- Тебе, - сказало разом несколько голосов. Эрлинг распрямил пальцы:
ему выпало жить. Сын Ворона молча бросил тряпочку на палубу и сунул руку за
следующей.
- Кому?
- Сигурду, - сказал кто-то. Эрлинг разжал кулак: клочок на его ладони
был черным.
Сигурд кивнул и пошел к борту - к брату и Унн. Дальше слушать было
неинтересно.
- Сядь вместо меня, - повторил Гуннар. - Ты младший, отец тебя любит.
У тебя и сын есть... Сигурд ответил хмуро:
- За сыном и женой вы с Бьерном уж как-нибудь присмотрите. И я отдал
бы тебе свою куртку, да она все равно мокрая...
Несчастная Унн обняла его за шею, заговорила часто-часто на своем
языке... Сигурд указал ей на Гуннара:
- Пойдешь за него. Или за Бьерна...
Эрлинг все стоял на палубе, не торопясь занимать свое место.
- Шел бы ты, Виглафссон, - усаживаясь на корабельную скамью, сказал
ему кто-то из мореходов. - Плывите, чего ждать! Может, еще наших встретите,
так и нас спасете.
Эрлинг обвел глазами опустевший корабль... - Иди, - наперебой
заговорили хирдманны. - Иди! Эрлинг по-прежнему нерешительно двинулся было
к борту...
Однако тут кто-то выскочил из-за спин и загородил ему дорогу.
Это был Грис! Вольноотпущенника так и трясло: видно было, что умирать
ему совсем не хотелось.
- Нет! - закричал он в лицо Эрлингу, остановившись против него. - Я не
затем пошел с тобой из дому, чтобы утонуть в этом море троллей! Не то ты
мне обещал!
Несколько хирдманнов одновременно шагнули к нему... Сын Ворона их
остановил.
- Не ори! - сказал он с еле заметной гадливостью. - Скажи лучше, что
ты предлагаешь?
- Я предлагаю, - выкрикнул Грис, - чтобы ты остался, а я пошел бы
туда!
Я хочу жить не меньше, чем ты! Эрлинг сощурился:
- Я смотрю, глубоко же сидит в тебе раб... Рагнар, стоявший под
мачтой, заметил:
- Я тоже родился рабом. Эрлинг улыбнулся.
- Пока ты был невольником, ты поступал по большей части так, как
отваживается поступать не всякий сын ярла. А этот и есть немужественный
трэль, хоть ему и дали свободу. Пожалуй, я и вправду останусь. Но только
вместо меня пойдет не этот раб, а Скегги. С него, как мне думается, толку
будет побольше.
Скегги, как и Сигурду с Рагнаром, достался несчастливый жребий.
Гуннхильд молча поднялась на ноги в лодке.
- Скегги, - сказал Эрлинг. - Я уступаю тебе свой черед, как воин
воину.
В этом нет никакого стыда.
Рагнар взял мальчика за плечо, подтолкнул к борту:
- Иди, Скегги Скальд...
Но Скегги встрепенулся, сбрасывая его руку. Он сказал:
- Не надо мне твоего жребия, Эрлинг Виглафссон, у меня есть свой. И он
мне по душе.
- Я пойду! - закричал Грис. Ему показалось, что палуба начала уходить
у него из-под ног.
Эрлинг смотрел на него с прежним прищуром:
- Иди... трэль.
Одним скачком Грис оказался у борта, второй перенес его в лодку...
Было видно, что он вцепился бы в глотку любому, кто попробовал бы его
тронуть! Две женщины, оказавшиеся подле него, отодвигались прочь, насколько
позволяла теснота.
- Отправляйтесь, - сказал Эрлинг. Сказал так, будто речь шла о поездке
на рыбную ловлю. - Если встретите наших, пошлите их сюда.
Воины стали отвязывать лодки от корабля. Тут Скегги, точно вспомнив о
чем-то, побежал туда, где сидела заплаканная Ас-стейнн-ки. Ее слуга,
купленный в Бирке, держал свою госпожу за руку и что-то говорил ей
по-гардски наверное, утешал... Сам он оставался на кнарре - ему,
невольнику, жребия и не предлагали.
Скегги подлез под его локоть, пробираясь к самому борту. И стащил
через голову свой оберег - замысловатую цепь с крохотным молотом Тора... На
прощание погрел его в руке, потом решительно надел Звениславке на шею:
- Пускай Враг Великанов вспомнит о том, как сам однажды ездил в море
на лодке. Он поможет вам спастись! Звениславка обняла его и расплакалась
снова.
- Не надо, - сказал Скегги. - Не плачь, ведь я еще жив. А Эрлинг стоял
на покосившейся палубе кнарра и смотрел на жену. Он не подошел ее обнять.
Гуннхильд смотрела на него из лодки. Она не плакала.
Кнарр медленно раскачивался на волнах... Время от времени, надсаживая
легкие, воины дули в рог. Рог кричал над морем, как смертельно раненный
зверь.
Но на помощь никто не спешил.
Эрлинг стоял на носу, возле деревянного дракона. Как с другом - спиной
к спине! Резное чудовище виновато разевало бессильную пасть: здешняя
нечисть оказалась ему не по зубам.
По палубе разливалась вода, и люди на скамьях поджимали под себя ноги.
Двое тщетно пытались согреться, закутанные в чужие одежды: они ныряли
в трюмную черноту, разыскивая там пробоину. Пробоина оказалась страшная:
такие заделывают только на берегу. И не в один день...
Эти двое спихнули в нее камни, лежавшие в трюме для остойчивости
корабля. Теперь кнарр будет погружаться медленно. Все равно: не утонешь,
так замерзнешь в воде.
Сигурд по давней привычке устроился на корме, у правила. Правило
болталось: никто больше не положит на него руку, направляя корабль. Сигурд
подозвал к себе Скегги и усадил его подле себя, отдав ему остатки своего
голубого плаща. Скегги сказал:
- Много хороших жребиев можно было из него сделать!
Сигурд подумал и ответил:
- Моему старику часто удается то, что ни у кого больше не выходит.
Скегги сказал:
- Не утешай меня, я же не маленький. Плыло неторопливое время, и в
тумане медленно разгорался розовый свет: приближался восход. Чуть
поредевшая мгла позволяла теперь видеть весь кнарр, от носа до кормы.
- Не такого конца я ждал, - сказал Сигурд. - Не слышал я что-то, чтобы
попадали в Вальхаллу те, кому случилось отправиться в гости к Эгиру! Я
думал, что умру сражаясь...
Скегги, молча смотревший куда-то в сторону, вдруг проговорил:
- По-моему, это тебе еще удастся.
Сигурд живо повернулся к нему, слышавшие стали оборачиваться. Скегги
помялся и объяснил, как всегда застенчиво:
- Я вроде бы слышу плеск весел... И это не Халльгрим вождь, потому что
они там не торопятся и не кричат!
- Кто же еще? - спросил Эрлинг, бредя к ним по залившей палубу воде. -
Опять ингры?
- А хотя бы и так! - сказал Сигурд. - Все-таки не тонуть!
Вскоре и Олавссон различил мерный звук весел, вращавшихся в гребных
люках... И поскольку каждому кораблю, идущему на веслах, присущ свой
собственный голос, Сигурд кормщик сразу же понял, что малыш не ошибся. К
ним подходили чужие.
И незнакомец двигался так, как двигается только подкрадывающийся к
добыче драккар. Так идет боевая лодьяе когда на веслах остаются немногие, а
большинство уж< стоит в проходе между скамьями, надев на головы шлем!
Он поднял глаза на Виглафссона, и тот его понял и приказал:
- Разбирайте оружие. Мало похоже на то что мы по-хорошему с ними
разойдемся!..
Злополучный рог сунули под скамью, но те, на боевом корабле, ошибиться
уже не могли. Вот качнулась в тумане страшная тень...
И явилась над бортом кнарра ощеренная деревянная пасть, высоко
поднятая на форштевне!
А возле страшилища, положив твердую руку на его чешуйчатое плечо,
стояла - Вигдис Рунольвдоттир! И глядела с корабельного носа на Эрлинга и
его посиневший от холода хирд. На груди Вигдис сверкал посеребренными
чешуйками боевой панцирь. А за спиной бородатой стеною стояла дружина:
отчаянные берсерки Харальда конунга.
Красный драккар навалился форштевнем на самую середину тонувшего
корабля, и тот застонал, медленно высвобождаясь из-под его тяжести. Вигдис
заговорила первой.
- Ну здравствуй, Приемыш... Легки же вы на ногу, Виглафссоны! Как и
все трусы. Пришлось-таки мне погоняться за вами, но вот я здесь. Я
поклялась истребить лучшего человека в этом роду, однако, я вижу, начать
придется с самого худшего. Ведь ты, Эрлинг, даже не Виглафссон. Ты из рода
рабов, в тебе течет рабская кровь.
Эрлинг ответил:
- Моей крови достало побросать в море людей твоего отца. А его самого
привезти на берег связанного, как барана.
Он ждал, что Вигдис немедленно отдаст приказ начать расправу - потому
что о равном бое и речи быть не могло, - но Вигдис только засмеялась:
- Ты ждешь стрелы, Эрлинг Приемыш? Мои храбрецы не станут пачкать
оружия о твою шкуру... Ты утонешь, и мой отец порадуется, глядя, как ты
барахтаешься в воде. А если ты попробуешь взобраться к нам нам на корабль,
я сама отсеку тебе руки! А когда я повстречаю Халльгрима или Хельги, я
привяжу их по разным штевням моей лодьи и позабочусь, чтобы они не умерли
слишком быстро!
И таким странным был ее смех, почему-то больше похожий на плач, что
Эрлинг посмотрел внимательнее ей в лицо... Нет! Неистовые глаза были
сухими.
Берсерки потеснились: вперед протискался кудрявый парень. И встал
около Вигдис, на носу.
- Посмотри-ка на меня - не припоминаешь? - спросил этот человек. - А
ведь навряд ли я так изменился с тех пор, как ты приносил меня в жертву
Вана-Ньерду, Приемыш! Я еще сказал тебе тогда, что все может перемениться,
и вышло по-моему!
- Теперь и я могу ответить тебе тем же, - проговорил Виглафссон. -
Впрочем, я вижу, Ньерд тебя выплюнул. Должно быть, принял тебя за тухлую
рыбешку. Надо мне было выбрать кого-нибудь достойней...
- От тебя-то он навряд ли откажется! - зарычал Эйнар. - Ты ему
придешься как раз по вкусу!
Берсерки веселились, слушая перебранку. Но в это время маленький
Скегги, которого заботливые воины как могли прикрывали собой, неожиданно
появился у борта.
Вид у него был отчаянно решительный.
- Дроттнинг! - прозвенел его тонкий голос. - Позволь, я скажу
хвалебную песнь, которую сложил для тебя!.. Вигдис удивилась:
- И ты здесь, лягушонок? А не рано ты стал называть себя скальдом?
Скегги ответил почтительно:
- Рунольва хевдинга называли Скальдом, и ты должна знать толк в этом
деле. Ты выслушаешь меня и сама скажешь, хорошо ли вышло!
Эрлинг оглянулся на него как на незнакомца: вот уж этого он от Скегги
не ждал. А Вигдис оперлась локтями о борт:
- Ну что же... пожалуй, я даже оставлю тебе жизнь, если твоя драпа
придется мне по душе. Говори! Тогда Скегги крепко зажмурился и начал:
- Знать, это Вигдис! Дева недуга древесных стволов, валькирия злая,
задумала смелое: жизни лишить храброго евура, сына Ворона...
На палубе кнарра послышался яростный ропот. Голос Скегги сорвался от
страха, он умолк. Вигдис улыбнулась ему:
- Не бойся, лягушонок, мои воины убьют любого, кто тебя тронет...
Говори дальше, если это еще не все!
И Скегги втянул голову в плечи, крепко сжал тощие кулаки - и выпалил
скороговоркой, чтобы успеть излить на нее полную меру отравы:
- Знать, это Вигдис! Вигдис Штаны, дочь Рунольва, жен завела себе,
мужеподобная. Вооружила их и на корабль...
Закончить ему не дали.
- Замолчи! - первым заорал Эйнар. Размахнулся и послал в Скегги свой
топор! И лежать бы юному скальду рассеченным надвое, если бы не Рагнар.
Летящая сталь громыхнула в его щит. Гулко лопнуло твердое дерево и
окрасилось кровью...
Берсерки сыпали проклятиями, иные уже сидели верхом на борту, готовясь
спрыгнуть на палубу кнарра.
- Назад! - осадила их Вигдис. Лицо ее было белым от ярости. - Смерть,
достойная мужей, это не для них!
- А тебя, Скегги Скальд, - добавила она, наклоняясь вперед, - я за
этот нид уж как-нибудь награжу... Скегги бесстрашно высунул голову из-за
щита:
- Все равно не будет тебе больше удачи, Вигдис Штаны! Рагнар показал
Эйнару топор:
- Вот я и отнял у тебя оружие во второй раз, Эйнар Утопленник! Не
забудь когда-нибудь похвастаться этим за пивом! А чтобы ты после не
жаловался, будто я дал тебе прозвище и ничего не подарил, так на-ка вот
тебе его обратно, держи!
Правая рука у него была еще цела: секира взвилась в воздух. Увернуться
Эйнар не смог - но, на его счастье, удар был неточен. Острие топора лишь
скользнуло по шлему, начисто смахнув прядь кудрявых волос. И со стуком
вошло в деревянную драконью чешую...
Конунговы люди хохотали, потешаясь над обоими. Все они смотрели вперед
- на погружавшуюся лодью и на людей в ней. И поэтому не видели, что
делалось у них за спиной.
Они ничего не поняли даже тогда, когда Эрлинг и его люди громко и
торжествующе закричали - и бросились вперед, выхватывая из ножен мечи! Но
вдоль обоих бортов уже скользили изогнутые форштевни, один черный, другой
расписной.
А на палубу молча прыгали викинги.
И конунговы люди смекнули, что слишком рано праздновали победу, и
встали спинами к спинам - подороже продавать свою жизнь.
Драккары с разгону ударились носами в борт кнарра, и тот вздрогнул от
новой боли - а потом стал потихоньку отходить прочь, как умирающий,
стремящийся испустить дух в стороне от побоища.
На палубе красного корабля началась битва. И жестокая битва! У Вигдис
была воистину славная дружина, и в другое время мало кто смог бы устоять
против таких молодцов, но тут уж сила ломила силу. Викингов было почти по
двое на каждого. А братья Виглафссоны рубились впереди своих людей, - и тот
закрывал глаза навеки, кого судьба ставила с этими великанами лицом к лицу!
Половина хирдманнов Вигдис погибла почти сразу же, едва успев
схватиться за мечи. А оставшихся было слишком мало для достойного спора. И
довольно скоро стук мечей над палубой начал стихать. Кое-где, особенно на
носу, еще оборонялись четверо-пятеро бойцов... но и это тянулось недолго.
Тогда Халльгрим хевдинг сдернул с головы шлем - наглазники,
исковерканные метким ударом, не давали оглядеться. Хриплый голос прозвучал
еще более хрипло, чем всегда:
- Где Вигдис?
- Я вроде видел ее на носу, - сказал Бьерн Олавссон. - На ней еще
панцирь был. Такой серебристый...
А Хельги проворчал:
- Да здесь она где-нибудь, если только не выскочила за борт, как ее
отец.
Халльгрим свирепо обернулся к нему... И кто-то из умиравших на палубе
пустил в него нож. Нож попал в голову: хевдинг вздрогнул от неожиданного
удара.
Пошатнулся, схватился руками за лицо.
Тяжелый нож упал на палубу, и многие его узнали.
Видга сын хевдинга уже мчался на нос захваченного драккара, туда,
откуда этот нож прилетел! И не зря учил его отец бегать по палубе в самый
шторм. Видга единым духом пролетел полкорабля - по палубе,. скользкой от
крови, перескакивая через скамьи и тела.
Вигдис лежала возле самого форштевня.. Ее левая рука была пригвождена
к борту двумя стрелами, ноги придавило тяжелое тело воина, последним
защищавшего свою дроттнинг. Этот воин был Эйнар. На нем не оставалось
живого места, но он был еще жив и приподнялся навстречу Видге - остановить.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг