любому идиоту понятно, что требуется делать.
Звуковая палитра боя привычно ворвалась в мои уши. Я слышал голоса
своих и чужих, кто-то громко матерился, кто-то вопил "Прикрой!", кто-то
орал так, словно прямо сейчас горел в кабине своего истребителя. Я
настолько привык к этой кутерьме, что просто не обращал на нее внимания,
привычно вылавливая из хаоса лишь нужную мне информацию.
Дракон снова ждал меня. Мы сцепились с ним тут же, с ходу, без раздумий
и саниментов. Я стал думать о том, что для него результат боя уже не имеет
никакого значения - ему нужно лишь докопаться до меня. Впрочем, тут мы с
ним кое в чем похожи. Я ненавижу его не меньше, чем он меня. И буду рад
валить его, чтобы желтое драконье брюхо снова и снова горело на земле.
Мы крутились как в бешеной карусели, и я сразу понял, что теперь он сам
ведет машину. Что ж, это уже похоже на дуэль девятнадцатого века, честную
дуэль по правилам. Только вместо шпаг мы вооружены более страшным оружием.
"Сударь, Вы шулер!"
"Я к Вашим услугам, барон!"
Интересно, какой у него голос? Разве в этом хаосе поймешь, когда кто-то
орет, как недорезанная свинья!
Ну что, солдат? Ты готов к смерти? Попляшем на этом костре... У меня не
только спина мокрая, у меня штаны сухие, а все уже мокрое - майка под
комбинезоном, волосы под шлемом, кожа вокруг глаз (что хуже всего). Пот
едко щиплет глаза, еще немного - и я не смогу контролировать технические
параметры полета. Но снять очки я также не могу - утрачу контроль над
"тарелкой". Как бы мне половчее завалить "Дракона"?!
Интересно, что было на дуэлях в девятнадцатом веке, когда встречались
два равных противника? Они так и бились на шпагах, сутки за сутками? Или
кто-то отступал первым... Я чувствую, что моих сил надолго не хватит. Это
же проще бревна на лесоповале таскать, чем так бороться. А он там как?
- "Скорпион", внимание! - прорвался сквозь гвалт голосов зов
оперативного дежурного. Я как раз завершал очередную полубочку, когда они
напрягли меня.
Ну что вам еще, отцы-командиры? Видите, я очень занят, у меня свидание.
Вдруг что-то произошло с самолетом противника. Наушники снова ожили,
дежурный настойчиво орал в ухо какую-то ерунду, но его слова просто не
достигали моего сознания. Я видел борт вражеской машины, все ближе и
ближе. И какая там разница, да пусть там хоть землетрясение - залп! И лишь
когда я увидел, как "дракон"
раскололся напополам, а потом взорвался, до меня, наконец, дошел смысл
команд офицера - наши программисты вскрыли канал связи между ИХ
оперативным центром и самолетами.
Вот почему так долго молчал наш штаб. Это перелом, коренной перелом! Ну
и отлично, парни, теперь мне легче... Словно груз свалился с плеч. Вы
станете героями Родины и получите по медали. А мне срочно нужно вниз, на
землю...
Самолет неуклюже ткнулся в посадочную полосу, я чертыхнулся, надо же,
чуть не угробил "тарелку" на земле. Подогнал ее к самому ангару и только
попом разорвал пуповину виртуальной связи кабины и самолета. Хватит! На
сегодня с меня довольно. Я стал инвалидом.
В мою боевую рубку вошел Грудин. К тому времени я уже вылез из-под
фонаря истребителя, но не смог отдать честь. Руки тряслись. Я попытался
сказать ему об этом, но вместо этого вдруг родил:
- Три один за сегодня, - и опустился на пол. - Ноги не держат.
- Счет четыре один, расслабься, капитан. Покури.
- Щенок не в счет, - Тебе не в счет, а нам - все в счет. Отдыхай,
капитан. Сегодня поработают наши программеры.
Сигарета... Как хорошо... Теперь, может, получится встать на ноги...
Как вышел из здания - не помню. Хорошо, что электроцикл всегда стоит
неподалеку от входа...
Ветер бодро обдувал воспаленное лицо и ослепшие от напряжение глаза. Я
понемногу приходил в себя. Как хорошо, что у нас есть ученые. Они выручают
таких, как мы, дуболомов, в момент, когда силы уже оставляют нас. Выпьем
за науку, мать ее!
* * *
А вот и дом. Глушу мотор своего "ишака" и сползаю с сиденья. Разминаю
уставшие от напряжения суставы. Как хорошо!
Она стоит на пороге дома и тревожно вглядывается в мое лицо. Я не
выдерживаю и идиотски улыбаюсь. Мария тут же срывается с места и бросается
мне на шею.
- Ты победил его, победил! Я знала - ты у меня самый лучший... Ее
пальцы нежно скользят по моим волосам. Мои руки - по талии, по роскошным
бедрам. Я начинаю оживать, оживать на глазах. Бесстыдные руки,
бесцеремонные руки. Как я люблю, когда она надевает такие короткие платья,
облегающие ее стройную фигуру. Это не женщина, это музыка. Как все было
просто, когда у нас не было сына. Я мог бросить ее прямо на кухонный стол
и взять тогда, когда мне этого хотелось, а мог принести ее на пушистый
ковер, к камину в гостиной, и долго-долго ласкать губами, доводя до
безумия. После этого она была согласна выполнить любую мою прихоть. Тогда
не надо было ждать, пока уснет ребенок...
Она резко отводит мою голову назад и читает все похабные мысли у меня в
глазах. Чертовка! Она специально соблазняет меня, зная, что я ничего не
смогу с ней сделать сейчас. Гибкое тело легко ускользает из моих объятий,
дразня кажущейся доступностью. Серебристый смех. Я догоняю ее уже в доме,
и мои руки нетерпеливо задирают кружевное платье. Она резко отталкивает
меня двумя руками, но возвращает платье на место не торопясь, позволив мне
насладиться красотой ее бедер и умопомрачительной стройностью длинных ног.
Потом быстро прижимается ко мне животом, и, чувствуя желание обладать ею,
горячо шепчет прямо в ухо: "Мой победитель!"
Легкий игривый укус, и серебристый смех тает в соседней комнате. Ах,
когда же уснет сын?! Жизнь дала нам еще одну, последнюю ночь. Или не
последнюю?
Реальность такова, что ответить на этот вопрос я не успеваю. Сверху, со
второго этажа, перепрыгивая через ступеньки, с радостным криком бежит Дэн.
Он с размаху бросается мне на шею и тут же начинает горячо шептать мне в
ухо:
"Пап, а мы с мамой сегодня весь день смотрели новости. Мама сначала
очень волновалась, очень-очень, особенно когда рассказывали про воздушные
бои. А потом, там начали говорить про ... как это... скр.. скр... пиона,
который сумел уничтожить четырех противников, так мама даже подпрыгнула от
радости и хлопала в ладоши. Ты представляешь? Она у нас как ребенок..."
И смех, и грех. Прижимаю его к себе, и приятное тепло разливается
внутри.
Разве что-то еще нужно для счастья? По-моему, этого более чем
достаточно - знать, что тебя любят и ждут, знать, что за тебя так
переживают. Нет! Еще для счастья надо, чтобы это было навсегда.
- Папа, - снова шепот в ухо. - Я знаю страшную тайну. Мамка не говорит
мне, думает, что я маленький, что не догадаюсь. Но ты скажи мне, а? Я ведь
уже большой! Скажи! Скорпион - это ты?
У меня не хватает сил, чтобы ответить. Просто молча киваю. В дверях
гостиной, прислонившись к косяку, стоит Мария. Но Дэн не видит матери, он
говорит все громче и громче:
- Папа, так ты герой? Герой, да?!
Грустно качаю головой.
- Нет, малыш! Мне просто повезло сегодня.
- А завтра тебе тоже повезет?
- А что будет завтра - не знает пока никто.
- Папа, а почему у тебя на самолете нарисован этот ... скр-пион.
- Скорпион.
- Ну да, скрпион.
Смотрю на Марию. Она тоже ждет ответа, хотя знает, что я могу
сказать... Надо ли это пятилетнему пацану? Смотрю в ее глаза. Мария ждет
моего решения. Надо!
- Понимаешь, Дэн, есть такое поверье... Скорпион никогда не проигрывает
схваток. Последним ударом он убивает себя. У него острое жало, которое
скорпион вонзает себе в спину, а потом пускает смертельный яд...
Долгое молчание, испуг в детских глазах. Потом он бросается мне на шею,
все так же молча, и крепко-крепко обнимает меня руками.
Вот так вот, Малыш. Я бы и рад рассказывать тебе только детские сказки,
но, к сожалению, не мы придумали этот мир. Мы можем лишь приспособиться к
нему, чтобы выжить... Расти мужчиной, Малыш.
* * *
Перелом стал отчетливо виден уже на следующее утро. Мы еще только
взлетели, вошли в зону боевых действий, и тут же, даже без 3D-аналитики
заметили, что противник испытывает огромные проблемы в управлении своими
самолетами. Временами смертоносные птицы замирали на месте или начинали
выписывать непонятные кренделя, временами просто не выпускали ракеты в тот
момент, когда атаковать было удобнее всего. Это даже не напоминало дуэль
или обычный бой, а, скорее, походило на избиение беззащитного стада.
Да, Равия никогда не отличалась мощной промышленностью. Мы не смогли
построить столько самолетов и танков, сколько наш противник. Если
рассуждать логически, с позиций математики, то мы были обязаны проиграть
эту войну. Но наша страна всегда отличалась тем, что в ней было полно
непризнанных гениев, ученых-одиночек, фанатиков всех мастей. И теперь я
точно знаю, почему современные войны не выигрывает авиация. Их выигрывают
не танки, не механические солдаты-убийцы, против которых не устоит ни один
спецназовец прошлого. Нет.
Современные войны выигрывают головы. Мозги. Вот чем наша страна всегда
была богата, так это мозгами.
Я уж не знаю, кто и как сумел проникнуть в ИХ сеть обмена информацией,
и что там сделали наши умельцы - то ли просто заразили оперативную
управляющую систему вирусами, то ли просто нарушили круговорот информации
и замкнули потоки данных не на те контуры, но я видел результат - самолеты
противника начинали хаотично метаться из стороны в сторону, подставляясь
под удар, будто ими управляли зеленые курсанты. Временами "тарелки" врага
сбрасывали весь оружейный запас одним залпом. Это выглядело как красивый
фейерверк - залп современного ударного самолета из всех видов бортового
оружия. Красиво, увлекательно, немного напоминает новогоднюю елку. Надо
только не подставиться под удар. И все. Все!
Я даже не считал, сколько самолетов завалил за то утро. Любая
информационная система может быть восстановлена, это я твердо знал. Нужно
лишь время. И пока враг восстанавливает утерянные связи, я должен
уничтожить как можно больше техники, извести на корню их материальный
ресурс.
Я не ведаю, сколько у меня еще есть времени - час? Два? Сутки? Как
быстро ОНИ смогут наладить системы обмена данными, как скоро их оперштаб
восстановит полный контроль над ситуацией. А пока - взмокшая спина, пот на
лбу, течет по глазам.
Вираж, еще вираж. Залп! Новый разворот. Залп! Зайти сверху, контроль,
залп! Еще одна тарелка уходит вниз по крутой траектории. Сколько у них там
еще осталось?
Успеть бы...
Перекурить некогда. Залп. Кажется, теперь я понимаю, что должен
чувствовать летчик, выполняющий по десять боевых вылетов в день. Из кабины
на землю - отлить, попить воды, сожрать сухарь - не лезет в горло - в
кабину. Мотор!
Мне бы отлить тоже. Да некогда. Залп. Сколько это будет продолжаться?
Это не день, а какая-то Варфоломеевская ночь. Всемирный потом. Тотальное
бедствие.
Хорошо, что не для нас. Еще залп! А черт, вот и моя машина повреждена,
как обидно! Нельзя было стрелять с такой дистанции, осколками повредило
тяги управления, клинит движок. Обидно! Не удалось закончить день с сухим
счетом.
"Потеря контроля! Ваша машина уничтожена!"
- Пошел вон, баран, сам знаю.
Перекурить, добежать до гальюна, даже пожрать некогда. Снова туда,
снова наверх. Сколько их еще? Старт!
Я не помню, сколько самолетов потеряла авиация противника в тот день. Я
ничего не помню. К вечеру остались лишь красные круги перед глазами,
круги, из-за которых уже не видно было неба. Небо стало красным. Разве
небо бывает красным? Красным бывает только кровь. И еще - огонь. Сегодня
мы сделали преисподнюю. Богом не дано стать никому из нас. Мы и не были
богами, но котлы с адским огнем развели славно. И то хорошо!
Все! Руки сами свалились со штурвала. Пить...
- Капитан Попов, вас вызывает полковник Грудин, - мелодично пропел
коммуникатор.
Какой у нее красивый голос...
- Отс..и, - пересохшее горло не слушается, не могу произнести это слово.
Интересно, поняла она меня или нет? Попить бы, да вода в бортовой фляге
давно кончилась. Надо попытаться сказать главное. - Не вылесс-ти... с
капины...
Помню, прибежавшие техники вынимали меня из кокпита. Помню, поставили
на ноги. Дальше не помню ничего. Очнулся ночью, в полной темноте. Рядом
сразу увидел две яркие звезды - глаза Марии.
- Привет! - прохрипел я и попытался улыбнуться. - Как дела?
- Лежи, орел! - Она тут же закрыла мне ладонью рот. - Молчи. Тебе надо
лежать и восстанавливать силы. Так сказал врач.
Я тихонько куснул ее ладонь, и она, ойкнув, отдернула руку.
- А немного секса с молодой красивой девушкой доктор мне не прописал?
- Прописал, прописал, - горько вздохнув, отвечает она. - Через
полгодика.
- А что так? Можно бы и раньше...
- Да где ж ее возьмешь, молодую и красивую?
- Дак и вы, милочка, сгодитесь на такой случай.
- Я замужем, пилотик, - лукавый взгляд из-под длинных ресниц. Мари
откидывает пушистые волосы в сторону. Замирает, выгнувшись. Она всегда
любила такие игры. И точно знает, что надо сделать, чтобы свести меня с
ума.
- И что, никогда не изменяли ему, девушка? - я еще держусь.
- Никогда!
- Да вы сама невинность! И как это вы?
- Так было б с кем! - возмущение выглядит живым и естественным.
- Ну, со мной, например.
- Вот с этим бесчувственным телом?! Что уже несколько часов валяется
возле меня в постели, как полено?
- Ах ты... - делаю резкое движение, чтобы поймать ее. Мари, смеясь,
ускользает из рук. В глазах красные круги. Сознание уплывает.
Пожалуй, кое в чем доктор был прав. Не через полгодика, пораньше, но...
все же не сейчас. Не сейчас. Провал. Темное бездонное небо, и я
стремительно несусь по нему навстречу одинокой палящей звезде. Яркий факел
на стремительно чернеющем фоне... Я - самолет, мои руки выросли, отвердели
и превратились в крылья. Глаза слезятся от такой сумасшедшей скорости. Я
уже не вижу звезду, я только чувствую ее безумный огонь где-то впереди.
Человек не может быть самолетом. За все надо платить... Яркий факел звезды
превращается в черноту бесконечности, огонь, черный холодный огонь
затягивает меня в огромную воронку...
И только тут я успеваю вспомнить, что не спросил Мари, как дела на
фронте.
Чем закончился день?
* * *
Следующее утро выдалось тихим и солнечным. Это был знак. Как ни странно,
но очень часто именно такие вот тихие, безветренные дни, становятся
последними в тяжелых, изнуряющих поединках. Словно бы природа говорит
воинам - это конец. И одни, понимая, что подводится черта, читают
последнюю молитву перед боем, а другие радостно, с детским нетерпением,
ожидают возвращения к привычной жизни.
В это утро я чувствовал, что война скоро закончится. Сам не знаю почему.
Ленты новостей пестрели огромными потерями врага, еще не все было
окончательно решено, но у меня гора упала с плеч, когда я жадно глотал
цифры, предварительные цифры вчерашних сводок. Теперь все было в наших
руках. Да, если раньше мы зависели от воли случая, от нашей удачи, от
загадочной синекрылой птицы, что всегда прилетает и улетает тогда, когда
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг