хотя бы на одно деление ниже моего показателя. Этого
хватило для победы.
После Глоб рассказал, что у него получалось то же самое, но он не
удовлетворился - старался достичь верха. На этом и срезался.
Глоб болезненно переживал свое поражение. Тогда же, не дожидаясь
окончательных результатов, он забрал свои документы и навсегда расстался с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг