- И это все, что ты можешь сказать?
- А что я должна сказать?
- Но ведь все переменилось. Раньше я был Каролинг, а ты - нищая ведьма.
А теперь оказалось, что я - безродный простолюдин, а ты - имперская
принцесса... по прямой линии от Карла Великого!
- Что до меня, то ни кровь императорская, ни кровь еврейская ничего во
мне не изменят. Я - это я.
- Отлично сказано, я мог бы повторить то же. Но теперь я понял - для
власти одного лишь права меча недостаточно. Нужен еще и меч права. А в наших
руках теперь и то, и другое. Каролингам конец, впрочем, как и Робертинам. На
смену им пришла новая династия - Эвдинги. Тебя будут почитать как мать
королей, как новую Берту или Клотильду. И это еще не все...
- Чего уж больше? - спросила она пересохшими губами.
- Многое. Я высоко поднялся, ничего не зная ни о прошлом, ни о
настоящем, ни о смысле своей судьбы. Теперь, когда я все это знаю, я пойду
дальше - и выше. И там, где другие потерпели поражение, я одержу победу.
Потому что теперь мне есть ради кого побеждать. Сын мельника стал королем,
сын короля станет императором!
Она все-таки решилась приоткрыть ставень. Струя морозного ветра
скользнула по ее лицу. Снежинки с шорохом лепились по ставню и стене замка.
Она видела, как во мраке мелькают факелы, улавливала обрывки песен -
жители Компендия праздновали Рождество.
- Тебе страшно? - услышала она голос мужа.
Прикрыв окно, она повернулась к нему.
- Когда-то ты сам посвятил меня в рыцари. А это звание дается отныне и
навсегда...
КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЧАСТИ
ПОСЛЕДНИЕ КАРОЛИНГИ - 2
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
"СЧАСТЛИВ ТВОЙ БОГ, РОБЕРТИН"
Видишь, сколько ты зла наделать можешь?
Ты и честен, и добр, и чист, но страшен.
Марк Валерий Марциал
Были у него когда-то старший брат и лучший друг. И он любил их больше
всего на свете.
И не было теперь в мире людей, которых бы он сильнее ненавидел.
Как это получилось? Какой дьявольский поток подхватил их жизни, прибив
к разным берегам? На это он не мог ответить. Одно он знал твердо - он этого
не хотел. Он любил их всей душой, всем сердцем, совершенно искренне. Так же,
как теперь ненавидел. И самое худшее - он не смел ни с кем поделиться этой
ненавистью. Не имел права. Ибо был прощен, пощажен и помилован. Другие
поплатились жизнью, а его просто выпроводили с напутствием: "Счастлив твой
Бог, Робертин". Как нашкодившего щенка. Словно он не был повинен в соучастии
в покушении на преступление, равно противное Богу и людям. Цареубийстве и
братоубийстве.
Эд не пожелал его видеть тогда. Конечно, он и без того знал все. Аола
наверняка рассказала... перед смертью. Иногда ему приходила мысль - может
быть, Эд потому и убил ее, чтобы никто больше не узнал, насколько глубоко
погряз в заговоре его младший брат. И тут же отгонял эту мысль, как не
имеющую ни малейших оснований. Эд убил Аолу из злобы, из мстительности,
потому, что ему нравилось убивать. Он - зверь, чудовище. Но даже звери,
говорят, признают родство. Вот он и признал. Не убил. А как он хотел тогда
умереть!
Нет. Он говорил себе так, но в глубине души Роберт знал - это неправда.
Ничего он тогда не хотел. Страх и потрясение убили в нем все желания и
парализовали волю. Он не сделал ни попытки спасти Аолу, ни открыто
противостоять брату. Он тихо убрался в Париж и пребывал там в некоем
оцепенении около трех месяцев. И понадобилось известие о новой женитьбе
брата и о том, кто стала новой королевой, чтобы его из этого состояния
вывести. Разумеется, к тому времени он уже знал, кем на самом деле является
Озрик-Оборотень - канцлер Фульк озаботился его просветить. И, поскольку они
не виделись около двух лет, за всеми своими переживаниями успел забыть о
существовании этого... существа. И вот - явление из небытия. И тогда
родилась эта ненависть, жуткая, темная, неизбывная.
Но страх не умер.
Первое время он ждал, что Эд переменит свое решение и каждый день
предполагал приказ явиться в Компендий либо просто появление королевской
дружины под стенами Парижа. Но ничего не происходило. Однако в любое
мгновение могло произойти. И он жил, тая ненависть и страх, взращивая их в
одиночестве. Вызывавший насмешки своей трусостью и страстью и интригам Фульк
оказался храбрее его, развязав открытую гражданскую войну. А Роберт сидел в
своем городе Париже и, обнажая воспоминания, как больной сдирает корку со
струпа, затянувшего рану, постоянно возвращался к вопросу: как это
получилось? Как получилось, что еще до встречи он связал воедино в своем
сознании этих двоих - брата Эда, истинного героя, непобедимого воина,
несправедливо лишенного прав, изгнанного и оклеветанного, и школяра Озрика,
слабосильного подростка, травимого и обижаемого, но такого умного,
образованного и великодушного? Какое такое сходство ему померещилось в их
судьбах? А может, и не видел он никакого сходства. Просто он их любил и
хотел видеть обоих рядом с собой. И это сбылось - чудесным, как ему мнилось
тогда, образом - на будущий год. Тогда колесо судьбы каждого из них круто
шло вверх. Эд уже не был изгоем, но графом Парижским, Озрика никто бы не
посмел обижать - он теперь сам кого угодно мог обидеть, а главное - в жизнь
Роберта уже прочно и непоправимо вошла Аола, но он не думал, что это
обстоятельство повлияет на его привязанность к брату и другу. Он ошибался.
Неожиданно он сделал для себя открытие - при всех своих достоинствах эти
двое не способны любить. Ни Эд, скоро и споро сколачивающий под носом у
разини-императора собственную державу и не брезгающий ради этого никакими
средствами, ни Озрик, деливший все свое время между воинским плацем и
библиотекой, и, кажется, делавший при дворе Эда завидную карьеру, - что они
могли понять в любви, нежности, душевных метаниях, поэзии, наконец? Озрик,
например, одолевший чертову уйму латинских и греческих поэм, сам, по
собственному признанию, и пары строчек в рифму не сложил. А у него тогда
стихи изливались из сердца. Нет, эти двое не могли его понять. И он ощутил
некое над ними превосходство.
Но все-таки - это тогда еще не кончилось. Он слишком запутался в своих
переживаниях, чтобы разобраться в них самому. И ему нужен был Озрик,
которого он сделал единственным наперсником в своих отношениях с невестой
брата. Честно говоря, он надеялся, что Озрик не только поймет его, но и
найдет способ как-то разрешить все трудности. Но этого он от Озрика не
дождался. Куда девалась тонкость чувств, душевная мягкость, цитаты из
древних поэтов? С истинно казарменной прямотой тот заявил: "Расскажи обо все
брату". Легко присоветовать - расскажи! Если на то пошло, мог бы и сам
рассказать. Ведь не убил бы его Эд за это... Нет, Роберт не мог принять
такое совет.
Отчаяние захлестнуло его. И тогда он решил умереть. Как христианин, он
не мог наложить на себя руки. Достойная смерть в бою - вот чего жаждала его
измученная душа.
В этот-то день все и кончилось. В день сражения у Барсучьего Горба,
когда он так и не сумел погибнуть. Кончилось, потому что он понял для себя
нечто важное: ни героем, ни мучеником ему быть не суждено.
Да, именно тогда он очутился по другую сторону пропасти. А вовсе не в
тот день, когда он не решился последовать за братом, отлученным от церкви и
проклятым. К тому времени все уже было предрешено. Ему не в чем было себя
упрекнуть - Эд сам отказался принять его помощь. Помощь Озрика он, однако,
принял не размышляя...
И эти двое ушли в свою сторону, а он - в свою.
Последующие два года были самыми счастливыми в его жизни. Кругом
бушевала война, иноплеменное нашествие заливало страну, мор и голод косили
людей и былые друзья и соратники барахтались в крови и грязи, а жизнь его в
Трисе протекала словно в розовом саду любви. Они с Аолой забыли обо всем, да
и что стоили пустые слова обещаний и узы родства перед тем, что их
захватило? Поверенной их любви была теперь сестра Аолы герцогиня
Суассонская, благоговевшая перед столь высоким чувством. К сожалению, кроме
всего прочего, они забыли, что война всегда была родной стихией Эда.
Низвергнутый, казалось, в бездну, он не только сумел подняться, но и стал
героем всей Нейстрии, сняв осаду с Парижа и одержав неслыханную победу у
Соколиной Горы, где полегло неисчислимое количество норманнов. Но героем он
был отнюдь не бескорыстным. Он был в своем праве и требовал теперь своего. И
в это "свое" входила Аола, невеста.
И тогда появился канцлер Фульк, которому со временем Роберт начинал
доверять все больше и больше. Епископ многое знал о Силах Тьмы и
преисподней, и сумел предоставить Роберту неоспоримые доказательства связи
его брата с оными силами. Тогда он и раскрыл ему подлинное лицо
Озрика-Азарики, адского порождения, демона, приносящего Эду удачу во всех
его делах, но чутко сторожащему его душу, дабы в надлежащее время уволочь ее
к дьяволу, истинному его хозяину. И, однако же, дело было не в Оборотне.
Дело было в Эде.
Вопрос об убийстве встал не сразу. Все-таки страшное это было
преступление, и братская привязанность еще не умерла в душе Роберта. Но
Фульк исподволь и неуклонно вел его к этому решению. Уж если Бог судил, что
Робертинам предстоит сменить на престоле Каролингов, не достойнее и
справедливее ли будет, если трон займет законный представитель рода, а не
побочный его отпрыск? И даже когда Эд уже объявил себя королем, довод этот
сохранял смысл, тем более, что Эд сам подкрепил его основания, передав
Роберту в лен графство Парижское, что было почти равносильно провозглашению
его своим преемником.
Но более, чем Фульк, к решающему выбору Роберта подтолкнула Аола. Она
рыдала, она ломала руки, разметав свои роскошные косы, и он не мог этого
выдержать. Что поделаешь? Их с Робертом отношения давно перешли стадию
платонических вздохов и робких поцелуев, а насколько далеко простирается
равнодушие Эда - неизвестно. Поэтому она спешила упредить события. А если
он, Роберт, боится греха, она примет его на себя, все, из любви к нему,
сделает своими руками...
И он дал согласие. Видит Бог, скольких мучений, скольких бессонных
ночей это ему стоил. Но отступить уже было невозможно.
Все рухнуло в одночасье. И настал этот ужас: нет Аолы, нет жизни, нет
просвета.
А потом Эд вновь призвал из небытия своего демона - на сей раз в облике
женщины. Казалось, он поставил себе целью проверять, как далеко он может
зайти в нарушении дозволенного и как долго мир может это стерпеть.
Мир стерпел, брошенный окружающим вызов был проглочен. Роберт грыз себе
руки от ненависти, но и он вынужден был терпеть. Он напоминал себе - демон,
занявший место Аолы, может временно торжествовать победу, но наследником
престола остается он, Роберт.
Ему не долго пришлось утешаться сознанием этого. У Эда родился сын,
наследник. Роберт был отброшен от трона. Он пережил этот удар. Однако
случившееся заставило его усомниться в том, что супруга Эда является
демоном. По здравому размышлении он понял, что это просто женщина - ловкая,
хитрая и безжалостная, как раз под стать своему мужу. Именно такая тварь
оттеснила нежную Аолу!
А Эд все испытывал долготерпение, на сей раз уже не только подданных,
но и окружающих властителей. Он объявил свою жену прямой и законной
наследницей Каролингов, внучкой Людовика Благочестивого, и на этом основании
предъявил свои претензии уже на императорский престол. Не иначе, королева
Теодерада, как ее теперь приказано было именовать, внушила ему это. Не,
похоже, в своих честолюбивых устремлениях она несколько просчиталась.
Папских легат в Лаоне от имени святого престола заявил, что, поскольку
король и королева являются близкими родственниками, брак этот должно считать
незаконным, и он подлежит расторжению. На что Эд в самом надменном тоне
ответил легату, что, ежели папа Римский будет настаивать на расторжении
брака и вообще соваться в его дела, он откроет норманнам, которые, как ему
хорошо известно, сейчас готовят новое наступление, прямой путь на Рим, и
тогда - пусть твердит свою молитву "de furore normannorum libere nos,
Domini", может, она его и спасет.
Неизвестно, как поступил бы Эд, если бы наступление северных варваров
действительно развернулось в этом направлении. Однако в памяти норманнов
было еще слишком свежо поражение у Соколиной Горы три года назад, и они
двинулись через Австразию, по владениям Арнульфа Каринтийского. Выгоды это
им не принесло. Арнульф теперь не мог оставаться сторонним зрителем, а
полководцем он был смелым и удачливым, благодаря чему он ( как и Эд )
получил корону. В сражении под Луденом в 891 году Арнульф одержал полную
победу над норманнами, и в последующие годы они оставили земли франков в
покое, обратив свои взоры к берегам Альбиона. Это возродило надежды Роберта
на папу. Напрасно. Итальянские сеньеры вели ожесточенную войну за все еще
вакантную императорскую корону. Особенно яростно добивался ее правнук Карла
Великого Гвидо из Сполето. В том же знаменательном 891 году он захватил Рим,
и запертому в собственном городе наместнику святого Петра было совсем не до
того, чтобы творить и расторгать брачные союзы в далекой Нейстрии.
Роберту оставалось только выжидать. И он выжидал. Это не означало,
конечно, совершенного отшельничества. Он вершил дела графства, был милостив
к подданным, покровительствовал клирикам и отстроил многие дома и церкви,
разрушенные во время войны, за что парижане, поначалу относившиеся к нему с
недоверием за то, что он не пришел к ним на помощь во время той
достопамятной осады. прониклись к нему почтением и даже любовью. Здесь не
осталось никого из его прежних соратников из дворцовой гвардии. Оно и к
лучшему. Теперь ему служили новые люди, во всем преданные ему, Роберту.
Стихов он более не писал.
Ему шел двадцать восьмой год - как Эду в год сражения у Соколиной Горы,
он был красив, полон сил - и не женат, хотя неоднократно мог бы составить
выгодную партию, а многие женщины сами искали его общества, привлеченные как
его внешностью, так и трагической историей, то же, что он до сих пор носил
траур по Аоле, только разжигало их пыл. Но для него с любовью было
покончено. Что же до женитьбы... он знал, что не женится, пока не отомстит.
Сделает это в память об Аоле и лишь тогда будет считать себя свободным. Он
еще не знал когда, не знал как, но ждал, когда враг оступится.
Все эти годы он ни разу не видел Эда. Странно - от Парижа до Компендия
не более одного конного перехода, а словно в другом государстве живешь. Эд
то ли забыл о нем, то ли слишком презирал, чтобы заботиться об его
существовании. Но Роберт внимательно следил за всеми известиями из Лаона и
Компендия. Наконец дело подошло к тому, чего уже многие ожидали. Эд не
оставил своих имперских амбиций, они только выросли за последние годы, и
теперь он готовился к большому походу в Италию, чтобы вступить в открытую
борьбу с Гвидо Сполетским. Однако перед этим он задумал нечто беспримерное -
решил помазать на царство своего сына Ги ( по странному совпадению,
наследник Эда носил то же имя, что и его главный соперник), едва достигшего
пяти лет, и потребовал от своих вассалов принести Ги клятву верности, дабы в
случае его, Эда, гибели, никто не смел притязать на права наследника.
Каждый, кто отказался дать такую клятву, таким образом, открыто оказывался
врагом короля. Это был новый вызов, и кто знает, что последует дальше?
Но теперь нельзя уже было просто отсиживаться в Париже и выжидать.
Роберт не мог отказаться от вассальной клятвы - это означало бы признание
явной вражды, новую гражданскую войну... Нет, время еще не настало. Но
поедет в Лаон на коронацию. Пусть Эд нарушает все и всяческие пределы, пусть
коронует сына, пусть назначает правительницей свою ведьму-жену ( об этом
тоже поговаривали). Пусть. В конечном счете - в этом Роберт был уверен - он
одержит победу. Время работает на него. Ибо за все эти годы, проведенные в
тени, Роберт понял: пусть он не герой и не мученик, он - нечто большее их.
Он - счастливец, человек удачи.
Мудрец, которого Роберт никогда не читал, мудрец, носивший корону,
сказал некогда: "И обратился я, и видел под солнцем, что не проворным
достается успешный бег, не храбрым - победа, не мудрым - хлеб, и не у
разумных - богатство, и не искусным - благорасположение, но время и случай
для всех их".
- Ни один здравомыслящий человек в эти бредни о происхождении от Карла
Великого не поверит. Но многие прикидываются, что верят, потому что
боятся... или потому что это выгодно... или им хочется в это поверить!
Рикарда молча перебирала четки. Фульк расхаживал по камере. Деделла в
углу пряла шерсть. Это был урок, который наложила на нее настоятельница -
чтобы не сидела без дела. Как ни странно, ей действительно почти нечего было
делать. Рикарда, некогда доводившая до изнеможения целый штат служанок и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг