Крюков Ф. Д.
5
Потом генерал выложил на стол результаты недавнего компьютерного
анализа, а из этих результатов следовало, что изображение (в профиль) на
золотой монете, отчеканенной, возможно, два или три века назад (или
вперед?), полностью (100 %) совпадает с аналогичной (в профиль) фотографией
лейтенанта Смирнова.
- Подделка, наверное, - покачал головой лейтенант.
- Еще скажи, что и дракон поддельный.
- Ну, насчет дракона не знаю. - Смирнов отвечал коротко и точно, как
учили когда-то в Спецшколе, но в голове так и вертелись (совершенно не к
месту) слова из доноса: "Я, как полностью преданный нашему развитому
обществу человек". Боясь выдать себя, коротко пояснил: - Ну, этот. Который
на монете. Может, это мифологическая личность. Какой-нибудь. Атлантиды
король.
- На Обском-то море?
"Самым бесстыдным образом проявляя халатность".
Как там дальше было? "Не только кофе... Но и потакали друг другу..."
Потакать-то потакали. Но ведь, кроме своих ускорителей, защищали
излучениями хлеб от вредителей - на полях, конечно. Искали новые способы
воздействия на раковые клетки. Обеззараживали сточные воды. И никто им этого
не поручал, сами брались. Смирнов прямо так и видел этих миленьких научных
сотрудниц по фамилии Хомячки - Леру и Люсю.
"Привожу только вопиющие факты..."
Неспроста это. Потому и сказал вслух:
- Ну и что? Ну и на Обском. У меня все равно отпуск.
- Куда собрался? - уточнил генерал.
- Куда отпускных хватит.
- А куда хватит?
- На море.
Уклончиво сказал. На море.
Не на Эгейское там, и не на Южно-Китайское.
И даже не на какое-нибудь Карибское, а просто - на море.
И генерал Седов понял. На Обском море, сказал, сейчас ветерок. Слепней,
комаров, мошку, всякую нечисть вмиг сдувает. А под старым Бердском, старики
говорят, люди, правда, часто прятали золото. Банкам, наверное, не верили. А
еще, негромко добавил генерал, где-то в том районе располагался секретный
полигон академика Будкера. Гоняли там какие-то сложные физические приборы до
умопомрачения света. Нет, нет, это такая фигура речи, успокоил Смирнова
генерал. ("Хочу привлечь внимание к безответственному поведению некоторых
высокопоставленных чинов нашего научно-исследовательского института".)
Известно, что академик Будкер занимался разными научными вопросами, в том
числе вопросами времени. Конечно, не в том смысле, чтобы экономить на
плановых работах, - а искал фундаментальные принципы. Вот, к сожалению, не
успел довести работу до конца, умер. Так бывает. А потом началась
перестройка. Сам знаешь. Кому-то в голову пришло, что вопросы времени,
наверное, быстро не окупаются. Реформы пошли, и все такое.
Закончил генерал несколько даже риторически:
- Это хорошо, Смирнов, что ты едешь на Хреновый остров.
Было видно, что генерал от души радуется выбору своего сотрудника: не
на Карибы едет, не на Мартинику, не на чужие Бермуды - наш старый Бердск
решил навестить!
Покивал доброжелательно: "Может, с девой речной увидишься".
"А надо?"
"СТ"
1
С Цезием Смирнов познакомился на стоянке плавсредств (Шлюзы).
Джентльмен под сто сорок килограммов весом, ростом метр девяносто пять
и вдобавок с огненной рыжей бородой. При нем находился сухонький мужичок,
ничем особенно не приметный, правда, и у него росла бороденка, тоже
неприметная. Подсел Цезий к Смирнову в буфете. Держался просто: "Привет! Я
из рода шаманов. Тонко мир чувствую". И кивнул в сторону неприметного:
"Федосеич".
Оказалось, он тут на стоянке плавсредств искал удобный катер для
переброски на остров Хреновый сотрудников и сотрудниц одного мощного
строительного предприятия. Корпоратив, веселые посиделки, все такое. "Так
что, не спрашивай, что Родина может сделать для тебя. Лучше спроси, что ты
сам можешь сделать для Родины?"
Через полчаса Цезий проникся к Смирнову самыми дружескими чувствами и
(после очередных ста граммов) вызвался лично показать ему остров, который
все почему-то называли Хреновый. Все равно ему хотелось проверить нанимаемую
посудину. С этим согласился и совладелец посудины, по совместительству
капитан и боцман - тот самый сухонький неприметный с бороденкой Федосеич.
Все интересовало пытливый ум Федосеича: приглубые и поверхностные течения,
изрезанность местных берегов, степень посещаемости указанных берегов, флора
и фауна, слухи и сплетни, особенно про дев речных. "Я слышал, их хватаешь, а
толку никакого. Их лапаешь, а рука как сквозь туман проходит..."
Смирнов прислушивался.
Чего ж не побывать на острове?
Осмотрится, прикинет, что к чему, и через пару дней вернется на остров
уже один - с палаткой, с ситом, с саперной лопатой, с фонариком. Он,
конечно, не знал, как надо правильно искать старинные золотые монеты,
особенно украшенные его собственным профилем, но был уверен, что сообразит.
Непременно сообразит.
Дева опять же. Зачем ее лапать? Ты ее правильно попроси.
2
Благодаря мастерству Федосеича дошли до острова быстро.
Пришвартовалось в бухточке, там, где на берегу торчали осыпающиеся
руины древнего кирпичного строения. За прибитой к камням огромной сухой
корягой медленное течение раскручивало мутные шапочки пены.
"Ты это знай. Я из рода шаманов. Чувствую тонко".
Закрепив это в мозгах Смирнова, Цезий ушел за дровами.
С непривычки (Федосеич невдалеке забросил удочку в воду) Смирнов развел
костер до небес, как на пионерском слете. Стало хорошо. Стало уютно. А когда
стемнело и черные тени загадочно заколыхались за пределами освещенного
круга, вернулся к костру Цезий. Дров принес немного, но вид у него был
всклокоченный, будто лазал по оврагам. Может, что искал? Бог с ним, все
равно не нашел. А вот Федосеич принес крупного колючего судака.
Смирнов от критики все же не удержался:
- Федосеич, зачем тебе борода? Почему не бреешься?
- А у меня девушки нет, для которой бриться.
- Ну, брился бы сам для себя.
- Сам для себя я пиво пью.
Так ответив, Федосеич занялся судаком.
Он сразу решил запечь судака в глине, но нужной глины на песчаном
берегу не нашлось, Федосеич обмазал судака грязью. Рыба только что не
смеялась от щекотки. Зато получилось так вкусно, что Федосеич по своей воле
принес с борта заначку - литровую бутыль мутного цвета. Со значением
объяснил: "Сам настаивал. Исключительно на ягодах. Чистая, как слеза".
Чьи могли быть такие мутные чистые слезы, Федосеич не пояснил, а ягоды
по вкусу очень напоминали волчьи. Хотя какая разница? Разговор у костра все
равно получился. Хороший добрый долгий разговор, как положено у друзей.
Цезий в основном упирал на тонкое чувственное восприятие окружающего, а
Федосеич настаивал на приоритете рыбной кухни.
3
Оба выбора Смирнов одобрил.
И в итоге впал в некое беспамятство.
И вот сейчас во всем пытался разобраться.
Ну, отстал он ночью от Цезия и Федосеича. Ну, ушли они, наверное, на
своем плавсредстве на материк, таков расклад, что поделаешь? Но опять, опять
всплывало в памяти: дева речная. Она-то была?.. Или не было никакой девы?..
Гладко подобранные волосы, зеленоватые глаза. Нет, была, была. Или все же
приснилась?.. Иначе как бы остался на острове?
И как унять головную боль?
"Безответственное поведение некоторых высокопоставленных сотрудников".
Серая вода, серый жар, песок такой же серый, с утра горячий. На сером
фоне все казалось одинаково серым. Пытаясь унять томящую и стреляющую
головную боль, Смирнов пытался представить, как выглядели в реальности все
эти неизвестные апостолы-свидетели из списка.
Борисов В. И., наверное, толстяк, бородища, как у старообрядца, каким
еще быть Борисову В. И.? Свидетельствует исключительно молчаливым наклоном
большой головы, всегда с уважением. Желонкина Света - лиса хитрая. Такая,
знаете ли, хорошо прожившая жизнь девушка средних лет. Лицо остренькое,
недавно развелась с мужем. Хмельницкий С. - бывший полковник. Это
однозначно! Только про Етоева А. трудно сказать. Может, он интеллигент в
первом колене? Зато вот Барыгин Ц. И. Этот, ясный день, работает охранником,
голос низкий, коптит небо, правда, без фанатизма. Ну, еще Охлопьев Ф. Ф. Не
знаю, кто такое. Лонгинов И., - почему-то без отчества. Заточий Клавдий.
Этот, на спор, с бабьей мордой, себе на уме. А Заточий Л. - или брат его,
или сестра. Про Никонову Л. нечего и говорить? Куда такой податься, как не в
бухгалтерию? У Ларионова даже инициалов нет, наверное, в пьяной драке
отбили. Опять же, Крюков Ф. Д. Этот, может, и не дурак, но все равно не он,
нет, не он написал толстую книгу "Тихий Дон".
Думалось с утра тяжело. Даже очень.
Это в кабинете академика Будкера шутки шутили.
Прямо при сестрах шутили, при миленьких шустрых младших научных
сотрудницах по фамилии Хомячки - Лере и Люсе. Академик при них, наверное,
сильно добрел и раскрепощался. Вот, дескать, в воду не пойду, пока не
научусь плавать. К чему такое? Шутки шутками, но неизвестный доброжелатель
указывал: "привожу только вопиющие факты". Тогда, в год доноса, почему-то
пришло в голову Смирнова, почти сорок лет назад, много говорили о близком
конце света. Ну, там календари майя, нервные гадальщицы, шведские
предсказатели, французские вырожденцы, однополые браки. Судя по намекам
неизвестного доброжелателя, разговор в кабинете академика Будкера мог идти и
об умении плавать, и о конце света. Двум сестрам вместе тогда и сорока не
было, а известному академику перевалило за семьдесят.
Вот вам и проблема времени. Решать, решать надо проблему. А то писали в
доносе: однажды откроется бетонная плотина, и мутная обская вода с ревом
хлынет на город, на берега, - неведомое обнажится.
Правда, в этом месте неизвестный доброжелатель ("полностью преданный
нашему развитому обществу человек") начинал путаться, чего-то не
договаривал. Не указывал, например, какое это там неведомое обнажится? Не
сестер же Хомячков - Леру и Люсю - имел в виду? Хотя, вообще-то, народ наш
любит неведомое. Огород вскопать, двор прибрать, конюшню вовремя почистить
или дров нарубить - на это обычно у народа времени не хватает, а вот
обсуждать неведомое, глубокие шурфы бить в поисках волшебных кладов - на это
время всегда найдется. Потому, в свою очередь, пугал академик Будкер
миловидных сестер Хомячков, в наших огородах и водятся в основном улитки.
Не совсем обычные, конечно.
И название у них не совсем обычное.
Название необычных улиток академик (судя по доносу) произносил с
некоторым иностранным акцентом: krknpk. Сразу понятно, что не простые, ох не
простые это улитки, может, вообще инопланетные захватчики. Солнечным ветром
заносит таких в земную атмосферу из космоса, и с дождевыми каплями выпадают
они на земли и океаны.
И сразу начинают расти. Назначение у них такое: стать гигантскими.
Стать по-настоящему гигантскими и захватить всю нашу благодатную
планету.
Это счастье, что на Земле улиток krknpk сразу же активно поедают
отечественные птицы и рыбы. Не успевают улитки вырастать до гигантского
размера. Но все равно когда-нибудь эти ужасные инопланетные улитки нас
поработят, пугал миловидных сестер академик Будкер. И вас поработят,
гражданин Ларионов, пусть вы и без инициалов, и вас, Желонкина Света, и вас,
бывший полковник, и всех других уцелевших свидетелей, и даже вас, да! - и
вас! - молодые сестры Хомячки.
Никаких исключений!
Смирнов смиренно спустился к мутной воде.
Страдая, присел на кривую корягу у кирпичных руин.
Жарко. Тихо. Неподалеку торчала из заиленного песка заполненная водой
старая чугунная ванна. Заплесневела. Тоже проблема времени. Краем глаза
заметил: под корягой шевельнулась рябая тень.
"Щука?" - спросил.
Если и щука, все равно не ответила.
Рядом матерчатая лента валялась в грязном песке.
Сочетание черни и золота смотрелось торжественно, даже празднично, но
почему-то вызывало дрожь. Смирнов встал, поежился (на жаре-то) и опять
прошелся по пустому берегу, оглядывая очертания далекого зеленого материка.
Сжал гудящую голову ладонями (интересно, на какой все же ягоде настаивал
Федосеич свой напиток?) и вспомнил к случаю майора Тихомолова, который в
химическом отделе Управления прославился тем, что изобрел мощное похмельное
средство, специально для вооруженных сил. Мечтал массово поставлять
"Средство Тихомолова" ("СТ") в вооруженные силы, но что-то там не дотянул,
не доработал документы, заявки, экспертизы, короче, не пробил стену
бюрократии. А зря. Потому что "СТ" не просто снимает головную боль - "СТ"
вообще сразу и напрочь отбивает тягу к тому, что человек пил накануне.
Скажем, нажрался прапорщик У. паленой водки, умирает от разлива негативных
чувств, а тут - "Средство Тихомолова"! И голову вылечил, и к паленой водке
больше никогда не прикоснется. Майор свои эксперименты тоже начинал с
простых напитков, только потом перешел на всякие другие, более сложные, а
уже за ними - ром, виски, бренди, ликеры, портвейн, вермут; прошел майор
огромную дистанцию и теперь перебивался исключительно на квасе и на воде, из
Управления уволился.
Смирнов мрачно брел по берегу.
Песок под ногами скрипел: хурт-хурт, будто стадо козлов жрало капусту.
Вернулся к коряге. Лучше не стало. Голова кружится, блики играют. И под
корягой что-то поблескивает. Нагнулся и увидел в затопленном пластиковом
ящике с прозрачной верхней крышкой мелкие стеклянные пробирки с притертыми
пробочками, каждая пробирка граммов на пятьдесят. Никакой особенной радости
Смирнов от увиденного не испытал, просто запустил правую руку в воду и с
усилием отодрал прозрачную пластиковую крышку, выковырял из гнезда пробирку.
Пятицветная радуга весело вспыхнула, заиграла в чудесной на вид жидкости.
Было лейтенанту Смирнову так плохо, что он вскрыл пробирку.
А вдруг это "СТ"? Мало ли. Какие такие последствия? Рано еще думать о
последствиях. Потом подумаем. Главное сейчас - спасти честь, здоровье и
разум. В конце концов, что может заключаться в такой вот аккуратной
прозрачной пробирке? Конечно, лекарство. А зачем производятся лекарства? Да
как раз затем, чтобы спасать честь, здоровье и разум.
Глотнул, и глотку будто огнем обожгло.
Спотыкаясь, отволок ящик в кусты, чтобы в следующий раз не лезть прямо
руками в грязную воду. Для порядка следы замел. Черт знает, что в этой
мутной воде рассеяно, растворено после того, как затопили часть Бердска, а
еще деревню Жуковку и другие окрестные деревни и поселения.
Музыка легкая неслась над морем.
Потом рык раздался - дальний, тревожный.
Но голова уже не болела, просто чудился запах грибов.
Смирнов, отдуваясь, присел, прижался спиной к теплой коряге.
Кажется, это Федосеич прошлым вечером рассказывал, что по Хреновому
острову грибы ходят. У них, у местных грибов, такое выработалось от многих
переживаний, как бы некая причуда естественного отбора. Pedestrians, солидно
рассказал Федосеич. То есть гриб-пешеход. Когда после сильных ливней
поднимается уровень воды и остров Хреновый начинает медленно уходить в воду,
Pedestrians, грибы-пешеходы, спохватываются и начинают отступать по берегу.
Нежная далекая музыка неслась с зеленого материка.
И облачка плыли по небу теперь цветные, нежные. Серый цвет стремительно
уходил из окружающего мира, таял, оплывал, смывало его нахлынувшим на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг