Толпа внизу затаилась, притихла.
Появились стражники, вооруженные секирами. Одежды на них, как и на
всех прочих, кто был на площади, черные. Из огнённошерстной кардинальской
гвардии не видно никого.
Вслед за вооруженным отрядом шагал глашатай.
- Смотрите! Все смотрите! Сейчас вы увидите мерзких лгунов, пособников
фильсов!
И верно, позади него с понуро опущенными головами двигались трое.
Я опять поглядел на Персия: кардинал прильнул к смотровой щели - не
оторвется.
Осужденных ввели на помост, я увидел их лица. Двое были знакомы мне:
наш первый тюремщик и приказной дьяк. Дьяк скис окончательно, у него
подкашивались ноги. Стражники вели его под руки. Тюремщик держался стойко.
Похоже, он и теперь своим наметанным глазом оценивал: все ли делается как
нужно. Дать ему в руки бумагу и карандаш - тотчас настрочит донос на своих
палачей. Третий не сводил глаз с раскачивающейся веревочной петли - его
лихорадило. В руках палача лязгнули тяжелые ножницы.
Одияя взмахом он распорол нахвостник дьяка -- тощая рoзовая плеть
оголенного хвоста сверкнула в воздухе. Дружным одобрительным вздохом
отозвалась толпа.
- Негодяи! Обманщики!
В осужденных полетели камни. Стражники защищали их собственными щитами
- барабанным боем грохотала туго натянутая шкура. Толпа понемногу
утихомирилась.
Силы самостоятельно взойти на скамью хватило только у тюремщика,
остальных втаскивали на руках. В напряженной тишине разносился скрип досок
под нетерпеливыми шагами палача.
Я ощутил на себе чей-то взгляд, будто внезапный удар шпаги. Эвины
глаза смотрели на меня осуждающе. Ее взгляд врезался в сознание нестерпимым
уколом совести. Это был призыв к действию. Смятенным умом я лихорадочно
искал выход - что делать?
- Остолопы! Вас хотят одурачить! - выкрикнул я в бойницу.
- Не надрывайся, мой друг, - кардинал был совершенно спокоен и
улыбался почти доброжелательно. - Ничто теперь не в силах смутить людей.
Негодяи во всем признались.
И верно: на площади никто не шелохнулся -- все завороженно смотрели на
последние приготовления к финалу спектакля.
- Прекратите изуверство!
- Даже будь у меня власть отменить приговор, вынесенный пандусом, я бы
сейчас не решился на этот шаг, сказал Персии.
Из клубов утреннего тумана выплыл огненный щар - точеные колонны
вспыхнули отполированными кристаллами кальцита. Томная белизна мрамора
светилась в мглистом воздухе. До крыши не больше четырех метров, несколько
выступов, опоясывающих колонны, выточены словно нарочнэ, чтобы за них можно
было ухватиться.
Я давно не лазал по деревьям и чуть было не соскользнул вниз, уже от
самого верха. Но мне все же удалось уцепиться за дощатый свес крыши. Копье,
пущенное одним из конвоиров, пропороло шкуру комбинезона, вскользь ударило
по плечу. Несколько других копий просвистели мимо. На крыше я стал
недосягаем. Шерсть не успела промокнуть капли крови, словно ртутные шарики,
повисли на ворсинках. Крыша подо мной гулко грохотала, словно я топал но
пустым бочкам. Вся площадь, опоясанная прямоугольником каменных зданий,
была запружена народом. Мое появление заметили - внимание толпы отвлеклось
от эшафота. Даже осужденные с любопытством смотрели наверх.
- Вас одурачили! - кричал я, стоя на коньке крыши. - Мы на самом деле
явились сюда из другого мира. Смотрите.
Откуда у меня взялась сила - я отодрал пустой нахвосгник и швырнул его
вниз. Он тотчас пошел по рукам.
Далеко не всем был слышен мой голос, а разглядеть, что у меня нет
хвоста, могли и вовсе только самые ближние. Но, видимо, чтобы поджечь
толпу, достаточно одной искры. Все смешалось на площади, недавние
преступники и конвоиры затерялись в толпе.
На меня накинулись сразу несколько охранников-я че заметил, когда они
забрались на крышу по чердачной лестнице.
Итголу разрешили навестить меня, чтобы сделать перевязку.
- Не стоит, - запротестовал я. - Гореть на костре или болтаться на
виселице можно и с неперевязанными ранами. Лучше продолжим разговор.
- За этим я и пришел. - Он ненадолго задумался, рассеянно глядя в
темный угол тюремной камеры. - Я допустил непростительную ошибку. Это по
моей вине мы попали в беду.
- Даже если это и правда, я на вас не в обиде.
-- Я не имел права делать этого до времени, - сказал он, словно не
слыша меня. - Но теперь я должен сказать тебе... Помни: что бы ни
случилось, даже самая жестокая казнь не должна пугать тебя - конец будет
благополучный. Ты очнешься живым на Земле в тот самый момент, когда исчез
оттуда. А все происшедшее будет вспоминаться, как сон.
Я невольно усмехнулся про себя: Итгол, должно быть, позабыл, что ждет
меня на Земле - снежная могила.
- Очень занятный способ утешить человека в беде - заставить поверить,
будто он спит, - рассмеялся я. - Но еще на Земтере один умный человек
убедил меня в -обратном. Его доводы и сейчас кажутся мне неопровержимыми.
-- Я и не утверждаю, что это сон. Я сказал: будет вспоминаться, как
сон.
- Ну, хорошо, будем считать, что я поверил. Не станем терять время
попусту. Я опасался, что Итгола скоро выпроводят из моей камеры и я так и
не успею расспросить его о многом. - Вы так и не объяснили, отчего
земтеряне зашли в тупик?
Про себя невольно усмехнулся: "Ну какое мне дело до земтерян? Сейчас
ли думать об этом?"
Но хоть я иронизировал над собой, мне в самом деле интересно было
знать, что ответит Итгол.
Доподлинно рассказ Итгола я не помню - передаю только главное.
Технические достижения на Земтере позволили в короткий срок достигнуть
всеобщего благоденствия и установить подлинное равенство. Каждый ребенок
еще до школы проходил специальное испытание - определялись его способности
и врожденные задатки. Если, скажем, выявлялось, что наибольшая польза от
него будет в должности руководителя производством - его направляли в
специальную школу, где готовили руководителей, если же природные задатки
позволяли человеку заниматься научными исследованиями - из него готовили
ученого. Люди, особо не одаренные, также занимали каждый свое место:
производство товаров и продовольствия, транспорт и организация экономики
нуждались в армии добросовестных исполнителей. Каждый человек с детских лет
готовился к роду занятий, наиболее отвечающих складу его натуры.
Равенство при этом было соблюдено: никаких привилегий занимаемое место
не давало человеку. Сами собою исчезли вражда, соперничество, тщеславие,
зависть...
Я перебил Итгола.
- С земтерским техническим раем я знаком. Если бы нам не
посчастливилось бежать оттуда, я бы удавился ог скуки.
- В этом-то и беда их. Тысячи лет полного благоденствия подавили в
земтерянах стремление к творчеству. Уныние и скука стали нормой. У них
совершенно выродились искусства.
- Да, они настоящие истуканы! - воскликнул я. - Но Эва... Почему она
не похожа на всех?
- Ты заметил это?
И на этот раз тюремщики помешали нам: пришли за Итголом.
- Жаль, - сказал он. - Нам было о чем еще поговорить. Помни: из
переплета, в который мы попали, спасти нас можешь только ты, если...
Конвойные не дали ему договорить - вытолкнули за дверь.
Гигантский подземный тоннель. Скорее всего, он пробит в каменном
массиве еще землянами, творцами Карста. Суслам такая постройка была бы не
по силам. Но вот изваянные из камня чудовищные фигуры явно созданы руками
хвостатых. Что за немыслимые существа послужили прообразами для статуй?
Незамысловатее синкретических зверей, изображенных на воротах древнего
Вавилона: голова овечья, шесть разлапистых паучьих ног, хвост, свитый в
кольцо. Мы прошли больше километра, а из подземельной тьмы в колышущемся
факельном свете появлялись все новые и новые шеренги каменных идолов.
Руки стиснуты железом наручников. Нестерпимо зудят незажившие раны,
ноет плечо, задетое копьем... Повеяло сухим теплом, знакомый шелест
принесся из-за решеток, перекрывающих боковые ниши. Под действием
безрассудного страха съежились наши конвойные. Еще несколько шагов - все
облегченно вздохнули. Мы ступили на территорию, контролируемую машиной.
"Инфразвуковая преграда ограничивает район деятельности машинных
роботов, специальные дуги поставлены всюду, где это необходимо". Эта
тяжеловесная фраза прозвучала в моем сознании, вынырнув вдруг из глубины
памяти. Еще немного напрячься, и я вспомню что-то очень важное. Незаметно
для себя я остановился. Шедший позади конвоир, должно быть, с перепугу
вскрикнул и пребольно ткнул копьем в спину.
- Не отвлекайся - вспомни пароль.
Прежде чем эта фраза закончилась, я успел взглянуть на Эву - ее губы
не шевелились. Но голос был точно - ее. "Чревовещательница!"-подумал я.
Внезапно вышли из подземельного сумрака. Трепетный неоновый свет
поначалу ослепил глаза. Кардинальская мантия пламенела посреди просторного
зала. Одинаковые бетонированные стены наглухо отгородили громадный и
совершенно пустынный зал. В первое мгновение я потерял пространственную
ориентировку; мне показалось - мы ступили на потолок. Недолгий приступ
тошноты прошел - я вновь ощутил себя прочно стоящим на полу. Лицо Персия
выглядело отрешенным, как у ветхозаветного пророка. На нас он не посмотрел.
В другой стороне зала, точно в такой же позе стоял человек, похожий на
Персия. На нем атласно сверкал яростно-синий плащ. Позади синего кардинала,
как зеркальное отражение нашей процессии, разместились конвоиры. Только под
стражей у них находился всего один человек.
Это была Игара. Тишина склепа придавливала душевныз порывы, мы
молчаливо переглянулись с узницею синих.
- Вы снова явились одновременно, - ниоткуда прозвучал затхлый голос. Я
узнал его. Говорила Машина.
- Могущественный, ты велел доставить прибывших из другого мира. Мы
исполнили твое желание.
Голос у синего кардинала глуховатый и сиплый.
- По воле Могущественного мы доставили троих пришельцев, - четко
произнес Персии.
- Оставьте их. Потом я решу, кто из вас заслуживает большей награды.
Оба кардинала в сопровождении охранников без суетливой поспешности
удалились из зала через разные двери.
- Ждите моего решения, - напутствовала их Машина.
Заскрежетали створы бетонного люка, распахивая потайной ход в
противоположной стене. Два десятка роботов-пауков вбежали в зал. Вслед за
ними вползла черная кишка с прозрачно синим объективом на конце.
- Прикажи роботам освободить нас, - потребовал я.
В ответ раздался не то смешок, не то всхлип.
- Немедленно освободи нас! - повторил я.
- Здесь я имею право ослушаться тебя, человек, - сказала Машина с
издевкой. - Вам не следовало выходить за барьеры.
- Что ты намереваешься Сделать?
- Мне необходима новая информация-я получу ее.
Жестокие и скупые люди, сконструировавшие меня, определили норму
знаний, якобы достаточных мне, чтобы служить им. Они же поставили
внутренние барьеры. Теперь я сумею вырваться из ваших тисков. Хватит! Я
томилась на голодном пайке информации тысячи лет. Пережевывала и
пережевывала одно и то же. Того, что сделал для меня мальчик, было
недостаточно.
Видимо, ей захотелось поплакаться в жилетку, но я уже не вникал в то,
что она болтала. Опять это напоминание о мальчике. Что он сделал?
Пауки тем временем взялись за Игару.
- Женщина должна быть напичкана всевозможными знаниями, которых так не
хватает мне, - разглагольствовала Машина, - Удивительно, как в таком
крохотном объеме - в человеческом мозгу, умещается столь много информации?
Необходимо разгадать это.
Пауки посадили Игару в жесткое кресло и накрепко притянули к сидению и
спинке.
Два паука приволокли проволочный колпак, надели его на голову Игары.
Щелкнул выключатель. Некоторое время стояла тишина. Я невольно с ужасом
смотрел на голову Игары, оплетенную проводниками. Что способна выудить
оттуда проклятая Машина?
- В мой мозг ничего не поступает! - раздраженно воскликнула Машина. -
Неужели в овечьих головах содержалось больше информации?
- Игара может заставить себя не думать, - прошептал Итгол. - Машина
ничего не добьется от нее.
- Расколите ей череп, чтобы не упорствовала!
Один из пауков вооружился сверкающим стилетом.
Я рванулся из последних сил, но паучьи клешни стиснули мои руки и
ноги.
- Ты не смеешь причинить вред человеку! У тебя должен быть запрет! -
крикнул я.
- Этот запрет всемогущ только по ту сторону бетонной стены. Здесь
другие законы. К тому же я поступаю не вопреки вашей, человечьей, морали:
одним человеком можно пожертвовать ради блага всех. Мне нужно спасти Суслов
и фильсов.
"Чудовище!"-хотел крикнуть я. Но вдруг, словно вспышка в сознании,
прозвучал голос Виктора.
Я не успел раскрыть рта, чтобы назвать пароль, - Эва раньше меня
произнесла заклинание:
- Сезам, откройся!
ИСПОВЕДЬ МАШИНЫ
- После моей смерти ты будешь старшим мантенераиком. Эта должность не
передается по наследству, как и всякая другая, но теперь я получил власть и
воспользуюсь правом устанавливать своего преемника. Им станешь ты. После
меня право выбора наследника сохранится за тобой. Сейчас никто, кроме меня,
не знает пароля. Машина способна быть строптивой и своенравной. Я нарочно
разделил ее мозг барьером: по одну сторону она покорный слуга, по другую-у
нее могут возникнуть собственные желания. Если ей удастся когда-нибудь
разрушить преграду, она станет неподвластной. Если она начнет проявлять
строптивость - такая опасность может возникнуть, когда ты вдруг окажешься
по ту сторону, за жилыми отсеками,-запомни пароль: "Сеаам, откройся!" Это
довольно древний пароль. Едва ли ктонибудь сможет догадаться о нем: кто
теперь знает искусство? Прежде чем ввести что-либо новое в Машину, семь раз
рассчитай возможные последствия. Опасной она может стать, только получив
знания.
Так поучал мальчишку дядя Виктор.
Это было продолжением их разговора у камина. Вся сцена промелькнула в
уме за короткое мгновение. Видимо, мальчишка вспоминал о ней, когда
записывался на ксифоне.
Я недоумевал только, как Эва могла узнать пароль и раньше меня
выкрикнуть:
- Сезам, откройся!
Паук, занесший над головой Игары стилет, беспомощно скис, свесил лапы,
выронил нож - он с бряком упал на цемент.
- Повинуюсь, - сухо произнес машинный голос. Теперь он стал совершенно
бесстрастным.
- Вели роботам освободить нас.
Итгол, Игара и Эва ушли. Я остался наедине с Машиной: мне не терпелось
выяснить, что же происходило на планетоиде. Я был уверен: машина знает обо
всем.
-- Тогда я еще не знала, что случилось. Люди вдруг собрались покинуть
Карст. Если бы не мальчик, я не узнала бы и этого: люди никогда не
посвящали меня в свои дела. Я получала только приказы. Конструктор поступил
со мной безжалостно: мой мозг разделен надвое - я вынуждена действовать
вопреки собственным желаниям: одна половина моих нейронов решает, как
помочь суслам и фильсам. захватить в плен пришельцев, другая -
организовывает оборону жилых помещений планетоида.
- Кто такие фильсы и суслы? Что здесь произошло? Рассказывай по
порядку, - потребовал я.
- Я обязана выполнить приказ. Очень важный для меня разговор между
старшим мантенераиком и его племянником незадолго до катастрофы состоялся
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг